Morning routine

Их история была очень проста. Они жили в маленькой съемной квартирке на окраине Сеула. Нельзя сказать, что они были бедными, но их скромно обустроенная комнатка могла в целом описать финансовое положение хозяев. Винтажные шторы молочного цвета, пару свечей и свеже сорванная сирень украшали их спальню. Пак часто тащил в дом разные цветы в горшках, срывал черенки в магазинах, заворачивая в тонкую марлю, поэтому все их подоконники и столы были заставлены растениями. По углам была расставлена светлая мебель из икеи и в центре стояла кровать, укрытая пушистым пледом. Они были счастливы, даже если многое не могли себе позволить. Эта пара тонула друг в друге, принимала и отдавала любовь полностью без остатка. Им было достаточно полежать тихо в кровати под размеренный ход часов, послушать дыхание и прикрыть глаза на пару минут, обнимаясь кожа к коже. Между ними были тепло и забота. Если бы существовал аромат, который бы точно описывал их отношения, то это был бы запах еще теплых пряных яблок. Он бы заполнял всю комнату, забивался  в легкие и щекотил нервы, вызывая огромную дозу эндорфинов. Самое приятное чувство - знать что ты любим и очень важен. Пак Это знал точно. Вот уже как на протяжении пяти лет его жизнь наполняет запах яблочной корицы. Его парень Чон Чонгук невероятно заботливый, добрый и эмпатичный. В особо тяжёлые вечера он всегда поддержит Чимина, возьмет его за руку, нежно погладив по костяшкам и оставит поцелуй на мокрой от слез щеке. По утрам он часто видел прекрасную улыбку Чона. Тот часто улыбался во все тридцать два, обнажая свои передние кроличьи зубы. В такие моменты всегда хотелось потрепать  каштановые волосы и на секунду зарыться носом в макушку, вдыхая родной запах. Чонгук был старше Чимина на 3 года, но вел себя точно как ребенок. Дурацкие шутки, кривляния, громкий смех и куча газировки были частыми гостями в их доме. Но Чимин совсем не был против этого, он настолько полюбил его взрывной характер, что уже даже и представить себе не мог жизнь без него. Ему нравится выпивать каждые выходные бутылочку холодного сидра, пританцовывая для Чона под их любимые песни. Плевать, что подумают соседи, плевать на то, что приедут копы из-за громкой музыки, главное, что сейчас они вместе и наслаждаются каждой минутой. Они жили друг для друга, жили для собственного счастья и делили его поровну. Вместе они прошли трудности, ставшие на их пути к полному счастью, выбросили из своей жизни лживых, токсичных людей, справились с отношениями на расстоянии и непринятием родителей. Совместными усилиями они пришли к этим комфортным для обоих отношениям.

***

Раннее утро протягивало свои лучи, обнимая комнату теплым светом. Тело Чимина едва было прикрыто одеялом, которое почти полностью стянуло на другую сторону постели. Наверняка Чонгуку опять не хватало какого-то покрывала, чтобы было удобно во сне. Ему нравилась тяжесть одеяла, которая равномерно давила на него. Он обернулся им с ног до головы как медведь, хватаясь за скомканный краешек. Чон был очаровательным. Его дрожащие ресницы, красные приоткрытые губы, прижатая к подушке щека, - все это вызывало восторг у Пака. Вот она самая комфортная версия его бойфренда, какую можно было только увидеть. Чимин запустил руку под одеяло, касаясь тёплого, мягкого живота Чона. Он сильнее прижался к нему, зарывая нос между лопаток парня и оставляя сладкий поцелуй на вспотевшей от духоты коже. Пальцы скользнули чуть выше, слабо касаясь расслабленного тела. Он очертил кончиками грудь, чем разбудил старшего. – Мм, Чимин? – сонно пробурчал парень, даже не открывая глаза, но ответа так и не прозвучало. Чон почувствовал, как Пак мягко прошёлся по соскам. Они всегда были у Чонгука чувствительными, поэтому сразу дали ответную реакцию, твердея и краснея от трения. Чимин продолжал дразнить горошины пальцами. Он то сжимал, то тянул, резко отпуская, то проходился слегка недопиленными ногтями по нежной коже вокруг. Все это заставляло Чона окончательно проснуться и почувствовать разрастающееся тепло внизу живота. Возбуждение накатывало с новой силой, в очередной раз, когда Пак выдерживал паузу перед каждым касанием. Так, Чонгук задерживал дыхание в ожидании либо ласкового трения, либо  болезненного сжатия ( которое Чонгуку нравилось даже больше). Он нежился во внимании Пака, выгибая спину навстречу длинным пальцам, хватался за белые простыни и думал о мокрых губах Пака, оставляющих отметины на коже. Он тихо хныкал от несправедливо долгого "издевательства" над ним. Соски уже покраснели и стали больше, и каждое касание доставляло ощущение в несколько раз острее. Грудь словно горела, ее жгло и болезненно покалывало от прикосновений. За спиной послышался тихий смешок, Пака забавила вся эта ситуация, ему нравилось видеть Чонгука таким беспомощным и нуждающимся, полностью отдающимся его рукам. Вероятно спроси сейчас Чона любой элементарный вопрос, он проигнорирует его, находясь где-то совершенно далеко, упиваясь любовью младшего. По налитым красным от стыда ушам прошёлся горячий язык, а после Чон услышал хриплый голос Пака: – Детка наверное что-то хочет мне сказать? – его губы растянулись в довольной лисьей улыбке, принимая поражение противника. Он продолжил терзать напряженную грудь, уже покусывая мочку и ведя линию из поцелуев от шеи к плечу. Чонгук был слишком смущен, слишком не готов сказать даже слово, в ответ лишь промычав в подушку, – Мне кажется или  мой крольчонок разучился говорить, м? Ты же знаешь, что я не люблю повторять по несколько раз? – голос Пака стал жестче и серьезнее, но он старался говорить все так же тихо и спокойно, не нарушая правила их "игры". – Не мог бы ты..? - Не мог бы что? Ты разучился пользоваться языком? – рука Пака поглаживала изгибы и бока на талии. – Не мог бы ты спустить руку чуть ниже, пожалуйста? – лицо сразу вспыхло от смущения, а голос предательски задрожал, выдавая волнение. Будь это другой  раз, Чимин бы обязательно наказал его за невнятное произношение и едва слышные фразы, но сейчас ему ужасно хотелось увидеть зареванное во время оргазма лицо, абсолютно сломненного и уставшего после долгого секса Чонгука, поэтому даже такой ответ в целом смог удовлетворить его. – Ты такой молодец, так хорошо для меня стараешься, – на этих словах его рука скользнула к бедрам, оглаживая пухлые ноги и ведя ногтями по внутренней стороне.  Чонгук хоть и сгорал от стыда, но всегда был рад похвале, она заставляла пархать бабочек в животе и дергаться ноющий член, – Такой красивый, развратный и уже наверное ужасно мокрый? Да, Чонгуки? – он откинул одеяло на пол, продолжая растирать горящую, липкую от пота кожу. Член Чонгука был сильно напряжен, он покраснел и на коже ярко выступали вены, из головки выделялось много вязкой, прозрачной смазки, и казалось вот-вот он уже кончит, – Посмотри на себя, так много смазки, хотя ты ни разу себя не касался. Тебе так сильно возбудило то, как я трогал твои соски или же все дело в похвале? А может все вместе? Такой глупый развратный кролик – пальцы едва коснулись члена, как Чонгук громко застонал, не стесняясь в своих эмоциях. Он тяжело дышал, прикрыв глаза, в уголках которых уже скопилась влага. Головка болезненно заныла, а сам член дернулся, выделяя еще больше тянущегося предэякулянта. Чонгук поджал пальцы на ногах, зарываясь все глубже в подушку, возбуждение накатывало на него дикими волнами, голова была тяжелая, а тело совсем не слушалось. – Детка, я хочу видеть твое зареванное лицо, ты ведь не хочешь меня огорчать?, – Пак наматал отросшие каштановые волосы на кулак и резко потянул, поднимая голову Чона с подушки. Он жадно впился в его губы, получив в ответ тяжелый гортанный стон. Второй рукой Чимин касался возбужденного члена, двигая обхваченными пальцами вверх-вниз, переодически вообще убирая руку. Чонгук был гиперчувствительным в этот момент, он извивался по постели, выгибал спину и хныкал в губы. Он прильнул к уху Пака, сладко постанывая, а рукой вцепился в плечо Чимина, пытаясь удержаться от практически накрывающего  оргазма. Чимин ускорил темп, ему сносило крышу от такого Чонгука: влажного, чувствительного и соблазнительного. Он был готов сожрать его целиком, настолько его заводил Чонгук. Чимин еще пару раз провел рукой по скользкому члену и Чон взорвался от оргазма, громкий стон вырвался с его губ, лицо залили соленые слезы, а ноги дрожали после яркого завершения. Кулак Пака был залит белой вязкой спермой, он размазал ее по все еще напряжённому животу Чона, мягко улыбаясь. Взгляд Чонгука был расфокусирован и смотрел куда-то сквозь парня, но через пару секунд звонкий смех разнесся по комнате и яркая улыбка засветилась на лице Чона. Они нежно поцеловали друг друга в губы, липкие и все в сперме обнимаясь за талию. – Я люблю тебя, Чимин – Чон посмотрел в глаза Пака со всей теплотой и заботой, услышав в ответ три самых важных слова.