Наша тайна — любовь

      Утром, когда уехал Дамиано, я сдала все анализы и, пролежав почти два часа под капельницей, собиралась поспать, но не тут-то было. Позвонила Даниэла, которой уже с самого утра позвонила мама, и мы проговорили с сестрой еще часа три. Таким образом, мой первый день в больнице прошел достаточно быстро. От Даниэлы я узнала, что она наконец-то договорилась с мужем, и они подали документы на развод, так что совсем скоро она вернется и будет планировать свадьбу с Томасом. Я очень радуюсь за них, ведь Томас и правда очень подходит сестре, и уверена, что они будут счастливы вместе. Посмотрев в окно, я тяжело вздохнула, погладив свой живот. Мы никогда не говорили с Дамиано о нашем будущем. Ну, то есть мы говорили о малыше, о том, что будем жить втроем… но никогда не говорили о нас, как о семье. Захочет ли он… чтоб мы стали семьей? Или же он из тех мужчин, которые не признают брак, и никогда не захотят женится? Он никогда не говорил об этом, а я никогда не спрашивала, ведь, по сути, формально я все еще замужем. Никогда не думала, что рожу ребенка вне брака. Но кто мы такие, чтобы строить планы, если у Всевышнего другое мнение на этот счет? Во что превратилась моя жизнь, мой брак с Альберто? В кого превратилась я? Все перевернулось с ног на голову. Разве я могла подумать в 18 лет, когда познакомилась с будущим мужем, что через пару лет буду изменять ему с другим мужчиной? Разве могла та неопытная, наивная девочка знать, что ее любящий муж будет избивать ее до полусмерти, и что она найдет свое убежище в объятиях парня, по которому умирают от любви девчонки со всего мира? Улыбнувшись, я опять погладила свой живот. В любом случае, я уже не буду одна. Погрузившись в свои мысли, я не заметила, как почти уснула, но звук открывающейся двери вернул меня в реальность. Очень тихо, почти на цыпочках, в палату вошла мама, а за ней Дамиано, с моей сумкой в руках. Наблюдая за ними сквозь прикрытые ресницы, я пытаюсь не засмеяться и не выдать себя. — Палата большая и светлая, я даже удивлена. — прошептала мама, ставя огромный букет светлых роз на тумбочку. Она что вместе с вазой их принесла? — А вы думали, я её в темную конуру отправлю? — смеется Давид и, открыв шкаф положил туда сумку. — Нет, что ты. Просто, когда я лежала с Кариной в больнице, такие вот палаты были только у избранных. И то… — мама вздохнула и осмотрела комнату. — Не сочтите за грубость, Летиция, но это было в прошлом столетии. — они оба тихо рассмеялись, шикая друг на друга, чтоб не разбудить меня. — А почему она одна? Соседи здесь не предусмотрены? — она подошла к окну, осматривая вид. — Не думаю, что нам бы удалось скрыть состояние Карины от прессы, если бы её соседка по палате видела меня здесь каждый день. — Дамиано подошел к кровати, ставя свой телефон на вибро. — Ах ты ж маленькая хитрюшка, ты не спишь? — чуть громче сказал он, и я рассмеялась. — Нет, наблюдаю, как вы мило общаетесь. — подтянув подушку чуть повыше, я села, протянув к нему руки. — Ты нагло подслушиваешь. И подсматриваешь. — легкий поцелуй в губы, оставленный парнем, напомнил, как же я скучала по нему весь день. — Моя хорошая, как ты? Что врач сказал? — мама подошла ближе и, обняв меня, начала засыпать вопросами.       Почти через два часа, когда мама ушла и мы с Дамиано наконец-то остались одни, он решил распаковать мои вещи, как любящий парень. Я только командовала, куда что поставить, а он закатывал глаза каждый раз, как я просила делать что-то аккуратней. — Я звонил маме и рассказал о ребенке. — выпалил он, скрываясь за дверцей шкафа, а я поперхнулась йогуртом и кашляла еще минуты две, пока пришла в себя от его слов. — И? Как она отреагировала? — облизав ложку, я удобней села на кровати, наблюдая, как брюнет раскладывает в ванной мои принадлежности. — У нее была странная реакция, если честно, но, думаю, это связано с тем, что мама никак не ожидала услышать от меня это сейчас. Она была в шоке, это было слышно. — выйдя из ванной, парень прикрыл за собой дверь и, вытащив из сумки косметичку, подал мне. — Ну еще бы… я её понимаю… — вздохнула я. — Правда? — он сел на край кровати, поправляя выбившийся локон мне за ухо. — Конечно. Она никогда не видела меня, начиталась всякой ереси… могу себе представить, что она обо мне думает. — опустив глаза, я смотрела на свои руки, понимая, что нужно будет хорошенько постараться, чтоб наладить контакты с его мамой. — Малыш, она знает, что я люблю тебя, и что у нас будет ребенок. Этого для нее достаточно. Ты у меня самая лучшая девочка, тебя невозможно не полюбить. Все будет хорошо. Тем более, у вас скоро будет возможность познакомится. Как только врач разрешит, мы поедем в гости. — он резко встал и направился к сумке, оставив меня на кровати с открытым ртом. — Хорошо… — я улыбнулась и протянула ему руку. — Хорошая моя. — подойдя ко мне, парень взял меня за руку и, поцеловав в макушку, взял с тумбочки йогурт и подал мне. — Тем более, нужно уехать, Альберто знает, что я беременна… — прошептала я, надеясь, что он может не услышать. — Не понял? — черт, он услышал. — Альберто понял, что я беременна, там, в ресторане… — Дамиано выпрямился, и прищурившись посмотрел на меня. — А узнаю я об этом только сейчас, потому что…? — его лицо вытянулось и стало серьезным. — А когда я могла тебе об этом сказать? Когда ты орал на меня после ресторана, или, когда меня скорая забирала? — так же спокойно ответила я, облизав ложку с йогуртом. — Как он узнал? Что сказал? — видно мой железный аргумент подействовал. — Он просто посмотрел на меня и спросил. Сказал, что я изменилась. Я отрицала, но не уверена, что он поверил. — Черт… похоже, он слишком хорошо тебя знает. — Дами сел рядом, закрывая лицо руками. — Милый… — погладив его по руке, я переплела наши пальцы. — Я устал, Карина. Я просто устал. Мне нужно выспаться, малыш. Все хорошо. — брюнет с грустью посмотрел на меня, и я обняла его, ведь хорошо понимала, что его усталость мало связана с недосыпанием. — Езжай домой и поспи. — Я не оставлю тебя здесь одну, Карин. — он отстранился. — Тем более, я не усну один нормально, когда тебя нет. Я останусь, ладно? — выражение его лица просто не оставило мне выбора. — Хорошо. Но тогда забирайся ко мне на кровать. Здесь хватит места нам двоим. — он потянулся ко мне и, чмокнув в губы, опять обнял.       После душа и приема таблеток, когда в коридорах больницы стихли голоса, Дамиано выключил свет в палате и, сняв кроссовки, лег ко мне на кровать, прижимаясь к моей спине. — Так удобно? Уверен, что уснешь? — прошептала я, кладя свою руку на его, которая покоилась на моем животе, но парень захрапел, от чего мы оба засмеялись. — Дами… — я все же решила признаться. — Да, малыш? — Я… тоже боюсь потерять тебя… — свет от уличного фонаря освещал белые стены палаты, от чего в ней было не так темно. — И… мне не нужно большего от кого-то другого… мне нужен ты. Сложный, но зато мой… — я шептала, не видя его глаз, но, почувствовав, как он напрягся, повернула голову так, чтоб увидеть его. — Ты слышала…? — Да. Прости. — улыбнулась я и сильнее прижалась к нему. — Мне никто никогда не говорил таких слов… И когда я проснулась от твоего голоса, то не смогла перебить тебя… Я слушала, и мне казалось, что сердце остановилось. — вздохнув, он поцеловал меня в щеку, гладя живот. — Это все правда, все, что я сказал… Я так люблю тебя, Карина…- прошептав, парень уткнулся носом в мои волосы, вдыхая их аромат. — И я тебя люблю, милый. И всегда буду. — переплетая наши пальцы, я закрыла глаза, слушая размеренное дыхание Дамиано…       Следующие несколько дней проходили медленно и скучно. Я почти все время лежала, пила таблетки, принимала капельницы, много читала, спала и говорила по телефону. Все было настолько однообразно, что я потеряла счет дням. Не помню точно, какой сейчас день недели и сколько мне еще осталось пребывать в этом заточении. Нет, я не жалуюсь, условия здесь чудесные, большая просторная палата, персонал дружелюбный и компетентный, а Дамиано приходит ко мне каждый день, принося цветы и всякие вкусности. Но мне не хватает дома, своей постельки, кухни, да и вообще… как говорят, дома и стены лечат. Но ни врач, ни Давид даже слышать не хотят о досрочном освобождении за хорошее поведение, поэтому я перестала спорить, пытаясь получить удовольствие от моего пребывания здесь. Вчера Дами рассказал, что Тотти почти разобрался с теми документами, которые я забрала с квартиры Альберто, и у него есть парочка идей, как они могут нам помочь, и я, если честно, очень на это надеялась. Ведь без какого-либо влияния он вряд ли поставит свою подпись на бумагах о разводе, а мне бы хотелось закончить это побыстрее. Сомневаюсь, конечно, что Дамиано сразу же позовет меня замуж, если вообще позовет, но то, что ему будет так спокойней, я уверена. Его всегда смущало, что у него роль любовника, которая затянулась. Сейчас, думаю, это изменилось, но лучше я буду свободна, чем Альберто постоянно будет напоминать Давиду о том, что я все еще его жена. Папа больше не появлялся и, как говорит мама, залег на дно, иногда звоня ей, спрашивая, не передумала ли она и не хочет ли пустить его обратно домой. Но мама оказалась непреклонна. Её слишком задели действия, или, скорее, бездействие отца по отношению ко мне, и она не смогла простить ему такое предательство собственной дочери. Даниэла вернется в Рим как раз тогда, когда мы будем гостить у родителей Дами, но все же, я надеюсь, это не затянется, и мы вернемся домой, уже не боясь, что Альберто может как-то навредить мне или карьере Дамиано. Потому что сейчас дела у Давида шли препаршиво. Концерты отменялись один за другим, съемки в программах и интервью на радио срывались чуть ли не в последний момент. Никто не хотел иметь дело с ребятами, и даже Тотти не мог на это повлиять. Я страшно расстраивалась, когда узнавала об очередной отмене концерта, но Дамиано только улыбался, заверяя меня, что все нормально, и у него освобождается больше времени для меня и для альбома. Хотя я хорошо знала, как он злится и бесится от бессилия что-либо изменить. Бедный мой, столько трудов и столько работы коту под хвост. И из-за чего? Кого? Из-за Конти, который не может усмирить свое эго.             Дочитав очередную книжку из серии Анны Тодд, я решила немного вздремнуть и, написав Дамиано сообщение, закрыла глаза…       Проснувшись от шороха, думая, что это пришел Дамиано, я, не открывая глаз, улыбнулась, давая понять, что уже не сплю. — Иди ко мне… — промурлыкала я, услышав шаги, приближающиеся к кровати, и потянулась, протягивая руки, зная, что он сейчас переплетет наши пальцы и поцелует меня, как умеет только он. Обожаю так просыпаться. Но прикосновение чужих рук обожгли кожу, и, резко распахнув глаза, я вскрикнула от неожиданности, а через секунду, эта же рука зажимала мне рот, не давая пошевелиться от страха. — Ну что ты, принцесса… я не хотел тебя пугать. — его глаза потемнели, а голос звучал неестественно тихо. Схватившись за его руку, я пыталась оттянуть её, вырываясь, но тщетно, его сила всегда превышала мою в тысячи раз. — Успокойся, я не собираюсь душить тебя, но не надо кричать, поняла? — он вопросительно поднял бровь, говоря так же спокойно, а мое сердце выскакивало из груди. Кивнув головой, я отпустила его руку, и он убрал её от моего рта, так же наклоняясь на до мной, перестраховываясь, чтоб я опять не закричала. — Ну что ж… я не ошибся, принцесса. — он выпрямился, и отошел на безопасное для меня расстояние, упираясь руками о спинку кровати у моих ног. Я все еще не могла сказать ни слова, но подтянувшись выше, села на кровати, прикрывая живот одеялом. — Можешь не прятать, и так все понятно. — он не сводил с меня глаз, а у меня мурашки прошлись по телу. — Что тебе надо, Альберто? Зачем ты пришел? Как ты вообще нашел меня? — откашлявшись, все еще дрожа от страха, я посмотрела на него. — Это было просто, учитывая, что твой любовник каждый день уезжает утром, а возвращается поздно вечером или не возвращается вообще. А учитывая, что ездит он не в офис, концертов у него нет, а тебя не видно уже несколько дней, я просто проследил, где же он провидит свободное время. И вуаля! — он раскинул руки, улыбаясь. — Зачем ты здесь? — чуть успокоившись, я обдумывала, как незаметно достать с тумбочки телефон и набрать Дамиано, ведь от этого психа можно ждать чего угодно. Вколет мне сейчас что-то и увезет черт знает куда… потом ищи, где хочешь. — Я же сказал тебе в ресторане, что ты изменилась. И вот… — он указал жестом на мой живот. — Я убедился, что был прав. — Хорошо. Убедился? Да, я жду ребенка. Теперь ты можешь уйти? — дотянувшись рукой до кнопки вызова медсестры, я зажала брелок в руке, пряча его под одеялом. — Ну… Нет. Я тут узнал, какой у тебя срок, и подсчитал, что ребенок может быть мой. — он наклонился вперед, смотря мне в глаза. — Боюсь разочаровать тебя, Альберто, но этот ребенок не твой. Он от Дамиано. И если ты хорошо посчитаешь, то поймешь, что он был зачат, когда ты был в Америке. — спокойно ответив, я откинулась на подушку, замечая, как он с силой сжимает спинку кровати. — Ты так спокойно говоришь, как изменяла мне, Карина? Я не узнаю тебя, принцесса. Без каких-либо сожалений и угрызений совести ты рассказываешь мне, как трахалась с этим певцом в мое отсутствие? — его голос был тихим, но тон поменялся, и я напряглась, сильнее сжав в руке брелок с кнопкой. — Ну я же не вдаюсь в подробности, правда? Тебе достаточно знать, что ребенок не твой. И, надеюсь, после этого ты оставишь меня в покое. Потому что, как видишь, пути назад уже нет. — я старалась контролировать свои эмоции, но внутри все полыхало, а страх сковывал все тело. Свет горел только на тумбочке, окуная палату в полумрак, но неестественный блеск в его глазах был заметен даже без достаточного освещения. Он был в ярости, хоть и сдерживал себя. Думаю, он бы сейчас ударил меня, если бы не просчитывал несколько шагов наперед, зная, чего ему это может стоить. — Альберто, скоро приедет Дамиано. Я прошу тебя, уходи. — он все еще молчал, и меня это начинало раздражать. — Хм… — он был озадачен таким поворотом, видимо, и правда рассчитывая, что ребенок его. — Я не могу уйти, Карина. — Альберто обошел кровать и сел на край у моих ног, опуская голову вниз. В такой позе он выглядел не таким всемогущим и высокомерным, каким казался, когда смотрел на меня с высоты своего роста. Сейчас он был растерян, и я чувствовала это. — Почему, Альберто? — нужно быть предельно спокойной и рассудительной, чтоб не провоцировать его. — Потому что моя жена в больнице, как я могу уйти? — он поднял на меня взгляд, полный грусти, и я зависла. — Твоя БЫВШАЯ жена ждет ребенка от другого, Альберто. Все кончено. Ты забрал у меня два года жизни, так дай мне сейчас быть счастливой с человеком, который меня любит, и которого люблю я. — я смотрела на него, не моргая, надеясь, что, может быть, вот он — переломный момент, когда не надо будет ничего предпринимать против него, лишь бы он оставил нас. — Ты сомневаешься, что я люблю тебя, Карина? Ты сомневаешься в моей бесконечной любви к тебе? Ты унизила меня своей изменой, убила. Ты вонзила мне нож в спину, когда раздвинула перед ним ноги, отдала ему то, что принадлежало всегда только мне, было только моим. Но я сейчас здесь сижу перед тобой и прошу вернуться ко мне. Я прощу тебе все, принцесса. Все твои ошибки и… я обещаю. Обещаю, что больше никогда не подниму на тебя руку. Вернись со мной домой, Карина. — он был немного подавлен, но в голосе все равно звучала сталь. Как бы он не старался скрыть себя настоящего, я уже знала, кто он на самом деле. И эти его сладкие слова ничего не значат. — Я не могу этого сделать, Альберто. — спокойно ответила я. — Но почему?! — он рявкнул, резко ударив рукой по матрасу, от чего я вскрикнула и подскочила, подтягивая одеяло повыше. — Потому что я люблю его. И ношу его ребенка. И мне не нужно твое прощение, как и тебе мое. Я бросилась в его объятия, потому что свои ты от меня закрыл, превратив в жалкое подобие той девушки, на которой ты женился. — каждое мое слово больно жалило его, но мне было плевать. Он заслуживал намного больше боли, чем может вынести. — Ты не представляешь себе, как это… спать и видеть каждую ночь один и тот же сон, как он прикасается к моей девочке. Такой чистой, невинной, которой ты всегда была для меня. Ведь я бы никогда не женился на тебе, будь у тебя мужчины до меня. Ты была только моей, но, когда я узнал… что ты изменяла с ним… начались эти кошмары. Он гладит и ласкает твое тело, раздвигает твои ноги, трахает тебя в нашей постели, а ты смотришь на меня и улыбаешься, заставляя смотреть на вас. Я смотрю и не могу пошевелиться. Ты понимаешь, какого это? Видеть тебя с ним каждую ночь, Карина! — столько яда было в его словах, и, прижав руку к груди, я сморщилась, мне было противно даже смотреть на него. — Но знаешь, что меня радует? Что каждый раз в конце этого сна та кровать, на которой вы оба лежите, залита кровью. Его кровью. А ты кричишь и просишь пощадить тебя. И я не убиваю тебя, принцесса. Даже во сне я не могу придушить тебя. — его губы искривляются в злобной ухмылке, а меня бросает в дрожь. — Господи, да ты больной… Убирайся. — тихо шепчу я, всхлипывая, и с силой жму на кнопку вызова медсестры. — Ты должна вернуться ко мне, принцесса. Иначе все эти сны превратятся в реальность. — он почти шепчет и наклоняется ближе, а я вдавливаюсь в подушку, инстинктивно прикрывая руками живот. — Избавься от ребенка, Карина. Иначе это сделаю я. — Что?! — резко распахнув глаза, я смотрю на его безмятежный взгляд, как будто он только что сказал о чем-то совершенно нормальном. — Избавься от него. Ты родишь только моего ребенка. И будешь беременной только от своего законного мужа, от меня. Ты поняла меня? — его рука с силой сжала мою, а второй я беспрерывно жму на кнопку, молясь, чтоб кто-нибудь наконец-то зашел в эту чертову палату, иначе я потеряю сознание. — Убирайся, Альберто! Проваливай, пока я не вызвала охрану, ты — больной ублюдок! — вырвав свою руку, я с злостью посмотрела на него. — Избавься от ребенка, или я тебе помогу. — шепнув мне на ухо, он наклонился так близко, что я почувствовала жар его тела. — Что вы здесь делаете? — голос медсестры раздался позади него, и я выдохнула. — Навещаю свою… принцессу. — он ухмыльнулся, поднимаясь с кровати. — Поздновато для визитов, мистер. Девушке нужно отдыхать. — Да-да, конечно. Отдыхай, дорогая. — улыбнувшись своей фирменной улыбкой, он еще раз посмотрел на меня и вышел за дверь, а я начала задыхаться… хватая воздух, я не могла вдохнуть и наполнить легкие… все, что я видела перед глазами, это его сон… а в ушах звенели его слова… Дамиано — Я не понимаю, как он нашел её? — Томас шел со мной по аллее в сторону клиники, где я провел последние сутки. После визита Конти у Карины была истерика, что пришлось колоть успокоительное, и когда я пришел, она просто не отпускала меня никуда. — Да он следит за нами постоянно. Думаешь, откуда все эти снимки? Мы не светились нигде, были предельно осторожны, пока Карина не ушла от него. А весь этот бред с наркотой… — фыркнул я. — Жесть, конечно. Наговорить такое беременной… да еще и угрожать. Как она? — гитарист повернулся ко мне. — Вчера был просто ужас, еле успокоили её… такая истерика была… За руки меня хватала, просила не уходить, потому что он убьет меня. — вздохнул я, вспоминая её бледное лицо и трясущиеся руки, когда она лежала у меня на коленях, тихо всхлипывая, после укола, и пыталась уснуть. Я гладил её по волосам и смотрел на то, как она закрывает руками свой округлившийся живот. Мне казалось, она сходит с ума… — Ты правильно придумал, чтоб уехать ненадолго к родителям. Там тебе будет спокойней, и Карина придет в себя. — Я надеюсь, потому что это безумие не может больше продолжаться. Я или сам грохну этого Конти, или, не знаю… — мы остановились и присели на деревянную скамейку возле фонтана. — Ну-ну… не кипятись, брат. Думаю, Тотти что-нибудь придумает с этими документами, и вам удастся его приструнить. — парень похлопал меня по плечу, откидываясь на спинку скамьи. — Он не даст нам спокойно жить, Том, я знаю это. Что бы там не придумали с документами, он не отпустит Карину. Ты слышал, что он ей сказал, какие сны он видит, как он убивает меня… Ты считаешь, с таким больным на всю бошку можно о чем-то договориться? — облокотившись на собственные колени, я опустил голову. — Может уехать куда-нибудь в теплые края, а? — Томас наклонился ко мне. — Навсегда, что-ли? Да нет, нужно что-то решать с этим подонком. Надеюсь, Тотти придумал что-то стоящее. Меня больше беспокоит состояние Карины… Эти её срывы, черт… — я провел рукой по волосам, и тяжело вздохнул. — Все будет нормально, брат. Все наладится. Карина сильная девочка, она справится. Просто будь рядом, и она все выдержит и родит тебе здорового пацана. Я даже напьюсь по этому поводу. — толкнув меня в плечо, Томас засмеялся, заражая своим смехом и меня. — Ты знаешь, я сам нажрусь в этот день, честное слово. — Не дрейфь, папаша, все будет четко. — мы опять засмеялись, продолжая разговаривать о чем-то другом. Карина       Пролежав в клинике еще дополнительную неделю, меня наконец-то выписали, но врач посоветовала еще полежать пару дней дома, допить таблетки и прийти в норму после того, что мое подсознание и моя, судя по всему, не совсем нормальная, психика утроила несколько дней назад после визита Альберто. Я сильно напугала Дамиано, да и себя тоже, но контролировать свои приступы паники, к которой добавилась еще и истерика, я не могла… Слава Богу, все обошлось, но после того случая меня не оставляли одну. В палате со мной всегда была или мама, или Дами, ну или, на крайний случай, медсестра. Спала после этого я тоже плохо и, наверное, будь я дома, Альберто бы не посмел прийти сюда и наговорить всех тех ужасов, которые высказал мне в лицо. Хотя, если раньше я сомневалась в его неадекватности, то сейчас я была уверена. Он больной. При чем серьезно. А от больных людей можно ожидать чего угодно. Лежа на диване и переключая каналы телевизора, специально минуя музыкальные, дабы не наткнуться на еще одну новость про Давида, я взяла телефон, чтоб набрать Дами, но увидела новое сообщение. Открыв его, я опешила… «Это ты во всем виновата! Из-за тебя у него отменяются концерты, и отказываются брать интервью и снимать репортажи. Из-за тебя вся его жизнь пошла под откос. Так, может, сделаешь ему одолжение и свалишь из его жизни?» — отправитель неизвестный, и, бросив номер в черный список, я отбросила телефон, удалив сообщение. Что это вообще значит? Что за шутки? Кто это вообще? Вопросы роились у меня в голове, не давая сосредоточится на фильме.       Телефон зажужжал снова, открыв папку с входящими сообщениями, я ужаснулась… их были десятки и каждую секунду сообщения приходили вновь и вновь. С разных номеров с угрожающим текстом, матами, оскорблениями и предупреждениями. Откуда? Кто все эти люди? И откуда у них мой номер? Из-за сообщений я не могла даже набрать номер Дамиано или мамы, и после еще пары попыток, я бросила эту затею, выключив телефон. Наверное, придется сменить номер… Чертов Конти, это его рук дело, я в этом уверена. Включив погромче телевизор, я легла на диван, пытаясь не вспоминать слов, которые читала в смс о себе, и о моих отношениях с Давидом. Дамиано       Влетев в квартиру, я услышал громкий звук телевизора и, зайдя в гостиную, увидел Карину, которая мирно спала на диване. Выдохнув, я вернулся обратно и, разувшись, взял пакеты с продуктами, оставил их на кухне. Присев на корточки возле девушки, я погладил ее по волосам, а потом по щеке, от чего её ресницы вздрогнули, и, открыв глаза, блондинка посмотрела на меня. — Ты вернулся… Который час? — прошептала она, потирая сонные глаза. — Почти восемь. Где твой телефон, Карина? Я битый час пытаюсь до тебя дозвонится, но ты вне зоны действия сети. Я примчался сюда быстрее всего возможного… — отчитывая девушку, я помог ей встать. — Я выключила телефон из -за смс. — тихо ответила она, поправляя мою толстовку, которая была ей почти в 3 раза больше. — Какого смс? — нахмурился я, ожидая, что она назовет имя Конти. — Не какого, а каких. — она потянулась за своим телефоном и включила его. Сразу же пришло оповещение, что папка входящих сообщений переполнена… а это… дофига. — Что это все значит? — спросил я, открывая сообщение за сообщением, перечитывая строки, от которых волосы начали шевелиться на затылке. — Твою мать… — выругавшись, я выключил телефон обратно, кидая его на кухонный стол. — Ты в порядке? — обратился я к Карине, которая была подозрительно спокойна и тихая. — Да, да… я в порядке, просто… кто все эти люди, Дамиано? — она была растеряна и расстроена, и это вполне оправдано. — Я понятия не имею, малыш… Но меня больше интересует, откуда они взяли твой номер? — вздохнув, я провел рукой по волосам, наблюдая, как девушка раскладывает продукты в холодильник. — Мне придется сменить его? — она вопросительно посмотрела на меня. — Думаю, да, детка. Я завтра займусь этим, а маме можешь позвонить с моего телефона. — я подошел к ней, обнимая со спины, прижимаясь к мягкой щеке. — Эти сообщения везде, Дамиано. Facebook я уже удалила, почту закрыла… что дальше? Будут приходить бумажные письма, как когда-то артистам мешками их приносили… так же и я буду разгребать письма с угрозами и обвинениями, что я разрушила твою жизнь и карьеру? — шмыгнув носом, она поставила молоко на нижнюю полку и закрыла холодильник. — Эй, эй… малышка… — повернув её к себе лицом, я обхватил его руками, посмотрел в грустные глаза. — Это очередная провокация, ты же понимаешь это? Скоро мы ненадолго уедем, а здесь еще посудачат о нас, но потом переключатся на кого-то другого, и мы сможем вернуться к нормальной жизни. Успокойся и не обращай внимание на эти смс. Ведь это говорит зависть… — тихо проговорил я. — Зависть? — она нахмурилась. — Конечно. Ведь несмотря ни на что, мы вместе, ты рядом со мной, и я люблю тебя. Не хочу показаться заносчивым, но ты отхватила самого желанного мужчину этой страны, малышка. — она засмеялась, и я крепче обнял девушку. — Ты мой, и я не отдам тебя никому… — прошептала Карина, уткнувшись носиком мне в грудь. — Твой, моя маленькая. Есть хочешь? А то я голодный как волк. — щелкнув ее по носу, я повернулся к остальным пакетам, выкладывая их содержимое на стол. Карина       Выехав из Рима, мы направлялись к дому родителей Дамиано.       Не верится, что так быстро летит время, и нашему малышу внутри уже 13 недель. Я опять немного поправилась, чему Дами жутко радуется и говорит, что теперь есть за что ухватиться. Обтягивающие платья и кофты пришлось оставить дома, взяв с собой уже более свободные вещи, чтоб не подчеркивать слегка заметный животик. Взглянув на вокалиста, который говорил по телефону с отцом, я взяла его за руку. — Нервничаешь? — спросил он. — Даже больше, чем ты думаешь. — прошептала я, посмотрев в окно, рассматривая новые для меня места. — Все будет хорошо, малыш. Вот увидишь. — он опять поцеловал меня, на что я только улыбнулась, промолчав.       Какое-то странное волнение наполняло все внутри, заставляя сердце замирать при каждом ударе. Посмотрев вниз, я положила руку на свой живот, поглаживая его большим пальцем, но снова отвернулась к окну, желая понять, что же принесет мне этот дом и станет ли он для меня таким же близким, как для Давида…