Элитные слуги великого гомункула

Развалины, служащие Уриену Ракарту, прибыли в назначенное им поселение мон-кей рано утром, когда те еще не успели отправить скот пастись на луга. Разумеется, завидев их, мон-кей тут же рухнули на колени перед посланниками своего божества. Не тратя время на объяснение причин своего визита, они, молча, забрали с собой Мобуту и увели на свой корабль. Никому из его соплеменников даже в голову не пришло останавливать их, лишь завистливые взгляды устремились вслед счастливчику, избранному самим Мсвати-Мбанге. Уже на корабле мальчику объяснили, для чего Богу потребовалось забирать его к себе. Новость о том, что он будет служить не самому Небесному Повелителю, а другому Богу, конечно, слегка расстроила его, но все равно Мобуту изнутри буквально распирала гордость от того, что выбрали именно его. В лаборатории Уриена ему, как и всем остальным мон-кей, используемым гомункулом, вживили микроскопические импланты, позволяющие ему понимать речь эльдар и говорить с ними на их языке. *** Аиниэль сидел в своей гостиной, ведя неспешную беседу со своими «друзьями» – сыновьями четверых избранных сибаритов и драконта Вирзара. Разумеется, каждый из них ради личной выгоды в любой момент мог перерезать ему горло, имей они хоть ничтожный шанс на успех. В один момент к ним зашел слуга, доложив, что прибыл подарок от господина Уриена Ракарта. – Не желаете ли вы, господа, взглянуть на раба, подаренного мне самим Великим Гомункулом? – спросил он, желая похвастаться уникальной вещью. Разумеется, отказаться от такого предложения было невозможно, и все шестеро тут же направились на посадочную платформу. На ней их уже ожидали двое развалин, перед которыми стоял обнаженный чернокожий мон-кей. Его кожа темно-коричневого оттенка красиво блестела на солнце, но самым красивым в нем было то, что болталось между ног. Когда они подошли, мон-кей почтительно, с благоговением опустился на колени перед своим Господином. В нем не чувствовалось ни капли страха, лишь трепет, подобный тому, который его сородичи из Империума испытывают по отношению к останкам на Золотом Троне. Передав подарок и письмо, слуги гомункула покинули территорию кабала. Аиниэль подошел ближе к своему новому наложнику. – Встань, хочу тебя получше рассмотреть, – приказал он. Мобуту тут же встал на ноги, преданно глядя на своего Господина. – Ну, как вам? – ехидно обратился юный друкхари к своей свите. – Симпатичный, только одеть не помешало бы его, – сказал один из них по имени Стиниаэль. – Это твоих нежных мальчиков лучше завернуть в тряпки и никому не показывать, – тут же возразил Аиниэль, не терпящий, когда у кого-то есть другое мнение. Вновь обратив внимание на Мобуту, он провел рукой по его груди, наслаждаясь мягкостью кожи, затем спустился чуть ниже, погладив животик, а затем провел указательным пальцем по его члену. Мобуту почувствовал, как тяжелеет внизу живота, как только пальцы Господина коснулись его груди. У него была такая тонкая и нежная кожа, что казалось, будто его гладят перышком. Когда же его рука спустилась ниже пояса, одного прикосновения этого совершенного существа оказалось достаточно, чтобы член мгновенно затвердел. Довольный его реакцией, Аиниэль взял пенис своего раба в руку и совершил несколько движений вдоль напряженного ствола. Взглянув ему в лицо, эльдар был ошарашен. Он никогда раньше е видел такого… абсолютного счастья в глазах своих рабов. Даже когда им было приятно с ним, он все равно ощущал фальшь, так как они, даже получив удовольствие, о котором раньше не могли и мечтать, все равно боялись его, а этот, похоже, был на седьмом небе от счастья просто от того, что он потрогал его. – Нравится? – спросил он. – Да, очень нравиться, Господин, – с восторгом сказал Мобуту. Аиниэль взял в руку его ладонь, рассматривая её. Она была вся покрыта мозолями от тяжелой работы, кожа на ней была грубой и жесткой. Ладонь эльдара, никогда не знавшего ручного труда, лежащая на ней, выглядела хрупкой и миниатюрной, алебастровая кожа с просвечивающимися сосудами казалась совсем тоненькой. Он подозвал к себе слугу мон-кея, до того стоявшего чуть поодаль. – Отведи его к нашему гомункулу, пусть сделает кожу на его ладонях мягкой, как должно быть, и передай ему, что я запрещаю, кому бы то ни было причинять боль моему мон-кею. Это могу делать только я. Понял? – Да, Господин, – с отработанной годами интонацией ответил он и повел Мобуту за собой. *** Идя по извилистым коридорам, Мобуту рассматривал причудливых форм стены и арки проходов. Иногда по пути встречались другие эльдары, недоуменно глядящие на голого мон-кея, но не решающиеся это как-то комментировать, видя, что его куда-то ведет личный слуга Аиниэля. Приведя его в лабораторию гомункула Кэлтиэста, слуга, передав тому повеления своего Господина, быстро покинул помещение, и Мобуту показалось, что он был чем-то сильно напуган. Чем, он не понимал. Этот бог выглядел похожим на Мсвати-Мбанге, хотя и было много внешних отличий между ними. Кэлтиэст вколол ему местную анестезию, после чего приказал погрузить руки в емкость с какой-то дурно пахнущей, красноватой жидкостью. Через 10 минут он приказал вынуть руки, и Мобуту с удивлением увидел, что все мозоли и трещины с ладоней исчезли, а кожа стала гладенькой, почти как у Господина. – Благодарю вас, Господин, – улыбнувшись, сказал он, отвесив поклон. Поблагодарив доброго бога, он вышел из его обители, и слуга повел его дальше. Гомункул еще минут пять стоял в ступоре посреди лаборатории, пытаясь понять, что только что произошло. Ладно, еще, этот странный мон-кей ни капли не испугался его, но то, что он его поблагодарил, да еще и с такой искренней улыбкой на лице – такое он видел впервые за всю свою долгую жизнь. После лаборатории гомункула слуга Аиниэля отвел его в душ. Показав, как включать и выключать воду, объяснив, как пользоваться мылом и выдав полотенце, он сказал, что ждет его снаружи. Для Мобуту мыться теплой водой было в новинку. Дома он мог разве что умыться водой из общего корыта или искупаться в речке, а тут ему зачем-то надо было намазать тело какой-то розовой жидкостью и смыть её водой, каким-то волшебным способом льющейся с потолка. Однако он быстро выкинул дурацкие вопросы из головы, так как это оказалось приятно. После того, как он закончил, его тело начало приятно пахнуть какими-то цветами. После душа слуга отвел его в выделенную ему комнату. Удивлению Мобуту не было границ. Раньше он не знал не то, что такое отдельная комната и комната в принципе, а даже что такое кровать. Дома он спал вместе со всей семьей в небольшой хижине, сделанной из веток кустарника и глины, завернувшись в коровью шкуру, а тут ему дали целую комнату, в которой стояло множество непонятных для него предметов. Застеленная белой тканью «кровать», круглый деревянный диск на одной ножке, который слуга его Господина назвал «стол», какие-то предметы, предназначенные для того, чтобы на них сидеть, называемые «стулья» и «кресло». Пол был застелен, как он сначала подумал, шкурой какого-то странного зверя, но ему пояснили, что это называется «ковер». Одна из стен была прозрачной, и сквозь неё были видны другие строения, напоминающие шипы колючего растения, а также пролетающие на каких-то странных железных птицах другие боги. На том, что называлось «стол», Мобуту заметил тарелку с незнакомыми ему фруктами. Добродушно усмехнувшись, слуга пояснил, что Господин, пока они были у гомункула и в душе, приказал угостить его. По его словам, это был хороший для Мобуту знак, говорящий о крайней расположенности к нему с Его стороны. Когда он остался один, то первым делом решил поесть. Взяв тарелку, он присел в кресло, сидеть в котором оказалось очень удобно, и легонько надкусил большой, ярко красный фрукт. Он оказался сладким, с немного терпким привкусом. Неторопливо съев все, что лежало на тарелке, Мобуту почувствовал усталость, накопившуюся за целый день. Он лег на «кровать», поразившись тому, насколько она мягкая. Тончайшая, мягкая на ощупь ткань, которой она была застелена, буквально обволакивала его, лаская со всех сторон уставшее тело. – Я точно в раю, – сам себе шепнул он, не заметив, как веки начали тяжелеть, и он провалился в сон. *** Наблюдавший за ним на экране в своих покоях Аиниэль был просто в восторге. Уже давно рабы мон-кей перестали его забавлять, но за этим он с интересом наблюдал уже третий час. Для Мобуту все вокруг, похоже, казалось чем-то волшебным, и он, словно маленький ребенок, исследовал мир вокруг, познавая его и удивляясь каждому своему маленькому открытию. Сейчас он мирно спал, утомившись за целый день. Любого другого раба Аиниэль приказал бы привести к нему по первой прихоти, даже если тот с ног валился от усталости, но сейчас ему почему-то не хотелось его будить, а вместо этого, но увеличил изображение. Мобуту спал, лежа на спине, откинув одну руку в сторону и положив на живот вторую. Под темной кожей отчетливо проступали накачанные мышцы. Его лицо выражало спокойствие и полную безмятежность. Когда он спал, то был еще красивее. Аиниэль поймал себя на мысли, что уже 10 минут разглядывает его лицо, но оно было слишком красивым, чтобы оторваться. Но вскоре он переместил свой взгляд на промежность мон-кея. Его большой, аккуратный, красивый член постепенно увеличивался в размере, становясь похожим на детскую игрушку Аиниэля из черного оникса. Только сейчас он вспомнил, что один из фруктов, съеденных Мобуту, является для мон-кей слабым афродизиаком. Эльдар судорожно набрал своего слугу, приказав ему, как только Мобуту проснется, сразу же отвести его к нему. Благо, долго ждать не пришлось. Уже через полчаса на пороге его спальни стоял объект его желаний. Быстро скинув с себя одежду, Аиниэль подошел к нему и впился ему в губы жарким поцелуем, на который тот довольно умело ответил. Руки друкхари в это время жадно оглаживали желанное тело, в конце концов, найдя искомый объект между его ног. Мобуту, с головой погруженный в поцелуй, почувствовал, как бархатная ручка Господина мягко ложиться на его напряженный ствол, как нежные пальчики смыкаются вокруг него, сдавливая, и как затем он начинает ласкать его. Еще он чувствовал, как вторая рука сжимает поочередно его ягодицы. В ответ он тоже накрыл член своего Господина рукой, начав двигать ею вперед-назад. Наконец они разорвали поцелуй, чувствуя нехватку воздуха, и Аиниэль, подхватив его на руки, понес Мобуту к постели. Опустив его на шелковую простыню, он взял его член обратной хваткой и продолжил ласкать свое чудо. Мобуту сладко постанывал, слегка двигая бедрами ему навстречу. Затем терпение сына архонта лопнуло, и он, смазав пальцы в блюдечке с маслом, принялся по одному вводить их в дырочку своего наложника, не прекращая манипуляций с его пенисом. Когда тоненькие пальцы принялись гладить его простату, Мобуту громко застонал. Так хорошо ему не было еще ни с кем, наверное, человек просто не способен на такую нежность. Затем он почувствовал, как головка пениса уперлась в его задний проход. Господин закинул одну его ногу себе на плече, входя в него полностью, гладя живот и внутреннюю сторону бедра, а затем, набрав средний темп, склонился к его груди, зажимая губами один сосок и начиная легонько облизывать его по кругу. Смазанными в масле пальцами он в этот момент массировал второй, от чего по всему телу Мобуту разливалась волна удовольствия. – Ммм… Господин… Ах… Да, сильнее… Ах, – доносилось из уст парня. Распаленный стонами под собой, Аиниэль вколачивался в тело наложника с удвоенной силой, не щадя его, но тому это еще больше нравилось. Он обнял эльдара за плечи, и они оба перевернулись на бок. Тогда Аиниэль лег на спину, усадив Мобуту сверху, и звонко шлепнул его по попе. Тот, быстро сориентировавшись, начал плавные движения на его горячем члене. Он, как и Господин до этого, склонился к его груди, начиная ласкать язычком маленькие, розовые соски. Долго выносить эту пытку удовольствием Аиниэль не смог, утянув Мобуту в очередной поцелуй, переворачивая его обратно на спину и продолжив совокупление. Мон-кей обхватил его тело ногами, скрестив их в районе поясницы друкхари, снова утопая в нежности его губ, которые целовали его тело везде, где могли. Вскоре и эта поза надоела Аиниэлю, и он, поставив своего наложника на четвереньки, немного полюбовался на него со стороны, а затем лег спереди. Тот все понял и тут же облизнул его член, сразу же беря его в рот. Он быстро двигал головой, то глотая, то почти выпуская изо рта «игрушку». Оральные ласки всегда были его фишкой, благодаря чему никто из сверстников ни разу не отказал ему в сексе. Аиниэль по достоинству оценил его умения, гладя его по голове и двигая бедрами вперед. Когда Мобуту довел его до предела, он резко отстранился, быстро обошел кровать и, не церемонясь, вошел между накачанных черных ягодиц. Мобуту пискнул от легкой боли, но уже вскоре, когда Аиниэль, сейчас больше похожий не на возвышенное существо, а на дикого зверя, покрывающего свою самку, набрал предельно быстрый темп, как это любили делать ребята постарше в его племени, он упал грудью на кровать, растворяясь в море удовольствия. Все мысли разом улетучились из головы, остались только приятные ощущения внутри и сзади, где его сейчас драл Господин, уже приближающийся к финалу. Вскоре он кончил, почти зарычав при этом, до синяков сжимая пальцы на его бедрах, делая, таким образом, его собственный оргазм ярче. Они оба рухнули на кровать, обессиленные, но довольные. Мобуту рассматривал лицо своего Господина. Красивый носик, красивые скулы, острые ушки. Да, ушки были самой красивой частью лица. Ему захотелось потрогать их, но он одернул себя, когда рука потянулась к ним. – Можно, – сказал Аиниэль, прикрыв глаза. После этого Мобуту легонько провел по контуру левого ушка пальцами, и, услышав одобрительный стон Господина, осмелел и погладил его кончик, а затем внутреннюю часть. После этого он начал гладить его шейку и ключицы, на что Аиниэль только улыбался, блуждая пальцами по его животу. Придя в себя, Аиниэль вызвал слуг и приказал им сменить постельное бельё. Пока они выполняли его поручение, он почувствовал, что снова хочет Мобуту. Не дожидаясь, когда слуги закончат, он позвал того к себе и, взяв его под ягодицы, поднял в воздух и резко насадил на свой член. Мобуту застонал, обнимая его и кладя голову на плече Аиниэля, а тот начал наращивать обороты. Слуги, закончив, поспешили скрыться с глаз долой, не желая навлечь его гнев. Однако на этот раз все происходило на диване. Аиниэль сел на него, не вынимая член из Мобуту, и снова шлепком по голым полушариям скомандовал ему поскакать на нем. Тот, пачкая живот Господина смазкой, которой уже буквально сочился его член, начал прыгать на его стержне, покрывая тело господина поцелуями. В какой-то момент он почувствовал теплую ладонь на собственном «копье», начиная двигать тазом еще быстрее. За это вторая рука обхватила его яйца, грея их в ладони, массируя и перекатывая, легонько сжимая, когда Аиниэлю хотелось помедленней, не больно, просто чтобы слегка умерить его пыл. Юноши закончили ублажать друг друга только ближе к полуночи. – Иди за мной, – приказал Аиниэль, заходя в душ, – ты первый мон-кей, которому я дарую право помыться вместе со мной. – Благодарю за честь, Господин, – сказал Мобуту, низко поклонившись ему. В душе он намылил тело Аиниэля, делая это с такой заботой и преданностью, будто перед ним стояло живое божество. Впрочем, так он и воспринимал всех друкхари. Когда но, намыливая спину Аиниэля, спустился к его ягодицам, тот понял, что не может больше терпеть, ни секунды. – Мобуту, так не честно, я опять тебя хочу, – с обиженными нотками в голосе сказал он. Включив теплый душ на полную мощность, он развернулся лицом к Мобуту, резко положил ему руки на плечи и заставил стать на колени перед собой. Закрыв глаза, он вновь почувствовал, как нежные губки и бархатный язычок гладят его член. – Не смей себе дрочить, пока я не разрешу, – сказал он. Когда наложник закончил, Аиниэль приказал ему положить руки на затылок, стоя на коленях. Затем он зажал его член между большим и вторым пальцами правой ноги, начав двигать ими вверх-вниз. После душа Мобуту, выжатый как лимон, но довольный лучшим в жизни сексом, уже хотел, поклонившись, идти к себе, но Аиниэль остановил его. – Сегодня ты будешь спать у меня, – сказал он, укладывая его рядом с собой и обнимая. Мобуту не нашел слов, чтобы выразить признательность за такую высокую честь. Он только в ответ обнял своего Господина, быстро погружаясь в сон.