Твоя искусная ложь.

      Дунхай Юйгуан, нахмурившись, взглянул на Ло Бинхэ. Его сердце ныло от тоски и тревоги за этого юнца. Ну почему он не желает остаться рядом и позволить ему, как раньше, заботиться о себе, отдавая взамен любовь?! Разве они не были счастливы?       – Бинхэ, неужели ты и впрямь готов мчаться за Шэнь Юанем за край небес? – спросил он, сжимая плечи юноши в бессилии.       Он так хотел бы это изменить!       – Юй-гэ, я благодарен тебе всей душой, – ответил тот с искренним уважением. – В самый чёрный час моей жизни ты явился и спас меня, словно добрый дух. Я всегда буду почитать и заботиться о тебе, словно об отце и старшем брате. Но если ты прикажешь мне остаться, прости, я ослушаюсь. Можешь избить меня, но я должен поехать! Я хочу этого человека больше жизни! Он нужен мне!       Ло Бинхэ порывисто обнял его, пряча лицо на плече.       – Я не могу без него жить, Юй-гэ...       Дунхай Юйгуан побледнел. Изящное тело мелко дрожало от боли и немыслимого напряжения душевных сил. Он ведь любил этого мальчишку! И отдал бы всё, чтобы тот был счастлив... Он так долго боролся с собой, пытаясь принять верное решение...       – Боюсь, на этот раз ты не добьёшься успеха, Бинхэ, – произнёс он тихо. – Шэнь Юань слишком привязан к старшему брату. Он скорее умрёт, чем простит того, кто причинил боль Шэнь Цинцю... Он не полюбит тебя в ответ... Ты... Вы оба изранитесь об это чувство. Останься. Я помогу тебе исцелиться.       Ло Бинхэ на мгновение сжал его в объятиях крепче и, помотав головой, разжал руки, отступив.       – Нет. Я знаю, что ты желаешь мне добра, Юй-гэ... Отпусти. Не жалей обо мне. Даже если я изранюсь, эта боль станет искуплением и, в конце концов, послужит высшей цели. Наверное, Шэнь Юань – кара небес за моё легкомыслие и непостоянство.       Он горько улыбнулся Дунхай Юйгуану. И тот застыл, оцепенел, внезапно поняв, какую чудовищную тоску несёт в себе эта улыбка. Ло Бинхэ... уже был ранен. Очевидно, он и сам не знал, когда его поразил этот недуг, но что-то менять было поздно...       Вздохнув, Дунхай Юйгуан кивнул.       – Что же, раз так, я могу лишь пожелать тебе удачи и доброго пути. Ступай. Шагая по огню... всё же будь осторожней...       – Юй-гэ, – ответил тот с воодушевлением. – Ты всегда верил в меня! Если бы не ты, я не стал бы тем, кто я есть. Я пойду! У меня совсем скоро... рейс на Хайнань.       Махнув рукой и очаровательно улыбнувшись, Ло Бинхэ покинул комнату.       Стоило ему уйти, Дунхай Юйгуан с трудом, сквозь зубы, выдохнул скопившееся отчаяние. Словно воздух застыл после его ухода... Дом казался таким пустым и тихим, словно никого не осталось... Словно и весь этот мир погас, развеянный звёздной пылью с его последними шагами... Как бы он хотел, чтобы Ло Бинхэ остался робким, хрупким, чистым ребёнком на всю жизнь... Что он сделал не так? Когда его белый лотос дал трещину, впустив тьму? Или... Или он всё это время был слеп и тьма была в нём с самого начала?.. Ох, этот мальчишка! Как же он сможет его отпустить?!       Шэнь Юань... Он... Дунхай Юйгуан всё понимал. Как бы он ни любил Ло Бинхэ, однако, эти двое словно были связаны незримыми узами. Его душа болела. Болела за себя и... так неожиданно – за этих двоих.       Закрыв глаза, Дунхай Юйгуан попытался взять себя в руки. Ло Бинхэ не догадывался о его чувствах. Он искренне любил его, словно младший брат. Что же, пусть всё остаётся так. Он сможет позаботиться об этом ребёнке, сбившемся с пути, когда тот явится к нему залечивать своё разбитое хрустальное сердце...

***

      Ло Бинхэ сошёл с трапа самолёта под первые капли дождя. Эти тяжёлые, тёплые слёзы небес будоражили его мыслью о том, что Шэнь Юань сейчас возможно, тоже чувствует этот дождь.       Отправив вещи в гостиницу с человеком, встретившим главу Хуаньхуа с подобострастной улыбкой, он помчался к тропическому лесу. Именно там висел флажок геодатчика, установленный в телефон Шэнь Юаня одним из его людей.       Глядя на капли, стекающие по ветровому стеклу, Ло Бинхэ улыбался, думая о своём. Он обязательно сможет убедить его в своих чувствах! Ведь он видел, он точно знал, что Шэнь Юань... любит его!       Дождь становился всё сильнее. Словно разверзлись небеса, обрушивая на мир волны гнева, стучал он по крыше автомобиля оглушительной дробью. Поток машин едва двигался. Дворники давно не справлялись со своей задачей – мир тонул в пелене дождя. Огни стопорных огней расплывались, дробились алыми искрами... Мокрый асфальт, в котором отражались небеса, казался дорогой в Персиковый Источник... Да для Ло Бинхэ это место и было самым настоящим небесным садом...       «Дождись меня, Баобэй, – подумал он, накрыв свою грудь ладонью. – Сердце так стучит! Кажется, стоит нам встретиться и ты всё поймёшь! Поверишь мне! Этот дождь, это место... Кажется, здесь и впрямь могут исполниться любые желания! Я смогу! Ты только дождись меня, А-Юань!»

***

      Шэнь Цинцю, не веря своим глазам, моргнул. Мираж не исчез. Более того, он даже не размылся, не замерцал, как и положено воспитанной галлюцинации.       – И что ты здесь делаешь? – спросил он твёрдо, решив стоять на своём до конца.       Нельзя позволить ему приблизиться. Если он... не почувствует запах этого человека, то...       – Я скучал, Цинцю, – ответил тот, улыбаясь и делая шаг вперёд. – Ты ведь сбежал не подумав о том, как буду жить я... Но...       – Цзян Цзинсун! – прошипел тот, отступая. – Что ты там себе напридумывал?! Я тебе невеста, что ли?       Цзян Цзинсун стремительно преодолел небольшое расстояние между ними и сжал застывшего мужчину в объятиях.       – Я так скучал, Цинцю, – прошептал он на ухо, с наслаждением вдыхая аромат и ощущая, как длинные волосы путаются в его пальцах. – Можешь капризничать сколько угодно. Можешь укусить меня или ударить... Всё, что хочешь, но... Не покидай моих рук.       – Боги, какой же ты... Как же на тебя можно положиться? Как ты мог оставить Ци-гэ в такой тяжёлый час? – спросил он, сдаваясь.       Шэнь Цинцю любил это ощущение спокойствия и защищённости. Любил, когда запах этого мужчины окутывал его. Любил его голос, его нежную трогательную заботу. Любил то, что для него он был особенным, единственным созданием, ради которого тот жил. Цзян Цзинсун... ледяной, надменный, остроумный Цзян Цзинсун выбрал его. Он упрямо шёл к его сердцу, невзирая на страхи и прошлое, что преследовали Шэнь Цинцю... Он и вправду хотел быть рядом несмотря ни на что. И Шэнь Цинцю сдался, покорился, растворяясь в его руках.       – Тяжёлый час? – рассмеялся Цзян Цзинсун. – Наш маленький декан Аньдин позаботился об этом. Ты знал, что он живёт с хозяином «Северной Пустоши»? Помнишь, кто он? Едва появились слухи о том, что они встречаются, тут и там стали вспыхивать пожары. А после того, как сгорели несколько редакций известных журналов, а их сайты были уничтожены хакерскими атаками, слухи сошли на нет. Теперь никто не смеет плохого слова о Цанцюн сказать.       Шэнь Цинцю, покраснев, смотрел на его губы. Такие нежные, алые, влажные, манящие... Он едва мог расслышать, что говорит этот человек – его пронизывала жажда коснуться их, напиться сладкого нектара нежного экзотического плода... Шэнь Цинцю так хотел ощутить их прохладную нежность на своей шее, на плечах...       Ах!       – К тому же Ло Бинхэ попал в очередной скандал, связанный с одной небезызвестной красоткой – Лю Минъянь. Ты ведь помнишь младшую сестрёнку нашего сурового Лю Цингэ? – продолжал Цзян Цзинсун. – Говорят, он преследовал её по пятам... Однако, они так и не смогли найти общий язык – кто-то увёл её прямо из-под носа нашего героя...       Он внезапно замолчал, глядя на покрасневшее лицо Шэнь Цинцю и внезапно просиял, прижав его к груди так, что тот едва не задохнулся.       – Цинцю, это же не сон? Ты... Ты хочешь меня? – прошептал он с удовольствием.       – Молчи! – вспылил тот, уперевшись ладонями в его плечи. – Свалился, как снег на голову! Несёт сущий вздор и даже... Даже не подумал о том, чтобы поцеловать меня!       – Цинцю... – рассмеялся тот нежно, склоняясь над покрасневшим лицом Шэнь Цинцю. – Боги, если бы ты только знал, как я ждал этих слов...