Стадия первая:
Отрицание.
«Этого ещё не хватало» — пожалуй, именно такие мысли посетили голову Гречкина в тот момент, когда он осознал, что вот уже как десятую минуту любуется видом сосредоточенного Лёши. Урок Зельеварения был бы куда интереснее, если бы профессор Снейп рассказывал о чём-то более интригующем и захватывающем — например, яды. Да, пожалуй именно этот раздел Кирилл любил просто до беспамятства. И даже не взирая на свой, казалось бы, в основном разгульный образ жизни, учёба и спорт давались ему одновременно хорошо, и дело было далеко не в деньгах старшего Гречкина. Просто, так исторически сложилось, что Кирилл всё быстро схватывал налету, а особо важную информацию предпочитал записывать где-нибудь, и сохранять. На всякий случай. В жизни волшебника каждая мелочь может пригодиться. — Чего ты там такое интересное рассматриваешь? — Влад, однокурсник Кирилла, слегка отталкивает его, дабы понять, что же так привлекло внимание слизеринца — Что, очередную короткую юбочку увидел? Или… — Затевахин сам по себе был человеком наблюдательным, поэтому после тихого «Ничего» от Гречкина-младшего, он всё же уловил мимолётный взгляд юноши в сторону Гриффиндора. А затем его глаза цепляются за макушку Алексея, что так старательно сейчас конспектирует всё, что монотонно вещает Снейп — Аа… на Макарова засмотрелся что ли? С каких пор тебя начали интересовать сироты вроде него? — Да никто меня не интересует. — отмахнулся блондин — Просто скучно стало, вот я и смотрю, чем эти львята занимаются. — Ага, а давно Макаров у нас во множественном числе употребляется? — Да сказал же, ни на кого я не смотрю! Сам-то вон, всё занятие с Паркинсон глаз не сводишь, а по поводу меня возникаешь. — Ну-ну, не надо мне тут. — Затевахин угрожающе выставил указательный палец перед лицом Кирилла — Пэнси, девушка ничего такая, миленькая, фигуристая. Так что тут есть на что посмотреть. — Влюблённый придурок… — всё так же бормочет Гречкин, принимаясь за готовку зелья, что им поручил приготовить декан Слизерина. — Ой, можно подумать, что ты у нас неприступная крепость, да? Иди вон, пялься на своего Макарова, я вообще молчать буду. — Да кто сказал, что он мой? — возмущение капля за каплей начинает превращаться в тонкую струю, постепенно растекающуюся по всему телу, считая именно мозг своей конечной целью. — Так, а с хера ли им всё время любуешься, как собственным отражением каждое утро? — выгибает бровь дугой Влад — Уверен, что ты его не просто рассматриваешь, а взглядом своим там уже раздеваешь. Навязчивая идея о том, чтобы раздеть Лёшу в реальности, а не в фантазиях как это Гречкин проделывал уже сотню раз, заседает в голове до конца урока, и это, как выяснилось, совсем не нравится хозяину подобных мыслей. Стоит профессору Снейпу наконец-то разрешить покинуть кабинет, как Кирилл наспех собрав все учебные принадлежности, пулей собирался вылететь из обителя декана Слизерина, как его едва ли не сбивают с ног прямо в дверном проёме. — Гречкин! — восклицает Алексей, направив недовольный взгляд морских глаз на парня. Взор его опускается на упавшие учебник и пергаменты с конспектами — Твою мать. Ты вообще смотришь куда идёшь? Или собственное самолюбие настолько ослепляет? — Уж извини, принцесса. — Кирилл обворожительно улыбается, обнажая белоснежные клыки, а затем уходит под дружные смешки сокурсников. Алексей злится, ему хочется как следует пройтись ладонью по затылку Гречкина, однако, уже собираясь покинуть кабинет, он услышал звенящий звук, будто что-то металлическое ударилось об холодный кафельный пол. Макаров опустил взгляд, чувствуя как под правой ногой находится нечто маленькое и круглое. Подняв вещицу и рассмотрев подробнее, юноша понял, что это — узорчатое серебряное кольцо, посередине украшенное драгоценным камнем. Изумруд, судя по цвету. — Что это у тебя? — перед Лёшей возникает его друг, Рон — Кольцо? Это твоё? — Нет. Я его нашёл на полу, после стычки с Гречкиным. Осознание врезается в голову, словно остроконечная стрела. — Наверное это Кирилла… — задумчиво произносит Макаров. — Ну да. — хмыкает Уизли — Только наш неподражаемый слизеринец любит подобный пафос. Алексей лишь молча соглашается, но красоту данного аксессуара не может опровергать. Действительно, Гречкину подходит всё что связано с оттенками его факультета. Ему в принципе идёт всё то, что Макаров лично бы никогда не надел. Слишком уж всё пропитано пафосом и аристократичностью. Лёша не любит подобного.* * *
Нельзя сказать, что Кирилл испытывал отвращение к Лёше, однако и особо положительных эмоций этот гриффиндорец у него не вызывал. Может быть потеху, насмешки, особенно когда люди подобные Макарову, смущаются или приходят в негодование от шуток со стороны змеиного факультета. Но отрицать тот факт, что улыбка обаятельного шестикурсника доставляла Гречкину-младшему постыдное удовольствие, аристократ не стал. Он слишком занят другими, более важными вещами, такие как например, поиск фамильного кольца. Сегодня утром, он впервые за несколько лет, запамятовал его надеть, так как сильно торопился на завтрак, а затем и на Трансфигурацию, чтобы, не дай Мерлин, не получить нагоняй от профессора МакГонагалл. Поэтому Гречкин-младший лишь закинул подарок отца в карман мантии, определив цель надеть его позже, да и забыл. А потом, в последствии, потерял. — Блять, Кир, харе метаться как снитч по полю! — раздражение Затевахина достигло высшей точки, когда Кирилл уже в пятый раз появился в холе гостиной, вновь заглядывая во все ранее обследованные щели — Что случилось? — Кольцо потерял, вот что… — удручающе произносит светловолосый. — Это ты про ту хрень с камушком? Брось, разве у тебя таких не с десяток тысяч? Нашёл из-за чего расстраиваться. — Сам ты хрень с камушком, понял? — в сердцах восклицает Кирилл — Это не просто какое-то там очередное кольцо, у которых, как ты сказал, десятки тысяч копий по всему миру. Это что-то вроде фамильной ценности. Реликвия, вроде. Отец говорил, что оно передавалось ещё от моего далёкого пра-пра-пра-пра-прадеда его сыну. Короче, вещь дорогая, и если я её не найду, мой дорогой батенька всыпит мне по полной программе. Это даже хуже, чем попасться старику Филчу ночью. Однако разгневанный монолог слизеринца прерывает изумлённое «Мерлинова борода» от явно чем-то озадаченной Паркинсон. Двое студентов змеиного факультета выглядывают из-за приоткрывшейся двери, видя как черноволосая стоит возле входа в гостиную, причём явно не одна. — Чего тебе надо, Макарченко? — окидывая шатена пронизывающим насквозь взглядом, спрашивает Пэнси. — Я Макаров, вообще-то! — недовольно поправляет её Лёша. — Мне-то какая разница? Зачем пожаловал? — Вот, — Макаров раскрывает небольшую ладонь, а в ней преспокойно лежит то злополучное кольцо, которое Кирилл ищет уже так полчаса точно — Это вроде бы Ки… Гречкина. Кольцо Гречкина. — Кирилл! — громко зовёт юношу Паркинсон — Иди сюда. Тут к тебе с подарком пожаловали. Кирилл на это заявление лишь тихо прокашливается, выходя из-за угла, лениво подтягиваясь, будто он вовсе спал. — Львёнок? — наигранно удивился юноша — Чего это ты решил к нам заявиться? Неужто недоволен выбором старой Шляпы? — Я… я тут принёс тебе… — вся уверенность вмиг сметается, а слова которые он подбирал в голове, чтобы не выставить себя идиотом перед школьными соперниками, будто и вовсе стирают заклинанием забвения. — Мм, подарок? — уточняет Гречкин, не забыв про то ли тёплую, то ли насмешливую улыбку — Мне конечно очень приятно, но скажи-ка мне, львёнок, с каких пор ты стал моим поклонником? Алексей вмиг задыхается от возмущения. Каков наглец! Ещё и лыбится так, что прямо и норовит выбить одним ударом все эти зубы, цвета белой лилии. Смущает. Смущает до дрожи в коленях. И этот пристальный взгляд коньячных глаз. Он будто душу вырвать хочет, со всеми её потрохами. А Кирилл молча ждёт. Он смотрит как голубые глаза бегают взглядом туда-сюда, и не осуждает. Лёша всегда отличался частой несобранностью и неуверенностью, конечно если дело не касалось квиддича. А вот его сестра Лиза, которая сейчас училась на первом курсе Пуффендуя, всегда была уверенной в себе девочкой. Видимо, поэтому она слыла на всю школу любимицей учителей. — Ни с каких! Вот, держи. — Лёша буквально впихивает потерянное кольцо между бледными пальцами Кирилла, и на ходу бросает — Благодарности не жду. Знаю же, что бесполезно. Он нервно шаркает ногами по полу, а звук стелящейся за собой мантии, отдаётся едва слышимым эхо. — Спасибо… вообще-то. — но эту фразу Гречкин говорит уже в полностью пустой коридор. Он едва заметно усмехается, сжимая в руке кольцо, что ещё отдаёт теплом чужой кожи. Щёки Алексея неустанно пылают. Нет, когда он нервничает или раздражается, то становится похож будто на фарфоровую куклу — бледный, с непроницаемым, стеклянным взглядом. А тут что-то другое. Уж слишком сильно Макарова смутил тот факт, что Гречкин так открыто на него пялился. Словно кожей чувствовал как взор карих глаз скользит по разжавшейся ладони, затем переходит на макушку каштановых волос, а дальше… А дальше Лёша и вовсе не хочет думать, куда смотрел Гречкин. Слишком сильно горело его лицо сейчас, а сердце так яростно оттанцовывало ча-ча-ча, что кажется, вот-вот выпрыгнет, да и спляшет перед хозяином. «Так. Нужно успокоиться. Ну не влюбился же я в него, верно?» — примерно так и думал Лёша, а затем, усмирив своё дыхание и бешеное сердцебиение, отправился в гостиную Гриффиндора, ведь там его уже ждала Елизавета, чтобы рассказать одну, как она выразилась, очень занимательную новость…* * *
Стадия вторая:
Сомнения и угрызения совести.
Лёша думал, что после того случая с кольцом, он напрочь забудет о Гречкине и с головой нырнёт в учебный процесс, но судьба, хе-хе, коварная шутница, и такой небывалый розыгрыш она могла придумать лишь для Макарова. В любом случае, Рональд говорил, что это лишь временная паранойя, ведь в тот день Кирилл действительно слишком много маячил перед глазами Алексея, поэтому он и не может пока что забыть. Вот только одним днём это не ограничивалось. Хогвартс — небывалых размеров место, однако там где всегда оказывался Лёша, тут же неподалёку возникал и Гречкин. Даже в библиотеке, хотя казалось бы, Кирилл не тот человек, который предпочитает тишину и мирный шелест книжных страниц. Но именно там, он так же всё чаще появлялся. Подобные встречи и мимолётные взгляды друг на друга, затянулись на долгие, как было для Макарова, и забавные, как было для Кирилла, два месяца. Близился Хэллоуин, нужно было начинать думать над костюмом, хотя Рон уже подобрал им идею на двоих. Разрисовать себя маглловскими красками, превратив свои лица в черепа, да приодеться во что-то более устрашающее — пожалуй вариант действительно неплохой, учитывая то, что подобный образ никак не сочетался с характером Лёши. Всё же, возможность продемонстрировать себя с другой стороны. Однако от мыслей о персоне Гречкина, факт приближающегося праздника, не исправил. Так мало того, этот слизеринский гад ещё и в Лёшины сны умудрился прокрасться. И не абы как, а с самыми, что ни на есть пикантными образами. То оголенный по пояс в ванне, где смотрит хитро, словно бросает вызов. То на днях вообще, встал образ где Кирилл полупьяным шёпотом говорит ему что-то наверняка развратное и неприличное, а затем кусает мочку уха, с пошлым причмокиванием выпуская её из плена своих губ. Ну это уже ни в какие ворота не лезет! Гречкина чересчур много в и без того увлекательной жизни Макарова, который вообще-то планировал с головой окунуться в учёбу и квиддич, но нет, сука судьба решила подёргать за невидимые ниточки, слегкаСтадия третья:
Забвение.
С отрицанием со стороны Кирилла, было куда проще. Этот парень, сколько себя помнил, был абсолютным пофигистом по жизни, поэтому отвлекался от размышлений насчёт Макарова, с помощью частых вечеринок, что устраивал Слизерин почти каждые выходные, утопая в женском и мужском внимании, коим не был обделён с самого детства. Так было лишь первый месяц. Позже, слизеринец и вовсе закрылся в себе, часто улетая мыслями куда-то далеко, будто в самый космос, а на предложения различных девиц и юнцов насчёт свиданий или быть весёлым тамадой на чьей-нибудь вечеринке, отказывался напрочь, вызывая удивлённые вздохи со стороны сокурсников. И это Кирилл Гречкин? Тот самый аристократичный, богатенький папин сынок, который скорее бутылку огневиски с горла выпьет, чем будет сидеть в одиночестве дольше десяти минут? Который чхать хотел на правила, прогуливаясь каждый день по ночному Хогвартсу, и его пределам? Который ежедневно цеплял какого-нибудь симпатичного студента, затем до одури трахая его в пустом кабинете или в своей спальне? Именно такого Гречкина знал Влад, а потом, заметив резко сменившееся моральное состояние друга, начал действительно беспокоится. Но ни хороший алкоголь, ни десятки девушек и парней, предложенных парню в качестве «игрушки на ночь» не помогали. — Да что с тобой, чувак? — не выдерживает Затевахин, заметив как Кирилл сидит уже второй час за конспектами по Истории Магии. А ведь он этот предмет всей душой ненавидел — Ты сидишь, учишься. На вечеринки практически не ходишь, ни с кем не кувыркаешься. Что с тобой, Кир? Неужто папочка по голове настучал, из-за жалоб учителей? — Он тут не при чём. — отвечает севшим от долгого молчания голосом блондин — У нас скоро зачёт перед каникулами, не хочу чтобы батя мне мозг пилил из-за неудовлетворительных результатов. Себе дороже. — Нихера себе… Обычно ты даже по поводу пилки мозгов не паришься, а тут… Погоди, ты где вообще конспекты взял? Ты же никогда ничего не писал по предмету этого дряхлого Бинса. А ну дай-ка. — Алё, блять? — недовольно воскликнул Гречкин — Я вообще-то учится пытаюсь, а ты херней маешься! Лучше бы помог. Влад прыскает, прикрыв широкую улыбку ладонью, хотя позже и вовсе пускается в откровенный ржач. — Святой Салазар! Чего? Ты и учиться?! Ха-ха-ха, ой насмешил! — Затевахин проводит рукой по лицу, убирая выступившие от смеха слёзы — Матерь божья, Кир, ты серьёзно? Но Гречкин одаривает его таким недовольным взглядом, полным желания хорошенько дать по морде, что Владислав тут же замолкает, опуская взгляд на пергаменты в своей руке. — Погоди, это ведь не твой почерк? У кого ты попросил конспекты? — Тебя ебёт? — Да. У кого взял конспекты? — Да какая тебе к чёрту разница? Взял и взял, что такого? — устало смотрит на товарища Кирилл. — Не хочешь, не говори. Я всё равно готовиться не буду. У Паркинсон спишу, если что.* * *
В матче против Слизерина, львиный факультет одержал неоспоримую победу. Команда радовалась своему первому успеху в только начавшемся году настолько, что в этот же день дом Годрика решил закатить громкую, на весь замок, вечеринку. Идея принадлежала всем известным близнецам Уизли, куда же без них. А Лёша и вовсе выкинул из головы все свои переживания по поводу Гречкина, всё списав на внезапно расшумевшиеся гормоны. Чего только подростковому организму не вздумается, верно? Так Алексей думал на протяжении нескольких недель точно. Лёша быстрым шагом направлялся в кабинет Слизнорта, на урок Зельеварения. С тех пор как Гораций появился в их школе в качестве преподавателя по данной дисциплине, ученики всех факультетов стали посещать занятия с удовольствием, и Лёша был в их числе, с предвкушением ожидая новую тему. — Доброго утра, вам, детишки! — Слизнорт был как обычно в приподнятом настроении. Это подкупало большую часть студентов, и в отличии от того же Снейпа, который всегда выглядел словно грозовая туча или чернокрылый ворон, на уроках бывшего декана Слизерина, было находится намного комфортнее — Сегодня мы поговорим об одном из самых любопытнейших зелий в магическом мире, и имя ему — Амортенция. Может, кто-нибудь помнит, что это за эликсир? Да, мистер Макаров? — Амортенцию часто называют «зельем любви», — начал спокойным тоном гриффиндорец — однако само чувство оно сотворить неспособно, это невозможно. Но оно может вызвать увлечение, и в случае передозировки — одержимость. — Браво, Алексей! Отлично! — хлопает в ладоши Гораций — Десять очков Гриффиндору за блестящий ответ от мистера Макарова, молодцы! И так, как некоторые из вас наверняка в курсе, Амортенция может менять цвет, и пахнуть по-разному, в зависимости от того, что нравится. Чаще всего этот запах ассоциируется с человеком, в которого Вы можете быть влюблены. Алексей, не желаете первым опробовать свойства данного зелья? Лёша лишь выходит вперёд, твёрдой походкой направляясь к учительскому столу, где стоит котёл с эликсиром. Он снимает чугунную крышку с котелка, становясь ко всем лицом. Зелье тут же меняет цвет, превращаясь из прозрачного, в дымку медового цвета. — Смелее, мистер Макаров. Скажите, какой запах Вы чувствуете? — спрашивает Слизнорт. Студенты обоих факультетов с интересом поглядывают на стоящего перед ними Макарова. Тот лишь шумно вздыхает, а запах чего-то знакомого и цепкого щекочет стенки маленького носа. — Я чувствую… запах угля… как будто костёр только погас. Ещё, запах огневиски, и какого-то одеколона. Похоже на… «Armani Acqua Di Gio» Это маггловские духи, достаточно дорогие. — Замечательно, мистер Макаров. Ароматы действительно необычные, но раз именно так для Вас и пахнет любимый человек, это потрясающе. Кто-нибудь ещё желает? — Слизнорт окидывает вопросительным взглядом толпящихся учеников. Бледная рука стремительно поднимается вверх, а знакомый голос заставляет колени Алексея слегка подкоситься. — Я хочу. Можно? — Конечно, Кирилл. Прошу, — указывает морщинистой рукой в сторону стола зельевар — вперёд. Уверенной походкой Гречкин-младший направляется к столу с котелком, а затем точно так же убирает крышку, вдыхая пряный запах глубоко в лёгкие. — Что Вы чувствуете, Кирилл? — Это… — перед глазами встаёт образ улыбающегося Макарова, который в голове Кирилла сейчас сидит на обитом, алом диване в гостиной Гриффиндора. Цвет дымки от зелья тут же меняет цвет, перекрашиваясь в рыжевато-мускатные оттенки — Я знаю. Это запах корицы. Может… чая. Точно не знаю какого, я не разбираюсь, но пахнет вкусно. И мёд. И что-то ещё… костёр! Да, костёр, это точно. — Невероятно! Какое потрясающее сочетание. Вы наверняка, очень сильно влюблены в этого человека, раз так отчётливо чувствуете запахи. — Возможно. — пожимает плечами слизеринец. — Не сомневайтесь, мистер Гречкин. — качает головой Слизнорт — Амортенцию не обманешь. Она чувствует когда человек испытывает сильную влюблённость к кому-либо. Так что, Вам следует над этим подумать. — Вы правы, профессор. — аристократ говорит это мужчине, однако его взгляд устремлён прямо в васильковые глаза напротив. Лёша вжимает голову в плечи, якобы прячась, однако голос в голове лишь кричит «Не надо. Тебе так не идёт. Хватит прятаться» И от чего-то, мысли звучат голосом Гречкина. Макаров крайне удивляется, а затем слышит следующее: «Это не твои мысли, львёнок. Это я с тобой говорю» «Ты что вообще в моей голове забыл? Уйди! Зачем ты использовал телепатию? Тупица…» «Не обижайся, принцесса. Я не хотел причинять тебе вред. Просто интересно, о чём ты думаешь?» «Тебе что, скучно?» «Да, малыш. Поговоришь со мной?» «Малыш? Я не такой! Хватит издеваться!» «Но ты же реально малыш. Ты ниже меня на голову точно» «Хватит. Не беси меня! Пожалуйста…» «Ты попросил меня не издеваться? А ты забавный, львёнок»* * *
Стадия четвёртая:
Принятие.
После пред праздничного урока Зельеварения, Кирилл действительно задумался о своих настоящих чувствах к Макарову. И понял… Слизнорт оказался прав. Только сейчас Кирилл полностью осознал, что его ощущения по поводу Алексея гораздо больше, чем простые шутки и насмешливые «львёнок», «принцесса», «малыш» Теперь он понял, что все его неосознанные действия шли лишь для привлечения внимания Макарова. И надо сказать, у него это получилось, но Кирилл пока что об этом не догадывался… Хэллоуин пришёл настолько неожиданно, что сначала Лёша и не понял, с чего все так суетятся, бегая по гостиной к своим друзьям и соседям с различными вопросами. — Лёша! — приветливо машет ему Рон, направившись к парню — Сегодня уже Хэллоуин, ты чего как слизняк в банке Слизнорта? — Уже каникулы? Я и не заметил… — честно отвечает Макаров. Его куда больше последние несколько дней волновала одна конкретная персона, и мы все прекрасно знаем, как его зовут. После того внезапного диалога в сознании гриффиндорца, Лёша действительно переосмыслил своё отношение к Гречкину. Он даже сходил к Трелони по совету близняшек Паттил, хотя далеко не был суеверным, однако его действительно волновал тот факт, что предыдущие пять лет Кирилл не проявлял никакой заинтересованности в нём. А ведь старт его волнениям дало то, что он почувствовал аромат маггловского одеколона. Того самого одеколона, которым пользовался Гречкин. Насколько Лёша знал, никто из слизеринцев не любил пользоваться всем, что хоть каплю связано с миром не магов. Но Гречкин был тем самым единственным, кому было плевать на происхождение — главное чтобы было красиво и утончённо. Это девиз семьи Гречкиных, Лёша был уверен. Но Алексей всё же сходил к Сивилле. Трелони была странной, однако предсказания, что она пророчила, всегда сбывались с течением времени. — Алексей, мальчик мой, ты сам-то уверен в своих чувствах? — обеспокоено спрашивает Трелони. — Я… — Если ты не уверен, вот, — женщина вручает юноше красивую, разрисованную невиданными ранее узорами, чашку — выпей. Этот чай выведывает самые тайные желания человека в любви, даже если тот прячет их за семью замками своего сердца. И никакой Сыворотки Правды. Лёша делает один большой глоток. Он и не подозревал, что так давно мучал себя жаждой. В один момент его настолько окрыляют невиданные ощущения, а на душе становится так легко, что улыбка поневоле расползается на загорелом личике. — Ну, что Вы чувствуете, молодой человек? Как Ваши ощущения? — Я- — Лёша! — начавшийся было монолог, нагло прерывает забежавший Симус — Лёша, твоя сестра! Лиза в Б-Больничном крыле! Алексей мигом подрывается с места, а Трелони напоследок лишь выкрикивает, что действие чая прекратится через пару минут. Сердце Макарова бешено стучит, рискуя и вовсе выпрыгнуть из груди. Он затормаживает возле входа в Больничное крыло, учтиво стучит. Но фигуру, что сидела сейчас возле его сестры, заставляет гриффиндорца раскрыть рот от удивления. — Лёша! — радостно выкрикивает Лиза — Не переживай, я просто ушибла ногу. Мне сделали подножку и я долго не могла нормально идти, но Кирилл помог мне добраться сюда. — Кирилл? Помог тебе? — как заведённый переспрашивает Алексей. — Да. Он отвлекал меня, пока мадам Помфри обрабатывала царапины, хотя было жу-у-у-утко неприятно! — девочка лучезарно улыбалась, бросая короткие взгляды на Гречкина. — Да, принцесса, я не только над вашими львятами смеяться умею. — Кирилл улыбается во все тридцать два зуба, бережно придерживая Елизавету за плечо. — Почему ты называешь моего брата принцессой? — выгибает бровь дугой Макарова-младшая — У него ведь даже короны нет. И он вообще-то мальчик. — Мелкая, для того чтобы быть принцем или принцессой, не обязательно иметь корону и горы богатств в придачу. — Кирилл лишь с нежностью в глазах щёлкает пуффендуйку по носу, продолжая улыбаться.* * *
Действие чая прошло крайне быстро и незаметно, однако ответа он так и не получил. Зато с Лизой всё в порядке. Синяки и царапины зажили, а девочка теперь преспокойно ходит, танцует, скачет как вмиг разошедшийся квоффл. Большой зал пестрил тёплыми оттенками оранжевого, красного и жёлтых цветов, а разукрашенные в разнообразные смешные и не очень рожицы, тыквы, парили под потолком, иногда будто живые, подлетая к переодевшимся студентам. Кирилл не особо заморачивался над своим хэллоуинским образом — всего-навсего средневековый вампир, коими их часто представляют маглы. Надо сказать, что данный костюм был ему к лицу — бледная кожа, красные магические линзы. Классический чёрно-белый наряд, который был украшен ещё и накидкой сзади с капюшоном. — Гречкин, мать твою! Ну ты и нарядился! — Влад прямо-таки сиял от счастья в окружении слизеринских девиц, в образе Мерлина. — Сам-то как расфуфырился! Вырви глаз, что пиздец! — смеётся Кирилл. Он окидывает взглядом украшенный зал, и глазами цепляется за знакомую макушку лохматых волос. Вот только парень в нескольких метрах от него, не похож на Макарова. Нет, улыбка всё та же, красивые эльфийские уши были всё так же очаровательны, но вот россыпь веснушек была скрыта за чёрной краской, что сейчас была расположена по всему лицу парня, а вместо привычной гриффиндорской формы или уютных свитеров, которые Гречкин часто видел на Алексее во время выходных — рубашка пепельно-коричневого цвета, а поверх неё, чернявый пиджак нараспашку. — Что это там? Ого-ооо… — рот Затевахина вмиг приобретает овальную форму — Вот это Макаров нарядился, прям… глаз не оторвать. Не знал, что у него так хорошо тело слажено. — Ты бы с выражениями поаккуратнее был... — советует стоящий рядом блондин. — Ой, простите, Ваше Высочество. Я на вашу цацу позарился? Премного извиняюсь. — Кончай клоунаду, Влад. — А ты кончай быть нюней, и подойди к своему ненаглядному. А то вон, — слизеринец как-то странно хмыкает — смотри как возле него девчонки уже вьются. Того глядишь, утащат своими ногтиками. Так что давай, — он бьёт Гречкина ладонью по спине, подталкивая в другой конец зала — блистай, чувак! И Кирилл действительно идёт к толпе гриффиндорцев, пока не замечает стоящую рядом с Лёшей, Лизу. Та буквально сияет в своём новом платье кремового цвета и с очаровательной, маленькой тиарой в огненных волосах. — Какая прелесть! — Кирилл усмехается, наблюдая как оживлённая беседа брата и сестры прерывается его появлением. — Кирилл! Выглядишь круто. Прям настоящий граф Дракула! — с восторгом в голосе говорит Макарова. — Ты тоже выглядишь потрясно, Лиз! Тебе идёт. — отпускает комментарий Гречкин, дав Елизавете «пять» — Ладно, я вас оставлю, голубки. — отсалютывает девочка и убегает, смеясь под суровый взгляд брата — Удачи, Лёша! — Удачи? В чём это? — смотрит уже на Макарова Гречкин. — Не обращай внимания. Напридумывала себе что-то, вот и балуется. — отмахивается Алексей — Ты что-то хотел? Если решил пошутить насчёт моего костюма, валяй. — Почему если я подхожу к тебе, то обязательно должен подколоть? — Мм, наверное потому что ты всегда так делаешь? Серьёзно, никого из наших ты так не цепляешь, как меня. Я в чём-то особенный? — ведёт бровями Макаров — Или может, я Амортенцию на себя случайно вылил, вот ты и пристал, как пчела на мёд? — А третий вариант ты не рассматривал? — Какой третий вариант? — Например, — Кирилл наклоняется поближе к шатену, слегка касаясь большим и указательным пальцами чужого подбородка — ты можешь мне нравиться. Очень сильно нравиться. Лёша впал в откровенный ступор, стеклянным взглядом изучая лицо Гречкина. Кирилл замечает, насмешливо улыбаясь лишь уголками губ, а затем наклонившись к его уху, шепчет: — Что такое, Лёшенька? Я такой красивый, что лишил тебя дара речи? — Да. Ой… — ответ настолько поражает своей неординарностью, что Лёша вмиг закрывает себе рот ладонями, с шоком и каким-то роковым ожиданием смотря на Гречкина — Вырвалось… ничего такого. Я-я просто- Оправдания Алексея прерывает внезапно начавшаяся мелодия, льющаяся из разных уголков зала. Вот слышится нежный звук флейты, затем присоединяется гитара, а потом эту дивную композицию дополняет и звук саксофона. — Не окажете честь станцевать со мной, принцесса? — Кирилл учтиво протягивает руку, спокойно ожидая ответа парня напротив. — Ты совсем из ума выжил? На нас же смотреть будут! — И? — спрашивает светловолосый — Мне плевать на других. Ну и, — Гречкин без разрешения кладёт руку на чужую талию, притягивая к себе — тебе помогу, заодно. — Придурок, Гречкин… Идиот… — неустанно шепчет Макаров — На нас же смотрят все! — А ты не на них смотри. — советует слизеринец. Он вновь охватывает цепкими пальцами Лёшин подбородок, поворачивая его лицо на себя — Смотри на меня. И Лёша смотрит. Смотрит и недоумевает, когда вокруг всё успело исчезнуть, померкнуть на фоне, где осталась лишь музыка и они, единственная танцующая пара во всём зале. И как будто на них действительно никто не смотрит, всем вокруг плевать. Так думает Лёша, продолжая смотреть в карие глаза напротив. — Давай сбежим, — неожиданно шепчет ему на ухо Кирилл. — Что? — Давай уйдём отсюда. Мне скучно. — Зато мне, охренеть как весело! — с полуулыбкой хмыкнул Алексей. Кирилл удивляется, скалясь в ответ точно также. — Приличным мальчикам не пристало так выражаться, — поучительным тоном говорит он. «А кто сказал, что я приличный?» — слова так и вертятся на языке, но сказать их - себя выдать, особенно вспоминая недавний очередной горячий сон с участием Гречкина. — Ой, иди ты знаешь куда? — Если нахуй, то извини. Из нас двоих, только ты похож на человека, которого трахают, а не который трахает. — Да ты… да как ты… — возмущению Лёши нет предела. Ну это уже выше всяких этических норм! — Да как у тебя вообще язык повернулся такое сказать? Придурок… — Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, Лёшенька. — улыбается Кирилл. И опять это чёртово «Лёшенька» от которого колени подкашиваются, а дыхание в лёгких спирает до невозможности. — Хватит, это бесит. И никакой я тебе не Лёшенька! Так меня только Лиза называет. И прекрати меня уже лапать, Гречкин! — требует Макаров — У тебя руки ходуном ходят. — Лапать? Охо-хо, львёнок, это я ещё не лапаю. — смеётся Гречкин-младший. Его правая рука медленно опускается вниз, а затем незаметно и аккуратно сжимает чужую ягодицу. Лёша удивлённо вздыхает, тут же пряча враз покрасневшее лицо в предплечье Гречкина. Что, что, а в росте он ему уступает так точно. Кирилл водит кончиками пальцев по правому полушарию ягодицы, слегка сдвигаясь вправо, к заветному местечку — Вот это, называется лапать, львёнок. — Прекрати… смотрят же. — Плева-а-а-ать, малыш. Пусть смотрят, всё равно ничего не сделают. Или ты хотел чтобы я это делал наедине? — Ладно, ладно! Если так хочешь уйти, пошли. Всё равно Лизе весело и без меня, как я погляжу. — Вот и славно! — Кирилл слегка хлопает парня по заднице, однако этот удар Лёша ощущает очень остро, и тихо стонет где-то в чужом плече. Такая реакция не укрывается от острого слуха Гречкина, на что он вальяжно улыбается. — Мне нравится твоё впечатление на этот счёт. — мурлычет он — Прогуляемся? — Пожалуй. Коридоры пусты, каждый шаг отдаётся эхом, а любой разговор разносится на пару квадратных метров так точно. — Идём куда-то? — спрашивает Кирилл, пока они всё это время шли в долгом молчании. — Да. В один кабинет. — Оо, ты меня туда ведёшь чтобы в любви признаться? Оригинально, оригинально. — Кирилл ты… — Лёша вздыхает, проводя рукой по взмокшему от волнения лицу — ты чёртов экстрасенс, да? Ой… да бля-я-ять! — создавалось впечатление, что Лёша и вовсе не контролировал собственный язык. Кирилл прямо на глазах становится серьёзным, а от взгляда исходит невероятный холод. — Где кабинет? — спрашивает он, затем хватает Лёшу за руку, сцепляя пальцы вместе. Они поднимаются на два этажа выше, а аудитория действительно оказывается пустой, словно ей уже который год не пользовались. Гречкин закрывает массивную деревянную дверь, а Лёша проходит в центр, явно нервничая и переживая от предстоящего разговора. — Значит, я тебе нравлюсь, да? — не поворачиваясь к парню спрашивает он. — Кирилл я не- — Только не надо делать из меня дурака. Учти, я на твои фальшивые оправдания не куплюсь. Алексей присаживается за пыльную парту, пряча лицо в собственных ладонях. — Да. Да чёрт возьми, да! Ты мне, мать твою, нравишься! Я не знаю как это произошло, но если бы не это кольцо, возможно ничего бы не было! И… и вообще, если ты начнёшь ржать надо мной, расскажешь всем своим дружкам об этом, то пусть. Мне уже будет посрать, лишь бы ты меня больше не трогал! — Во-первых, прекрати орать. Я прекрасно тебя слышу. — просит Кирилл — А во-вторых… — и неожиданно, юношу накрывает волна истерического смеха. Лёша лишь в недоумении рассматривает трясущееся от приступов смеха тело Гречкина, и потом хмуро спрашивает, с чего это ему так смешно вдруг стало — Боже, ну я и идиот. Лёше не послышалось? Кирилл Гречкин только что назвал себя идиотом? — Святой Салазар, Макаров, я что по-твоему, настолько ужасный человек? То есть… да может я таким и являюсь в глазах большинства, но бля, я же не всегда такой. Чудо да? Я веду себя сейчас как нормальный человек, и с кем, с тобой! Но мне интересно вот что, — он на секунду прерывается, переводя дыхание — ты реально тогда чувствовал запах моего одеколона? — Нет блин, я решил всех разыграть, и заставить поверить, что чувствую запах парфюма самого Кирилла Гречкина! — огрызнулся в ответ гриффиндорец — Просто уже тогда я… стоп, а с чего это я с тобой откровенничаю? Откуда мне знать, что ты точно никому не расскажешь? Да и если я признаюсь, от этого что-то изменится? — Ну как минимум, — Кирилл разворачивается и медленным шагом направляется к Макарову — я тебя поцелую. — Что? — не успевает договорить тот, как Гречкин тут же оказывается неприлично близко к нему — Кирилл… — Давай так, я скажу первым. А ты сам решишь, что тебе дальше делать, ок? Лёша, … нет не так. Алексей Макаров, — обращается он к парню — ты мне охуеть как нравишься. Я от тебя глаз не оторву на занятиях. Мне нравится в тебе абсолютно всё. — Особенно моя задница! — фыркает тот. — И это тоже. Ну так? Лёша тщательно думает. Кирилл хоть и не самый лучший человек, но на такие серьёзные темы шутить вряд ли бы стал, хотя с его послужным списком вполне мог. Однако лицо слизеринца оставалось непроницаемым и максимально серьёзным. Не похоже на традиционный розыгрыш. Но глубоко выдохнув, всё же произносит, стыдливо опуская голову: — Ты мне тоже нравишься, Гречкин. И насчёт аромата я не врал. Я действительно тогда почувствовал запах того одеколона. Пахнет, кстати, приятно. — Мм… ты тоже пахнешь очень привлекательно. Корица, мёд и костёр. Потрясающе, не находишь? — Так это… — Да. Тогда ты мне уже нравился, и именно такой запах у меня с тобой ассоциируется. Он не успевает сказать лишь малую часть, но галстук тянут куда-то вниз, а чужие мягкие губы накрывают его собственные. Чёрные зрачки расширяются, а затем веки сами собой закрываются. Руки неизбежно тянуться к телу Макарова, и Кирилл пальцами проходит по правой щеке, на которой звёздами рассыпались веснушки. Лёша не умеет целоваться от слова совсем. У него и опыта-то никогда не было, а тут незримое желание сотворить подобное. Кирилл улыбается сквозь поцелуй по-лисьи, проводит языком по ряду верхних зубов, перехватывая инициативу. — Не само… мхф… не самое лучшее место для таких шалостей, малыш. — останавливает юнца Гречкин — Спальни пустые. Прошвырнёмся в подземелья? — парень без разрешения подхватывает Макарова на руки, с ноги открывая дверь. Они оказываются в гостиной достаточно быстро, Кирилл отпускает Лёшу. Затем, взяв того за руку, ведёт в сторону мужских спален. Дверь в чужую комнату открывается стремительно, и с громким хлопком закрыв её, Гречкин слегка вталкивает Лёшу в центр, жадно впиваясь своими губами в раскрасневшиеся губы гриффиндорца, но целует на удивление нежно и размеренно, будто не хочет спугнуть только открывшиеся чувства Алексея. — Смотри, принцесс, — кареглазый медленно разворачивает Лёшу к стоящему слева от них большому зеркалу, что было обито узорной рамой. Он пальцами приподнимает голову Макарова, чтобы тот обнажил свою нетронутую шею, посмотрев на своё потрепанное отражение — ты тако-о-ой красивый. Скажи, мелкий, — чужие губы смыкаются у самого края алеющего уха, а затем Гречкин горячо шепчет — а правда, что у эльфов блядски чувствительные уши, м? — Д-да. У нас это что-то вроде эрогенной зоны. — Эрогенной, говоришь? — Кирилл, ты только будь осторожен. Я… — Ты супер чувствительный, да? Хорошо, буду аккуратен. — заверяет парень. Он проходит губами по всей длине уха, а затем слегка прикусывает верхний край, на что слышит звонкий, но короткий стон Макарова. — Ещё… Вторая рука Гречкина опускается на внутреннюю сторону бедра, сжимая сквозь плотную ткань брюк, в то время как первая, держит обе руки Алексея перед собой. Кирилл не глядя, падает на кожаное кресло стоящее рядом, утягивая за собой и возбуждённого Лёшу. Тот аккуратно приземляется в небольшое пространство между разведённых ног Кирилла. Губы последнего опускаются на шею, постепенно оставляя на чистой коже синеватые отметины, которые и вовсе потом расцветают алыми пятнами. — Поцелуй… — выстанывает Макаров — меня. Гречкин послушно целует в приоткрытые губы, сразу проходясь языком всё дальше. — Хочу тебя. — настойчиво шепчет он в красные уши гриффиндорца. Лёша скидывает пиджак, а краска на лице и вовсе смазывается в разнообразные чёрно-белые и серые пятна. Затем парень расстёгивает пуговицы на рубашке, но так и остаётся в ней, больше ничего не сумев сделать, ведь чужие шершавые губы вновь сливаются с его собственными в страстном поцелуе. Внутри Кирилл понимал, что Лёше наверняка страшно и он переживает. Тот лишь виляет бёдрами, давясь очередным стоном. — Чёрт… Кирилл… а-ах! — Ведёшь себя как шлю-ю-юха… — Я не шлюха! — протестует Макаров, но чужая ладонь мигом оказывается в его штанах, крепко сжимая член — А-ах! — Ну, а ведёшь себя именно так. — А ты, х-хаах… всех шлюх в округе знаешь? Всех пере… иметь успел? Замешательство в глазах Кирилла возникает лишь на секунду, но этого хватает чтобы Лёша мог повернуться к нему лицом, усаживаясь на колени. — Уху-ху… что такое, мелкий? Решил в актива поиграть? — Я? Я-я не- — Не что? — Это не то что ты думаешь, извращенец! — Лёше стыдно. Он наверняка и не осознал полностью, что только минуту назад сотворил, ведь пелена перед глазами полностью опьяняет его. — Это я извращенец? Это я что ли по-твоему стонал только что от чужой руки на своём члене? — ладонь Гречкина вновь опускается, скрываясь между плотно сведённых ног Макарова — Разведёшь для меня ноги, принцесса? Или помочь? Алексей послушно расставляет ноги. Кирилл не сдерживается, проводит короткими ногтями по гладкой коже, затем лёгкий шлепок слышится в районе внутренней стороны бедра, и Лёша вновь инстинктивно сводит ноги вместе. — Блять… ты сейчас просто охереть как прекрасен. — выдыхает Гречкин тому куда-то в шею — Я часто кому говорил такое, но… ты другой случай. — Прям такой особенный? — Да, особенный. — И это ты тоже много кому говорил, — фыркает Лёша. — Мм, моя принцесса мало того что тот ещё вредина, так ещё и жуткий ревнивец? — мурлычет парню на ухо Гречкин — Уху-уу… куда это мы свои ручки тянем? Лёша аккуратно, но всё с такими же красными от стыда щеками дотрагивается до выпирающего бугорка Кирилла, медленно массируя. Кирилл времени зря не теряет, так же продолжает надрачивать Лёше, слушая громкие и несдержанные вскрики Макарова. Он то и дело подмахивает бёдрами, предчувствуя скорую разрядку. Кирилл тоже ощущает конец всем удовольствиям, пока предварительно укусив Лёшу за мочку уха, с придыханием шепчет: — Давай, м-малыш. Лёша на очередной подкол внимания не обращает. Последний раз подмахивает бёдрами, содрогаясь всем телом. Перед глазами пляшут звёздочки, а сердце на мгновение останавливается. Ноги дрожат, грудь ходит ходуном, а лицо мокрое и красное от волнения и смущения. Засыпают двое парней в обнимку, на так и не расстеленной кровати Гречкина, освещаемую молочным светом Луны.* * *
Солнечные лучи длинным шлейфом осветили изумрудные шторы комнаты слизеринца. Лёша жмурится от маленьких солнечных зайчиков, пробежавших мимолётом по его веснушчатому лицу. Парень открывает свои морские глаза, видя как напротив постели, всё в том же кожаном кресле сидит Кирилл, читая «Ежедневный Пророк» — Проснулся, — констатирует он, белозубо улыбаясь — Сок? — кивает блондин в сторону небольшого столика, на котором стоит два стакана с тыквенным соком. — Где ты его взял? — протирая глаза от сна, спрашивает Лёша. — На кухне. Эльфы с удовольствием приготовили нам по паре стаканчиков. — Гречкин подходит к кровати, а затем глубоко целует Алексея в покусанные губы — Повезло, что сегодня выходной, да? Вряд ли после наших вчерашних игр, тебе бы захотелось переться на первый урок. Тем более, если это ленивый бубнёж старика Бинса…