Белые ночи

      Это был натуральный ад.       Он думал, что уже давно позабыл стыд, связанный с тем, что он мальчик. Но здесь, где правил матриархат, где каждый, будь то сестра или брат, одним своим видом показывал, какие мужчины ничтожества, он вспомнил об этой части себя, что расцвела новым цветом. Увы, эту часть он не вырезал вместе с остальным. Эта часть долбила ему в голову: ты недостоин быть здесь, ты недостоин учиться вместе с остальными, стыдись себя, ты никто.       Основы биологии видов, преподаваемые ему в храме, здравый смысл, воспитанный на заданиях с Дуку и амулет на его шее, что давал те же редкие права, что и остальным девушкам клана, позволяли ему чувствовать себя более-менее заземленным, хотя и в малой степени. Поэтому, за некоторым исключением, все его обучение он просто пытался игнорировать остальных. И ему почти отвечали тем же. Хотя, конечно, бывали разные ситуации, начиная с «темных», устроенных собственными братьями, заканчивая издевательствами за его незнание или неудачи. Ради разнообразия он нарывался на драку-другую, где чаще получал, чем отдавал. Но пар это спускало как будто бы всем.       Поездка в родную деревню вообще выбила его из колеи на пару декад. Глава расщедрился на оскорбления по поводу одеяния, поведения, татуировок и прочего-прочего. Он заткнулся только тогда, когда Мол чуть ли не в нос ткнул амулетом. С тех пор Глава с ним больше не разговаривал.       С ним вообще больше никто не разговаривал. Его либо оскорбляли, либо игнорировали. И братья, и сестры. Как будто он был каким-то выродком, которого вообще не должно было существовать.       Все же остальное время, помимо самобичевания, было занято либо лекциями, либо медитациями, либо суровыми тренировками на выносливость.       Его обучали очень жестоко: буквально кидали в болото и заставляли бултыхаться, глядя, как он умирает. Но Мол уже проходил это. Он следил за остальными, изучая правила. Он бывал под спайсовым угаром и уже знал, чего ожидать от собственного воображения. Он умел сосредотачиваться и слушать Силу. Его разум был острым, а намерения чистыми. Да и, признаваясь себе частно, Мол не думал, что смог бы справиться так же хорошо, если бы на него не было направлено такое давление.       Даже показательные магические поединки один против всех не доставляли ему неудобств. Вспомнить, какого это драться с яростью, не скрывая клубящейся Тьмы было глотком свежего воздуха.       В конце концов, это то, кем он был. Не темным, нет. Но и не светлым. Он был тем, кто сквозь все тернии на его пути легкой походкой шел к звездам: маленьким светящимся точкам в кромешной темноте. Он был проводником Силы и шел туда, куда Она указывала ему.       Ему едва исполнилось шестнадцать, когда он впервые увидел то, о чем все это время рассказывали видения Сайфо-Диаса. Он увидел того, кто стоял над всей той Тьмой, что сгущалась над галактикой. Своего бывшего Мастера. Существо, чью личность он не мог постичь и боялся до стука зубов.       В тот день по Силе прокатилась волна ужаса. Лорд пал, да здравствует новый Лорд! Мол боялся. Но также Мол знал, что больше ничто не могло защитить его от встречи с бывшим Мастером и, когда Сила решит, что он готов, Она оставит их наедине, чтобы получить ответ на очень древний вопрос.       Но сейчас у него еще было время. Он рос, учился и старался, осознавая, что времени оставалось все меньше.       Дуку, спустя долгие годы вновь оставшись без ученика, решил разгрести накопившиеся долги. И речь была не столько о полевых заданиях, сколько о делах внутри храма. Он много времени потратил на своих друзей, возвращая и укрепляя те связи, что истончились уже. Он навестил своих падаванов и даже тепло поговорил с Квай-Гоном.       За эти годы интенсивной терапии Квай-Гон наконец-то почувствовал, что готов простить себя. Разговоры с Ксанатосом под строгим присмотром целителей пошли ему на пользу. Он принял себя и свои грехи. Он извинился перед Фимором и перед Оби-Ваном.       Заинтересовавшись этим, Дуку разузнал, что Ксанатоса не стали отлучать от Силы сразу, а решили провести реабилитацию, заперев Падшего в Цитадели. Однако случай был сложный, Ксанатос никак не хотел идти даже на малейший контакт. Как оказалось, разговоры Квай-Гона с Ксанатосом по большей части происходили на повышенных тонах. Только последние несколько месяцев дали понять, что Джинн наконец-то успокаивается. Ксанатос же все так же буйствовал, пусть и был скован цепями и ограничителями.        Дуку не горел желанием встречаться со своим неудавшимся грандпадаваном, которого когда-то так чтил. Он не был уверен, что это хорошая идея, однако целители допускали, что этот разговор мог помочь самому Ксанатосу, поэтому просили его хотя бы об одной встрече. В конце концов именно Дуку когда-то был для него примером. Возможно именно его пример и заставит Ксанатоса пересмотреть свои взгляды на жизнь.       Впрочем, их разговор не продлился долго. В растерянных чувствах, Дуку покинул потерянного для общества Падшего.       Немногим позже Ксанатос потребовал отлучить его от Силы, стереть ему память и отправить в заслуженную ссылку.       Последними его словами стала фраза, произнесенная неизвестно кому:       — Жаль, что я не увижу, как рушиться его жизнь.       Ему не было и семнадцати, когда Мать Талзин признала, что ей больше нечему учить его. Он постиг все знания сестринства и далее лишь время и Сила могли показать ему путь.       Тем же днем Мол использовал свои новые знания и по связи призвал учителя забрать его. Той же ночью Мать Талзин взяла с него обещанную Дуку плату. Мол был рад, что его накачали, потому что пережить эту оргию в здравом уме он бы не смог. Его использовали, много, грязно, но это была малая цена за знания, которые он обрел.       Холодность мастера при первой встрече на аппарели тут же смылась удивлением.       Мол изменился. Он знал это, но не придавал этому значения.       — Ты… вырос, — смущенно хмыкнул Дуку.       Скорее в ширину, на самом деле. Ежедневные тренировки в окружении женских феромонов заставили его мускулы расти, как на дрожжах. Когда Дуку оставлял его, Мол был подкачен, но его тело еще не покинула подростковая припухлость, которая может возникнуть только в изобильных мирах. Здесь же, на Датомире он высох, оставив на костях лишь тугие узлы мышц, обтянутых прочной кожей. Тем внушительнее был его поднявшийся рост.       Он обзавелся и новыми татуировками. Рога на его голове больше не были аккуратно подпилены. Они, как и ногти, и зубы, ломались о камень во время тренировок. Но так было проще, как будто так и было задумано его телом.       — Я тоже рад видеть вас, мастер, — поклонился Мол. — Прошу, давайте уберемся отсюда поскорее.       — Боюсь, у меня осталось еще одно дело, — нахмурился Дуку.       — Я выплатил обещанный вами долг. Здесь нам больше делать нечего, — поспешно отчеканил Мол.       Дуку удивленно склонил голову на бок, но спорить не стал. Пропустил ученика на борт и поспешил проводить последовательность взлета.       — Я вынужден спросить, — хмуро уточнил Дуку, когда они покинули орбиту.       — Может, не нужно? — взмолился Мол. Его голос погрубел, от чего комичнее была вся ситуация.       — Как хороший мастер я обязан…       Мол вздохнул, но спорить не стал.       — Было ли это добровольно?       Мол скривился:       — Не уверен, на сколько вопрос «каких девушек ты предпочитаешь» считается добровольным…       — А ты предпочитаешь юношей? — сильнее удивился Дуку.       — Я предпочитаю никого, — поморщился Мол.       — В таком случае, почему ты согласился?       Мол вздохнул:       — Я знал, какую цену они потребуют. Для них сильная кровь самая высшая ценность. Я предполагал, что они потребуют ее от вас, но не мог позволить вам стать отцом ребенка, которого вы возможно и не хотите, и вряд ли когда-нибудь увидите. Это… слишком сильный рычаг давления.       — Поэтому ты взял эту ответственность на себя?       Мол кивнул.       — Это благородно… но я не уверен, на сколько мудро…       — Перед отлетом на Датомир я попросил целителей что-нибудь сделать с моей плодородностью.       Дуку похолодел:       — Ты… не планируешь?       — Планирую не, — поправил его Мол. — Я не хочу и вряд ли когда-нибудь захочу заводить собственных детей. Не с моей генетикой.       — Ответственный выбор для столь юного разумного.       — Увольте. У меня есть два младших брата, которые вполне закрыли все мои родительские потребности, если такие вообще когда-либо во мне существовали.       Дуку усмехнулся.       — В таком случае, полагаю, Мать Талзин будет в бешенстве.       Мол пожал плечами:       — Никто ничего не обещал.       — Пожалуй, нам следует обновить твой рисунок по возвращению в храм, — тепло улыбнулся Дуку.       — Не раньше, чем я разберусь с недугом мастера Сайфо.       Дуку не смог сдержать дрожи.       

***

      Его встретила лишь бледная тень Оби-Вана. Выйдя в гиперпространство Мол связался с другом, сообщая о своем прибытии. Оби-Ван практически без приветствия уточнил, сможет ли он помочь и когда будет готов. Мол понял, что дело критичное и попросил Оби-Вана все подготовить. Пока они добирались до Корусанта, он выяснил все подробности, коих оказалось не так много. За время обучения Мола мастеру Сайфо-Диасу стало только хуже. Его видения стали беспорядочнее и мрачнее. Каждый приступ длился дольше, а последствия от них были все глубже. Причем, чем дальше он был от храма, тем чаще и болезненнее он переносил приступы видений. Так как никто в храме так и не смог перенять его искусство видения пауков, Мол не мог сказать, насколько ситуация изменилась, однако он точно знал, что делать. Мать научила его.       После того, как Оби-Ван обо всем распорядился, Мол по голосвязи принялся успокаивать своего друга до самого приземления, где свои утешения он мог предложить уже лично.       Весь разум Кеноби был засран пауками. Ментальная болезнь, которой кто-то проклял мастера Сайфо перекинулась по связи и на его падавана. Оби-Ван был нервным, дерганным и явно очень мало спал. Но его проблемы позже. Сейчас же они вместе с Оби-Ваном отправились в знакомую уже палату, где и лежал Сайфо-Диас, помещенный в искусственный сон.       Рядом присутствовали Вокара Че и Сэсси Тийн. Так как Мол собирался использовать неизвестные до этого темные техники, тем более на одном из Советников, естественно его не могли оставить без присмотра. Однако такая компания нервировала.       — Вы можете наблюдать, — предупредил он, когда вошел в палату, — но я очень прошу вас не мешать, что бы вы не увидели и не почувствовали. В противном случае я не гарантирую результата.       — Не слишком нахально для старшего падавана? — скривила губы мастер Че.       — Сила рассудит, — не стал спорить Мол. — Всех прочих я попрошу удалиться.       Помимо контролирующих мастеров на событие набежало довольно много народа, в основном целители и менталисты, которые, скрывая разочарование, удалились из палат.       — В особенности это касается других зараженных.       Дуку закатил глаза и за шкирку вытащил Оби-Вана из палаты. Внутри остались только мастер-целитель, мастер-менталист и Мол Опресс.       — Для начала мне потребуется создать свободную сферу, — Мать называла ее поле покоя. В тех учебниках, что читал Мол, это была Силовая сфера, максимально замкнутая от окружающего мира. Как стерильная палата, только в пространстве Силы.       Сэсси Тийн кивнул и тут же создал вокруг них свободное от посторонних движений Силовую сферу.       — У тебя есть два часа. Максимум три, после чего меня нужно будет подменить.       Мол кивнул. Он пока не знает, достаточно ли этого, но лучше знать такие вещи.       — Мастер Че, прошу, предупредите меня за десять минут до окончания двух стандартных часов.       Та кивнула.       Мол вздохнул. Дальше тянуть не имело смысла. Он плюхнулся на колени прямо перед кроватью Сайфо и погрузился в ихор.       — Прошу вас, падаван Опресс, по возможности, комментируйте свои действия.       — Я перехожу из чувственного мира в ментальный, — пояснил он. — Сейчас мои физиологические показатели резко упадут. Но это нормально. Тело само будет контролировать себя. Мне будет сложно одновременно говорить и работать, так что это займет время.       — Я понимаю, — кивнула Че, — по возможности, — повторила она.       Мол продолжил. К его удивлению, не только Сайфо-Диас был пропитан тьмой. Окружающее его пространство самого храма — та его часть, которую чувствовал сейчас Мол — имел в своей структуре тоненькие ниточки тьмы. Был ли это Корусант или что-то другое — Мол не знал. Но этой Тьмой он рассчитывал воспользоваться.       Как и думал Мол, пауки лопались от Света. Прикасаясь к ним темными намерениями, он мог держать их будто бы они были настоящими. Однако они даже пауками не были. Его воображение нарисовало их такими: маленькими, прыткими, кишащими, плодящимися с огромной скоростью темными мыслями. Мать назвала бы это порчей. И чтобы найти ее источник нужно сначала проверить, из чего эти мысли состоят.       Мол не был ледорубом, как тот же самый Оби-Ван, но думая об этом, ему было интересно, как подобные структуры мог бы видеть его друг. Сам Мол был скульптором, который умел разбираться в материале. Поэтому раздавив паука как пласту, Мол стал рассматривать внутренности: каркас, состав, органы. За время своих медитаций Мол научился читать образы своего воображения, он прекрасно осознавал, что сделанный из гибкого кассандианума каркас был олицетворением собственной Силы Сайфо, в то время как движущие тело лапки из эхо-камня говорили о намерениях скрыть чужеродные мысли, смешивая их с собственными мыслями мастера.       — Паук, — начал объяснять Мол, — нет, программа. Эта программа создана для того, чтобы со временем заменить своей структурой все мысли этого разумного.       Мол услышал ужас мастера Че.       — Они плавно пожирают его собственные мысли, копируют их, но с искажениями. За счет настроек поглощают Силу видений, но из-за создаваемого нарочно резонанса выводят мастера из равновесия. Чем больше программ, тем сильнее резонанс, тем хуже каждое отдельное видение.       — Как удалить их?       Мол задумался. Мать учила его возвращать порчу. Но, к сожалению, порча разрослась за пределы мастера, поэтому, как сработает отмена, Мол не знал. Был один вариант. Мол додумался до него только потому, что был неплох в аналогиях.       — Переписать программу на самоуничтожение.       Это займет много времени. И не только перезапись, но и последующее выздоровление, потому что мыслительный процесс Сайфо-Диаса уже пострадал. Все в комнате понимали это.       Мол задумался. Было еще одно, менее очевидное решение.       — Я могу поменять несколько настроек, таким образом, чтобы программы перестали приносить вред и начали восстановление.       — Но тогда программы останутся, — скорее констатировал мастер Тийн.       — В рамках свободной сферы я не могу точно назвать источник, — пояснил Мол.       — Он вне тела? — нахмурилась Че.       — Возможно это порча.       Оба мастера скривились.       — А возможно данные чужеродные программы как порги — подкинули раз и те плодятся. Возможно, они получают обновления извне. Для точной оценки нужно перебрать все связи мастера Сайфо-Диаса.       Мастер Тийн фыркнул.       — Однако, если заменить настройки, со временем даже приходящие вновь программы будут пожираться самой системой.       — И вместо разрушающего воздействия Сайфо-Диас обретет непробиваемую защиту, — ухмыльнулся мастер Тийн.       — Но ведь мы понятия не имеем, как именно перезаписывать эти… программы, — уточнила Че.       — Минуту.       Мол вернулся к изысканиям. Он проверил и выяснил, что действительно может заменять внутренности пауков. Но работа даже с одним паучком была весьма кропотлива и энергозатратна. Нужно было ничего не забыть.       — Сколько времени прошло? — уточнил он по завершению одного паучка.       — Десять минут, — ответила мастер Че.       — Много, — нахмурился Мол и вернулся в себя. — Благодарю, мастер Тийн.       Тот отозвал сферу. На Мола тут же нахлынула волна торжественного интереса за пределами палаты.       — Я смог переписать одну программу. — Пояснил Мол. — За имеющиеся у нас два часа я смогу переписать от силы двенадцать. После чего мне потребуется отдых. Это… не очень большой прогресс, учитывая, что у мастера их тысячи.       — Возможно, стоит добавить какие-то особенности, чтобы уже измененные программы так же помогали? — добавила Че.       — Стоит зайти в класс ледорубов.       Мол удивленно взглянул на Тийна.       — Что? Когда дело касается сложных ментальных систем я всегда обращаюсь к ним за советом. Мастера взлома придумывают отличные аналогии для работы с программами.       — Тогда мне нужны скорее биологи, — нахмурился Мол.       — Я в твоем распоряжении, — подбоченилась Че.              За три вечера Мол, мастера Че и Тийн, несколько одаренных ледорубов и так же Оби-Ван смогли сформировать отличную программную замену для пауков в голове Сайфо-Диаса. По среднем подсчетам через два поколения, не включая уже отложенные яйца, все пауки должны будут замениться новыми — защищающими. И это при условии, что Мол проведет всего один сеанс с заменой программ. Мол поразился тому, как много полезных вещей посоветовали ему ледорубы. Начиная с того, что атакующих пауков можно было заражать, продолжая разными усилителями и подавителями для дара Сайфо-Диаса, заканчивая тем, что программа не должна весить слишком много, потому что иначе мозг Сайфо-Диаса может сгореть.       Несмотря на то, что повод был крайне прискорбный, Мол чувствовал небывалый душевный подъем. Он был в этом не один. Оби-Ван был в этом не один. Они справлялись с ситуацией все вместе. Единым фронтом. Чего никогда не смог бы дать ему его бывший Мастер.       На четвертый день, выспавшись и набравшись сил Мол в компании мастеров Че и Тийна вновь отправился в палату к Сайфо-Диасу. Тот по-прежнему спал. Недолго думая Мол тут же стартовал работу и приступил к ее выполнению. Прежде всего отыскав своего измененного паука, он подтвердил чужие догадки: пауки агрессивны к чужим. Этот фактор они тоже продумали, так что проблем быть не должно.       Два с половиной часа, ровно столько мастер Тийн смог дать ему на выполнение его задачи. С каждым подходом Мол все быстрее и быстрее менял внутренности пауков, к концу срока сумев заменить двадцать вместо пятнадцати. Впрочем, в сон он провалился практически сразу.       Но проснувшись ближе к ночи он был приятно удивлен. Изменив свою структуру, пауки становились видимыми для других менталистов. Мастер Тийн сам начал следить за процессом выздоровления. А Мол мог продолжать отлеживать бока и пожинать плоды своего обучения: довольную улыбку наконец-то выспавшегося Оби-Вана. Впрочем, Молу нужно было разобраться и с его пауками тоже. И с пауками его мастера.