Его любовь - мои цветы

      Надрывный кашель в который раз раздался в аудитории, отчего Антону уже становилось неловко. Он немного заболел, ведь снег и холодная погода в середине декабря стали полной неожиданностью для него, но пропускать репетицию их факультетской команды КВН нельзя было даже мёртвым.       — Шаст, блять, выпей ты уже таблетку, — Серёга, который был капитаном этой самой команды, раздражённо нахмурился, — если ты заболеешь на игре — я тебя лично убью и никаких похорон не организую.       Вообще Серёга был отличным парнем, но впереди и вправду игра между всеми факультетами. Причём это был только первый этап отбора, ведь дальше их ждало соревнование между всеми университетами города, потом области и даже страны.       В этом году их состав кардинально изменился, поэтому важность репетиций нельзя было переоценить. Из прошлого состава остались лишь сами Серёжа с Антоном, которые учились на втором курсе журналистики, и Димка, который заканчивал четвёртый курс психологии. С последним Шастун общался ещё со школы — именно тот привёл его в КВН, что стало делом всей их жизни.       С Позовым их связывало очень много воспоминаний, они знали друг о друге всё; именно с ним Антон впервые попробовал пиво, а потом и водку (от воспоминаний об этом он бы с удовольствием отказался), первые экзамены, драки и скандалы с родителями — всё они прожили вместе.       Димка был надёжным настолько, насколько вообще может быть надёжным человек. Именно в такого нужно было влюбляться, что и сделала его невеста Катя.       А Антон…       Антон был дураком, что влюбился в Арсения, который в этом году присоединился к их команде. Он учился на пятом курсе по специальности «Актёрское мастерство», только в этом году перейдя на очное обучение.       И Арсений был прекрасен: красивый, начитанный и смешной. Антон мог часами разговаривать с ним, слушая его истории и с каждым разом всё больше удивляясь тому, сколько фактов может уместиться в обычной голове. Арсений был активным и неунывающим, складывалось ощущение, что у него никогда не садилась социальная батарейка.       Они быстро нашли общий язык, подружились и буквально через месяц после знакомства, хоть и лучшими друзьями их было не назвать, явно уже стали очень близки друг другу.       Они были родными людьми, это нельзя отрицать.       Но Антону точно было мало. Он хотел идти рядом не просто как друг, а как парень, как любимый.       Он так хотел любви.       И иногда Антон видел, что тоже вроде нравился ему, но это было настолько мимолётно, настолько незначительно, что делать выводы уж очень глупо.       — Держи, золотко, — Арсений протянул ему какую-то таблетку, которую парень тут же выпил, — тебе бы показаться врачу, не хватало ещё заболеть.       Общение Арса всегда было максимально милым и приятным, что только помогало влюбляться в него. И Антону было приятно, что так он называл только его и тех немногих девушек, с которыми изредка проводил своё время.       Это ставило его в одну линию с теми, кто нравился Попову. Ну, или так хотя бы считал Антон.       — Отец сегодня дежурит, можем после репетиции зайти, он тебя послушает, — протянул Дима, но был тут же перебит Сережёй.       — Как приятно, что вы помните о репетиции. Потому что мы тут ждём, когда вы напиздитесь и, Антон скажет свои слова.       Тот ещё больше смутился, извинился и вернулся к прогону. Любовь любовью, а репетиция по расписанию.       Репетиция закончилась уже через час, что не могло не радовать. В груди уже пару дней болело, и это мешало нормально существовать.       Поход к Темуру Станиславовичу, отцу Димы, который работал в районной больнице, переехав вместе с сыном в Питер после смерти супруги, Антон воспринимал с воодушевлением. Во-первых, он всегда рад видеть дядю Темура, а во-вторых, болеть он любил не больше, чем ходить в больницу.       — Хочешь, поеду с вами? — Арс положил руку на плечо Антону, устало прислонившись к нему головой. — Всё равно дома скучно.       — Как пожелаешь, но не думаю, что в больнице сильно веселее, — улыбнулся Дима.       Антон тоже улыбнулся, понимая, что Арсений скорее всего беспокоится о его здоровье. Это было приятно.       — Ну, вам может и да, а я всегда найду, кто меня может развеселить, — рассмеялся Арсений.       Это было даже не больно, а привычно. Возле Попова редко кто-то задерживался рядом, поэтому Антон даже не видел смысла в ревности.       Это же связи, не перетекающие в отношения. С ним будет иначе.       С ним должно быть иначе.       — Арс, я тебя обожаю, — усмехается Антон, на самом деле имея в виду то, что говорил. Когда-нибудь он сможет не перевести это в шутку, но, наверное, не сейчас.       — Ох, и я тебя, солнце, но в кабинет с тобой точно не пойду — больницы прям не моё.       Дорога к больнице пролетела легко и непринуждённо. Дима рассказывал о подготовке к свадьбе, которая будет уже этим летом. И Антон радовался за друга с его невестой, ведь те созданы друг для друга.       То, как они вместе светились, сложно было описать словами. Они расцветали, создавая атмосферу любви и гармонии. И даже при упоминании друг друга делались настолько счастливыми, что он точно верил: любовь есть.       И если любовь, то только такая. Умиротворённая, дарящая ощущение полёта и радости, без боли и разочарования.       Взаимная.       И он мечтал, что его тоже это ждёт. Может, звучит глупо, излишне романтично, но верить в плохое — не его вариант.       Он всегда ждал лучшего, всегда верил в чудо.       В холле больницы было тихо, ведь часы приёма всех врачей давно закончились, только дежурная медсестра тихо смотрела какой-то сериал, а в ординаторской горел свет — значит, дядя Темур пока не занят.       Арсений, долго не думая, остался возле медсестры, начиная разговор о сериале и каких-то сюжетных поворотах в нём. Сам Антон сериалы не любил — не хватало усидчивости. Всегда хочется проверить телефон, отвлечься на книгу, покурить или просто залипнуть куда-то.       Медсестра с радостью поддержала разговор, хватаясь за шанс отвлечься от скуки дежурства. И он мог её понять — устоять перед таким парнем очень сложно. Он умел завлекать, удерживать всё твоё внимание на себе, даже делая самые обыденные вещи.       — Пап, привет, — поздоровался Дима, как только вошёл в ординаторскую, Антон тут же поздоровался следом.       — Мальчики, рад вас видеть, вы чего не по домам?       — Да Антон что-то приболел, а у нас скоро конкурс, без него придётся переписывать весь сценарий.       — Ох, а я-то надеялся, что вы просто решили старика навестить, — ухмыльнулся Темур Станиславович, — но давай, снимай верх, послушаю тебя.       Осмотр прошёл довольно быстро, после чего доктор спокойно посмотрел на парня. От его улыбки уже становилось легче, поэтому Антон начал одеваться.       — Обычная простуда, купишь лекарства, я тебе их сейчас выпишу, ну и пару дней постарайся посидеть дома. Больничный завтра открою, чтобы ты не ездил сюда лишний раз.       — Спасибо вам огромное, вы просто мой спаситель, — Шастун пожал руку мужчине и повернулся к Диме. — Я тогда домой поеду, ты как?       — Да я, наверное, здесь останусь пока, завтра всё равно только лекции в расписании, готовиться не нужно. А отцу будет хоть не так скучно, сам знаешь, особого веселья тут не бывает.       — Ну хорошо, тогда до скорого.       Он вышел в коридор, где заметил Арсения, лежащего на скамье и листающего что-то в телефоне.       — Я всё, — Антон подошёл к нему и помог подняться, — ты чего такой кислый?       — Да откуда я знал, что у этой дамы муж и даже ребёнок? Обручальные кольца для того и придумали, чтобы сразу отсеивать такие варианты.       Антон мысленно улыбнулся, обрадовавшись тому, что у Попова всё же не вышло продолжить с медсестрой знакомство. Несмотря на то, что он привык к популярности Арсения, но лишний раз видеть его с кем-то не слишком хотелось.       — А ты чего так быстро, что тебе сказали?       — Да обычная простуда, заеду за таблетками и через пару дней буду как новый, — они пошли к дверям больницы, — ну и больничный открыли, так что я теперь официально на выходных. Как раз закончу сценарий сегодня вечером.       — Нет-нет-нет, так дело не пойдёт. Смотри, сколько ты мне перечислил поводов пойти провести время где-нибудь в баре, такой шанс упускать нельзя.       — Да ну, я же кашляю, как курильщик со стажем, всех людей там распугаю.       — Так ты и так курильщик со стажем, так что всё в порядке, — развёл в стороны руками парень, уверенно улыбаясь.       Антону девятнадцать, и он действительно курил ещё, наверное, лет с пятнадцати. Тогда он таскал по сигарете в неделю у мамы из сумки, хвастаясь пацанам, какой он взрослый. Думал, что это делает его крутым, добавляет популярности. Позже он уверял себя, что курит, потому что нравится, и если ему надоест, то легко бросит. Теперь же он понимал — не бросит, хоть ты его к плахе подведи. Привык, и всё тут.       — Да и ты же не можешь бросить своего друга, когда он только настроился на хороший секс, а тут его обламывают, — продолжал убеждать Попов. — Да и тебе найдём вариантик, что-то я тебя не видел ни с кем за всё это время.       От последних слов Антон чуть не подавился воздухом, но вовремя сдержался — не хватало ещё потом слушать лекцию о пользе секса на одну ночь.       — Нет, правда, ты вообще у нас хоть целованный? — он повернулся к Антону и, рассмотрев его румянец, понимающе улыбнулся. — Так ты ещё такой малыш?       — Куда уж нам до вас, господин двадцатидвухлетний старче, — окончательно смутился Антон. Вообще на первом курсе он поцеловался с парнем из бара, где они с группой отмечали поступление, да и там явно намечалось продолжение. Но тот незнакомец уснул за барной стойкой, и тогда Шастун испытал одно из самых больших облегчений в жизни. Секс без чувств оказался явно не для него.       — Нет, ну правда, как ты так умудрился? Вокруг тебя же куча девушек и парней, которые готовы были бы переспать с тобой — только скажи. Все же ведутся на твою внешность, ты же блядский ангел.       Антон лишь пожал плечами, подумав о том, что да, вокруг него всегда было много людей, он имел неплохую популярность в университете, играя за команду КВН, но всё более чем типично — тот, кто был нужен, не нуждался в нём.       — А может я, блин, принца своего жду, — пошутил парень, закуривая сигарету.       — Тогда пошли искать принца, любовь моя, — Арсений подхватил его за локоть и повёл в сторону аптеки.       Купив все лекарства, назначенные в списке, они сели в трамвай, чтобы доехать до любимого бара Арсения, который всю дорогу внимательно читал инструкцию к таблеткам, которые Антон уже выпил.       — Да не отрава там, честно, — протянул Шастун, про себя посмеиваясь с Попова.       — Я искал, можно ли их мешать с алкоголем, дурень. И да, про это ничего не сказано, так что бар только что приобрёл потенциального клиента.       Посмеиваясь, они дошли до бара, который представлял собой смесь современного неонового стиля и каких-то мини-джунглей. С первого взгляда казалось, что тот, кто проектировал данный дизайн, нуждается в сложном лечении, но как только взгляд привыкал к обстановке, то появлялось какое-то ощущение трепета и восторга.       Такое же ощущение у Антона рядом с Арсением, поэтому в голове сразу возникла мысль, что этот бар был действительно тем, что нужно.       — Нам по шоту фирменной настойки, друг, — Арс показал зелёный браслет, который был и на Антоне, — их им выдали на входе после проверки документов. Такой браслет обозначал, что им уже есть восемнадцать и можно алкоголь. Красный же браслет, который был на некоторых посетителях, подразумевал, что пить им нельзя. Арс при входе добавил, что это помогает знакомиться: никому не хочется нарваться на несовершеннолетнего.       — Поверь, это то, что нужно для начала вечера, — повернулся к Антону Попов, показывая палец вверх. — Как тебе тут?       — Сначала непривычно, но теперь мне вроде нравится. Сядем за столик или будем у бара?       — Лучше за столик, оттуда хорошо видно зал, и можно найти тебе кого-нибудь, — видимо, Арсений, не заполучив желаемое, решил сделать это главной целью вечера, отчего Антон мысленно застонал. Лучше бы сам помог, вот правда.       На самом деле вечер проходил хорошо, они много смеялись и пили, в целом хорошо проводя время. Из-за того, что был будний день, людей было не слишком много, но при этом зал выглядел достаточно заполненным, не чувствовалась пустота.       — Нет, ну как так, что у тебя никого нет, ты же чу-удо, — они оба были достаточно охмелевшие, чтобы сидеть за глупыми разговорами, и это даже перестало волновать Шастуна. Может, это и был его уникальный шанс, чтобы показать себя Арсению с новой, ранее не открытой стороны, показать свои чувства и дать им двоим шанс.       Решиться признаться было тяжело. Он был уверен, что Арсений видит в нём друга, даже очень близкого человека, но это была другая любовь. Он не чувствовал того трепета, что был у Антона.       — Ты же красивый, зараза, у тебя же куча поклонниц, скоро фан-группы будут собирать и петь хвалебные оды. И ты же этого заслуживаешь, так почему возле тебя никого нет?       — Ты что, завидуешь?       — А может, ревную? — в животе у Антона что-то ёкнуло, он мысленно содрогнулся после таких слов. Понимал Арсений или нет, но он только что дал ему зелёный свет.       И Шастун всё решил для себя.       Лёгкое движение вперёд, аккуратное касание губ такого желаемого человека, словно боясь напугать и оттолкнуть. Антон даже не целовал парня, он порхал у его губ, словно мотылёк возле цветка, едва касаясь, давая шанс передумать, отстраниться, закричать, ударить его.       Да что угодно.       Но Арс этого не сделал — он легко углубил поцелуй, притягивая парня к себе ближе.       И Антон задыхался. В его лёгких словно закончился весь запас кислорода, и только этот поцелуй дарил такое необходимое дыхание.       Это была страсть, это была радость, это были не просто эмоции — ему казалось, что в этом была вся его жизнь.       Целоваться с Арсением оказалось слишком правильно, слишком легко. Это пьянило ничем не хуже выпитого алкоголя.       — Ты мне нравишься, очень нравишься, Арс, — прошептал Антон, почувствовав жгучую необходимость признаться во всём.       Он вновь потянулся к губам напротив, но увидел настоящий шок в глазах Арса. Он словно не верил в услышанное и хотел, чтобы Антон забрал свои слова обратно.       — Тох, ты чего, — он тут же отпрянул от друга, — одно дело повеселиться, а другое дело — чувства. Ты мой друг, лучший друг. Я очень дорожу тобой, но это не моё.       Этот момент стал переломным. Больно иметь надежду и думать, что есть шанс. Но ещё больнее — узнать, что его нет.       Антон не помнил, как дошёл до туалета, как склонился над раковиной, смывая слёзы и захлёбываясь то ли в кашле, то ли рыданиях.       Зато он запомнит совсем другое — синий лепесток, который вылетел из его груди.       Он мог и не увидеть его, настолько маленьким тот был, но он заметил и это, словно оно стало самым настоящим началом конца.       Он ничего не понимал.