Элитные слуги великого гомункула

Планета Аэр-Ре-Адд, населенная людьми, или, как их называли темные эльдары, «мон-кей», находилась в одном из личных подцарств Паутины гомункула Уриена Ракарта. Он, забавы ради, переместил её туда вместе с её солнцем 2 тысячи лет назад. Планету населяли примитивные племена мон-кей, занимающиеся скотоводством и охотой. По неизвестной гомункулу причине, мир населяли исключительно чернокожие мон-кей. Впрочем, это не имело никакого значения, учитывая, насколько качественным был этот материал. Самцы были высокими, под два метра ростом, физически развитые и с крепким здоровьем, а самки имели удивительную для мон-кей плодовитость, за два года производя в среднем по четыре детеныша. Когда он впервые явился к ним и показал несколько детских фокусов, все они моментально признали его своим богом и с радостью согласились служить ему. Поскольку в тот день у него было хорошее настроение, он снизошел до того, чтобы избавить своих новых рабов и их скот от всех болезней, что обеспечило ему еще большую любовь с их стороны. Климат на планете был жарким и в меру сухим, а большая её часть была покрыта саванной, в которой проживали эти дикари. Время от времени его подчиненные прилетали к ним, «спускаясь с небес», и отбирали нужное количество для своего повелителя. Среди мон-кей это считалось величайшей честью, а потому за право лично служить Мсвати-Мбанге, как они называли Уриена на своем примитивном языке, среди них была ожесточенная конкуренция, поскольку этого были достойны только самые сильные, выносливые и здоровые самцы, и самые плодовитые самки. Сам Уриен относился к такому прозвищу и другим их дикостям снисходительно, считая, что глупо обижаться на каменный топор за то, что он не подходит для хирургических операций, тем более, если ему можно найти другое применение. Чтобы у них не возникало лишних вопросов, связанных с тем, что помимо них у Уриена было много других, не всегда чернокожих рабов мон-кей, которых он использовал как подопытных, он придумал для них объяснение. После того, как он сотворил обитаемые миры и населил их людьми, другой, злой бог по имени Император украл у него большую их часть, извратив живших там мон-кей, из-за чего у некоторых поменялись черты лица, язык и цвет кожи. Ему, доброму богу, удалось спасти от этой страшной участи только один мир, где они как раз и жили. А все остальные, испорченные мон-кей годились лишь для того, чтобы быть рабами, в отличие от них, правильных, которые были его слугами. Примитивно, но работает. *** Последние 9 циклов Уриен был занят сыном кабала Змеиного Поцелуя, которого отец отдал ему на 10 циклов для того, чтобы мастер-гомункул преобразовал его геном и некоторые органы, в соответствии с потребностями отца. Программа была длительной и довольно болезненной, потому юноша каждый раз с нетерпением ждал новой операции. Сейчас он отдыхал после одной из них, расслабившись в умелых руках Уриена, который решил показать ему, что такое настоящее удовольствие. Тонкие иглы на перчатках, одетых на четыре руки, входили в его тело, вонзаясь в нервные узлы, заставляя юнца выгибать свое гибкое тело каждый раз, когда по ним проходили легкие разряды электричества. Остальные конечности гомункула ласкали его небольшие, чувствительные соски, член и анус. Уриен наслаждался эманациями удовольствия, такими сильными, какие бывают только у подростков эльдар, еще не пресытившихся чувственными наслаждениями. – Помнишь, что я обещал тебе два дня назад? – спросил Уриен, когда закончил. – Да, вы обещали подарить мне такого раба мон-кей, которого нет ни у кого из моих «друзей». – Пошли выбирать, – с загадочной улыбкой сказал гомункул, подходя к большому экрану в другом конце лаборатории. Не одеваясь, юноша пошел за ним, садясь в кресло рядом с Уриеном. На экране появилось изображение какой-то деревни из примитивных, сделанных из палок и глины, домов, между которыми сновали десятки обнаженных, чернокожих мон-кей, некоторые из которых были странно разукрашены. – Это моя личная планета, – с гордостью сказал Уриен, – на ней я развожу элитную породу мон-кей, поклоняющихся мне, как богу. Я распылил в атмосфере триллионы нанороботов, транслирующих сюда изображение. Выбирай, за кем проследим для начала. – Вот эти, – указал юноша на двоих самцов-подростков, гонящих куда-то стадо рогатого скота. – Отличный выбор, – сказал Уриен, увеличивая изображение. *** Мобуту и Мбасаке гнали стадо коров на заливные луга. Их деревня располагалась на берегу речки Лин, раз в год разливающейся, благодаря чему скоту всегда было, что есть. Теплая пыль грела босые ноги мальчиков, пока они не дошли до низины, месяц назад залитой водой. Сейчас разлив закончился, и до самого горизонта все было залито зеленым цветом пышной травы. Рассматривая их тела, Аиниэль, сын архонта кабала Змеиного Поцелуя, пришел в восторг. Ростом они были почти с него, все волосы на них были тщательно сбриты, они были крепкие, буквально пышущие здоровьем, а когда он посмотрел им между ног, то даже немного смутился. Его, конечно, природа не обидела, но их члены были на порядок больше, чем у него. Придя на место, Мобуту и Мбасаке остановили стадо, которое тут же принялось поедать траву, а сами побежали к реке. Вбежав в воду, они, как обычно, начали с того, что нырнули, устроив соревнование, кто дальше заплывет. На этот раз победил Мобуту. – Мбасаке, раз ты проиграл, то снова будешь выполнять мое желание, – с довольной улыбкой сказал Мобуту. – И ты, как всегда, хочешь секса? – спросил в ответ тот. – Да. Сходи, возьми из моей поясной сумки все необходимое и подготовь себя, – сказал Мобуту, обнимая его и сливаясь с другом в нежном поцелуе. – Они, конечно, дикие, но в некоторых вопросах намного цивилизованней, чем жители Империума. – сказал Уриен, – Если им хочется секса, а хочется им постоянно, то половая принадлежность потенциального партнера для них не принципиальна. Насколько я понял, у них, чтобы жениться, самец должен преподнести родителям самки определенное количество рогатого скота. Поскольку накопить достаточно голов в своем стаде для этого они могут только годам к 23 – 25, то юные самцы часто спариваются друг с другом, пока не наберут нужного количества. В племенах, в том числе и в их родном, которое называется Мундари, среди мужчин было принято разукрашивать тела цветной глиной, в изобилии встречающейся на берегах рек. Было три цвета: белый, желтый, черный. Сейчас мальчики были заняты как раз этим занятием. Сегодня они раскрасили себе торс чередующимися полосками всех трех цветов, лица желтой глиной, а нижнюю половину покрыли желтой глиной целиком, выводя, потом, друг на друге узоры пальцами. Когда Мобуту поднялся к попе Мбасаке, то начал нежно гладить аппетитные полушария пальцами, украшая их замысловатым узором из спиралей, постепенно приближаясь к заветной дырочке. Он начал нежно обводить её по кругу, от чего член его лучшего друга моментально принял боевое положение. Затем Мобуту начал легонько обводить её язычком. – Щекотно, – сказал Мбасаке, лаская себя между ног. Когда язычок Мобуту проник внутрь, начиная гладить его стеночки, Мбасаке сладко застонал, раздвигая ноги шире. Его руки скользили по телу Мбасаке, ласково гладя его, обхватив пальцами головку длинного члена и растирая её, чем вызывал у того чуть ли не писк восторга. Вторая его рука, тем временем, массировала увесистые яйца Мбасаке, заставляя того выгибаться вперед. Он уже еле стоял на ногах, вскоре опустившись на четвереньки. Мобуту вновь переместил руку ему на животик, начиная щекотать его, особое внимание, уделяя пупку, от чего Мбасаке был просто в восторге. Затем рука переместилась на его грудь, начиная поглаживать соски. Все это время он продолжал неспешно мастурбировать ему. Перевернув Мбасаке на спинку, он вновь поцеловал его. На этот раз их поцелуй был долгим и страстным. Они разорвали его только тогда, когда стало нахватать воздуха. Смазав пальцы жиром из горшочка, стоящего рядом, Мобуту начал растягивать его. Он ввел в тело Мбасаке сначала один, затем два пальца, совершая ими плавные, круговые движения, а затем начал массировать ему простату. Мбасаке от этого еще громче застонал, довольно улыбаясь и лаская себя. Мобуту склонился к его груди, беря один сосок в рот и легонько его прикусывая. Затем он несколько раз облизал его, поцеловал и снова прикусил. Ту же процедуру он повторил и со вторым, напоследок подув на каждый, от чего по всему телу Мбасаке пробежали мурашки, и вновь слился с ним в долгом поцелуе. Затем он, прокладывая дорожку из поцелуев, спустился к его паху, беря член Мбасаке в рот. В виду его огромного, даже по меркам их племени, размера, взять его полностью было невозможно, потому Мобуту сосредоточился на ласках его обрезанной головки. Его губы сомкнулись вокруг неё, а юркий язычок начал быстро скользить по розовой плоти. Сам он лег рядом с ним так, что его член оказался напротив лица Мбасаке, который тут же начал ласкать его в ответ. Делал он это лучше, чем Мобуту. Он почти сразу взял его член на всю длину, начав двигать головой вперед-назад. Одной рукой он в это время ласкал задний проход своего любовника, а второй легонько пощекотал ему пяточки. Мобуту терпеть этого не мог, а потому резко отдернул ноги, но Мбасаке быстро успокоил его, начав нежно гладить и разминать босые ступни. Закончив предварительные ласки, Мобуту сел между его широко раздвинутыми ногами и закинул его лодыжки себе на плечи. Он приставил головку члена к тугому, но хорошо подготовленному отверстию, и плавно вошел. Мбасаке скрестил ноги на его затылке, вынуждая наклониться и двинуть бедрами вперед сильнее. Когда он вошел полностью, то замер, чтобы его партнер привык. Пока они находились в таком положении, мальчики нежно гладили друг друга, распаляя партнера еще сильнее. Рука Мобуту снова обхватила достоинство Мбасаке, начав медленно, очень медленно двигаться, заставляя того закусить нижнюю губу и умоляюще посмотреть ему в глаза. Тогда, поняв, что партнер готов к более активным действиям, тот двинул тазом назад, почти покинув его тело, а затем вновь надавил вперед. Раз, за разом повторяя эти движения, он все увеличивал их скорость и частоту. Мбасаке под ним стонал и извивался, когда его член проходился по той самой волшебной точке внутри. Он крепко прижал к себе Мобуту, целуя и гладя его, иногда легонько шлепая по попе. Его член был зажат между собственным животом и телом Мобуту, которое все время двигалось, стимулируя его. Не выдержав, он кончил, забрызгав их обоих. Вслед за ним, минут через десять, кончил и Мобуту, обессилено упав на него. Они еще пару минут так лежали, обнимая друг друга и переводя дыхание, а затем опять поцеловались. *** Мбасаке после обеда решил немного вздремнуть, устроившись в тени большого дерева, растущего около воды. Его дневной сон был прерван, когда он почувствовал, как что-то мягкое и пушистое гладит его между ног. Это Мобуту, сорвав длинную травинку с пушистой метелкой на конце, щекотал его пенис, усевшись рядом. – Ну, мы же только часа два назад трахались, – сказал Мбасаке. – И что? Я опять хочу. Ты тоже хочешь, – ответил ему Мобуту, проводя указательным пальцем по его члену, который после щекотки вновь встал. – Кто кого? – лениво спросил Мбасаке. – Конечно же, я тебя, – ответил Мобуту, после чего лизнул его «игрушку». В этот раз он уделил ласкам намного больше времени, полизав, пощекотав, поцеловав, погладив Мбасаке везде, где только можно. Тот лениво наблюдал за всем из-под полуприкрытых век, тихонько постанывая и подставляя рукам Мобуту все, что тот просил. Их совокупление было долгим и медленным, почти медитативным. Мбасаке крепко обвивал ногами стройную талию Мобуту, иногда размыкая это кольцо и гладя ступней его животик, обводя большим пальцем кубики на нем. В конце, как и в первый раз, они долго целовались, обнимая друг друга. *** Аиниэль, наблюдающий за этим уже на мониторе в собственных покоях, кончил практически одновременно с ними. Ему больше понравился тот мон-кей, которого звали Мобуту. Имя, конечно, грубое, но зато произносить легко. Связавшись по видеосвязи с Уриеном Ракартом, он сообщил ему о своем выборе. Через 54 дня он должен был вернуться к отцу, и Уриен сказал, что раба ему доставят на следующий день после этого.