***
Но в группе бывали и перепалки. Почти без причины ребята начали ссориться. Но после, каждый доказывал свою точку зрения, не уступая месту другому. – Нам нужно уже как-то открывать концерты, - говорил Уэнояма. - Если так дальше пойдёт, взломщики полезут ещё глубже. – Сейчас нет времени на концертов, у нас даже нет новой песней, чем можно порадовать фанатов, - возмутился Харуки, убирая гитарные примочки, или же, как называют профессионалы - педали. – А мне нужно ещё и в других участвовать. У меня даже времени нет, - сказал Акихико, касаясь серьги на мочке уха. – Да кому какое дело! - возмутился Харуки. Его уровень злости уже закалялся до возвышенности. - Нам нужно как-то быстро всё начать с самого начала. – Вот ты и начинай! - грубо и резко ответил Уэнояма. - Мы уже и так много чего сделали, а результата - ноль. Мафую всё это время был в сторонке. Парень никогда не любил заводить конфликты, а останавливать других уже было бессмысленно. Сато почувствовал себя почти никем. Снова в голову пришла та фраза, о которой он хочет забыть... "Может, ты и умрёшь ради меня?..". Он обвёл гитару, встал с места и направился к выходу. Последнее, что последовало его ухода - резкое безмолвие, но всё равно это никак не остановило тройку ссорящих почти ни за что, словно в воздухе дело. После этого конфликта группа почти не общалась друг с другом. На репетициях они обговаривались короткими фразами, да и то сухо и без эмоций. Никто так и не помирился. Но, Уэнояма как-то сошёлся с Мафую и они теперь пытаются свести между собой Акихико с Харуки. – Если так будет идти дальше, группа скорее развалится, - раздражённо сказал Уэнояма. Мафую на это отреагировал молча, лишь обнимая парня. Они были дома у Сато, поэтому Кендама сидела у ног вокалиста, веляя хвостом и иногда могла бегать по комнате, будто отгоняя всю нпгнетающую атмосферу, хотя собаку это могло напугать, будь она видна в реальности. – Мы можем сделать так, чтобы они встретились между собой, - посмотрев в потолок, подумал Мафую. - Между нами спора не было, поэтому нам будет легче. – В каком это смысле? – Потому что я один вряд ли смог вас всех помирить, - с вопросом в голосе сказал Сато. Тем временем Акихико и Харуки вообще не виделись вне репетиций. Они могли только созваниваться по делу, но последний звонок от гитариста привёл в ступор ударника. – Ты можешь меня забрать от сюда? - едва плетя язык говорил Харуки. – Забрать откуда? - спросил Акихико, удивившись, насколько может быть пьян парень, позвонив Аки. Харуки невнятно сказал адрес. Данный бар был знаком Акихико, поэтому он направился, не теряя ни минуты. Ехать на байке с выпившим в стельку гитаристом было не очень то и легко, но он лишь надел на него шлем, привязал руки к своему торсу, чтобы тот не упал, и довёз его до квартиры. Но пьяный парень не стал его отпускать, наоборот, когда Акихико убрал узел с его запястий, тот лип к нему и стал невнятно говорить. Всё, что он смог сказать: – Ты уж прости меня. - говорил Харуки. - Я не хотел тебя обидеть. Ну, не уходи от меня. Побудь рядом. Акихико вспомнил, что ранее Харуки сам разрешал прийти к нему домой в нетрезвом состоянии. Какая-то боль прошлась лезвием в его груди. Он молча донёс Харуки до кровати, сняв с того куртку и обувь. Как только Харуки случайно зацепился об его пирсинг, у Акихико лопнуло терпение. – Прекращай, ты уже не маленький ребёнок, - едва сдерживая раздражение, процедил Акихико. - Тебе нужно прилично протрезветь... А сколько ты успел выпить? – Где-то двадцать шесть стаканов пива и две бутылки саке, - невнятно пробубнил лежачий. – Я бы столько не перебрал, - сказал Акихико, выравнивая спину. - Я буду у тебя в гостиной, а ты спи. Харуки что-то пробубнил в ответ. Он не стал вставать с кровати, потому что его тело не то онемело, не то сильно устал. На утро у гитаристка случился сушняк. Он не заметил спящего на его диване Акихико, стал набирать по три стакана воды. – Уже проснулся? - Акихико словно не спал всю ночь. – А ты... - захлебнувшись в воде, Харуки подавился, встал над раковиной. На груди стало легче, а в полости рта и в носу остались следы, словно тот был в операционных трубочках. – Сушняк? Харуки лишь в ответ кивнул, вытерая лицо рукой. – Откуда ты взялся? У тебя что, ключи мои были? - не забывая о ссоре, Харуки гневно посмотрел на Акихико. Его глаза заблестели в свете раннего солнца. – Я тебя едва довёз до твоей квартиры, - спокойно ответил Акихико. - Пришлось быть рядом, чтобы ты никуда не ушёл и не упал. – Ничего не помню, - схватившись за голову, пробурчал Харуки. – Конечно. Сначало двадцать шесть стаканов пива, а потом две бутылки саке; как тут не помнить, - легонько улыбнувшись, Акихико подошёл к парню. – Я на тебя всё ещё зол! - словно обороняясь, сказал Харуки. - Не пытайся подходить ко мне! Но тот его не слушал. Он лишь обнял Харуки, словно не хотел его отпускать. Сильные руки обвели того по плечам и спине, нежно поглаживая лопатки гитариста. Ударник не переставал это делать, слушая, как тот продолжает комментировать его действия, а потом лишь расслабился и замолчал. Это был шансом, чтобы извиниться за такой нелепый спор из-за которого группа могла распаться. – Извини, я не хотел, чтобы у нас не было понятие "команды", - начал Аки. - Нужно идти дальше. Если мы не помиримся, то не видать нам будущего, о котором даже не мечтали. Харуки вздохнул, обняв ударника. – Что ж с вами поделать?.. - тихо проговорил Харуки. - Ты меня прости, что я ни с того ни с сего начал этот бессмысленный спор, - он крепче обнял парня. - Я тебя люблю.***
– Вот же черт! - бросив в стенку свою камеру, гневно прокричал Джон. Его губы стали дёргаться, не то он хотел изобразить улыбку. - Этот план вышел из под контроля. Они всё равно помирились!.. Что же делать? Мне не заплатят, а что ещё хуже - уволят и мне нет где будет спать и есть... Он набрал номер, номер "Неизвестный". Трубку никто ему не поднимал. Дважды звонить он не стал, лишь положил свой гаджет в карман и с недовольством ушёл подальше от квартиры Харуки...