Что не так с Такуми

В день, когда Такахаши Риоске приглашает в свой Проект D Фудживару Такуми, тот смущается... и чувствует себя счастливым. Для него большая честь стать частью этой самой крутой в Гумме гоночной команды, набираться опыта и знаний от этих потрясающих людей. Да что уж говорить, даже стоять рядом с ними его возбуждает. Будучи от природы (и соответствующего воспитания) человеком скромным и неуверенным в себе, он долго раздумывает над этим предложением, проверяет свои способности — и соглашается. Братья Такахаши относятся к Такуми очень хорошо, даже чересчур, слишком хорошо. Это его удивляет и... немного беспокоит. Такуми, само собой, старается, выкладывается на все сто в каждой гонке, чтобы оправдать их доверие, но... от них получает непропорционально больше. Они заботятся о нём так, словно он их самый настоящий родной младший братишка. Все их прикосновения к нему настолько нежные и деликатные, что Такуми чувствует себя инвалидом. То ли дело Ицуки, как сожмёт в объятьях — аж искры из глаз летят! Или нормально так, по-мужски треснет по голове от переизбытка чувств. А эти парни даже смотрят на него как-то по-особенному. И в глазах других членов Проекта D он читает какое-то... сочувствие, что ли. Такуми начинает подозревать, что медицинское обследование, которое каждый из них проходил перед началом проекта, выявило у него какое-то страшное заболевание, о котором все в команде уже знают, а ему самому почему-то забыли сообщить. Однако на прямой вопрос Риоске отвечает, что Такуми здоров как бык. И хлопает по плечу так бережно, будто Такуми сделан из тончайшей бумаги. Он хмыкает и решает как-нибудь пройти обследование в независимой клинике. Когда будут лишние деньги. Как-то раз после очередной битвы Проекта D Риоске командным тоном заявляет, что хачироку срочно надо отправить в сервис. Такуми так толком и не понял, что случилось с его машиной (аккуратно ж вроде проехал, почти ничего не задел!) и с чего вдруг такая срочность, но его уже заталкивают в жёлтую FD Кейске и везут домой. По дороге выясняется, что везут его всё-таки не домой, вернее, домой, но к братьям Такахаши. Потому что... кхм... в особняке Такахаши все разъехались кто куда и они там сегодня будут одни. Такуми не понимает, какое отношение данное обстоятельство имеет к нему лично (страшно им там одним ночевать, что ли?), но не решается огорчать отказом этих замечательных и удивительных во всех смыслах людей. Особняк Такахаши поражает Такуми своей роскошью настолько, что он ходит по нему разинув рот, как на школьной поездке во дворец Императора. Потом Такуми спохватывается и звонит отцу, чтобы предупредить, что останется на ночёвку, но тому оказывается всё равно. Такуми на всякий случай уточняет, что в доставку завтра не поедет, на что Бунта устало вздыхает и вешает трубку. Такуми улыбается братьям: разговор с отцом прошёл на редкость удачно. Кейске предлагает выпить по этому поводу, но Риоске строго заявляет, что Такуми ещё несовершеннолетний и употреблять алкоголь ему нельзя. Затем братья снабжают Такуми чистой одеждой и отправляют его в ванну. Ванная комната в особняке Такахаши представляет собой отдельное произведение искусства. На мгновение Такуми кажется, что он попал в музей. Или космический корабль, оформленный под музей. Вместо ржавого тазика и заросшего известью крана здесь находятся такие штуки, о назначении которых он может только гадать. И всё это снабжено многочисленными кнопочками. По зеркальным полкам расставлены сверкающие склянки, к которым Такуми боится прикасаться. Методом проб и ошибок ему удаётся вполне сносно ополоснуться под душем, после чего он залезает в наполненную горячей водой до краёв огромную ванну, где можно вытянуться во весь рост. Вода здесь пахнет то ли цветами, то ли фруктами, и у Такуми быстро появляется раздражение на коже. Поэтому минут через пять он вылезает из ванны, тщательно смывает с себя эту девчачью гадость под душем, вытирается, одевается и идёт в гостиную. По пути он слышит из кухни голоса братьев. — Слушай, не дофига? Он вроде щуплый такой. — Да нормально, иначе может вообще не сработать. — Ну, тебе видней, аники. Такуми присаживается на диванчик в гостиной и ждёт. Вскоре из кухни выходят оба брата Такахаши. — О, Фудживара, быстро ты! — удивляется Кейске. Братья переглядываются, и Такуми становится неловко за то, что продемонстрировал пренебрежение их гостеприимством, не задержавшись в ванной подольше. Риоске отправляет брата мыться, а сам угощает Такуми ароматным чаем с домашней выпечкой. Чай имеет очень странный вкус, но Такуми стесняется сказать об этом. Из вежливости он выпивает всю кружку. Риоске мягко улыбается и увлекательно рассказывает о своих прошлых гонках. Когда Кейске возвращается, весь раскрасневшийся и разгорячённый после ванны, настаёт черёд идти мыться Риоске. Кейске садится рядом с гостем почти вплотную, смотрит на него с улыбкой от уха до уха и загадочно молчит. Такуми сначала думает, что занял любимое место Кейске, и отодвигается на край дивана. Но улыбка парня после этого становится только шире. Тогда Такуми смущается, краснеет и протирает лицо ладонью, надеясь смахнуть какую-нибудь прилипшую к щеке крошку. Потом они все вместе ужинают, братья проводят небольшую экскурсию по особняку, обращая его внимание на расположение своих комнат, провожают Такуми до гостевой, где для него уже заботливо расстелена кровать, желают ему спокойной ночи и уходят каждый к себе. Такуми имеет привычку засыпать очень быстро, едва коснувшись подушки. Но в этот раз у него сна ни в одном глазу. Начинает болеть голова. Такуми мучается, вертится в кровати часа два с небольшим. Очень хочется пить, во рту пересохло, как в цветочных горшках его старенькой бабушки, страдающей склерозом. Наконец Такуми спускается на кухню, берёт первый попавшийся стакан, набирает воды из-под крана и жадно выпивает всё до последней капли. Вода в особняке Такахаши фильтрованная, безумно вкусная, ммм! Такуми выпивает ещё один стакан. Его озаряет, что неплохо было бы попросить таблетку от головной боли. Ему страшно неудобно беспокоить хозяев, но, похоже, мигрень сама по себе так просто не пройдёт. Он в третий раз наливает в стакан воды и поднимается наверх, к Риоске. Как студент медвуза, старший брат Такахаши наверняка сможет ему помочь. Перед дверью в комнату Риоске Такуми снова охватывают сомнения. Сквозь тёмное стекло двери он видит, что тот уже выключил свет и, наверное, лёг спать. Как может Такуми побеспокоить такого потрясающего, доброго и воспитанного человека только ради своей эгоистичной потребности? Но головная боль не утихает, и Такуми понимает, что если промучается всю ночь, наутро доставит братьям ещё больше проблем. Он тихонько стучится. Потом ещё раз, погромче. Берётся за дверную ручку. Дверь не заперта, и Такуми заходит в комнату Риоске. В залитой лунным светом комнате никого нет. Такуми пожимает плечами и выходит. Шума двигателя отъезжающей машины он не слышал, значит, Риоске должен быть где-то в доме. Но бродить впотьмах по огромному особняку в поисках хозяина кажется ему не самой удачной идеей, поэтому он решает направиться к Кейске. Это начинает походить на какой-то мудрёный квест: побеспокоить Кейске, чтобы тот помог найти Риоске, чтобы тот дал ему таблетку от головы. Но, так или иначе, Такуми уже обнаруживает себя стоящим перед дверью в комнату Кейске. За дверью слышны голоса, поэтому Такуми облегчённо вздыхает, хватается за ручку и... он готов поклясться, что дверь распахивается перед ним сама. А увиденное за ней повергает его в ступор. В хорошо освещённой лунным светом комнате на кровати у стены напротив двери стоит в коленно-локтевой позе совершенно голый Риоске. А позади него стоит на коленях голый Кейске. Но не просто стоит (если бы!), а совершает поступательно-возвратные движения эрегированным членом в пятой точке брата. А Риоске подмахивает бёдрами и томно постанывает. Такуми, конечно, не специалист в таких делах, но однажды Кенджи притащил видео, где что-то похожее (запись была не чёткой) мужчина делал с женщиной. Кенджи сказал тогда, что это тоже секс. Такуми не уверен точно, как это называется между двумя мужчинами (до недавнего времени он и не догадывался, что такое в принципе возможно... в школьном учебнике по биологии было очень условно написано про разницу в физиологии полов и всё такое), но что-то ему подсказывает, что это не нормальное времяпровождение для двух братьев. Стакан выскальзывает из пальцев и разбивается на тысячи осколков, попутно окатывая Такуми фонтаном воды. Братья поворачивают головы на источник шума, замечают гостя в дверном проёме, матерятся, неуклюже дёргаются... Кейске орёт что-то про то, что у него сейчас так член сломается. На кровати начинается непонятная возня голых тел. Такуми разворачивается и уходит. Сзади слышится хруст осколков. Сдавленный вопль. Крепкая ладонь ложится на плечо Такуми, опрокидывая его назад. Он приземляется на пол рядом с горячим потным парнем, под рукой оказывается чужой скользкий полуопавший член. Такуми брезгливо вытирает ладонь о рубашку. — Фудживара, постой! Не уходи, пожалуйста! — умоляет его Кейске, стискивая в объятьях. — Я могу всё объяснить, только выслушай! — Я за совком и тряпкой. Надо убрать осколки, — невозмутимо отвечает Такуми. Они сидят втроём в комнате Кейске, где Риоске пинцетом вытаскивает стекло из ран младшего брата, а Такуми держит его, чтобы тот не дёргался. От вида крови Такуми мутит, но он считает своим долгом помочь, тем более, что ведь это именно он виноват в случившемся. Хотя братья с ним категорически не согласны. Каждый из них винит себя, они спорят друг с другом и путаются в показаниях. — Ты всё неправильно понял, Фудживара, — заключает Риоске, закончив с обработкой ран. Такуми хмыкает. Он, конечно, не такой умный, как Риоске, но что, простите, тут можно понять неправильно?! Такуми привык доверять своим глазам, хоть и больше всего на свете сейчас хотел бы развидеть то, что час назад имел несчастье запечатлеть в своей памяти, и вообще забыть бы всё это как страшный сон. Братья Такахаши курят и наперебой пытаются растолковать ему происходящее, но смысл их слов плохо доходит до Такуми. У него раскалывается голова, а они всё говорят и курят, курят и говорят. — То есть, вы хотите сказать, что оба любите меня? — с сомнением уточняет Такуми. — Да!! — хором восклицают братья. — Аллилуйя! Дошло наконец! — И вы оба хотите... хм... делать это... со мной? — Да, очень хотим, но понимаем, что тебе, возможно, понадобится время, чтобы принять это... — говорит Кейске. — Мы готовы ждать столько, сколько потребуется, не торопись с ответом, — уверяет его Риоске. — Секс ведь это вообще не главное. — И поэтому вы делаете это друг с другом? — хлопает глазами Такуми. — Не понимаю. Братья Такахаши снова курят и говорят, говорят и курят. А голова Такуми болит всё сильней и сильней. — Но я не хочу делать это с вами. Ни с кем из вас, — скрещивает руки на груди Такуми. После увиденного он не уверен, что и с девушкой-то хочет это делать, не то что с парнем. От одной мысли, чтобы засунуть свой член в чью-либо задницу, его передёргивает от отвращения. — И не хочу, чтобы вы делали это со мной. Братья подвисают. Похоже, такой расклад не укладывается у них в головах. — Но... ты же сам пришёл ко мне? — напоминает Кейске. — Да, но... я искал Риоске-сана, — чешет затылок Такуми. — У меня разболелась голова, и я думал, что Риоске-сан даст мне какую-нибудь таблетку... Риоске вдруг начинает истерически хохотать. Он хлопает брата по плечу и задыхается от смеха. — Ну ты даёшь, Фудживара, — ржёт Кейске, утирая слёзы. Такуми смотрит на двух голых парней перед собой и не понимает, что такого смешного сказал.