Стивен Кинг.
***
Заваленный бумагами стол и чувство раздражения — не самое лучшее сочетание. Именно так, потому что, вот мы видим сидящего бизнесмена за столом и шумно выдыхающего через нос воздух, а вот, через секунду, он уже стоит на ногах, и все бумажки, документы и папки полетели красивым листопадом на пол, застилая пространство вокруг стола, словно расписной ковёр. Арсений продолжал шумно дышать и сжимать руки в кулаки, яростно метая глазами по кабинету, ища ими ещё хоть что-то, что можно метнуть, и ещё, желательно, в кого-то. Злость была присуща Попову, его сущность настоящего альфы не простила бы ему милые улыбочки и розовые рубашки, извиняющиеся, невинные взгляды и проглатывание оскорблений. Эти вспышки злости и раздражительности служили чаще всего верным знаком, что скоро гон. Арс контролировал себя во время него, но до — это было что-то с чем-то. Все подчиненные, которые мельтешили у него под ногами, стараясь помочь в работе, были тут же уволены с первого часа рабочего дня, и альфу совершенно не волновало, что это был третий десяток набранных секретарей. Павел Алексеевич каждый раз старался всеми возможными способами отправить разъярённого альфу домой, но тот постоянно упирался, грозясь, что гамме не поздоровится, если он не оставит его в покое и не выйдет к чертовой бабушке из его кабинета. Попов, обведя помещение голубыми, потемневшими от злости, глазами и, не найдя ничего сносного для броска или ломания, раздраженно плюхнулся на стул, который жалобно скрипнул под мужчиной, словно пытаясь возмутиться, но его судьба уже давно была расписана на несчастных, оборванных листах и никак неизменна. Паша, закончивший собирать бумаги с пола, снова водрузил их почти ровной стопкой на стол, мельком осматривая своё творение, и поднял взгляд на альфу. — Арс, — Воля не злился на своего подчинённого, прекрасно понимая его состояние, — ты… — Хочу трахаться. — Арс. — Хочу… — Арсений! — Паша хлопнул рукой по столу, из-за чего несколько листов со стопки, которую он так бережно собирал, слетело и вновь плавно опустилось на пол, — Прекрати. Ты не подросток, держи себя в руках, наконец. Воля видел медленно вздымающуюся грудь напротив и плотно сжатые веки. Альфа уже не психовал, постепенно возвращаясь в норму. Всё-таки он правда опытный и такую слабость позволяет себе изредка, выплескивая накопившуюся ненависть. — Пил блокаторы? — Паша знал, что этот индюк скажет, он знал, но строил дурачка. Попов слишком много в последнее время себе позволяет. Слишком. С этим надо что-то делать. — Нет, не пил. — Почему? — Паша откинулся на спинку стула, почёсывая подбородок. — Во-первых, я не ждал сейчас гон, а во-вторых, хотел попробовать один раз обойтись без них… Тяжело, но думаю — справлюсь. В конце концов, не попробуешь — … не попробуешь. — Как знаешь, — Воля не стал переубеждать бизнесмена, ведь это сейчас только сильнее разозлит брюнета, и тогда гамме точно не поздоровится во всех смыслах, — Ты готов меня ещё раз послушать? — Да, — уверенно ответил Попов, поднимая глаза на начальника и складывая перед собой руки на стол, — я готов. «Готов разнести этот гребаный кабинет к хуям и вытрахать из кого-нибудь душу» Подумал Попов. — Хорошо. Как и сказал, я сам не доволен всей этой ситуацией. Мой шеф — Стас Шеминов передал мне эту новость только сегодня, поэтому я сам ещё не в силах разложить её по полочкам. Повторяю тебе ещё раз: пришло распоряжение, что запрещено швартоваться около причалов и загружать пассажиров тоже. Раньше швартоваться можно было свободно, доступ был для всех. Но люди сверху решили, что надо зарабатывать, и ввели плату за причалы и парковку лодок на каналах. Для нас это, естественно, выгодно и прибыльно, но есть утечка. Поскольку правила свежие, удобную централизованную систему пока не придумали, из-за чего появляются проблемы с людьми и бизнес замедляется. — И Шеминов ругается из-за торможения работы, кучи штрафов и жалоб, правильно? — Да. — Заебись. — Арс, я прекрасно понимаю, что ситуация безвыходная, но ты же не один. Я тоже кручусь в этой проблеме и Димка с Матвиенко тоже стараются… Кстати, они уже почти снова нашли всех, подходящих под описание на сайте, для работы. Благодаря тебе, кстати, ищут. Завтра сможешь, думаю, уже смотреть на них… Только вот как ты теперь… — Все нормально, я выпью блокаторы. Обещаю, никого валить и трахать не буду, Паш. Ну что ты меня не знаешь что ли? — Вот именно, что знаю, поэтому и волнуюсь… Ладно, все равно я буду рядом, но если что, Арсений, несчастные омеги, которым ты разорвёшь что-нибудь или откусишь, останутся на твоей совести. — Я понял вас, Павел Алексеевич, — чуть смеясь сказал Попов, поглядывая на часы, — Я буду всячески стараться подавлять свой пыл и остужать неимоверный жар, — Воля согласно кивнул, — Но никогда нельзя быть уверенным в том, что под пеплом не тлеет уголёк. — Негодяй. Улыбнувшись, словно ехидна, Арсений рассмеялся во весь голос, смотря на улыбающегося начальника и чувствуя, что злость все же отступила, складывая перед ним своё оружие и низко склоняя голову, в знак уважения и почтения к такому опытному альфе. Но желание найти вкусно пахнущего омегу и вылизать его с головы до ног не пропадало. Паша был гамма, поэтому Попову ничего не стоило взять начальника, который пах молотым кофе. Арсений любил кофе, но почему-то этот запах не так сильно манил его, он не чувствовал сильной тяги и острого желания, когда гамма оказывался в его окружении. «Оно к лучшему» Думал он, ведь иначе просто невозможно было бы спокойно работать, а с блокаторами в носу ходить целый день — не лучший вариант. Собравшись, ведь время уже перевалило за десять вечера, он вышел из офиса, чувствуя, как злость снова пускается по его телу мелкими разрядами и сковывает в свои тяжёлые цепи.