Ночлежка

Склон горы, изрытой тоннелями. Мелкие отвесные деревья. А на пике город - футуристичный центр бытия. Люди стремятся быстро, словно волчья стая гонится за добычей. Вывески, освещающие скрытые из-за теней величественных зданий переулки. Здания, что скалы. Бетонные, серые, но отливающие неоном фонарей. Даже днём в знакомых местах был мрак. Город жил, был организмом, тоннели артериями, а гора сердцем. Хоть и ресурсы её давно исчерпывали себя, она питала всех. Но были и те, кто жили в ином, настоящем организме. Прямо у отвала, там, куда падал самый высокий водопад, - Последний Лес. Прошлые десятилетия был запрет на приближение к нему, запрет на прикосновение ребёнка к матери, лес породил все живые организмы, а теперь остался окружён скалами гор. Его последняя кровь изливалась сверху, питая его детей, питая себя. Запрет был остановлен, величественный светлый лес в тени города стал из достопримечательности, или скорее музейного экспоната, ресурсом. Джеймс был одним из грешников, он рубил лес, проливал его кровь, жёг его детей, горел сам душевно, не осознавая этого. Он знал, что это неверно, это был цветущий сад, с деревьями, которые росли так высоко, чтобы выйти из тени, годами пробивая себе путь к свету. Листья деревьев белели и приобретали фиолетовый оттенок у начал стволов. Их корни сплетались, давая жизнь новым саженцам, чтобы те, после первых, дали жизни другим. Мелкие деревья долго не жили, хоть попытки их и были тщетны, они одно за другим деревцем, появлялись на свет. Их стебли были слабы и низки. Они не получали света. Но те, кто приспособился, сбросил все листья, жил у ствола большого дерева и питался им, пробивались. Молодой мужчина лет двадцати пяти попросил своего напарника, бывалого в гуще леса дровосека, остановить машину. - Мне нужно отлить, останови у обочины. - Долгий день, а? - С ухмылкой, останавливая машину, сказал дровосек. - Долгий и изматывающий. - Дверь машины хлопнула. Подул слабый ветер. Это было непривычным явлением, ведь деревья как статуи останавливали любой поток воздуха. Кусты немного вздёрнулись. Были слышны отголоски городского шума, оно и ладно, ведь машина была уже совсем на подъезде в городской туннель-лифт. Тёплая струя облила твёрдую землю. Она была чёрная, что уголь. Единственным её цветом был жёлтый, тёмный мох. Джеймс застегнул ширинку, но странный запах, принесённый ветерком, въелся в его нос. Пахло кровью, грязной мерзкой кровью. Собачьим трупом. - Волки растрепали своего и зассали всю территорию. - Садясь в машину, сказал Джеймс. - Да, они часто так поступают, кобель решил, что достоин суки или решил поссать не в том месте. - Слегка смеясь, произнёс старый дровосек. - С волками жить, по-волчьи выть, ага? - Дровосек ударил в плечо Джеймса, поправил кепку и, почесав седую бороду, поехал дальше. Машина въехала в лифт. ID-карта была передана служащему, а лесной пейзаж начал отдаляться и становиться больше, стволы мешались друг с другом, создавая непроглядный ковёр. Белые листья побледнели и вовсе исчезли. Начали виднеться первые мелкие кроны. И вот, на пике были самые сильные и высокие светло-зелёные оттенки, которые превращались в бурый из-за яркого, розового отлива города. Это был тридцать седьмой лифт, совсем рядом с водопадом, как казалось из-за перспективы. - Как думаешь, Ноа, водопад яд для нас или жизнь для двух организмов? - Чего ты мелишь, никак не пойму? От чего же вода, которую мы пьём, яд? - Глаза дровосека расширились, а брови приподнялись. Было явно видно его недоумение. - Лес наш ресурс, значит и вода, что питает его тоже. А если лес враг, то вода яд? - Джеймс слегка отвернулся к окну машины, через которое виднелся вид на другую часть леса. - По моему, ты сегодня переработал. Твоя смена ещё не окончена. Отсыпайся в каюте, завтра ещё день до новых ребят, вот приедут, сменят тебя, и оторвёшься в городе! - Ноа засмеялся и похлопал молодого мыслителя. - Ты прав. Самое время идти с палубы машин, нечего отсиживаться. - Джеймс отправился пробираться сквозь палубу: Лесоповалочные машины, экскаваторы, люди так же бегущие в свои мелкие комнатушки. Иногда казалось, что отсюда невозможно выбраться. Это была огромная организованная паутина. Но парень добрался до общего перехода, который ветвился на несколько коридоров, одни были для машинистов и инженеров, управлявших этим огромным "постоялым двором" и складом, другой вёл в столовую и прачечную, но тот, куда направлялся Джеймс - каюты. Табличка у этого перехода давно перегорела, но все и так знали, куда он ведёт. Каюты чем-то напоминали отель со своими номерами и обслуживающим персоналом, который каждую смену менял постельное бельё и слегка убирался. - Триста пятьдесят восемь, вот и пришёл. Проведя по маленькому экранчику пальцами снизу-вверх, открылась холодная алюминиевая дверь. Она распахнула вход в маленькую как у всех каюту: кровать у проектора вида снаружи, тумбочка рядом, стол, слегка загораживающий проход, и шкаф со сменной одеждой. Запах крови не выходил из ума Джеймса, даже когда его уставшее тело упало на кровать. - А может я так же неудачно всё выбрал и сделал? - С этой мыслью он погрузился в глубокий сон.