В плену зверя

      Медленно, словно тело с трудом откликалось на команды, я повернулась к Брамсу. Он уже не спал. Мой крик после пробуждения потревожил Цербера. — Брамс, — выдавила из себя, хотя хотелось молчать. В горле пересохло после кошмарного сна. Язык наждачкой скрёб по нёбу. «Смогу ли я дальше держать всё в себе, если кошмары вновь проникли в реальный мир? Не знаю почему, но такое уже случалось, и с этим следовало разобраться».       Брамс не сводил с меня взгляда. Выжидал, когда исповедальная речь сама бы полилась из меня под гнётом бушующих воспоминаний. Но я хранила обет молчания. Не знала что говорить, с чего начать и стоило ли? Как мог отреагировать тот, чьи мысли у самого пребывали в потёмках? А может, из нас двоих только он мыслил ясно? Страх присутствовал не только из-за непонимания - как вести себя - а также по причине ценности информации. Откровенность грозила выйти мне боком – Брамс смог бы использовать её для манипуляций. Огромное множество вопросов не оставляло места определённости. Это пугало.       Я отвела взгляд и прикрыла глаза. За время молчания жалкие крупицы слюны, которые смогли накопиться, смочили горло. После неспокойного сна, чёрный топик пропитался холодным потом. Хотелось снять его прямо здесь и сейчас. Я поёжилась и постаралась абстрагироваться от неприятных ощущений. Но тот, от кого скрыться было невозможно, находился рядом. Чужие пальцы пробежались по нахмурившемуся лбу, отводя взмокшие пряди с лица.       Я раскрыла глаза, вновь сталкиваясь с прорезями в маске. Брамс смотрел пристально, казалось, не мигая. Спокоен и рассудителен, как впрочем, и всегда. Признаться, мне этого не хватало в себе. Будь мы в здоровых отношениях, я бы сказала, что каждый из нас дополнял другого: компенсировал недостатки партнёра.       Сколько бы я этого не отрицала, но в последнее время стало казаться, что схожести в нас было не меньше. По этой же причине сложно было сказать хорошо это или плохо. — Я должен это знать? — слова застали врасплох. Однако очевидно, что никто бы не стал ждать вечность, пока моя внутренняя борьба закончилась бы. Вопрос лишь в одном: говорить или же умолчать? Пора определяться.       В голове вновь всплыл образ того существа. Теперь я вспомнила, кем оно приходилось мне: вымышленный персонаж книги, друг, соратник, ставший монстром под влиянием травмирующего события. Будет ли теперь он являться, как и после прошлого пробуждения? «Всё тайное рано или поздно становится явным, Грета».       Брамс убрал руку, но вставать с кровати не собирался. Вместо этого, теми пальцами, что ранее проводил по лбу, он коснулся края фарфора. Из моей груди вырвался волнительный вздох. Подобно зрителю театра, я наблюдала за действием, желая увидеть продолжение. Ловила взглядом каждое движение. Уже не могла расслышать собственное дыхание. Задержала ли его или потеряла безвозвратно? Одно стало ясно: я желала, томилась и надеялась узнать секрет, что скрывался под маской. Даже если Малькольм вскользь упоминал о пожаре, я рассчитывала увидеть ожоги своими глазами.       Хотела, чтобы он сам показал. Ведь тогда…новый день ознаменовался бы маленькой победой. В моей партии, это событие служило началом реализации куда более масштабного плана. Что, как не раскрытие шрамов друг другу могло связать две души? — Брамс…— он перебил. Тоном, что был спокоен, голосом, который отдавал хрипотцой после сна. — У всех свои секреты, не так ли? — от его слов по телу рассыпались мурашки. Одежда и простынь прилипли к телу. Удерживали в коконе, пленяли, не позволяли мешать Его речам. Тем временем Брамс продолжал, не собираясь дожидаться ответной реакции на слова. — У меня тоже они есть. И маска, Грета…одна из немногих.       Большой палец ласково прошёлся по краю маски. Я неотрывно следила, шла на поводу, чего Брамс и добивался. Умышленно терзал медлительностью. С целью помучить, к игре прибавился указательный палец. Один под маской, другой на ней. Сама того не замечая, я задрожала. Губы приоткрылись в немой мольбе. «Прошу».       Пальцы сжали край маски и…приподняли. Щедрость, служившая прелюдией к искушению. В безумном водовороте чувств и эмоций плескались мы оба. Столкнувшись с ним взглядом, я сошла с ума в ту же секунду. Бесы плясали в его зрачках. В них проглядывалось всё сумасшествие, вся ярость, сила, что оказались запечатаны в одном человеке. — Ты так хочешь увидеть, Грета. Одеяло на твоей груди опадает всё сильнее, — голос шептал, превращая слова в сколопендр, заползающих в ушные раковины. Я же слушала молча, не перебивая – потерянная после пережитых потрясений и не свыкшаяся со своей судьбой.       В голове точно копошились насекомые, населяя мысли личинками сомнений. Многоножки прокладывали путь к глазам, пока я не почувствовала, как они выползали. Щеки стали мокрыми после их гибких тел. Влажные дорожки извивались, а подушка подо мной намокала. Изо рта вырвался всхлип, а фарфоровое лицо размылось. Я ничего не видела, только смазанные движения. Лишь слышала голос, который перебивали копошения множества ног.       Воля Брамса придавливала, подобно катку, и вот я уже не видела ничего, кроме него. Истощённая, замученная кукла, пребывающая с ним в одной постели. По этой причине не было спасения от этих глаз, сверкающих в прорези маски. Осталось лишь напряжение от увиденного кошмара и спокойствия Брамса. Сейчас, расслабленный и благоприятно настроенный, он мог вмиг обратиться в жестокого монстра, который силой заставлял бы выполнять команды и покориться сильной воле. — Я сам сниму её, Грета. Наступит время, когда скрывать станет неважным. Но…— пальцы покинули маску, вновь направляясь ко мне. Я почувствовала их на щеках. Они стирали слёзы, пока появлялись всё новые, — …я не один, кто здесь прячет тайны. Если ты готова сделать первый шаг, я последую навстречу. Так, и никак иначе.       Мои глаза закрылись, и образ тёмной мастерской отца вновь предстал перед мысленным взором. На меня уже смотрела незнакомка: в её глазах стояли слёзы, а рот был открыт так широко, что несколько слоёв скотча порвались. Крик оглушил помещение. — Помоги!!!       Я раскрыла глаза, пытаясь отдышаться. С губ сорвался хриплый шёпот, что звал на помощь. — Брамс, п-помоги.       И тогда Брамс сделал то, что не делал никто из моих близких или любовников. Моя ладонь утонула в его, которую он потянул на себя. Под аккомпанемент моих всхлипов фарфоровые губы коснулись костяшек. Не отпуская, он произнёс: — Выход в том, чтобы доверять мне, Грета, и тогда я спасу тебя.       Тогда я сказала то, что так давно держала в себе: — Спасёшь ли от своего гнева, Брамс? Я ведь, как и ты, хочу всего лишь жить, — слова, сказанные без сожаления, тревожные мысли, которые озвучены. До безумия хотелось определённости. — Подари мне это, Брамс.       Он водил губами по моей холодной, как у мертвеца коже. Труп невесты - образ, который возник перед глазами. Один из любимых фильмов, сюжет которого преисполнен трагедией.       Своей рукой Брамс согревал нежную кожу, но та всё ещё оставалась ледяной. — Этого ты так хочешь? Я думал, что больше всего ты желала другого, — он потянул меня на себя, вынуждая встать на четвереньки и приблизиться. Я не без сопротивления поддалась, пытаясь удержать равновесие. Моя рука всё ещё покоилась в его. — Разве я ошибался, Грета? Скажи мне это?!       Теперь его ладонь была поверх моей. Я кожей чувствовала венку, что пульсировала на шее Брамса. Не могла отнять руку, даже если бы хотела. Ведь я желала узнать, и Брамс знал. Не имело смысла играть и притворяться. Оковы из пальцев направляли мою ладонь выше. Прямиком к месту, где располагалась маска, где скрывалась человеческая кожа - он настоящий. Я сделала глубокий вдох, по моим ощущениям, рёбра затрещали. — Не смей играть, Брамс, — жаркий шёпот коснулся его шеи. Я прижалась к груди, чувствуя биение его сердца, забирая чужое тепло. Свободной рукой Брамс оплёл мою спину, пододвинув ближе. Я всё ещё чувствовала пульс, как и холод фарфора. Пальцы почти забрались под неё. — Я желаю всего: свободы, и заучить черты, которые скрываются под маской. Хочу всё, Брамс.       Видела его ошалевший взгляд, который читал мысли в отражение моих глаз, ещё до того, как я озвучивала их. Наши лбы почти соприкасались, но расстояние всё ещё разделяло нас. «Так лучше видно, не так ли, Брамс? А ты всегда хотел всё контролировать, как и я. Два жадных, больных манипулятора». — Мама всегда говорила, что нужно уметь делиться. Об этом пишут и в интернете, и в книгах.       В отражении его глаз просматривалась та же жадность, которая играла и во мне. Медленно покачала головой, придвинув лицо ближе. Коснулась губами маски и зашептала, подобно молитве: — Мы не делимся, Брамс. Лишь уступаем, ведь без этого, на всю жизнь останемся в стенах, что служат клеткой, — кончиком носа прошлась по щекам, после возвращаясь обратно. — Я видела Дьявола, Брамс, которым был мой отец. Наши с тобой родители разные, но на свет они породили похожих детей. И главная наша схожесть в ненасытности. Хочешь получить всё? Так дай мне это прямо сейчас, — пальцы вцепились в кожу на спине, а я продолжала повторять слова: «Дай мне это».       Один рывок, и вот я уже сидела на его бёдрах. Утренний стояк упирался в живот. Не на шутку разыгралось желание, готовое смениться потребностью. Но нет. Я игнорировала подобную реакцию. Сейчас до судороги, до изнеможения хотелось другого! Однако рука, что контролировала, сдерживала мою ладонь, мешала продвинуться дальше, получить желаемое! — Сделаешь это, и я узнаю про тебя всё, Грета, — голос…Слышала ли я от него подобный тон? Словно разговаривал сам Дьявол. — Жадные люди кормят друг друга. Ты знаешь, что заставив меня голодать, впредь будешь получать лишь крошки. — Не слишком ли маленький рот, чтобы вместить это всё? — он шипел. Раньше я бы назвала это змеиным языком, но не теперь. Сейчас он казался мне звуком, который издавали сотни насекомых. От такого хотелось убежать, забыть. Однако впервые я услышала смех Брамса. Он был негромок, но пробирал. Я замерла в неверии, и…не могла насытиться. Хотелось громче, чтобы он не сдерживал его впредь.       Пользуясь моим оцепенением, он на несколько секунд прикрыл глаза, и, спустя секунды, раскрыл. Я была готова поклясться - что-то поменялось. Ощутимо, как если бы увидела своими глазами, почувствовала незримую черту, возникшую перед нами давно, но сейчас сдвинувшуюся. В этот момент близости границы сместились, но пространство сузилось. — Позволю, но лишь чуть-чуть, Грета. А дальше я жду, когда ты сможешь утолить и мой голод, — одновременно с этими словами захват на кисти стал мягче, но оставался требовательным. Как и сказал: пока доступно лишь чуть-чуть.       Могла ли я мечтать о таком, просыпаясь вся в поту? Однозначно, реальность встретила меня с распростёртыми объятиями, с подарком. И я не намеревалась больше ждать.       Пальцы подрагивали от волнения и предвкушения, но следовали велению хозяйки. Миллиметр за миллиметром, осторожно, чтобы не спугнуть, я заползла под маску. Совсем немного, чтобы растянуть момент и в полной мере почувствовать кожей каждую неровность, малейшую морщинку или родинку. Мы оба дышали рвано. Ни он, ни я не скрывали волнения и возбуждения. Казалось всё вымыслом. Словно я находилась во сне, а ночью видела реальность. Чёрт, окажись всё иллюзией, я бы молила Всевышнего, чтобы видение повторилось.       Сначала кончики пальцев скользили плавно. Его кожа гладкая, без изъянов. «Значит, он скрывает не ожоги, тогда…», — ответ нашёлся сразу же, стоило прийти к неверным выводам. Я наконец-то ощутила. — То, про что тебе говорил тот бакалейщик. Чувствуешь это? — Брамс смотрел цепко, улавливал каждое изменение в мимике. Сморщись я сейчас от отвращения, навсегда бы уничтожила тоненькую нить доверия, которая возникла между нами. Но дело было не в этом. Отвращения как такового не было. Чем больше пальцы поглаживали неровности, тем сильнее меня затягивало. «Я не могу лгать и скрывать от себя, от него, что тело Брамса, лицо, по-прежнему вызывает во мне желание и трепет». — Хотела бы я, чтобы ты залез в мою голову сейчас, узнал…насколько мне приятно.       Брамс смолчал. По правде говоря, хотелось получить подтверждение, что он верил моим словам, но…я уже давно поняла - его поступки говорили гораздо больше.       Захотелось отблагодарить его. Подкрепить свои слова действием, чтобы показать, насколько я оценила оказанное доверие. Кажется, я нашла один из способов. Аккуратно, переживая, что маска могла съехать, вытащила из-под неё пальцы. Вместо этого они опустились поверх. — Сегодня я кое-что покажу тебе, — не смогла сдержать предвкушающую улыбку. — Только чуть-чуть.       И после, словно оставляя печать, которая заверяла моё обещание, я склонилась к шее. Поцеловала сначала венку, линию челюсти, прямо как в ту ночь. После, пользуясь доверием, я немного отодвинула маску, чтобы коснуться губами щеки. Малую её часть, которая не была поражена ожогом, но на большую наглость не решилась. Доверие было хрупким, не стоило им пренебрегать. — Вчера ты просил разбудить тебя и приготовить завтрак. Мне пора приступить к работе.       Я всё ещё чувствовала нахлынувшее возбуждение. Тело горело, а голова пустовала. Внезапно для самой себя я почувствовала неимоверное успокоение. Тревоги ушли, истерика исчезла незаметно, пока мы игрались друг с другом. Неожиданно я почувствовала себя счастливой. По-настоящему. Сейчас как никогда мне хотелось жить и наслаждаться каждой секундой пребывания в этом мире.       В молчании я слезла с мужского тела, подавляя тяжёлое дыхание и участившийся пульс. Так много нужно было сделать, и так мало времени, казалось, на всё дозволялось. Я уже давно потерялась во времени, в днях недели. Особняк ограждал меня от подобных знаний, предоставляя новые испытания, задачи¸ которые требовали моего участия. В нём я чувствовала себя листком, который упал с дерева прямиком в беспокойную воду ручья. Оставалось лишь плыть, молясь, чтобы не потонуть.       Погода была прекрасной. И пускай в этих краях неумолимый жар солнца предшествовал плохой погоде, я всё же была рада. Тепло, обилие света всегда напитывали меня. Руки, которые всегда были холодными, только в такие моменты согревались. «Следовало быстро ополоснуться в душе и сменить верх. И пора бы уже найти телефон».       Брамс заправлял кровать, пока я копошилась в шкафу, откапывая одну из немногих домашних вещей, на которой не было дырок. Укороченный серый лонгслив нашёлся не сразу. Сначала на меня свалилась стопка футболок, но благо Брамса в этот момент в комнате уже не было. «Отлично. Пора смыть с себя ночные кошмары».       Мой вымышленный ежедневник пополнялся новыми задачами довольно быстро. Пока тёплые струи воды согревали тело, в голове собирались все ранее упущенные или отложенные до лучших времен дела.       А ведь через месяц начнётся приём заявлений на ту ускоренную программу в университете. Я планировала падать туда заявку. Но сейчас ситуация осложнилась из-за Брамса. Никакого дистанционного обучения там не предусмотрено, а это проблема.       Для меня учёба никогда не была пустым звуком. Даже если успеваемость в школе проседала, я всегда понимала, что это приведёт к не лучшим последствиям. Так и получилось. Несмотря на те силы, что я вложила, чтобы пробиться на рынок фрилансеров и сделать себе имя, этого всё равно было не достаточно. Я желала большего. А этих высот можно было достичь после получения диплома того университета. Это определённо та проблема, которую следовало решить с Брамсом. Только пока не представляла как.       Следуя на кухню, на ходу я переплела волосы из гульки в косу. По пути взгляд уже выискивал Брамса, но он как сквозь землю провалился. «И где…».       Я растерялась, увидев Брамса за кухонным островком с ноутбуком, и не сразу смогла выйти из состояния неподвижности. Вдохнул жизнь в моё тело он сам. Брамс оторвался от экрана. Оценивающим взглядом прошёлся по мне. — У тебя есть ноутбук? — глупый вопрос, и я это понимала, но было сложно представить его таким…обычным что ли? Если бы не ранние события, маска, манера общения, затворничество, чёрт, да многое, можно было подумать, что он самый простой человек. — Знаешь, под маской я приподнял бровь, — и он вернул всё внимание обратно, начав быстро что-то печатать. Надо сказать, что скорость печати у него была выше всяких похвал.       Я закатила глаза, хотя мысленно отвесила себе подзатыльник. Ладно, значит, родители не полностью изолировали его от окружающего мира. Я подошла к холодильнику, вытаскивая продукты для приготовления овсяной каши, и фрукты. «А ведь он говорил про интернет. Получается, какая-никакая социализация присутствует. Даже не знаю, хорошо это или не очень. Подобный расклад вещей не позволяет ему быть полностью зависимым от меня».       Новая информация запустила череду всё новых и новых вопросов. И под звук щелчков кнопок я старательно обрабатывала все полученные данные, параллельно занимаясь готовкой. «Есть ли у него хобби помимо создания кукол? Получает ли он какое-то образование? Как насчёт заработка на жизнь? Собирается жить на капитал родителей или же есть что-то ещё? Может он анкету для меня заполнит?» «А я думала, что ты весь из себя собирательный образ социопата. Может ты ещё в Доту играешь или в Геншин? Тогда боюсь представить, в какую ярость ты впадаешь, когда сливаешь катку, и союзники начинают припоминать, что делали с твоей мамой прошлым летом», — конечно же, я не сказала подобное вслух. В подростковом возрасте я делала много вещей, которые могли привести к сокращению моего срока жизни, но всё же. О стольком хотелось спросить! «Если он сможет ходить без маски, и будет бороться с социопатическими наклонностями, то смог бы когда-нибудь спокойно ходить по магазинам, находиться в компании? Хотя я, как любительница криминальных хроник, знаю, что было много тех, кто спокойно жил в обществе. Тот же отец. Вспомнить хотя бы Банди, Чикатило, Кемпера. Последний так вообще частенько собирался в баре с полицейскими, которые его же и искали».       Нарезая фрукты, я выкроила время, чтобы мазнуть взглядом по Брамсу. Он что-то внимательно читал, не отвлекаясь ни на что. «Что я ещё узнаю? Он любит смотреть дорамы? Может он даже подпевал, когда мы пели Бритни? Господи, а если Брамс обожает k-pop?»       Я прикусила нижнюю губу, моля себя заткнуться. «Днём он прилежный работник, по вечерам устраивает вечеринки, а ночью закапывает гостей в лесу. Продуктивный мужчина». — Всё готово. Приятного аппетита. — Я поставила тарелки с ароматной кашей на островок. Следом на него приземлились кружки, в которых уже плескался только что заваренный чёрный чай. — Спасибо.       Однако я не могла спокойно есть, так как вспомнила про его маску. «И как он выйдет из ситуации?»       Брамс тоже осознал этот факт и посмотрел на меня. Я заняла место напротив, и теперь оставалось лишь гадать, как он выкрутится. — В следующий раз приготовлю еду космонавтов. Знаешь, её ещё через трубочку едят, — я не смогла скрыть улыбку, когда говорила это. Всё же события сегодняшнего дня, и правда, позволили дышать полной грудью рядом с ним. Я определённо стала позволять себе больше. — Ты недооцениваешь меня, Грета, — он приподнял низ маски, и ложка с едой смогла втиснуться в образовавшееся пространство. «Знал бы ты, что это не так».       Несмотря на то, что Брамс стал разговорчивее, ели мы в тишине. Честно говоря, пришло разочарование. Ведь сядь я рядом, хотя бы смогла подсмотреть в экран ноутбука. Интересно узнать, что Брамс мог искать. Может вообще ведёт с кем-то переписку? Любопытство буквально сжирало изнутри. Что уж поделать, всему своё время. Пока приходилось довольствоваться тем, что было. У меня оставался ровно месяц, чтобы окончательно расположить Брамса к себе. Иначе не видать никакой учёбы. «Звучит безумно, даже в мыслях, но кто не рискует…Сначала следовало бы избавиться ото всех помех. Малькольм, например».       Вдруг Брамс замер, а вместе с ним напряглась и я. — Брамс? — он приложил палец ко рту, вслушиваясь в тишину. Осторожно, боясь издать лишний шум, я положила ложку. — У нас гости, — только и сказал он. Всего три слова, а я вновь ощутила безысходность. Прямо как в прошлый раз. Мы столкнулись с Брамсом взглядами. Вновь между нами застыло напряжение. Опять кто-то врывался в наш маленький мир, не подозревая о последствиях. В очередной раз во время принятия пищи! «Это абсурдное совпадение напоминает круговорот дерьма, в котором мне вновь придётся плыть». — Малькольм? — только и сказал Брамс, но тоном, каким было произнесено имя бакалейщика, можно было бы убить. Только вот последнюю бочку мы уже использовали.       Но прежде чем я смогла что-то вымолвить, Брамс спокойно, не так как в прошлый раз, поднялся со стула. Вновь он приложил палец ко рту маски. Так же как и тогда, Брамс двинулся первым. Воспоминания о прошлом разе сотрясли сознание. Подруги были уже не в городе, никто из них ничего не забыл, чтобы вернуться. Оставался лишь Малькольм. Вот на кой чёрт я флиртовала с ним?!       Двигаясь по пятам за массивной фигурой, я шла, стараясь не издавать ни звука, как на охоте. Рванув сейчас вперёд, можно было только усугубить положение. К тому же вызвать у Брамса неправильную реакцию. Я ещё помнила прошлый раз. Особенно руку на шее. Нельзя было потерять его расположение! Только не сейчас, чёрт! «А ведь всё так хорошо шло с утра!»       В чём можно было отдать должное Брамсу, так это в осторожности. Он не ринулся открывать дверь, желая смести нарушителя со своего пути. Его спина склонилась, и я разглядела, что он рассматривал посетителя в дверной глазок. Молчание съедало, а нового стука не последовало.       Первым тишину нарушил Брамс. Причём самым неожиданным способом - хмыкнул. «Да не томи!» — хотелось закричать. Обескураженная происходящим, лишь смотрела, как Брамс отступил от двери, после, возвращаясь на кухню. Я моргнула один раз, потом второй. Переводила взгляд с двери, к кухне, и обратно. Нет, Брамс так и остался на своём месте, не думая встречать гостя. «Логично предположить, что он знает посетителя. Если бы хотел, чтобы я проигнорировала, то просто сообщил об этом. Только кто ещё знал о его существовании?»       Бессмысленно искать ответы, в чём я ни черта не смыслила, и где информация предоставлялась крупицами.       Стук повторился, и надо сказать, что тот, кто поджидал меня за закрытыми дверьми, явно не торопился. Дверь не сокрушалась от множества ударов. У посетителя даже сомнений не возникало: есть ли кто-то дома? Он был уверен и терпеливо дожидался встречи. Пора узнать, кто был мистером или миссис Х.       Стоило тяжёлой двери распахнуться, как я увидела незнакомца, чьё лицо закрывала широкополая шерстяная шляпа, сдвинутая до надбровных дуг. Хорошо просматривались только длинные волосы чёрного цвета. Чутьё взыграло красными всполохами перед глазами. Я ощущала опасность, и желание раствориться. Лишь предчувствие, ведь он не сделал ничего такого, отчего следовало бежать куда подальше. Однако тревога не затихала в груди.       Этот человек - кто бы он ни был, какое бы имя ему не дали при рождении, и с какой целью не возник на пороге, своим появлением не предвещал ничего хорошего. Широкие плечи, высокий рост. Образ, представший передо мной, был выкован в серости. Одежда, позволяющая создать первое впечатление, кричала о строгости и расчётливости.       Запоздало голова приподнялась, открывая вид на лицо, нижняя половина которого была исписана шрамами от бритвы или ножа. Остальная же его часть хранила следы рубцов после кожного заболевания. Хотелось резко отвести глаза, но не из-за брезгливости. Сложно было не припасть к земле под давлением взгляда, блеклость которых делала носителя похожим на живого мертвеца. Зомби, который не терял время зря и рассматривал с головы до ног и меня. Я вдруг почувствовала себя неуютно из-за того, что не надела лифчик и теперь светила стоящими сосками.       Наши переглядки были похожи на своеобразную процедуру знакомства, поэтому я решила, могу поближе рассмотреть гостя. Больше всего меня привлекла шея, что скрывалась под высоким воротником рубашки. Вот только даже материя не прятала выглядывающие шрамы, подобно тем, что были на лице. «Какие же увечья скрывались под одеждой?» — Мне льстит внимание красивой девушки, леди Грета. Правда, боюсь, что неотложные дела важнее. Они, кстати, ждут меня в этом особняке,— меня сложно было чем-то удивить. Даже когда моё имя слетело с губ мужчины, я больше сконцентрировала внимание на чемодане, который находился в его руке. Второй он придерживал длинный зонтик. — Вы уверенны, что это тот дом, что вам нужен? — да, Брамс видел его через глазок, и если бы не знал, то отреагировал по-другому, но осторожность по отношению к частной жизни, давала о себе знать.       Уголки мужских губ приподнялись, а морщинки возле глаз изрешетили кожу. Тихим и каким-то потусторонним шепотом он произнёс: — Я вижу перед собой бывшую лечебницу для душевнобольных и особняк моего старого, но ныне покойного друга. И готов поспорить, что внутри поджидает его сын. Господин, которому впредь я должен служить. Так что да, думаю, что я точно не ошибся адресом.       Я отступила, пошире приоткрывая дверь. Пока мужчина проходил, в голове проносились, как на повторе, сказанные слова. «Здесь была лечебница? Он сказал, что служит Брамсу? Слишком много информации. И как он узнал о кончине родителей Брамса, неужели отец семейства сообщил о своих планах по самоубийству заранее?» — Господин Брамс, давненько мы не виделись. Приношу соболезнования.       Брамс встретил его простым кивком головы, но и незнакомец не протягивал руку для рукопожатия. Видимо, они оба придерживались определённых границ. Я посмотрела на Брамса, но всё его внимание было направлено на мужчину. «Знает ли он причину, по которой тот нагрянул?»       Зонтик остался возле двери. Мужчина было собрался поставить рядом и чемодан, чтобы иметь возможность снять длинный плащ, но я пришла в себя. — Давайте подержу. — О, благодарю,— чемодан был увесистым, пришлось приложить силы, чтобы не скривится от тяжести. — Скоро подъедет мой помощник. Я заказал продукты, поэтому сегодня облегчу Вам задачу и приготовлю ужин. — взгляд исподлобья мазнул по Брамсу. — Господин вряд ли радует Вас кулинарными шедеврами. Как правило, он великолепно справляется только с нарезанием продуктов.       Желая провалиться сквозь землю, я переводила взгляд с одного на другого. Казалось, что от такой шпильки, Брамс мог продемонстрировать своё умение работы с острыми предметами. — Не пугайтесь, Грета, господин привык к перепалкам со мной. Он знает, что я с рождения был одарён длинным языком. К слову, это преимущество только при контакте с женщинами. — Мужчина тихо засмеялся, игнорируя мрачность и напряжённость обстановки. Хотя мне начинало казаться, что накал страстей видела здесь только я одна. Тем самым датчиком напряжения служил Брамс, а раз он стоял в расслабленной позе, оперевшись плечом о стену, значит, всё было хорошо. «Я начинаю подозревать, что лечебница вновь заработала, и незнакомец - наш первый пациент».       Чемоданчик перекочевал в руки мужчины, и тот по-хозяйски стал проходить вглубь дома, продвигаясь в гостиную. — П-подождите, куда Вы? — Простите, Грета. Вы, отчасти, как и Брамс, знаете не все детали. Зовите меня…нотариусом этой семьи. Я приехал, чтобы огласить завещание и заключить с Вами договор.