мальчик хочет в тамбов

— Ты когда-нибудь была влюблена в Жданова?.. Вот так вопросики прямо с утра. Катя чуть не поперхнулась шоколадом; и, к сожалению, сдержать кратковременный испуг вряд ли получилось. Рома, который и так что-то подозревал, уже успел его заметить. Хорошо хоть, что Жданов решил куда-то слинять, судя по шуму закрывающейся двери. — С чего ты взял? — осторожно спросила она, смачивая горло чаем. — Да просто так, — весело ответил Рома. — Я ж прожжённый циник, Катюш. Всё ещё не могу поверить, что так самоотверженно трудиться можно ради такого балбеса. Вот Андрей — это да. Шеф и секретарша, это же так прозаично. Тем более — такой весь из себя шеф. Или ты, Кать, любишь, когда нестандартно?.. Последнее прозвучало если не как издёвка, то как задел на будущее — точно. Пушкарёва уткнулась лицом в ладони, имитируя смятение и лихорадочно соображая, что сказать. Это Малиновский, конечно, верно подметил! В такого, как он, влюбиться — это надо умудриться. Нет, пафосными песнопениями о любви тут не обойтись. Рома правильно всё сказал про себя; он — циник, и в высокое не поверит. — Ну что ж, — хмыкнула Катя тихо, — поздравляю, ты меня раскусил. Рома аж перестал жевать. — Правда? Вот так легко? — Не совсем легко, — покачала она головой. — В голове у женщины — сам знаешь, как всё сложно. — Тогда расскажи. — Оглядевшись вокруг и, видимо, пожалев, что в каморке нет дополнительного стула, Рома присел на корточки и уставился на Катю. — Ты не бойся. Шкафы от ревности сносить не буду. Я же цивилизованный человек. Ну ещё бы! Малиновский хотя бы приблизительно знает, что такое ревность? Может, только по отношению к Жданову? И Катя начала свою продуманную наспех полуправду-полуложь: — Когда я пришла в «Зималетто» и увидела Андрея… — она мечтательно возвела глаза к потолку, — о, что это было! В самом деле, принц. Тут никаких усилий не нужно, чтобы влюбиться в такого. Я и влюбилась… почти. — Это как так — почти? — не понял Рома. — Вот так, — пожала плечами Катя. — Помимо чувств и желания красивой любви у меня есть способность к анализу. Я же видела, как он ко мне относится. Он несколько дней меня Клавой называл!.. Что, так сложно имя из двух слогов запомнить? А когда он с Изотовой рандеву устроил и меня выпустить из кабинета забыл? Как будто меня вообще не существует в его системе координат. Есть ты, его друг, есть Кира, его невеста, есть родители и Воропаев, которых он боится. Есть модели для развлечений. А Катя — это кто такая? — Её губы скривились в презрительной усмешке. — В общем, мои миражи быстро рассеялись. Интересно быть влюблённой в того, кого можно хотя бы представить хорошим. Ну, в образ. А прекрасный образ Андрея быстро потонул под настоящим Андреем. — И поэтому ты решила переключиться на меня? — подтолкнул Катю в нужном направлении посмеивающийся Рома, который верно угадал её мысли. — Как на более привлекательный вариант? Катя кивнула. — Но почему? Ты же видела, какой я. — Видела, — подтвердила Пушкарёва. — И никогда не надеялась на взаимность. Не думала, что мне так повезёт. — Решив, что нужно подтвердить свои слова невербально, она протянула руку к Роминому лицу и осторожно провела ей по щеке, освещённой настольной лампой. — Знаешь утверждение про то, что природа не терпит пустоты? Мозг тоже её не терпит. Всегда хочется быть влюблённой в кого-то. Ну и что, что ты самая странная для этого кандидатура? Я ж не строила на тебя каких-то планов. Просто любовалась издалека. Это было очень легко — ты никогда на меня не кричал, не злился. Относился почти ласково. Такое ощущение, что ты никогда не унываешь и ничего не боишься! Мне это стало очень импонировать. Вот я и… втрескалась. Рома, который смотрел на собеседницу крайне задумчиво, отнял её руку от своего лица и оставил привычный поцелуй на ладони. Срастился он с этой рукой, что ли?.. — Не боишься, что разочарую? — улыбнулся он. — А ты попробуй не разочаровать, — улыбнулась в ответ Катя. — Шучу. Если что — влюблюсь в другого… — Я тебе дам, «влюблюсь»! Слышала такое выражение — поздняк метаться? Знаешь, чем отличаются прожжённые циники от обычных людей? — Чем же? — Если они умудрились влюбиться — то это надолго. Потому что выбирают дольше и придирчивее. — Малиновский подмигнул Кате. — Хотя, тебя отчасти тоже можно назвать циником, а? Не думал, что в твоей голове есть тумблер, который можно так легко переключать. Другие женщины тебе бы позавидовали. Та же Кира. — Ну Кира с Андреем долго. Чем дольше — тем сложнее выбираться. А кто такой для меня Андрей Палыч, чтобы долго по нему убиваться? Мне кажется, я на это даже права не имею. — Пушкарёва легко рассмеялась, думая о том, какая она умная на словах, и какая тупая на самом деле. Затем посмотрела на Рому лукаво: — И не переживай. Ты, может, думаешь, что недостоин того, чтобы о тебе пеклись. Но я считаю иначе. Попробую объяснить твоим языком. — Катя наклонилась поближе: — Нет никакого интереса совершать большие поступки просто так. Так уж мы, женщины, устроены — хочется во имя кого-то. Так намного интереснее. Можешь считать это прихотью моей души. Малиновский изумлённо помотал головой. — Катя, я просто поражён. Даже мне у тебя можно поучиться прагматизму. Так по полочкам разложить свои чувства! Восхищаюсь! — Я же экономист, — беззаботно ответила Катя. — Это моя основная задача — всё раскладывать по полочкам. Внутренне она взвыла. Было бы всё так просто! Просто взяла и отменила чувства к Жданову, как операцию на калькуляторе. Но нет, она слишком дура для такого. И зря, совершенно зря Малиновский восхищается её умом и продуманностью. Пусть лучше потом восхищается её актёрскими способностями — если, конечно, поверил в эту сказочку. — Тебе надо курсы создавать для несчастных влюблённых, отвечаю. — Спасибо, — рассмеялась Пушкарёва, — но мне и в «Зималетто» работы хватает. Рома вновь приложился к её руке — так, блин, рука скоро отнимется. Ну да ладно, рука это не рот. Хотя, Кате удалось расслышать, что Малиновский собирается с ней сделать сегодня в кино. Что ж… Что ж… — Пойду дальше восхищаться к себе в кабинет, — Роман поднялся и вновь поцеловал Катю в щёку. — Хоть и звучит абсурдно, но поработать тоже надо. — Иди, — хмыкнула Катя, — поработай. Пусть сон будет в руку. — Не веришь, да? — Малиновский шутливо закатил глаза, изображая глубочайшее страдание. — Никто не верит, о, горе мне! Посмотрим, кто будет смеяться последним — когда я заключу контракт на сто миллионов. — Во сне — хоть на двести, — хохотнула Катя. — Верю в твои возможности. После того, как Рома скрылся за дверью, подоспел и Жданов, прямо как по заказу. Спросил удивлённо: — О чём вы так долго ворковали? — Жданыч, а ты не думаешь, что у влюблённых должна быть своя частная жизнь? — радостно ответил Малиновский. — Слушай, ты чего мне голову морочишь? Какие ещё влюблённые? — До беспамятства, Андрюш, до беспамятства! — Малиновский! — Да расслабься ты. Просто наболтал ей разных милых глупостей. На это тоже нужно время. А не как у тебя с Кирой — хорошо выглядишь, милая, до вечера. Женщины, Жданов, любят, когда им льют мёд в уши, чтоб ты знал… На мёд и лапша лучше прилипает. — Ой, всё, иди уже! Казанова с Казанского вокзала. — Исчезаю, мой повелитель! Только не злись снова — ты от этого становишься некрасивым. До лягушки нашей тебе, конечно, далеко, но кто знает, что будет в старости?.. Всё-всё, ухожу-ухожу! И ни слова про то, о чём они с Катей говорили на самом деле. Странно. Что такое, Роман Дмитрич? Неужели у верного оруженосца есть секреты от своего любимого Дона Кихота? Может, не хочет, чтобы Андрей Палыч лишний раз нервничал?.. Ты ж посмотри, какой заботливый. *** Перед обедом Катя послала смс-ку Амуре. Зайди в зал заседаний, пожалуйста То есть в туалет, конечно. Душа требовала каких-то спонтанных действий — чего-то эдакого. Прямо как у беременной: то ли селёдки со сгущёнкой хочется, то ли пакость какую-нибудь устроить. А Амура, знающая чуть больше, чем остальные, могла бы стать неплохой в этом сообщницей. Когда встретились, Буйо была взволнованной. — Что случилось, Катюш? — тут же принялась расспрашивать она. — Тебя Жданов обидел? Малиновский? Оба?.. О, если бы она знала, как! — Нет, Амур. — Катя огляделась по сторонам и убедившись в отсутствии лишних ушей, снова заговорила: — Слу-ушай. Есть ответственное партийное задание. Государственной важности. И совершенно секретное. — Это какое? — подруга тут же успокоилась и принялась внимательно слушать. — Помнишь, ты вчера с утра говорила, что если Колю переодеть и привести в порядок, то он мог бы выглядеть вполне прилично? — Помню, конечно. — Ты могла бы этим заняться? — увидев Амурино замешательство, Катя быстро пояснила: — Я всё оплачу, конечно же. — Эээ. — Буйо опешила так, что ещё немного, и над её головой появилась бы полоса загрузки. — А зачем? — Зачем? — Пушкарёва тоже задумалась. — А хочется. — Кому хочется, Зорькину?.. — Зорькину тоже захочется. Я с ним поговорю. Надо же что-то менять в этой жизни! — Кать, — Амурин взгляд стал хитрым-прехитрым, — а на самом деле зачем? — А на самом деле… Хочу привести Колю в «Зималетто» хоть разок, — плотоядно улыбнулась Катя. — Легенда пока ещё жива, почему бы не продлить ей жизнь? — Сознаваться то есть не собираешься? — Будет ещё время сознаться. — Заметив слегка осуждающий взгляд подруги, Катя сложила руки в молитвенном жесте: — Ну, Амур, Амурочка! Ну чего тебе стоит? Неужели ты не играла в детстве в шпионов и маскировщиков? — Да ты знаешь, как-то больше в куклы… — хмыкнула Амура. — А, ну да. Это ж у меня было военное детство. — Пушкарёва задумчиво почесала лоб. — Ну так самое время начать! Воспринимай всё это как игру… как представление! — Девушка подошла поближе к подруге и сказала заговорщическим тоном: — Вот тебе какой актёр нравится? Чтобы прямо до дрожи в коленках? — До дрожи в коленках? — замечталась Буйо. — Ну, предположим, Леонардо ДиКаприо. — Мда, — хохотнула Катя. — До ДиКаприо Зорькину, конечно, как… мне до Кейт Уинслет. Но всё равно! Это же какой простор для фантазии. Можешь одеть его как захочешь, к парикмахеру отвести… — Это, конечно, всё прекрасно, Кать, — Амура усмехнулась, — но есть один маленький нюанс. Малюсенький такой. Ты с чего вообще взяла, что он согласится? — Поверь мне — он согласится! — твёрдо сказала Катя. — Если ты помнишь, в «Зималетто», прямо рядом с кабинетом Жданова, сидит та причина, по которой он согласится. — Вика?! Пушкарян, ты вообще в уме? Своими руками давать ей такой карт-бланш? — Всё-таки карт-бланш, — хихикнула Катя, похлопав Амуру по плечу. — Значит, Зорькин не безнадёжен. Спокойно! Мы его от Вики отвадим, если что. И вообще — он для окружающих всё ещё мой жених. Я его научу, как надо себя вести. Зато представь лица девочек и лицо той же Клочковой, когда они увидят Колю! И только мы с тобой знаем правду — будем смотреть на всех и тихо покатываться. Блеф чистой воды! Ты что, в покер никогда не играла? — Катя, да что у тебя за детство такое было?! — ужаснулась Амура. — Шпионы, покер. Может, ещё бутылочка на раздевание? — Нет, ну ты что! Такого бы папа не допустил… — А покер, значит, допустил? — А покер, между прочим, развивает ум, — со знанием дела ответила Пушкарёва. — Ну что, ты согласна? — Что-то тут нечисто, Пушкарёва, — Буйо покачала головой, — ох, как нечисто. — Это значит «нет»? — Это значит «да»! — Да?! — Конечно. Я капец как обожаю нечистые истории — иначе бы я не была частью Женсовета. — Ура-а! От радости Катя налетела на Амуру с объятиями. Та рассмеялась: — Мда уж, Катюх. А я и не подозревала, какой ты можешь быть интриганкой. Настоящий серый кардинал! — Так в том и суть серых кардиналов — что их деятельность незаметна. Обещаю, Амур, не соскучимся. У ресепшена обнаружились Клочкова и Малиновский, на котором Клочкова беспощадно повисла, требуя отвезти её несчастную и вечно голодную персону в ресторан. — Ромочка! — ласково чмокнула она вице-президента в щёку. — Ну мы с тобой так давно никуда не выбирались вместе. Неужели ты не соскучился по мне? — Ты знаешь, — утомлённо ответил Малиновский, — как-то не особо. Викуль, давай отложим ненадолго? Примерно до следующей жизни. — Ну Ро-о-ом! — Вика не только не отцепилась от Романа, но и прилипла к нему ещё крепче. Катя с Амурой переглянулись и одновременно закатили глаза. — Ладно, — сказала Пушкарёва легко, от души наслаждаясь ситуацией, — я пойду, оденусь. — Катенька! — увидев её, Малиновский начал отдирать от себя Вику в три раза усиленней. — Я хотел дообсудить с вами вопрос по поставщикам… — Все рабочие вопросы, — страшно веселясь, ответила Катя, — после обеда, Роман Дмитрич. И пригласите уже, наконец, девушку в ресторан! Она похудела вся от переживаний, скоро невидимой станет. Куда мы без лица «Зималетто»?.. И неспешно удалилась в кабинет, оставляя позади себя озадаченное молчание. Ух, как хорошо!