Свет для Гриммо

— Малфой! — Раздался громкий и недовольный вскрик из соседней комнаты аврорского общежития. — Сколько можно! Я уже неоднократно тебе говорил, чтобы… вот черт поганый! Сонный из-за прошлого ночного дежурства Дин Томас закрыл голову подушкой, надеясь, что хоть так не будет слышать крики Поттера и его неугомонного блондинистого соседа. Черт подери, находиться в непосредственной близости с ними просто невыносимо! Казалось, на взаимоотношения этих двоих война не оказала никакого действия: они по-прежнему постоянно цеплялись друг к другу и оскорбляли так, что у большей части студентов — будущих авроров вяли уши. Пару раз даже сам Томас оттаскивал Гарри от разъяренного Драко. Как, кстати, взяли на учение Малфоя — до сих пор оставалось секретом, и лишь Поттер с фырканием заявил, что, видимо, Кингсли специально ратовал назло ему, раз Волдеморта не убил раньше. Понятное дело, что недовольный Гарри просто шутил, но при этом никакие уговоры вести себя по отношению к Драко спокойнее — взрослые уже люди, заявлял: — Да вот еще! За каким чертом их поселили вместе, оставалось еще одной большой тайной. Не иначе как это была еще одна проверка Гарри Поттера. А может, и проверка обоих сразу: если два постоянно шипящих друг на друга студента смогут ужиться вместе, им выдадут аврорские корочки сразу после примирения: мол, раз вы помирились, значит, вам уже никакие темные маги не страшны, ваша гремучая смесь и без того прибьет кого угодно. — Да чертов ты хорек! Отдай! — Снова послышалось из-за стены, и Дин взвыл. Подобные вскрики появлялись с потрясающей регулярностью. Фактически каждое утро Драко что-то, кажется, таскал у Поттера — видимо, чисто из слизеринской вредности, а Гарри постоянно ворчал на него и орал, что не будет покупать ему яблоки (Дин недоумевал — а с какого ляду он вообще что-либо ему приобретал?), что он совсем офонарел и вообще, идет он к кудыкиным чертям с таким отношением. Дин знал, что Поттер и без того злой с утра (все же Гарри был типичной «совой», и ранний график учебки аврората его выматывал), и поэтому пару раз даже подходил к Драко с просьбами не бесить Гарри с утра, аргументируя, что это сказывается на всем отряде. Малфой лишь фыркал и отходил в сторону — на счастье, с самим Томасом не цеплялся. — Малфой, да черти тебя подери! Зачем тебе мои носки? Дин фыркнул: кажется, таскания носков стали у них ежедневным ритуалом. Если бы Томас не знал, что семью Малфоев полностью оправдали и имущество не конфисковали, он бы подумал грешным делом, что Драко таскает носки для себя самого. — Малфой, хватит фырчать! Ну серьезно, почему ты каждый раз тыришь именно новые носки?! Почему не взять старые?! Я заколебался их уже покупать! …или действительно таскает для себя самого? Сосед Дина по комнате Терри спокойно сопел после дежурства, и Томас ему завидовал: он был уверен, что даже если Волдеморт возродится и откроет прямо в общежитии клуб, где будут набатом бить по ушам громкие песни, парень будет преспокойно спать. У Дина такого преимущества не было, и каждое утро он просыпался именно от криков Поттера. — Малфой! Ты себе гнездо, что ли, из моих носков вьешь?! Дин аж подскочил и прильнул ухом к стенке, подумав, что ослышался. Какое к черту гнездо? — Малфой, будь хорошим мальчиком, отдай носки или я запру тебя в одной клетке с жабой Невилла! Томас начал беспокоиться за Поттера и его логические цепочки. Хотя… Может, Драко жаб боится? — Малфой! Ну все, ты меня выбесил! Я забираю у тебя твою любимую игрушку и сегодня ты не получишь свой любимый лучший комбикорм! Дин аж икнул от изумления и негодования и, выбравшись из-под одеяла, надел на себя брюки и пошел на выход из комнаты. Малфой, жрущий непонятный комбикорм (не допинг ли?!) с любимыми игрушками — Томас определенно хотел на это посмотреть! А заодно наорать на Поттера, который разбудил его раньше времени — ему же можно было отоспаться после дежурства! Однако, стоило Дину выглянуть из комнаты, как он заметил, что с конца коридора от их душевых шел искупанный и зевавший Драко Малфой. — Доброе утро, хотя я бы назвал его злым. Кто придумал вставать в шесть утра? — Выдохнул Драко и, пройдя мимо Томаса, подошел к своей комнате, из которой послышался очередной крик Гарри. — Все, Малфой, это была последняя капля! Я забираю у тебя помпончик! — Помпончик?! — Томас чудом не подпрыгнул и посмотрел на Драко. — Что у вас там, блять, творится?! Я думал, Поттер на тебя орет за то, что ты его носки таскаешь! Драко вздернул брови вверх. На его лице на пару секунд появилось полное недоумение, но потом он вдруг разразился хохотом. — О, Мерлин! Ты подумал, что это я таскаю носки?! — А на кого мне думать, если Поттер орет: «Малфой, опять ты стырил мои носки!»? — Окрысился Дин, не понимая смеха бывшего слизеринца. — Ой, иди сюда! — Хохотнув, Малфой поманил его рукой и открыл дверь. Изумленный Томас последовал за ним и, войдя в комнату, наткнулся на удивительное зрелище. Гарри с красными засосами на голом торсе, растрепанный, в одних боксерах, злобно смотрел на существо, что держал у себя в руках. На хорька. Белого хорька, цепко держащего в маленьких лапках черный новый носок. — Драко, это невыносимо! Он опять таскает мои носки! — Гарри поднял голову и опешил, заметив, что парень не один. — Эм… Дин?! «В общежитии аврората запрещены отношения между студентами, поскольку это может пагубно сказаться на вашей подготовке и успеваемости. Те, кто будут замечены в подобном поведении, будут отчислены». «В общежитии аврората запрещено содержание домашних и каких бы то ни было животных». Постулат из почти чем сотни правил проживания в аврорских общежитиях их заставляли заучить прямо перед поступлением. Но Гарри Поттер и Драко Малфой еще в школьные годы слали все правила к пикси. Дин Томас с шумом выдохнул и, развернувшись, пошел к себе в комнату, однако в последний момент задержался и сказал: — Во-первых, Гарри, используй для носков заклинание прилипания, так твой хорек не утащит носки, во-вторых, научись на всякий случай косметическим чарам, ты весь в экстравагантных пятнах. В-третьих, хорьки очень любят мясо, так что скорее угрожай своему питомцу отсутствием вкусных мясных чипсов. И в четвертых, черт подери, — проговорил он, подходя к своей комнате, — переименуй своего хорька! Дин Томас с шумом хлопнул дверью и уже не услышал насмешливого голоса Поттера: — А которого из них?