***
Кросс очнулся от довольно неприятного ощущения на ладонях. Они словно были вымазаны в чём-то противно-липком, к тому же, как потом оказалось, ещё и в чём-то твёрдом. Липкая субстанция полностью покрыла фаланги и даже, кажется, попала ещё и в суставы, вызывая противный зуд и непреодолимое желание вымыть руки с мылом до тех пор, пока не останется не только этого ощущения, но ещё и верхнего слоя надкостницы. Монохромный отрешённо подумал, что, если бы его руки были свободны, это было бы довольно просто воплотить, только вот ладони прочно заблокированы за спиной, как и его возможность отсюда уйти — без свободных рук никакая магия не будет работать. И, кажется, пока он спал, кто-то довольно умело воспользовался этим знанием. Паршиво, конечно… Гвардеец, в который раз обвинив себя в том, что просто так потерял бдительность, предпринял попытку встать. Налившиеся тяжестью кости ощущались просто ужасно — было такое ощущение, что это и не его тело вовсе, так неохотно оно двигалось. Да и к тому же кости тоже оказались покрыты чем-то противно-липким и от каждого движения или вдоха по ним проходила зябкая дрожь от прохлады. Рассмотреть что бы то ни было просто не представлялось возможным — было темно, как будто перед глазницами повесили какую-то непроницаемую чёрную ткань. Мысль об этом вызвала неприятную ассоциацию, и Кросс поёжился, обнаружив, что у похитителя, как мысленно окрестил его мечник, нет ещё и ни грамма совести или стыда, поскольку привычной тяжести куртки или хотя бы ощущения хоть какой-то прилегающей ткани тоже не было. Ну и положеньице, мда. Кросс подумал, что, что бы сейчас ни происходило, это должно послужить ему хорошим уроком на будущее — подобный опыт явно запомнится ему надолго. Мало ли в чём он сейчас сидит и что на него вылили, пока он был без сознания… Были, правда, определённые догадки, довольно безобидные на первый взгляд, но всё равно ни один из вариантов не нравился монохромному категорически. И его состояние, и ощущение, и темнота вокруг — всё это явно навевало на определённые мысли, только Крест не совсем понимал, кому внезапно взбрело в голову запереть его здесь. Хотя запереть ли? На это он не мог ответить ничего однозначного. Зрачки привыкали к темноте достаточно медленно, постепенно позволяя различить окружение, в котором оказался стражник. Первое, что бросалось в глазницы, — толстые большие прутья, как от решётки, на противоположной стороне комнаты. Точнее, вместо одной из её стен. Неприятное ощущение смутной тревоги, свернувшееся где-то под рёбрами, выросло и закололо где-то под ключицами — с каждой секундой ситуация нравилась гвардейцу всё меньше, хотя яркий запах чего-то фруктового явно указывал, что он находится всё в той же вселенной, где всё состоит из тортов и печенья и где сломать какую-нибудь стену не должно составить никакого труда. Только бы встать… Но, пока сил не было совсем, Кросс мог только осматриваться. В углу валялась куча чего-то бесформенного, где-то в стороне стоял довольно низкий стол, а сам монохромный сидел на сооружении, напоминающем кровать… Наверняка матрас набит сахарной ватой, пф. Единственное, чего разглядеть не удавалось, — это то, что сдерживало ладони, причём так крепко, что даже шевельнуть пальцами было просто невозможно. Это напрягало больше, чем всё остальное. Хотя, казалось бы, ситуация в целом не слишком приятная… Прежде, чем монохромный успел заметить движение за прутьями, в помещении болезненно-ослепительно полыхнул свет, заставивший привыкшего к темноте Кросса крепко зажмуриться и сдавленно зашипеть. Сквозь яркие пляшущие на костяных веках пятна и несильный шум в черепе скелет услышал шаги. Ага, сейчас всё и прояснится. Несколько томительно долгих секунд вполне хватило, чтобы гвардеец более-менее привык к свету и наконец разлепил почему-то немного слипшиеся глазницы. Хоть перед взглядом пока что плыло, всё равно уловить новый появившийся объект в поле зрения, замерший в нескольких шагах, не составило никакого труда. И этот объект, словив на себе чужой взгляд, как-то странно дёрнулся вверх, издавая звук, напоминающий радостный детский визг, от которого около ушных отверстий в черепе тоже начался зуд, заставивший монохромного поёжиться. — Надо же, очнулся! Я думал, ты проваляешься дольше, — сквозь общий шум, гуляющий в черепе, различил Крест. Голос звучал как-то подозрительно радостно. Как-то по-маньячному, если, конечно, вообще можно выделить этот тон в отдельную категорию. — Где я? — резко поинтересовался Крест, слегка щурясь, чтобы разглядеть своего собеседника получше. Он был… Коротышкой? Как тот пацан. ТаймКид, кажется?.. Впрочем, его вопрос остался без ответа. Скелет только ёжился, ощущая на себе прямой внимательный взгляд, едва не прожигающий рёбра. Был бы он в другой ситуации, непременно указал бы, что это как минимум не прилично, но, учитывая общую обстановку в комнате, ещё больше на этом акцентировать внимание как-то не хотелось. Мало ли чем всё это могло закончиться, правильно? А рисковать своей тушкой, как было вполне справедливо отмечено ранее, не хотелось совершенно. Скоро пятно приобрело более чёткие формы, и гвардеец смог во всех подробностях осмотреть этого коротышку с огромным нелепым глазурным пятном на черепе. Такое ощущение, что кто-то просто выронил на него кастрюльку с глазурью на какой-нибудь пасхальный кулич или что-то вроде этого. Да ещё и эти огромные зелёные зрачки со спиралями… Бр-р-р. — Меня зовут Тэффи, — не дожидаясь вопроса, представилось это нечто, как-то неуклюже хлопнув перед грудью ладонями. Хлопка, впрочем, нормального не получилось… Хотя не было видно, что он как-то от этого расстроился. — А тебя как? Как бы Кросс ни хотел сейчас послать куда подальше и Тэффи, и всё его наигранно-неуклюжее поведение, но очень кстати в памяти всплыло одно из услышанных им когда-то правил. «Не спорь с похитителем». Хотя Крест вообще не был уверен, что этого монстрёнка можно называть «похитителем». — Кросс, — сквозь зубы выдавил он, расправив плечи и, насколько позволяло что-бы-то-ни-было на руках, выпрямившись. Сравнить, наверное, себя с тем, кто стоял прямо перед ним, хотя, даже если бы этого не сделал, всё равно мог бы понять, что этот скелетик едва не вдвое меньше его. Теперь пострадало ещё и эго Креста. Позволить себе попасть в подобную ситуацию, да ещё и с этим коротышкой… Ну и срам. — Кросс? Это о-о-очень странное имя, — сразу, даже без размышлений, заключил Тэффи, подходя ближе и забираясь на кровать. Монохромный едва подавил в себе желание отодвинуться в сторону или, что было куда заманчивее, попробовать вовсе стряхнуть его на пол, вместо этого крепко стиснул зубы и отвернулся, чтобы не видеть этого изучающе-внимательного, никак не вяжущегося с рассеянной усмешкой, взглядом. Собственно, видеть его и не понадобилось: он прекрасно ощущался, как бы противно было об этом думать. — Ты не местный, — сделал неожиданное заключение местный Санс, ткнув пальцем в плечо гвардейца. От этого липкое ощущение усилилось, заставив Креста вновь поёжиться. — Откуда ты такой взялся? Не дожидаясь ответа, он резко и сильно укусил стражника за плечо. Это было настолько неожиданно, что монохромный отпихнул его в сторону, едва не пожертвовав целостностью второго плечевого сустава. Мгновенно укус начало жечь от залившейся туда липкой жёлтой жижи, смешавшейся с выступившей фиолетовой кровью. Тёмные разводы тонкими дорожками устремились по костям вниз, оставляя хорошо заметные узоры. — И не сладкий, — с некоторым удивлением отметил Тэффи, проворно слизнув с неожиданно острых зубов кровь. — Больно? Кросс прошипел что-то невнятное, осмотрев сначала яркий и заметный укус, а после сидящего рядом — с удивлением и раздражением. — Да, — едва выдавил он сквозь сжатые зубы, в упор сверля гетерохромными зрачками две огромные спирали в чужих глазницах. Этот Санс теперь вызывал у него крайнее раздражение. Да и мало ли что теперь-то могло прийти ему в прослащённую черепушку… Тэффи немного поразмышлял, после чего запустил руки в карманы, выудив из одного из них странную бутылочку с клубникой на этикетке. — Будешь? — вполне дружелюбно поинтересовался леденцовый, протянув бутылку к самому рту монохромного. Скелет закатил зрачки и отвернулся, явно давая понять, что пить это он не будет. Спасибо, хватило. — Это просто клубничный сироп, — попробовал было Тэффи расположить Креста к сладкой вязкой жидкости, но, поняв, что Кросс не собирается принимать его предложение, только пожал плечами и отпил сам. — Как скажешь, хе. Несколько минут прошли в полном молчании. Монохромный упрямо сверлил взглядом маленькое окошко под потолком, его сосед совершенно спокойно, как будто вся эта ситуация была для него абсолютно нормальной, тянул свой сироп из бутылки, не обращая на пленника, кажется, ни малейшего внимания. Но, стоило Кроссу шевельнуться в попытке встать на ноги, Тэффи среагировал мгновенно: снова до крови впился коготками в шею, заставив сесть обратно. — Не советую, — тем же подозрительно-дружелюбным тоном предупредил он, убирая руку и отряхивая пальцы от следов крови, скользнувшей вниз по позвонкам, иногда попадая в межпозвонковые щели. На этот раз монохромному удалось сдержать шипение, даже ценой прикушенного языка, от которого во рту появился неприятный солёный привкус. Леденцовый поднял к лицу пальцы, измазанные в крови, после слизнул немного с каким-то причмокивающим звуком. — Что это? — с нескрываемым удивлением поинтересовался коротышка, снова взглянув на Креста. Снова не дождавшись ответа, он обиженно надулся и встал на ноги, скрестив на груди руки. — Ну эй, я с тобой разговариваю! Гвардеец снова промолчал — говорить с Тэффи у него не было вообще никакого желания. Он был больше сосредоточен на собственных ощущениях: силы возвращались медленно и очень неохотно, как будто в него всыпали как минимум полпачки какого-нибудь успокоительного или ещё чего-нибудь в этом же духе. Тэф заворочался рядом, после обошёл его кругом и встал где-то сзади, рассматривая оставленные им же царапины на позвонках, наклонившись так низко, что от его дыхания немного холодило шею. От этого холодка Крест то и дело ёжился, не имея возможности закрыть шею — царапины болели от любого движения черепа, и монохромный терпел, опасаясь сделать ситуацию ещё хуже, чем она есть сейчас. Так же молча он перенёс и секундное ощущение чего-то жаркого и липкого на ранках — Тэффи, видимо, решил попробовать незнакомую ему жидкость на вкус. Тут же послышалось недовольное мычание, от которого позвонки снова обдало холодом. — Не вкусно, — заключил низкорослик каким-то обиженным тоном. Должно быть, он ожидал вкуса какого-нибудь черничного сиропа, как это тут водится… Стражник не удержался и громко фыркнул. Интересно, попытаются ли его съесть, раз уж он такой не вкусный. Послышалась довольно подозрительная возня. Крест некоторое время сидел неподвижно, слушая едва различимое бормотание и булькание, затем всё же не утерпел и чуть повернул череп, поморщившись от боли в царапинах, и попытался рассмотреть что-нибудь. Единственное, что он увидел, — это то, что Тэффи что-то ожесточённо тряс, немного высунув почти кислотно-розовый язык. От этого зрелища стало немного не по себе. А потом Кросс понял, что именно трясёт коротышка. Точнее, почувствовал. Это вязкое ощущение, коснувшееся сперва только позвонков, а после медленно стекающее вниз, щекочущее суставы и размазывающееся по рёбрам. Ещё и остро пахнущее клубникой. Этот паршивец решил вылить на него своё пойло. Что он там сказал? Клубничный сироп? — Эй! — возмутился стражник, резко рванув руками в стороны в бесплодной попытке высвободить руки. Резко хрустнули кости запястий, а после на позвонках снова сомкнулись острые клычки Тэфа. — Прекраща…й… Договорить не получилось. Как бы хорошо Кросс собой ни владел и из каких бы передряг ни умел выбираться, признаться честно, нечто настолько наглое с ним происходило впервые — благо не соваться в ЛастТейл ему ума хватало. И это не только выбивало почву из-под ног, это ещё и, чёрт возьми, лишало дара речи, как бы гвардеец ни старался выдавить из себя что-нибудь связное, получалось только сиплое шипение. Укус на позвонках получился глубоким и, что, наверное, не удивительно, болезненным. От него даже перехватило дыхание. Стражник остро ощутил, как его душа гулко забилась где-то там, на месте глубоко вошедших в кость клыков. Даже перед глазницами поплыло. Легче не стало, даже когда клыки исчезли. Вязкий сироп сразу заполнил след от укуса, вызывая ещё более сильное жжение. Спасибо уже тому, что это ощущение отрезвило и вернуло какую-никакую подвижность — скелет рванулся, наконец вскакивая с кровати и с громким шипением запрокинув голову, пытаясь хотя бы не дать метке соприкасаться с воздухом — гвардеец ни секунды не сомневался, что со стороны это выглядит как метка. — Маленькая дрянь! — всё же ругнулся Кросс, наплевав на совет «не зли» — сейчас было явно не до этого. Странно, что ни малейшего сопротивления ему не оказали. Скелет вполне спокойно, исключая, конечно, состояние, обошёл комнату, натыкаясь на стены и мебель, и в конце концов дошёл до решётки, остановившись около неё. Зрение вернулась, жжение в позвонках начало понемногу униматься, так что Крест опёрся спиной на толстые и — как ему показалось — довольно прочные прутья, со злостью глядя на сидящего на том же месте коротышку. Тэффи выглядел донельзя довольным. Это настораживало. — Так гораздо лучше, — наконец удовлетворённо выдал он, кулаком стирая с челюсти потёки крови и тут же собирая её с руки языком. Незаконно длинным для такого низкорослика. И таким липким на вид… Бр-р. — И эй, я же сказал не шевелиться! Гвардеец только фыркнул. Ещё чего, не хватало только ему этого коротышку слушать… Он отошёл на несколько шагов от решётки, а после постарался ударить тем, что сдерживало руки. То, что сковывало запястье, слабее не стало, а удар отдался в плечи, вызывая новую волну раздражения в местах укусов. — Не пытайся. Это зубодробилка, ты её в жизни не сломаешь, — довольно фыркнул леденцовый, соскакивая с кровати на пол, оставив там уже пустую бутылку из-под сиропа. А, вот оно что. Та самая пресловутая конфета, которую чёрта с два разобьёшь. Прелестно, просто прелестно. Что может быть лучше, чем сидеть в сахарной темнице, без магии, оружия, возможности высвободить руки, зато в компании с коротышкой и его чертовски острыми зубами? — Поэтому я и сказал, чтобы ты двигался поменьше. Без моей помощи ты её всё равно не снимешь, правильно? — наглая ухмылка на лице Тэффи стала шире, если только это было возможно в его случае. Кросс подумал, что, раз уж он никак не мешает, он правда так уверен в этой конфете? От этой мысли по позвоночнику пробежался неприятный холодок. Вот ситуация и стала «лучше», всё как заказывали. — Что именно тебе от меня надо? — наконец спросил Кросс, продолжая буравить взглядом леденцового. Что бы он сейчас ни сказал, итог будет один: после всего этого коротышке не жить… К слову, а где ошивается Чара? — А ты сядь обратно — и увидишь, — преспокойно протянул Тэф, присев и похлопав ладонью по краю кровати. От внимания Кросса не укрылось, что ладонь отрывалась от ткани или её подобия не очень охотно… Хоть бы он весь так прилип. — Что ты собираешься делать? — упрямо повторил Кросс. Отдавать свои кости на растерзание этому маленькому чудовищу без каких-либо оговоренностей ему казалось… Опрометчивым, мягко говоря. Впрочем, что-то ему подсказывало, что во все подробности его просвещать никто не собирался. Так и произошло: едва он успел уловить движение пальцев леденцового, как его мгновенно потащило в сторону кровати. Упереться или зацепиться ни за что не получилось, и через несколько мгновений он снова сидел на кровати, скованный на этот раз не только многослойными конфетными тисками, но ещё и чужой магией. Без возможности даже немного шевельнуться. — Уви-и-идишь, — протянул коротышка, слабо постучав по позвонкам пальцами. На это Кросс не стал ничего отвечать. Говорить с тем, кто прямо сейчас находился у него за спиной, не было ни малейшего желания. Да и, что бы он ни сказал сейчас, вряд ли бы это что-то хорошо для него бы закончилось… Монохромный только прошипел что-то не совсем вразумительное сквозь зубы, попытавшись, кажется, дать понять, что, что бы Тэффи ни делал, в конце концов живым ему не остаться, однако даже сам Кросс понимал, что его угроза выглядит жалко на фоне всего того, что с ним уже произошло и что ещё с ним произойдёт. Леденцовый, видимо, размышлял примерно в таком же ключе, поэтому не обратил никакого внимания на шипение. Даже не дав Кресту закончить, он сжал плечи стражника, не переминув пройтись пальцами по оставленному укусу, а после наклонился, горячо выдохнув на позвонки и снова касаясь их уже языком. Он и правда ощущался превосходно, липко и горячо, особенно в тех местах, которым Тэффи постарался уделить особое внимание: он тщательно обсасывал остистые отростки, оставляя полупрозрачно-розовые тёплые разводы, и всё норовил забраться в щели между позвонками, отчего по костям то и дело будто пробегал ток. Запах клубники значительно усилился — настолько, что гвардеец буквально почувствовал её привкус на языке. Кисловато-сладких запах забил собой всё сознание — нельзя было продохнуть, чтобы не вдохнуть ещё одну порцию этого едкого аромата. Жарко-липкое ощущение ползло всё ниже — медленно и неумолимо, постепенно разжигая огонь где-то под рёбрами. Как бы Кросс ни хотел себя отвлечь, изголодавшееся по отдыху и хоть какой-то ласке тело будто ему назло концентрировало всё его внимание именно там, где хозяйничал чужой ловкий язычок, от которого по костям постоянно пробегали мурашки. Монохромный мог только сжимать зубы покрепче — он не мог отследить даже то, что сам пытался подставиться под ласку, когда чувствовал, что нежеланно-желанное ощущение чуть-чуть не доходит до нужного места. И наверняка скелет бы даже не подумал сопротивляться, если бы не какая-никакая, но боль на языке. — Что ты там делаешь? — наконец Кросс смог собрать в себе силы, чтобы хотя бы на словах выразить недовольство. Тут же горячее ощущение исчезло, отчего на какое-то мгновение захотелось разочарованно выдохнуть. Шею обдало неприятным сухим воздухом, от которого зачесалась надкостница. — А что такое? Ты весь в глазури, — послышалось в ответ, и пальцы, пробежавшись по плечам, опустились ниже, на нижние рёбра. Тонкие, с заметными коготками. Это тоже чувствовалось прекрасно. — Тебе ведь всё равно надо от неё избавиться, правильно? Леденцовый выглянул из-за правого плеча гвардейца, внимательно глядя ему в зрачки. И на этот раз Кросс не стал уводить их в сторону и внимательно уставился в зелёные спирали. Может, коротышка пытался его загипнотизировать? — Это мерзко, — твёрдо, хоть и тихо, ответил он, стараясь не морщиться и снова сжав зубы. Каким бы приятным ни был процесс и как бы он ни хотел получить больше своеобразной ласки, факт оставался фактом — не здесь и не сейчас. И точно не с ним. Тэффи ненадолго замолчал, видимо, обдумывая ответ. — Почему? — наконец отмер он, немного нахмурившись и садясь рядом. Если бы Кросс не переживал, что в конце концов этот ненормальный не начнёт делать ещё более стрёмные вещи, он бы непременно закатил зрачки. — Просто мерзко. Прекрати так делать. Скелетик удивлённо похлопал глазницами, затем прижал палец ко рту, о чём-то размышляя и слегка щурясь. — Нет, я не понимаю. Через мгновение он уже совершенно наглым образом пересел на колени Кросса, новым движением пальцев вынудив его опереться на стену спиной. Это тоже оказалось несколько неожиданно и ко всему прочему было невероятно неудобно, потому как руки, по-прежнему удерживаемые сзади, довольно быстро начали затекать в таком положении. Монохромный попробовал снова вырваться, но тут же расслабился, снова потерпев поражение — магия держала по-прежнему крепко, а со стороны леденцового послышался разочарованный вздох. — Эй, я думал что ты понял, что дёргаться не надо. Кросс только тихо фыркнул в ответ, закатив зрачки и нахмурившись. О, он думал, что Кросс просто так оставит в покое попытки хотя бы высвободиться из магии? Какая прелесть. — Мне тебя так до конца держать, что ли? Скелетик помолчал, дожидаясь ответа, но, когда его не последовало, он снова вздохнул — наверное, рассчитывал на то, что его новый знакомый будет хоть немного разговорчивее. В конце концов, им — Тэффи — двигало исключительно любопытство, ведь он никогда прежде не имел возможности познакомиться с кем-то вроде него… Во всяком случае не настолько близко. — Ну как знаешь, меня-то вполне на это хватит. Тэффи осталось только пожать плечами. Ну, не его дело, если Кросс не хочет по-хорошему, верно? Он немного поёрзал, пристраиваясь на коленях мечника поудобнее, затем положил руки на рёбра того, с интересом разглядывая отметины от шрамов. Их оказалось много: отметины покрывали ребра очень тесно, и Тэф сразу же принялся ощупывать выбоины, почти не обращая внимание на шипение Креста, которому всё это явно не очень сильно нравилось. Правда, монохромный не мог предпринять ничего, что могло бы прекратить подобное безобразие. Санс и правда не давал ему даже дёрнуться, и где-то совсем задней мыслью тот был даже восхищён этим — у такого коротышки такое прекрасное владение магией… Хотя полностью заняться обдумыванием этой мысли времени явно не было. — И долго ты будешь этим заниматься? — наконец недовольно поинтересовался скелет, попробовав было ещё раз хотя бы поёжиться. Хоть немного закрыть свои отметины ему явно бы не помешало… — Ну, ты же мне ничего не рассказываешь. Значит мне придётся разбираться самому, — леденцовый пожал плечами, потом похлопал руками по карманам куртки и вытащил нечто, напоминающее лакричную палочку. Правда, при более детальном рассмотрении оказалось, что это просто леденец… Довольно странного цвета, какого-то коричневого цвета с прозрачными полосками. И что это могло бы быть? — Ты любишь колу? — неожиданно поинтересовался скелет, рассматривая эту странную сладость. Снова не дождавшись ответа, он немного приподнялся, рассматривая череп гвардейца. — В любом случае, не хочешь попробовать, м? Я думаю, тебе понравится! Леденцовый спокойно запустил пальчики в щель между большими коренными зубами и костями нижней челюсти, спокойно приоткрыв рот и тут же затолкав туда поперёк этот несчастный леденец. Кросс протестующе промычал, попытавшись перегрызть эту палочку, но тут же скривился — по кости прошлась волна режущей боли. Ну класс, ещё и кляп. И ещё и сладкий, просто чудесно. — Так-то лучше, — удовлетворённо кивнул сам себе Тэффи, а затем немного прищурился, заглядывая за ряд зубов. — А язык у тебя того же вкуса? Скелет тяжело вздохнул и сглотнул. Леденец сразу стал медленно таять, и сироп сразу же попал на язык. Забавный кисловато-сладкий вкус оказался на удивление приятным… Кажется, прозрачные полоски были лимонными… — Ага, значит нравится? — тихо хихикнул леденцовый, наблюдая за его бесплодными попытками сглотнуть сразу же выделившуюся слюну. Естественно, с подобной преградой в виде сладости это было просто невозможно… Монохромный недовольно промычал что-то, однако Тэф только фыркнул и вернулся к изучению шрамов. — Хорошо, давай-ка посмотрим, что я ещё могу тут найти… Леденцовый наклонился к рёбрам, пробуя рёбра на вкус. Кросс мог только обессиленно прорычать что-то совсем уж невнятное и наконец расслабиться. Чем дольше он будет сопротивляться, тем дольше всё это будет происходить… Магия, впрочем, держала очень крепко и не давала даже пристроиться поудобнее. От этого становилось ещё неуютнее. И снова время замедлилось, и снова вернулось уже знакомое ощущение ленивого жара, погружающего в плотное марево желанного наваждения. Крест сумел не поддаваться только первые несколько минут, всего две или три, но скоро напряжение из тела ушло, как после хорошего массажа. Осталась только редкая приятная дрожь и полное расслабление. Было так странно ощущать нечто подобное. Кросс не припоминал, когда он последний раз вообще давал себе такой отдых, и сейчас и липкое ощущение, и горячее дыхание, и понравившийся привкус, и коготки, очерчивающие на его рёбрах странные узоры, — все эти вещи объединились в настолько странный микс, что от этого начинало кружить голову. Кто бы мог подумать, что Кросс такой мазохист. Но о звёзды, как же было приятно чувствовать это чуть скребущее ощущение на душе. Кости медленно размякали под проворными пальчиками, поддаваясь его странной провокации. И более мечник этому не препятствовал: у него не было больше сил на то, чтобы пытаться отодвинуть своё собственное желание наконец отдохнуть куда-то на задний план. Скелет даже не почувствовал, что его отпустило: он расслабленно откинулся на стену и закрыл глазницы, отдаваясь странному, всё ещё немного противному, но приятному процессу. Очень скоро простое наваждение перетекло в нечто ещё более странное и вместе с тем ещё более желанное, чем простое расслабление: тело начало уже само разогревать тот огонь, который по странной случайности сумел зажечь коротышка, пристроившийся на коленях у своего пленника. Поначалу жар окутывал только места, к которым прикасался местный, а после начал вспышками загораться у него по всем костям. Сначала где-то у позвонков, затем выше, в затылке, в оставленных укусах, на кончиках пальцев… А потом и в душе — она приятно дрогнула от нескольких снова оставленных царапин на грудине от клычков Тэффи. Тут же леденцовый отстранился, глядя на вычищенные от глазури рёбра, видимо почувствовав этот отклик. — Ну-ка, что там у тебя ещё? — с интересом протянул он, слегка наклонив голову. От этого неприлично заинтересованного взгляда в душе словно что-то ёкнуло, отчего Кросс едва заметно вздрогнул и опустил взгляд себе на рёбра. Оттуда шёл неяркий белый свет — он пропустил момент, когда и душа поддалась общему настроению своего хозяина. Тут же скелет возмущённо зашипел — сердечко, покрытое едва заметным налётом плазмы, оказалось в руках Тэф, и леденцовый принялся внимательно её рассматривать, немного привстав и широко раскрыв глазницы. — Такая же, как у нас, — негромко прокомментировал коротышка, слегка надавив пальцем на кромку и тут же переводя взгляд на Креста, ловя удивлённый полувздох-полустон. Кросс зажмурился, отчаянно желая провалиться под землю на этом самом месте, и совершенно не важно куда. Собственный голос оказался для него полной и крайне смущающей неожиданностью, и из-за этой неожиданности на скулах быстро выступил заметный лиловый румянец, а душа снова ёкнула, пропустив удар и слегка пачкая пальцы леденцового той же прозрачной плазмой. Тут же он почувствовал, как что-то тёплое скользнуло по челюсти вниз — карамель, смешанная со слюной, свободно потекла по костям, слегка капая на грудину и оставляя новые разводы. Кажется, именно это называется состоянием, когда «течёт из всех щелей». Мечник снова попытался сглотнуть, но это только усугубило ситуацию. — Ничего себе… Вот это реакция! — послышался удивлённо-радостный голос коротышки, тут же цепкие пальцы сжались крепче, выдавливая ещё один стон, громче предыдущего и вогнавший Креста в ещё более яркую краску. Два мгновения прошло в томительном ожидании, а после монохромный выгнулся, снова крепко зажмурившись и сдавленно простонав — на этот раз по душе прошёлся всё тот же обжигающий и мокрый язык, оставивший влажный след. Под рёбрами на мгновение вспыхнул костёр и тут же утих, оставив только ощущение, похожее на горячие угли, сложенные где-то под нижними рёбрами. — А душа неплоха, — снова отметил Тэффи, невероятно довольный своим открытием. — Ну-ка, ляг! А то упадёшь ещё… Кросс, почти не отреагировав на последнее, кое-как лёг, поморщившись от ощущения игл, впившихся в руки. Хотел было сбросить Тэффи на пол и тут же совсем уж жалко заскулил, дёрнувшись, когда коготки впились в самый центр души. От этого по телу снова прошла волна тока, вынудившая запрокинуть голову и заново зажмуриться. Ярко, скользко, липко… Но приятно. Тэффи положил руку ему на рёбра, поглаживая один из самых заметных шрамов, затем снова поднял к лицу душу. Снова кости монохромного будто обдало палящим воздухом, как из печки. Снова и снова это ощущение вынуждало выгибаться в бесплодных попытках хоть немного облегчить это чувство сильного жара. Иногда приходилось откашливаться от подтаивающей карамели в попытках вдохнуть глубже. И с каждым вдохом, движением или непристойной мыслью сознание заволакивало всё плотнее. Как же стыдно. И куда же запропастился Чара? — Какая мокрая, — как сквозь слой воды, Кросс расслышал новый восхищённый смешок. — И сладкая! Тут же Крест вскрикнул — уже знакомые клычки сжались на краю его души, вызывая сильную дрожь во всём теле, похожую на дрожь от лихорадки. Буквально все кости свело от болезненно-сладкого ощущения. Оно быстро, как взрыв, прошло от рёбер до макушки и кончиков пальцев, словно вырвав душу и вложив её обратно. Её биение отозвалось приятной пульсацией в костях. Ах, эта боль ослепляла. Как будто посреди боя — в голове, как выразились бы люди, бушевал адреналин, смешанный с диким желанием получить больше. Больше. Острее. Пусть даже болезненнее. Ему снова пришлось закашляться — в горле встал огромный сладкий ком, перекрывающий путь к воздуху. Волной по костям прошла режущая боль. — М. Так тебе нравится? Вот чудик, — снова рассмеялся леденцовый, наблюдая за тем, как скелет пытается снова вдохнуть. — Все подобные тебе ведут себя так? Он снова повторил этот жест, и снова тот забился в тянуще приятных судорогах, захлёбываясь в смеси слюны и тающей карамели. Ещё раз — и душа сильно сжалась, ещё обильнее пачкая пальцы коротышки плазмой, да так, что они тонкими ручьями покатилась вниз по его ладоням, капая на грудину и скользя по взмокшим от возбуждения костям. Кросс наконец обмяк, только слегка вздрагивал от то и дело проходящих по телу волн эйфории, пробирающих до самого мозга костей. — Ого-о-о… Она стала мягкой, — с удивлением отметил Тэффи, снова слегка сжав почему-то полностью белое сердечко и вслушиваясь в хриплый стон. Скелет устало закрыл глазницы. Вот сейчас он был готов снова уснуть, и плевать, что там произойдёт. И наверняка он бы уснул, если бы не бряцание чего-то со стороны леденцового. Ему пришлось немного приподнять голову, чтобы заметить, что в руках того что-то блеснуло. — Давай-ка проверим последнюю на сегодня вещь, а там можешь отдохнуть, — негромко хихикнул леденцовый, прижимая это что-то к размякшей и податливой душе. Что-то длинное, тонкое и острое… Шприц! Кросс дёрнулся и тут же сжался, когда пальцы крепко стиснулись на белом сгустке магии и энергии, вынуждая его обмякнуть. — Тихо, я же сказал, не дёргайся, поранишь ещё себя, чего доброго, — немного недовольно проворчал леденцовый, качая головой и пристраиваясь удобнее, а затем, не обращая внимания на громкое протестующее мычание, всё же надавил, вводя иглу в мягкий, похожий на тёплый расплавленный комок воска, сгусток магии. Сначала это было просто неприятно. Да, раньше уже случалось ощущать нечто подобное, но потом… Секунда за секундой, капля за каплей в душу полилось нечто горячее, сгустками собирающееся в самом её центре. От этого ощущения словно выворачивались наизнанку кости, снова появилось то же липкое ощущение чего-то… Чего-то вроде расплавленной карамели. С каждым мгновением ощущение становилось всё сильнее, всё болезненнее, всё невыносимее. Оно заполняло изнутри, распирало, и Кросс не заметил, как из-за этого ощущения на глазницах выступили слёзы, тут же скользнувшие по скулам вниз. Гвардеец так сильно стиснул челюсти, что не заметил, как леденец треснул, наконец давая возможность с силой прикусить язык. Только вместо крови он почувствовал… Шоколад? Прежде, чем он понял это, сознание погасло, наконец даря желанное спокойствие и лёгкость.***
Когда Кросс очнулся, он мгновенно пожалел о том, что вообще пришёл в сознание. Тело болело, как после долгой, очень долгой и чертовски болезненной бойни. Больше всего, конечно, болели руки — монохромный ни секунды не удивился, что они всё ещё были крепко стянуты за спиной. По-прежнему никакой ткани, только теперь по костям пробирал холод с улицы и… Ох, вкус шоколада всё ещё был во рту, похожий на какой-то забродивший алкоголь. Монохромный лежал на боку, уткнувшись лицом в подушку. Она оказалась мокрой, а на наволочке цвели разводы — лиловые от слёз и какие-то красновато-бурые от… От чего-то ещё. Скелет кое-как сел, пересилив слабость и снова вспыхнувшую боль. Коротышки в комнате не было, под потолком по-прежнему что-то светило. Вокруг ничегошеньки не изменилось, за исключением… Его души, кажется. Она по-прежнему висела у него перед рёбрами, практически потерявшая форму, сжавшаяся и покрытая налётом довольно странного цвета. Она стучала тяжело и светила довольно тускло. Монохромный немного наклонился, принюхавшись и сразу удивлённо раскрыв глазницы. Душа оказалась покрыта тонким слоем шоколада… Так вот что в него влил тот коротышка вчера. Точнее впрыснул… Ещё и эта записка, валяющаяся рядом с кроватью на полу в компании нескольких конфет вроде вчерашнего леденца, от воспоминания о котором челюсть свело. ≪Вчера ты выключился так надолго, что я тебя не дождался. Я вернусь, как только закончу все свои дела, потом продолжим наше с тобой знакомство. Не скучай без меня! Если проголодаешься, съешь пока конфеты, потом принесу что-нибудь более питательное!≫ Кросс смог только раздражённо закатить зрачки и прорычать что-то нецелесообразное, затем взять зубами одну конфету и лечь обратно, принимаясь отсчитывать секунду. Он бы ни за что не взял в рот что-то подобное, но ему не хотелось оказаться совсем уж истощённым… Поэтому, кажется, следующие несколько часов он проведёт вот так. Со связанными руками, раздетый и с дурацким леденцом во рту. — Ненавижу шоколад, — тихо ругнулся он, закатывая зрачки и закрывая глазницы.