Твоя искусная ложь.

      Шан Цинхуа долго не мог прийти в себя.       Взяв в университете небольшой отпуск, он переехал в дом к Линьгуан Цзюню и Цзю Чжуну, наслаждаясь их нежными трепетными отношениями.       Лишь теперь он узнал, что Мобэй Цзюнь – племянник Линьгуана. Что с самого детства тот страдает психопатией, в которой Линьгуан Цзюнь винил себя... Мобэй воспитывался без матери. Она сбежала, бросив его на руки отца и его семьи, едва родив. С раннего детства этот ребенок был привязан к Линьгуану. И он всерьёз считал предательством годы, которые тот учился в Европе. Мобэй Цзюнь думал, что покинут всем миром...       – Мобэй не умеет сочувствовать, не умеет сопереживать. Однако, ты, очевидно способен его изменить, – произнёс Линьгуан Цзюнь в первый же вечер, укладывая Шан Цинхуа в постель, словно дитя. – Не думай о нём. Не беспокойся ни о чём. Я оплачу операцию твоей матери и смогу защитить от этого человека. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя. Уверен, через несколько дней мир вокруг будет видеться иначе.       Шан Цинхуа кивнул. Его благодарности не было предела. Последние события и впрямь выбили его из колеи.       Этот островок безмятежности стал для него истинным спасением.       Спустя три дня с ним связался отец, огласив дату операции. Для её проведения был приглашен лучший хирург в городе, а медицинские счета направлялись неизвестному благодетелю.       Шан Цинхуа благодарил Линьгуан Цзюня, склонившись до земли, однако, тот был всерьёз озадачен. Он ничего не успел сделать.       Шан Цинхуа застыл. Это ведь не мог быть Мобэй Цзюнь, не так ли? Лишние триста тысяч долга лишали его рассудка!       Он так и не унял тревоги, отправившись в этом состоянии в госпиталь. Успокоив матушку, он поддерживал отца долгих семь часов, позволив ему дремать на своём плече.       Отец всё просил прощения, сетуя на то, что заставил сына платить долги.       Шан Цинхуа был слишком хорошим сыном, чтобы принять его искреннее раскаяние. Разве не должны дети заботиться о родителях? Отец ни в чём не виноват...       Получив сообщение о том, что операция прошла успешно, Шан Цинхуа, качаясь от усталости, покинул эту юдоль печали. Отца забрала к себе живущая неподалёку родня.       Молодой человек валился с ног от пережитого волнения и действия успокаивающих таблеток, которые принимал несколько дней. Пройдя несколько метров, Шан Цинхуа встряхнул головой, жалея, что не взял такси. На метро ему не доехать... А в глазах всё плывёт.       Когда рядом остановился автомобиль, Шан Цинхуа погрузился в состояние дрёмы. С наслаждением и благодарностью он послушно упал на сидение и тут же заснул.       Мобэй Цзюнь долго смотрел на его лицо. Оно полнилось такой безмятежностью, что он впервые за долгое время искренне улыбнулся.       И что он должен делать? Увидев его, Шан Цинхуа хлопнется в обморок от страха.       Склонившись, Мобэй Цзюнь осторожно коснулся его губ лёгким поцелуем. Он едва сдерживал себя, чтобы не набросится на это нежное существо. Осознаёт ли он, как красив и соблазнителен?       Поцелуй стал чуть глубже.       Шан Цинхуа внезапно судорожно вздохнул во сне, раскрыв нежный плод губ.       Мобэй Цзюнь заключил его в объятия, проникнув языком в запретные глубины. Каждое прикосновение пронзало его, словно разряд молнии. Боги, этот человек...       Он и впрямь должен его отпустить?       С трудом заставив себя отстраниться, Мобэй Цзюнь сжал руль, борясь с собой.       Нужно запастись терпением. Он так легко разрушил его симпатию... Ведь в этих глазах он точно видел восхищение... в ту, первую встречу! Как же он мог! Почему вместо заботы и нежности он окунул это хрупкое создание в кровавый ад?!       С чего он взял, что Шан Цинхуа способен вынести это? Почему решил, что он будет верен ему?!       Он сломал его... Мобэй Цзюнь едва не уничтожил человека, с которым жаждал быть рядом!..       Склонившись над нежным, чуть зарумянившемся лицом Шан Цинхуа, он нежно коснулся его щеки кончиками пальцев.       – Сможешь ли ты полюбить меня вновь, Цинхуа? Ведь я едва ли выдержу, если ты выберешь другого.       Тот, конечно же, не ответил.       Вздохнув, Мобэй Цзюнь вновь коснулся поцелуем его губ и скользнул вниз, проследив путь вдоль белой стройной шеи к хрупким ключицам.       Он так и не смог удержаться, оставив на тонкой косточке алый след.       Шан Цинхуа вздрогнул, но не открыл глаз.       Мобэй Цзюнь выпрямился. Нужно немедленно отвезти его к Линьгуан Цзюню. Если там он чувствует себя в безопасности...       Взревев, новый автомобиль, подаренный ему Ло Бинхэ, сорвался с места.       Очевидно, он и впрямь весьма доволен тем приключением. Только бы из-за этого мальчишки не возникло проблем...       Остановившись у дома Линьгуан Цзюня, Мобэй Цзюнь выбрался из машины. Район, где его дядя предпочитал жить, был тихим и спокойным. Здесь не было многоэтажных высоток и шумных торговых центров...       Здесь ещё жил дух старины.       Линьгуан Цзюнь вышел встретить его, облачившись лишь в шёлковый халат. Скрипнув зубами, он позволил перенести спящего Шан Цинхуа в комнату.       Опустившись на колени, Мобэй Цзюнь осторожно снял обувь, бережно придерживая по-женски маленькие, точёные стопы возлюбленного.       Он больше не хотел себя обманывать. Это и впрямь так... С самой первой встречи Мобэй Цзюнь любил Шан Цинхуа...       Линьгуан Цзюнь указал ему на дверь.       Поколебавшись, тот с неохотой покинул дом. Вернувшись в автомобиль, он ещё долго не мог тронуться с места, выкуривая сигарету за сигаретой.       Только спустя два часа, приняв звонок от Ло Бинхэ, он покинул свой пост.       Шан Цинхуа проснулся только следующим утром. Сбросив мокрую от пота одежду, он отправился в ванную. Казалось, молодой человек не может очнуться от глубокого сна. Так странно... Почему ему вдруг приснился Мобэй Цзюнь?       Такой сон... полный нежности и страсти... Такой... реальный, словно поцелуи ещё горели на его припухших губах!       Встав перед зеркалом, раскрасневшийся, влажный и ароматный Шан Цинхуа осмотрел себя с ног до головы.       Белая кожа, точёное, стройное тело, тугое и нежное, тонкая талия, розовые бутоны сосков, ямка ключиц и...       Что это?       Шан Цинхуа приблизился к серебряной поверхности, рассматривая подозрительное алое пятно на хрупкой косточке ключицы.       Это... засос?!       Он внезапно густо покраснел, вспомнив свой весенний сон. Неужели это... вовсе не было... сном?!       Но как же?.. Когда?       Скользнув пальцами к тенистому ущелью между белых округлых ягодиц, он с тревогой коснулся скрытых там коралловых врат.       Нет, всё же сон! Мобэй Цзюнь не остановился бы на поцелуях. Очевидно, это пятно оставил воротник новой рубашки...       Белая кожа Шан Цинхуа была так нежна, что на ней часто появлялись такие подозрительные пятна и раньше... Вздор... С чего он взял, что причиной этому Мобэй Цзюнь?       Даже если он и вправду обнял его, сказав те слова... Это ничего не значит, не так ли?       Не мог ведь босс Мобэй, этот бессердечный ублюдок, влюбиться в него?!       Только не после того, как жестоко избил, едва не лишив Шан Цинхуа жизни... Боги, разве не должны ему сниться кошмары, а не весенние сны?!