Тролль

Фауна сарая приняла гостей радушно, лишь куры и гуси в панике убежали в птичник, разбросав повсюду сухой помёт и сено. Свиньи уже давно спали, тяжело дыша и часто похрюкивая, сопели кони, жутко похрапывал не привыкший к дальним поездкам Дестриэ. Катерина и Зорька равнодушно жевали сенаж. Было не то чтобы жарко, но душно. Бай не мог уснуть и потому прислушивался к шорохам и тихой ругани со стороны лежанки Амарилля. Повернулся набок, вопросительно глянул. — Тоже неудобно и колет? — спросил эльф, услышав шевеление. — Нет. У меня кожа как камень. — Завидую. Мне б такую. Эльф хаотично водил взглядом, пытаясь разглядеть очертания тролля в темноте. Бай решил не говорить, что видит как кошка, вместо этого спросил: — Почему люди плохо относятся к эльфам? — Ты вообще никогда не покидал свой постоялый двор? — Иногда на Дестриэ катался по лесу. Но недалеко. — Ужас. — Амарилль отчаялся удобно лечь, выдохнул и просто замер на спине, глядя в потолок. — Я б не выдержал жить взаперти. Хотя у тебя были книги. Кстати о книгах. Ты явно из них должен знать, почему все так ненавидят эльфов. — Потому что вы вредные, проказливые, жестокие, а ещё воры и убийцы? В темноте было видно, как Амарилль широко улыбнулся: — И хуже нас только несуществующие феи, что воруют детей. Ага. — Но это, как выразился Дбалин, сказки. — Почти. Это то, какими нас видят люди, заполонившие целый мир и решившие, что могут им править. Что могут просто так распоряжаться жизнью народов, к которым испытывают беспричинную ненависть. Даже большую, чем к троллям, — в голосе Амарилля слышался надрыв, вот только не понятно, искренний ли. — Прям беспричинную? — А как же. Всё, что написано о нас в сказках и легендах, — чушь. Может быть, это и было когда-то правдой, десятки веков назад, но не сейчас. Разве я веду себя как проказливый и злой монстр? — Нет. Но кое в чём легендам соответствуешь. — И в чём же? — В красоте. На гравюрках вы всегда так прекрасны… Зорька уснула, лёжа на животе. Брюхатая Катерина, замычав, осторожно легла набок. Жирное брюхо тяжело вздымалось. — Я должен извиниться, — сказал эльф, нарушив тишину. — За то, что унижал тебя. Ненавидел. С предвзятостью — с тем, в чём сам обвиняю людей. — Ты не унижал меня. — Унижал. Взглядом или прямо говорил, что ты тупой, мерзкий. И, к счастью, ошибался. Прости. — Не за что прощать, я даже не замечал твоих взглядов и слов. — Врёшь. Ты добрый. Слишком. Иногда мне кажется, что ещё наивный. Ну как так — бросить всё ради какого-то сомнительного приключения в компании библиотекаря, клоуна и эльфского чародея — неудачника? Говоришь, хотел, как в этих новомодных романчиках, пуститься в путешествие по мистическим лесам, спасать прекрасных дам от злобных… великанов? Заслужить славу и почёт, найти сокровища? Но пока лишь чуть не загнал своего жеребца и переночевал в крестьянском сарае. Наивный, — повторил эльф, но незлобно. — Я не наивный. Мне всё нравится. И компания хорошая. — Наивный. Тебе даже деньги как таковые не нужны! Амарилль лёг на живот, упёрся подбородком в сложенные руки. Смотрел в пустоту печально, явно задумавшись. На этот раз первым заговорил Бай: — А тебе зачем деньги? — Затем. Где живут эльфы, если верить сказкам? — В холмах, где их оставила богиня-прародительница. — Да, вот только это в сказках, а на деле — в землянках. В гнилых трущобах, которые не без претензий выделили людские короли. Такой позор! Мы — величайшая раса, наследием которой все остальные пользуются до сих пор: акведуками, канализационной системой, поэзией, чёрт подери… — мы вынуждены жить как отбросы. Но ничего. Я спасу нас. Выкуплю земли, построю свой собственный город на деньги, что мы найдём в гномских пещерах. Сделаю всё ради этого. Даже убью мифического дракона, что якобы охраняет сокровища. Меня ничто не остановит. Бай как можно мягче, чтобы не обидеть, шепнул: — Наивный. — Да. Но я хотя бы этого не отрицаю. Эльф повернулся набок, тихо шипя. Приподнялся, начал выдёргивать из суконной лежанки торчащую солому. Бай невольно залюбовался, скрытый пологом ночи. Амарилль был строен, а исподнее его было тонко. Словно почувствовав взгляд, он повернул лицо в сторону тролля и спросил: — Ты когда-нибудь влюблялся? Бай благодарил судьбу, что эльф не видит его покрасневших ушей — кожа на лице слишком плотная для румянца, но вот на нежных ушных хрящиках — в самый раз. — Зачем? У меня есть книги. — Смешно. Ну так да или нет? — Да. Много раз — в посетителей «Туманного острова». Особенно в тех, что не боялись со мной разговаривать. — И что? — И ничего. Эльф выдохнул. Наконец-то закончил подчищать лежанку, расслабленно опустился. — Ты, наверное, считаешь, что не достоин любви из-за своей внешности? Но это такая мелочь, поверь мне, — сказал Амарилль, почесав красивую щёчку и шмыгнув точёным носиком. — Найти разумную троллиху — сродни чуду, поэтому не бойся предрассудков и подходи к тем, кто тебе нравится, даже если этот кто-то не тролль и не великан. Покори тем, чем покорил братьев и меня всего за один день. Добротой и рассудительностью. Ну, хотя бы первым. — Так и буду делать, — равнодушно ответил Бай. — И не подавайся в сарказм, это дело Филина. — Меня ещё пугает, что я слишком… большой. — Какая чушь! Я же уже сказал, что… — Амарилль осёкся. — А. В этом смысле. Ой, да каких только практик не бывает. С любыми размерами можно справиться. Бай стыдливо отвернулся, словно эльф мог заметить набухший «размер». — А ты влюблялся? — Да. В сородичей, когда ещё жил в трущобах. — И как? Некоторое время эльф не отвечал. — Волшебно. Но, к сожалению, недолго. Прекрасная дама ушла в разбой, собрав шайку из семи гномов, на меня ей стало наплевать. А первоклассного артиста-акробата, я бы сказал, что ярчайшего представителя нашей эльфийской культуры, поймали за воровством якобы волшебной лампы из королевской сокровищницы и тут же отрубили руки с головой. Лампа не спасла. — Какой кошмар! — Не надо сожалеть, это было давно и неправда. — Всё равно. И любопытно, кстати, что все они были разбойниками. — Ты опять хочешь вернуться к сказочным стереотипам? Повторяю: мы, эльфы, не разбойники от рождения. Вот, например, я. Хоть и скрываюсь с Филином и Дбалином от полиции церкви Трёхликого… Но это просто случайность! К тому же эльфов вынуждают обстоятельства, всё-таки человек отвёл нам для жизни грязные трущобы. Мне ещё повезло, что я родился с даром и смог спастись от нищенства, продавая услуги по магическому избавлению от геморроя. — Тебе ведь нравятся только эльфы? — не выдержал Бай. — Быстро ты меняешь темы. Нет. Вполне могу влюбиться в гнома, орка, какого-нибудь метиса и, — тролль не видел, но чувствовал, как Амарилль улыбается, — даже великана. Но не человека. — Почему? — Не переношу. Чисто по идеологическим причинам. — Даже Филин не нравится? С минуту эльф молчал, лишь посапывание животных нарушало тишину. Где-то вдалеке тихо скрипнула калитка, замяукал кот. — Ты пытаешься кокетничать со мной? Нет, клоун этот мне не нравится. Как и я ему. — Но он… — Он играет, — перебил Амарилль. — Играет на публику. Я не раз оставался с ним наедине. Поверь, когда не перед кем дурачиться, моя личность интересует его не больше, чем прошлогодний снег. В одиночестве он страшно похож на своего брата. Становится спокойным, рассудительным, а на переносице словно проявляются следы от очков. Тот же Дбалин, только с мышцами. Но давай уже спать. Завтра выезжаем рано. Честно, не ожидал, что староста с женой к нам по-доброму отнесутся, да чего уж там — что они хотя бы не выгонят меня взашей. Эти люди оказались не по-людски доброжелательными. И немного глупыми. Приятных снов. — Приятных снов. Однако уснуть у Бая не получалось. Что-то тревожило. Очнулся и Дестриэ, недовольно захрапел, сминая копытами сено. Разбудил Зорьку с тяжело замычавшей Катериной. — А я кое-что знаю! — раздалось над головой. Бай дёрнулся, Амарилль выругался. От испуга ночь на мгновение побелела перед глазами. — Ах, вредная девчонка! Зачем же так подкрадываться? Эльф поднялся, шепнул заклинание. Крошечный, но достаточно яркий светлячок воспарил над его головой, мягко освещая сарай. Все, включая коров и Дестриэ, как по приказу, прищурились. — Вау! — восхитилась, но, впрочем, тихо, маленькая маркиза. — Какой огонёк! — Говори, что хочешь. — Я кое-что знаю, — обернулась она к Баю. — Кое-что очень и очень страшное. — Ну? — Просто так не скажу! Эльф фыркнул. Бай же, улыбаясь, решил играть по правилам: — А за что скажешь? — За джем в твоей сумке. — Так ты ещё лазила по нашим вещам, воровка? — спросил Амарилль. Маленькая маркиза скрестила руки на груди. — Никакая я не воровка! Просто приходила на коняшку поглядеть. Горшочек сам из сумки выпал… И потом сам развязался. Но я его завязала обратно. — Какая заботливая воровка. — Сам вор! Я видела, как ты стянул бусики-горошинки, что мама под кроватью прячет. На этот раз эльф принял защитную позу, скрестив руки на груди. Даже в слабом свете было видно, как он покраснел. Открыл рот, собираясь оправдаться, но, к неожиданности всех, захохотал, разбудив прочую живность сарая. Бай к тому моменту уже достал горшочек с джемом, купленным у гнома, протянул, сильно нагнувшись, девочке. — А бусики-горошинки? Всё ещё смеющийся эльф вытащил их из-под неудобной лежанки. Отдал. — Говори уж, дьяволица, что ты там такого знаешь. — А и скажу. Папа разговаривал с мамой и назвал тебя грязнущим эльфийским вором, а тебя — страшненьким людоедом. — Не удивила, — улыбаясь, сказал эльф. — А ещё вспомнил, что в книжке какого-то Ибсена морды тех дядь, что в доме сидят, описываются как морды гнусных разбойников. После чего притворился, что в баню пошёл. Но я-то знаю, что папа побежал к хозяину, чтобы вас сдать. И знаю я ещё, что сегодня к хозяину какие-то шишки приехали церковные. Но этого не поняла. Разве шишки умеют ездить? И разве они бывают церковными? Улыбку с лица эльфа словно стёрли ластиком, черты лица ожесточились. Казалось, даже светящийся магический шар запульсировал сильнее. — Давно твой отец ушёл? — Ага. — Чёрт. Мы наивные идиоты! Почему сразу к нам не пришла?! Девочка, почувствовав неладное, крепче прижала к себе горшочек, на который намотала мутные бусины. — А я сразу и пришла. Подслушивала просто. Эльф отмахнулся и принялся сворачивать лежанку, впопыхах одеваться. К чему присоединился и Бай. Но его отвлекла маркиза, что подошла поближе и заговорщическим тоном произнесла: — Я ещё кое-что знаю. Знаю, зачем вы приехали. Не за камешками из пещер. — Ну и зачем же? — Чтобы найти твоих родителей! Я видела их, они прям как ты, но чуточку больше. Губы тоже картошечные, а ушки даже длиннее, чем у воришки-эльфа. Мы часто с мальчиками великанов видим у горы, они гуляют рядом с дверкой. Амарилль, застыв с приспущенными штанами, в одном сапоге и наполовину развязанной шерстяной котте, спросил: — Какой дверкой? — Сломанной какой-то и целиком из камня. Не открывается. — И где она находится? — спросил уже Бай. — А то мне кажется, там в самом деле живут мои родители. Я ведь по ним очень и очень соскучился. — Далековато она находится. Давай я на земельке нарисую? — Вот, нарисуй лучше здесь, где ты «родителей» Бая видела. — Амарилль вытащил из вьюка карту и красный камешек, светящийся шар подлетел ближе к девочке. — Так будет точнее. Мелок можешь себе оставить. Твоя мама дома? — Да, — ответила маркиза, занятая рисованием пути. — Смотрит, чтобы дяди спали. — Приподняла лицо от карты, зажмурившись от яркого света. — Вы не обидите ведь маму? — Нет, — искренне сказал Бай, заправляющий гигантическое исподнее в гигантические штаны. Эльф, уже полностью одетый, спросил: — А ты ведь никому о нас не расскажешь? — Нет. Но только если вы поклянётесь вернуться и сделать меня тролльей маркизой!

***

Коней вывел Бай, встав у будки, чтобы испуганный пёс не лаял, в это время будущая троллья маркиза открыла ворота и, следуя плану, пошла в дом, чтобы наигранно плакать и прятать горшок с джемом. Близнецы уже были готовы, их разбудил эльф, предварительно магически усыпив женщину. Выехать со двора удалось без труда, а вот уехать помешала встреча. Они лицом к лицу столкнулись с выезжающим из-за угла отрядом конников. Благодаря свету от многочисленных факелов стало сразу видно, кто это. Церковная полиция в ослепительно сияющих в ночи нагрудниках во главе с десятником с подбитой мордой. А также дюжина незнакомцев зверской наружности, видимо, подмога местного сеньора. — Стольких вряд ли перебью, но могу попытаться. — Филин послал воздушный поцелуй десятнику. — Разворачивайте коней. Быстро, — тихо сказал Амарилль и тут же выкрикнул заклинание на незнакомом языке. Казалось, резко наступило утро. Даже будучи спиной к свету, Бай чуть не ослеп. Загремело, затопали копыта, дико, жутко заржали кони и закричали скинутые ими люди. Село в один миг превратилось в какофонию собачьего лая. Обезумевший Дестриэ лишь каким-то чудом не сбросил Бая и поскакал в нужном направлении, хотя сам тролль после такой чудовищной вспышки видел только красно-синие пятна во тьме. Зрение вернулось лишь на лесной опушке. Глаза болели. Бай направил Дестриэ за эльфом, над головой которого тускло светился миниатюрный шар. Филин и Дбалин ехали следом. В одно мгновение светящийся шар погас, а эльф покачнулся, наклонился и выпал из седла в хвощёвый ковёр, чудом не застряв ногой в стремени.