Наша тайна — любовь

— Вот нафига было выходить и мокнуть, объясни мне? — причитал Дамиано, делая мне горячий чай с лимоном, пока я сидела на диване, укутанная в теплый плед и почти без остановки чихала. — Чтоб сказать, что я люблю тебя. — улыбнулась я и опять чихнула. — Хитрюшка. — парень расплылся в улыбке, зная, что больше не сможет меня отчитывать. — Вчера вообще был странный вечер. Ты маме звонила? — он подошел, протягивая мне большую кружку с чаем. — Осторожно, горячий. — Спасибо. Нет еще, но позвоню обязательно. — взяв чашку, я посмотрела на него, опять улыбаясь, а Дами нежно провел рукой по моей щеке. В этот момент я поймала себя на мысли, что смотрю на него снизу-вверх, так как всегда смотрела на Альберто, и ему, почему-то, так очень нравилось. Никогда не могла понять, почему… — Что-то не так? — парень ловит перемену моего взгляда и интонации моментально, что даже удивляло. — Альберто, когда разговаривал со мной, всегда стоял, а я должна была сидеть… и вот так смотреть снизу-вверх. Это ему особенно нравилось, не знаю, почему. — я сделала глоток горячего чая с лимоном и имбирем, а парень, вздохнув, сел рядом со мной на диван. — Чтоб чувствовать превосходство. Так смотрят доминанты, которые любят унижать. Они всегда хотят быть выше, властвовать и повелевать. Он нашел в тебе жертву, которую подчинил себе и, зная, что ты не найдешь помощи, доминировал, издевался, избивал и насиловал, доказывая самому себе свою значимость и превосходство над тобой. — он смотрел на меня, говоря очень спокойно, как будто объяснял маленькой девочке очевидные вещи, которых она не видела. — Ты прости, что я вспоминаю, когда ты рядом… ведь с тобой всё по-другому. Просто… я привыкаю. К другой жизни, к другому отношению. И если для других это норма, то для меня все это совершенно другой мир. — обхватив кружку двумя руками, я смотрела на горячий напиток, думая о том, понимает ли он меня. — Тебе не за что извиняться, Карина. Я все понимаю и знаю, что тебе не просто. Поэтому ты должна со мной говорить и не замыкаться в себе. Конечно, будут проскакивать какие-то моменты, которые будут напоминать о нем, о том, что он делал, ведь вы жили вместе больше двух лет, этого не стереть из памяти. — Дамиано поправил плед, накрывая мне ноги, поглаживая их. — Знаешь, я сейчас как будто от сна проснулась кошмарного. Такое странное чувство… — Какое, малыш? — он взял меня за руку, придвигаясь ближе. — Ну вот даже сейчас мы говорим, и я не задумываюсь, что тебе ответить, понимаешь? Не контролирую интонацию, громкость голоса, я расслаблена и получаю удовольствие от общения. Когда ты повышаешь голос, я не вздрагиваю, пытаясь понять по твоему взгляду твое настроение, не жду, что ты будешь придираться к цвету моей губной помады или к неправильно повешенным полотенцам в ванной. Как их вообще можно неправильно повесить, они ж полотенца… — вздохнув, я опять принялась за чай, который потихоньку остывал. — А еще, когда ты злишься, я не прислушиваюсь к каждому шороху, чтоб понять, ты просто ударишь, или же сегодня меня ждет что-то особенно жестокое. — подняв взгляд на парня, я замерла на секунду. Его глаза выражали недоумение, и… злость. — Господи… — прикрыв рот рукой, Дамиано поднялся с дивана. — Скажи мне, ты понимаешь, что была в рабстве? — он резко повернулся, сверля меня взглядом. — Что? — я не ожидала таких слов. — Карина, ты была в рабстве. Вот ты рассказываешь, а у меня мороз по телу от твоих слов. И главное, так спокойно рассказываешь, как будто это все нормально, так и должно быть в отношениях между мужем и женой. — парень опять отвернулся от меня, нервно проводя рукой по волосам. — Для меня это и было нормальным… я привыкла к такой жизни… — Это не нормально! — он крикнул, развернувшись ко мне. — Это дикость, жесть, сука, это какое-то извращение, но это не нормально! — парень громко говорил, размахивая руками, а я молчала, не зная, что сказать.       Через секунду Дамиано опять оказался рядом со мной на диване и, обхватив мое лицо руками, посмотрел в глаза. — Малышка моя, моя хорошая, любимая девочка… Он же использовал тебя все это время, издевался, обходился как с вещью… Как ты могла привыкнуть? Ты ведь не такая, Карин. Ты же нежная милая девочка, которую нужно любить, холить и лелеять, как цветок. Как можно привыкнуть к такому обращению и считать это нормой? — он говорил, а меня всю трясло, и я не могла понять, от чего? От того, что он определенно прав, и сейчас, когда с меня спала эта пелена, я понимаю, как жила все эти два года. И от этого становилось страшно. — Может, я тоже какая-то… ненормальная? Может, это у меня отклонения? — я всматривалась в его глаза, положив свои руки на руки парня, которые держали мое лицо. — Нет у тебя никаких отклонений, это, блять, у него… ааааааа! — брюнет резко отстранился и, ударив рукой по дивану, зарычал. — Милый, ну ты чего? — поставив чай на тумбочку, я потянулась к нему, обнимая. — Он же больной, понимаешь? Ты с психом жила, с мразью и абсолютным ублюдком, для которого нет ничего святого. Как так-то? Как такому, как он, попалась такая, как ты? Где он тебя искал, мать его? Мне вот почему-то одни суки попадались, чем я их заслужил, а? А он чем тебя заслужил? Какими такими заслугами он отличился, что ты не просто встретилась ему, да еще и влюбилась, замуж за него вышла? Я не понимаю, где справедливость вообще в этом мире? — он так серьезно все это говорил, что мне стало смешно, и, улыбаясь, я все так же пыталась обнять парня, но он только хватался за мои руки, продолжая возмущаться. — Ну серьезно? Почему тебе нужно было вот так обжечься, чтоб потом встретить такого офигенного парня, как я? — я уже хохотала во всю, а Дамиано никак не унимался. — Я же милый, хороший, да? Еще какой? — Нежный и страстный. — продолжила я, смеясь. — А еще я добрый и честный. И этим часто пользуются. — наконец-то меня обняли, крепко прижимая к себе. — Я не буду, обещаю. — Я знаю, маленькая моя… — поцеловав меня в щеку, он немного отстранился и замер. Секунду мы смотрели друг на друга, а потом жадно вцепились поцелуем, от чего перехватило дыхание. Его язык исследовал мой ротик, а руки поднимали мягкую ткань домашнего платья, нежно поглаживая ножки. — Ты заметила, что уже не чихаешь? — повалив меня на диван, Дами припал к моей шее, оставляя мокрые следы от поцелуев, а я лихорадочно стащила с него футболку, отбрасывая её на пол. — Ага… видно, выздоравливаю. — часто дыша, я таяла от его прикосновений, желая большего. — Нужно закрепить. — прошептал он, и, громко втянув воздух, я почувствовала его прикосновение, когда рука парня скользнула в мои трусики. — Я обожаю перемены твоего настроения, Давид… — спустив свои спортивки вместе с боксерами, он раздвинул мои ножки и одним движением резко вошел, от чего я громко вскрикнула и выгнулась ему навстречу. — Громче малыш, нам нужно спугнуть твою простуду. — очередной толчок, и мой голос опять наполнил всю квартиру. — И соседей? — простонала я, чувствуя его глубоко внутри. — Плевать на соседей, пусть привыкают. Громче! — парень прорычал мне в шею, а его движения стали жесткими и быстрыми, что заставило меня беспрекословно повиноваться ему, извиваясь и вскрикивая от наслаждения, которое дарил только этот мужчина. Мой мужчина. Дамиано       Через несколько часов, я мчался на студию, оставив Карину дома болеть. С каждым днем я узнавал о ней все больше и больше. Каждый день я узнавал то, от чего волосы становились дыбом. Я правда не понимал, как она не сошла с ума от жизни с психически больным ублюдком или не вскрыла себе вены через пару недель таких издевательств. Но, скорее, это говорит только об одном, — она очень сильная. Сильная духом и характером, если после всего пережитого смогла полюбить, открыться и сказать мне о своих чувствах. Боже, представляю, чего это ей стоило. А этот упырь, сука, это ж нелюдь…                         Прокручивая в голове слова девушки, я все больше убеждался, что не могу оставить все как есть. Я просто не могу этого сделать. Этот подонок легко отделался, продолжая спокойно жить. Ну досталось ему от меня тогда в туалете, но в квартире он получил недостаточно, да и вообще… знал бы я тогда все, что знаю сейчас, я бы убил его. Знаю, что расплачивался бы за это до конца жизни, но моя ненависть к этому извращенцу дошла то той отметки, когда легко впадаешь в состояние аффекта и просто добиваешь мразь. Никогда раньше я не испытывал к человеку таких негативных чувств. И даже не думал, что могу так ненавидеть. И для того, чтоб моя душа успокоилась, я просто обязан что-то сделать. Дать ему понять, что Карина под моей защитой, и он больше никогда не притронется к ней. Ни при каких обстоятельствах, я не позволю ему даже подойти к ней. Пусть испробует свои маниакальные штучки на человеке, который может дать ему соответственный отпор, а я посмотрю, на сколько его хватит, и сможет ли он после такого урока еще так над кем-то издеваться. Припарковавшись возле офиса, я вышел из машины и направился к Томасу, который уже ждал меня возле здания. — Здорово, брат. — подойдя, я подал ему руку. — Что за спешка и конспирация, Давид? Привет. — ответив на рукопожатие, парень внимательно посмотрел на меня. — Не хочу, чтоб Карина знала, да и не только Карина… Даже у стен есть уши, так что нужно быть чуточку осторожней. — вздохнул я. — А вот это уже настораживает. Что ты задумал? — Томас даже снял очки, внимательно наблюдая за мной. — Я не знаю, как правильно выразить тебе свою мысль, но попробую… Карина       Прошло еще два дня, но Альберто все так же не выходил на связь, ничего не предпринимая, что меня жутко настораживало. Я знала, он что-то замышляет, я чувствовала это и, зная его, я могла с уверенностью сказать, его месть будет жестокой. Он не тот человек, который сможет простить измену, а тем более, спокойно отпустить меня. Связавшись с адвокатами Синьора Тотти и обсудив все детали нашей нелегкой ситуации, они обещали за несколько дней подготовить все документы и начать бракоразводный процесс, чего мы оба с Дамиано ждем с нетерпением. За все эти дни, мы очень сблизились с ним. Практически не выходя из дома, занимаясь каким-то совершенно банальными и простыми вещами, я поняла, что, наверное, как раз в этом счастье. Когда рядом любимый человек, когда вы вместе просто готовите ужин, смеясь и дурачась, как дети, или утром чистите зубы, толкаясь, когда он приносит свежие круассаны с шоколадом, потому что знает, что они твои любимые, или, когда ты делаешь кофе и посыпаешь его корицей, потому что ему так вкуснее. Все эти мелочи становятся важными для вас обоих, ведь они происходят здесь и сейчас. И это наша история. Да, мне иногда сложно правильно воспринимать какие-то вещи, но я учусь, я стараюсь расслабиться с ним, не думать о прошлом, не дергаться от каждого резкого движения, и засыпать, крепко прижимаясь к его груди. Я отвыкла спать в обнимку, ведь у нас с Альберто этого не было. Он не любил объятий, а я, ссылаясь на то, что мне жарко, отползала в другой конец кровати, скрутившись калачиком и молясь, чтоб он не трогал меня. К Дами же, наоборот, я тянулась, желая ощутить его тепло, и пусть ночью мне было очень жарко, и я освобождалась из его объятий, буквально через несколько минут, не чувствуя меня рядом, он все равно притягивал обратно или брал за руку, переплетая пальцы, но тактильный контакт должен быть всегда. Для него это важно, так он чувствует меня. И я не против, ведь это так приятно, — просыпаться утром, и, открыв глаза, видеть его полуулыбку сквозь сон. Эти моменты бесценны и так необходимы людям, которые любят.       Из раздумий меня выдернул телефон, который трезвонил где-то на тумбочке. — Да, мамуль. — ответила я, расплываясь в улыбке. — Здравствуй, моя хорошая. — мама была в хорошем настроении, а это значит, что папа не появлялся. — Как ты? Как Дамиано? Что нового? — она сразу начала с наступления, не давая мне собраться с мыслями. — Все хорошо, мам. Пока все спокойно. — зная, о чем она спрашивает, я поспешила успокоить. — Ну и отлично… — она выдохнула, а я улыбнулась. — Может, приедете сегодня ко мне на ужин? Поговорили бы нормально, познакомились как следует? — Сегодня не получится, мам, у Дамиано выступление вечером в клубе, так что он до ночи там. — вздохнув, я села на край ванны, включая воду. — Ну тогда может быть ты? — мама не унималась, да и я понимала её. Сейчас, когда все всё узнали и выяснили, хотелось насладится обществом друг друга, разговаривая, ничего не тая. — Эм… я бы с радостью, только вот Дамиано просил одной из дома не выходить… — налив в воду геля для пены, я прошла в спальню, вытаскивая из комода белое махровое полотенце. — Ну да, наверное, это правильно… — мама вздохнула. — Такое чувство, что все это сон, Карина. — Я тебя понимаю, даже лучше, чем ты думаешь, мам. — положив полотенце на ванну, я вытащила из ящика зажигалку и зажгла маленькие и большие свечи в комнате. — Ты с папой говорила? — меня больше всего интересовал этот вопрос, ведь я знала, что мама очень его любит, несмотря ни на что. — Да, у нас был разговор. Горничная собрала все оставшиеся его вещи, и он перебрался в отель рядом с офисом. — мама говорила это так спокойно, как будто спровадила не мужа из собственного дома, а садовника. — Мам, ты уверена, что поступаешь правильно? Все-таки, столько лет вместе… — Карина, я уверена только в одном, что не могу жить в одном доме с человеком, который не защитил от маньяка собственную дочь и, зная о её мучениях, не сделал ничего, чтобы её защитить. — эта женщина была настроена решительно, чего так не хватало мне раньше. — Я надеюсь, ты не собираешься с ним разводиться? — сняв халат, я выключила свет и подошла к бортику ванны, замерев, и приготовилась услышать ответ. — Еще чего! Не дождется. При разводе мне придется отдать ему половину всего того, что он на меня переписал за все эти годы. А так, я пользуюсь всеми средствами беспрепятственно, еще и тебе помогать буду. Так что пусть мучается в отеле или снимает квартиру, но видеть я его не хочу. — её голос стал жестковатым. — Ох, мама… как так получилось, что все женщины Мартино остались без мужей? — мы рассмеялись обе. — Кстати, я говорила с Даниэлой, она приедет через две недели. — мама вспомнила, о чем хотела мне сказать с самого начала. — Я знаю, я тоже говорила с ней. — опустив ноги в воду, я медленно села, привыкая к горячей воде. — А что у тебя там хлюпает? — улыбнулась женщина. — Я ванну принимаю. Мамуль, Дамиано на второй линии, я перезвоню завтра, хорошо? — Хорошо, родная. — попрощавшись с мамой, я переключилась на Дамиано. — Да, любимый. — откинувшись на бортик ванны, погрузившись полностью в ароматную воду с пеной, я прикрыла глаза. — Ммм, как же приятно это слышать, малыш. — он улыбался, я слышала это по его голосу. — Я знала, что тебе понравится. — я тоже улыбнулась, лежа с закрытыми глазами. — Мы уже в клубе, скоро начнем. У тебя все хорошо? — он вздохнул, а я опять улыбнулась. — Да, милый. Я лежу в пенной ванне при свечах и думаю о тебе… — Черт, зачем ты мне это сказала? Специально, чтоб раздразнить? — Нет, специально, чтоб ты спешил домой после выступления. — играясь с пеной, я вспоминала как мы вместе принимали ванну. — Малыш, ты не жди меня и ложись спать. Ты же знаешь, что все начнется с опозданием, потом фотографии, автографы, и все остальное… так что, это затянется. — он говорил с каждым словом все громче, видимо, подходя к площадке, где должен будет выступать. — Хорошо. — я тяжело вздохнула. Не легко быть любимой вокалиста самой востребованной группы Европы, но лучше так. — Малыш… Я люблю тебя. — И я тебя, милый. Хорошего вам выступления. — промурлыкала я. — А тебе спокойной ночи. — он сбросил, и я опять погрузилась в воду, предаваясь приятным воспоминаниям. Дамиано Положив трубку, я повернулся к Томасу. — Ну что? — кивнул он. — Все хорошо, ложится спать. — сжав в руках микрофон, я покосился на зал, где было полно народу. — Ты быстро все организовал, брат, я даже не ожидал. — посмотрев на друга, я положил ему руку на плечо, слегка сжав его. — Ты знаешь, Давид, это, видимо, карма такая, что все случилось именно так, как нам было нужно. — Томас говорил, а я искал глазами человека, которого очень ждал сегодня увидеть. — А если не придет? — поправив рубашку, я посмотрел на друга. — Придет. Он не простой гость, а лучший друг владельца клуба. — Томас похлопал меня по плечу. Выйдя на сцену под аплодисменты и исполнив несколько песен, я уже думал, что удача повернулась ко мне одним местом, как вдруг, за одним из столиков я увидел силуэт мужчины, очень похожего на Альберто. Закончив выступления и спустившись со сцены, ко мне сразу подошел Раджи. — Ты видел? — он кивнул в сторону дальнего столика, и я повернулся. Это и правда был Альберто, но какого же было мое удивление, когда рядом с ним я увидел эффектную блондинку, которая прижималась к нему, всем своим видом показывая, что не прочь уединится прямо сейчас. — Ты шутишь? Он не один? — отдав микрофон, и натянув на себя футболку, я еще раз присмотрелся к парочке. — Не один. И посмотри на девушку… — Томас не сводил с них глаз, и в момент, когда дама повернулась к нам, я замер. — Больной ублюдок… — прошипел я. Девушка была почти что второй копией Карины. Такой же цвет и длинна волос, такие же глаза и черты лица, даже стиль одежды Карины… — Честно, я не удивлюсь, если платье на этой малышке принадлежит Карине. — я взглянул на друга, а тот лишь покачал головой. — Ему реально лечится надо. — слава Богу, Том поддержал меня и отошел в сторону. Не успев переодеться, мы сразу же были окружены толпой девушек, которые требовали фото, делая множество селфи. — Клиент активировался. — гитарист подошел со спины, пока я раздавал автографы, жестом показывая в сторону столика Конти. Я взглянул на него, и мы оба поняли друг друга.       Через несколько минут я уже стоял возле двери туалета. — Он там один. И… без фанатизма, Дам. — проговорил Томас. — Как обычно, брат. — подмигнув, я вошел внутрь, плотно закрывая за собой дверь, оставив друга снаружи.       Открыв воду в умывальнике, я скривился от неприятного пощипывания, когда подставил руку под воду. Кровь струйками стекала по белой раковине, и, смыв её с рук, я закрыл кран и посмотрел на себя в зеркало. Поправив влажной ладонью волосы и вытащив бумажное полотенце из подставки, я повернулся к кабинкам. Посмотрев на тело в отключке, я улыбнулся и бросив в него использованное полотенце, прикрыл дверь, поправил футболку и вышел из туалета. Карина       Сквозь сон я слышала жужжание телефона на тумбочке и неохотно повернулась, протянув руку к мобильному и услышала шум воды в ванной, значит, Дами уже проснулся. Не открывая глаз и не смотря на дисплей, я взяла трубку. — Слушаю… — ответив слегка осипшим голосом. — Доброе утро, принцесса. — услышав его голос, я резко распахнула глаза и села на кровати. — Альберто, что тебе надо? — сглотнув, я собрала в кулак всё свое самообладание и старалась отвечать более жестко. — Как невежливо, дорогая. Я все-таки твой муж, так что, будь добра, разговаривай со мной более уважительно. — его голос звучал спокойно и ровно, впрочем, как всегда. — Надо же, кто-то вспомнил об уважении? В скором времени бывший муж, кстати. — спустив ноги с постели, я повернулась к окну. — А ты стала более дерзкой, мне это даже нравится, принцесса. — я слышала, как он улыбается, и неприятная дрожь прошлась по телу. — Альберто, что тебе надо? — я больше не хотела продолжать этот разговор, ведь не просто так он звонит. — Ну, во-первых, хотел услышать твой нежный сонный голосок… — Я сейчас положу трубку. — строго сказала я. — А во-вторых, ты в курсе что твой любовник скоро всего лишится и тебе придется вернуться ко мне? — от его слов холодок прошелся по спине, и я поднялась. — Я не вернусь к тебе, что бы не произошло, Альберто. Так что, ты зря стараешься. — взяв с кресла шелковый халат, придерживая телефон плечом, я посмотрела на тумбочку со стороны Дами, где лежал его телефон и ключи. Интересно, когда он пришел? — А знаешь, он очень плохо себя ведет, и слишком много себе позволяет, певец твой. — вот после этих слов, я совсем растерялась. — Что… что произошло? — прикусив губу, я поняла, что что-то случилось. И опять это долбанное предчувствие, которое никогда не подводит. — Вчера он оказался на той же вечеринке, что и я, и мы странным образом встретились в туалете. При чем, он совсем не был удивлен увидеть меня, что тоже наводит на размышления. — он на секунду прервался, видимо, ожидая услышать от меня какой-то вопрос, но я молчала. — В общем, Карина, твой ненаглядный избил меня, при чем так, что мне пришлось обратиться в больницу. — медленно сев на кровать, я прикрыла глаза. — Ты молчишь… значит, ты не знала. Так вот, принцесса, я, конечно, мог бы снять побои, обратиться в полицию и засадить твоего певца надолго, без права внесения залога, но не буду этого делать. Считай, что ради тебя. — он был доволен собой, потому что знал, как воздействовал на меня этими словами. — Вы так добры, Синьор Конти. — сглотнув, я посмотрела на дверь в ванную. — Просто хотел предупредить, Карина, что это ему с рук не сойдет, как и то, что он трахал и увел мою жену. Он поплатится за это и очень скоро. И когда он лишится всего, из-за тебя лишится, тебе придется вернуться ко мне, принцесса. И ты вернешься, я знаю. — сделав паузу, он улыбнулся. — Хорошего дня, дорогая. — сбросив звонок, я закрыла лицо руками, соображая, что сейчас услышала. Вчерашний концерт был не запланирован, ему позвонили буквально утром, что надо выступить ночью в клубе.       Отбросив телефон и поднявшись, я направилась в ванную, резко открыв дверь, практически влетая туда. Дами стоял перед зеркалом с полотенцем на бедрах и брился. — Доброе утро, малыш. — он улыбнулся, но сразу сменил выражение лица, поняв, что мне явно есть что сказать. Я молча подошла к нему и, взяв за руку, подняла её, посмотрев на содранные костяшки. — Твою мать, Давид! — крикнув, я отбросила его руку, и вышла из ванной, слыша, как парень идет за мной. — Что случилось, Карина? — он с недоумением смотрел на меня, держа в руках бритву. — Это ты мне скажи, что вчера случилось? Что у тебя с руками? — мне хотелось треснуть его чем-то тяжелым за его опрометчивость и ребячество. — Карин, послушай… — брюнет хотел подойти ближе, но я выставила руку вперед, давая понять, что не стоит. — Ладно… Я вчера случайно в клубе встретил Конти. — спокойно сказал парень. — Серьезно? Случайно? — я просто кипела от злости. — Да в чем дело? Чего ты орешь с самого утра? — Дамиано повысил голос, отбрасывая на кровать бритву. — В чем дело? Я тебе расскажу в чем дело, мать твою. Мне только что Альберто звонил и рассказал, как вчера «мило» с тобой пообщался в туалете! — я кричала на Давида, размахивая руками. — Вот сукин сын… — ухмыльнулся парень. — Зачем ты это сделал, Дами? Зачем ты полез к нему? Вы же не случайно там оказались! Зачем ты трогал его?! — я уже не контролировала свои эмоции, громко крича на всю комнату. — Да потому что я не мог оставить его в покое, после того, что он сделал с тобой! — Дамиано крикнул мне в лицо, подходя ближе. — Неужели ты не понимаешь? Я не мог, я все время думал об этом, Карина! После того, что я узнал, после твоих рассказов, я возненавидел этого ублюдка еще сильнее. — его лицо стало красным, а руки сжались в кулаки даже от одного упоминания о Альберто. — Это ты не понимаешь, Дамиано! Ты сделал только хуже! Знаешь, что он сказал? Что не спустит тебе это с рук, и это еще одна причина уничтожить тебя и заставить меня вернуться! Тебе легче стало после того, как ты избил его? — Да, блять! Легче! И говорить он может что угодно, ты к нему не вернешься! — мы кричали друг на друга, жестикулируя, не собираясь уступать. — Почему ты так уверен, что он не выкинет что-то такое, поставит передо мной выбор, и я не смогу отказать? Ты сам говоришь, он больной, Господи, Дами! — закрыв лицо руками, я замотала головой, понимая, что теперь можно ожидать всего, чего угодно. — Уверен, потому что не отпущу тебя, понятно? Вас разведут, и на этом точка. Я больше никогда не подпущу его к тебе, Карина, перестань бояться. — сказав чуть тише, парень подошел ко мне, убирая мои руки от лица. — Карин, посмотри на меня… — Я не могу не бояться, Дами. Я боюсь за тебя боюсь, за твою жизнь, неужели ты не понимаешь? Ему ведь убить раз плюнуть. Или покалечить. И ты ничего не докажешь, он просто будет стоять в стороне и наблюдать. Я боюсь, что он что-то сделает с тобой, а ты еще сам полез на рожон… Зачем? — я смотрела ему в глаза, полные нежности и заботы, несмотря на то, что мы только что кричали друг на друга, как ненормальные. — Затем, что я люблю тебя, и не мог не отдать ему хоть часть той боли, что чувствовала ты все это время. Просто не мог, пойми меня. Я был готов убить его за тебя, за то, что он сделал. — парень гладил меня по волосам, убирая выбившуюся прядь за ухо, касаясь кончиками пальцев щеки, от чего мурашки прошлись по телу, и, не раздумывая больше ни секунды, я обняла его, впившись поцелуем в губы вокалиста. Ворвавшись языком в его рот, я целовала жадно и страстно, прижимаясь всем телом. Волна желания передалась от меня к нему, и уже через мгновение я была прижата к стене, а руки парня по-хозяйски гладили мое тело сквозь тонкую ткань халата. — Я надеюсь, конфликт исчерпан? — повернув ко мне голову, проговорил брюнет, когда мы оба повалились на кровать. — Более чем. — часто дыша, я поправила волосы, которые прилипали к шее. — Я рад, что ты меня поняла. — мы оба улыбнулись, и, чуть приподнявшись, он лег на меня, прижимая к постели. — Люблю, когда ты такая… — Какая? — я провела руками по его спине, чувствуя напряжение его мышц. — Раскрасневшаяся, расслабленная, удовлетворенная… — его рука скользнула от шеи вниз, и я зашипела от боли. — Ай, Дами, грудь! — Извини, я не хотел. Такая чувствительная… — парень наклонился, оставляя нежные поцелуи на ключицах, спускаясь ниже, стараясь не задевать грудь. Я лежала, наслаждаясь его прикосновениями, забывая обо всем на свете. Даже о том, о чем забывать нельзя…