Who You Really Are

Голова Эдди, казалось, вот-вот взорвётся от желания и да, пожалуйста, хочу от присутствия не одного, а сразу двух сильнейших альф, которых он когда-либо встречал. Волны их сил практически лишили омегу рассудка, проникая внутрь так глубоко, что он едва ли помнил, для чего собственно начал всё это. Только присутствие Венома, такое сильное и окутывающее, помогало помнить, что у Эдди есть цель, что он не просто возбуждённый омежка, желающий подставиться. Он делал это, чтобы спасти своего альфу. Даже если тот был в ярости от намерений Брока, от того, что омега позволял делать со своим телом… оно того стоило бы, если бы в конечном итоге спасло Венома. И мир… Эдди не мог забыть, что он делает это, чтобы спасти всё человечество. — Омега. — Голос Риота был низким, мурлыкающим. Он скользнул ближе, и руки Венома, казалось, даже не пытались помешать этому движению. Риот напирал до тех пор, пока его конечности не обвились вокруг них обоих и его скользкий язык не скользнул по лицу Венома. — От тебя пахнет омегой изнутри, Веном. Я это заберу. Дикое рычание вырвалось из груди симбиота, но, похоже, Риоту было плевать. Он перевернул Эдди и Венома так резко, что у Брока от такой сильной встряски закружилась голова. Начал буквально разрывать черноту, окружавшую тело омеги, потом одежду, которую они только что украли, пока Эдди не почувствовал, как его кожи легко, словно в невесомом поцелуе, коснулась прохлада воздуха. Это было единственным предупреждением, прежде чем жестокий грубый толчок вырвал крик из его горла: там, где Веном был осторожен, двигаясь только в полной уверенности, что всё, что он делал — каждое движение его тела, — было чем-то, чего Эдди действительно хотел и желал, Риот, казалось, совершенно не беспокоился о формальностях. Вместо этого он толкнулся во влажную жаждущую дырку Эдди, как будто она принадлежала ему просто из-за его силы, и разум омеги мгновенно опустел и онемел, ошеломлённый этим жжением, отягощённый тяжестью Риота, который начал сильно и быстро входить в его тело. Эдди. — Голос Венома в его голове, бархатистый и переливающийся, звучал разъярённо. Симбиоту определённо не нравилось то, что происходило. — Ты мой, Эдди. Мы могли бы найти другой способ. Эдди едва ли мог собрать мысли в кучу, чтобы придумать какой-нибудь ответ. Каждый раз, когда Веном пытался обвиться вокруг нижней половины тела омеги, Риот снова и снова отрывал его и посылал через тело Брока то, что, как он был уверен, было волнами боли, заставляя осознать тот факт, что Веном ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Риот был просто сильнее. Этот факт не подлежал сомнению, даже несмотря на то, что присутствие Венома всё ещё стучало и пульсировало в глубине сознания Эдди. Именно толстый член Риота разрывал его влажное нутро, врываясь в него с такой яростной силой, что он почувствовал, как что-то внутри него ломается. — Пара. — Слово Риота сорвалось с его губ, заставив Венома ещё сильнее сопротивляться: он швырнул их вперёд, ударив по борту ракеты. Тем не менее, более сильный из двоих пришельцев не останавливался ни на секунду, продолжая яростно врываться в тело Эдди, заполняя собой так сильно и глубоко, что омега, казалось, почти ощущал желание на кончике языка. Конечно, это было невозможно, но Броку казалось, что Риот овладевал им изнутри так же, как Веном овладевал снаружи, пока у него не закружилась голова и он почти не задохнулся от этого ощущения. Нет. Мой Эдди. — Дикий рык Венома в голове, чёрная вязкость, льющаяся ему в рот, на мгновение позволившая почувствовал вкус Венома на своём языке, его толщину, напомнили Эдди о том, кто был его альфой. Но его тело не желало принимать этого. Разум снова и снова заставлял кричать «альфа» так громко, что Эдди, будь он способен хоть на какие-то мысли, удивился бы, как у него не закровоточили уши; более того — он совершенно не задумывался на тем, чьё семя выстрелит в него — Дрейка или же Риота. Может ли симбиот оплодотворить человека? Нет! — Неистовый крик Венома был не столько ответом, сколько отрицанием вопроса — было ясно, что он хотел быть единственным, кто это обнаружит, хотел быть единственным, с кем бы был Эдди, независимо от обстоятельств. Свирепость и ярость проникали глубоко в сердце омеги, согревали его изнутри, заставляли думать о том, что, возможно, пожертвовать своим телом не так ужасно, как могло бы казаться, потому что он делал это не просто так. Не то чтобы его тело говорило, что это ужасно. Толщина длины, скользящая и вбивающаяся в него, была подкреплена руками, которые крепко схватили его, протиснувшись сквозь черноту — Веном пытался хоть как-то сопротивляться, — чтобы вцепиться в кожу, оставить на ней отметины. Веном каждый раз отбивался, хотя Эдди только мешал ему: был брыкающимся, извивающимся, хнычущим, безвольным телом, которое не могло ничего сделать, кроме как лежать и быть трахнутым. Его разум снова был переполнен потребностью в этом, его тело дрожало. Он хотел, нуждался — и больше не мог этого отрицать. Он прекратил всякую борьбу и просто позволил себе плыть по волнам течки, которую он прятал и отрицал всю свою жизнь. Так много — слишком много, — и он хотел быть полностью заполненным. Ему было жизненно необходимо чувствовать безудержные толчки, взрывающие все его нервные окончания, заставляющие гореть изнутри. Не было ничего, кроме этой потребности — не было ничего, кроме ощущения присутствия альфы, которое окружало его со всех сторон. Не было ничего, кроме мольбы к невероятной силе, которую он не мог контролировать, не мог отрицать, с которой не мог и не хотел бороться. Была просто течка. Эдди отдался ей, даже когда Веном проревел своё недовольство. Риот, казалось, тоже это почувствовал, потому что снова толкнулся бёдрами — омега почувствовал, как скользкая головка вошла в него, пытаясь проникнуть ещё глубже. Несмотря на то, что, скорее всего, эта ложно вызванная течка попросту не могла привести к беременности, у Эдди возникло неприятное ощущение, что всё происходящее приведёт к переменам. Каким-то переменам. Что-то должно было измениться. Его тело билось в агонии, и он слышал слова словно через пелену, практически не воспринимая их. — Ракета почти готова. Я вижу твой интерес, Веном. Я возьму это с собой. Это принадлежит мне. Тут Эдди дёрнули за нижнюю часть тела в попытке стянуть его со скользкого и всё ещё твёрдого члена. Риот отчаянно прижимал тело омеги к себе, не желая отдавать его кому-либо. — Он мой! Веном… такой сильный, такой яростный. — Ты слаб! Ничто тебе не принадлежит! Они дёрнулись — тело Эдди окутало тепло Венома, одновременно с этим его тянул Риот, и они с трудом, но всё же продвигались к ракете — он чувствовал, как его тело поднимается, поднимается, поднимается… Раздался визгливый скрежет металла, когтей… они начали падать. — Ты не заберёшь его! — Болезненный крик. — Ты не заберёшь эту планету! — Яростный рёв. Эдди сумел приоткрыть глаза, чтобы увидеть сквозь густую дымку удовольствия и течки, которая распространялась по телу омеги, как ощущение тела Риота, прижатого к нему, внезапно исчезло, и Брок снова был окутан коконом, который был целиком и полностью Веномом. Он увидел Риота. Риота, одурманенного и нетерпеливого, сосредоточенного на Эдди, пытающегося оттолкнуть Венома как можно дальше от него. Риота, который не понимал, что двигатели ракеты раскалились. Риота, которого Веном, окружив защитой своего омегу, швырнул вперёд, используя силу сразу двух тел — собственного и тела Эдди, — чтобы огненные столбы сожгли симбиота. И самого Венома. — Нет! Веном! — вскрикнул Эдди — его паника быстро затмила течку, приостановив её. Ужас осознания происходящего пробирал до костей. Брок вздрогнул, потому что чувствовал, как они сгорают — Риот уже давно превратился в крик ярости и боли, унося Дрейка с собой в бесцеремонную смерть, которой Эдди даже не успел насладиться. Но Веном… Веном не был непосредственно в огне. Но достаточно близко, чтобы сгореть. И достаточно далеко, чтобы Эдди был в безопасности. Достаточно близко, чтобы тоже уйти. И Эдди не хотел этого. Ему потребовались все оставшиеся силы, чтобы вырвать у Венома контроль над телом и броситься обратно в воду. Части Венома отлетели от него при сильном ударе, оставив Эдди — на секунду он подумал, что это конец… но симбиот всё ещё окружал его мягким облаком своей силы. Он был ранен. Он был разорван на части. Но он всё ещё был с ним. — Ты не можешь оставить меня, — выдохнул Эдди, как только вынырнул на поверхность воды, чувствуя боль в груди. Его руки цеплялись за чёрные частички, безвольно колыхающиеся на несильных волнах. — Ты не можешь. Я ведь твой, верно? — Эдди не чувствовал падающих со щёк слёз; ужас и боль, которые он испытывал, подавили течку как ничто другое. — Веном. Пожалуйста… Он собрал столько кусочков, сколько мог удержать, и поплыл к берегу.

***

Эдди был толстым. Не заметить это было невозможно — его живот был раздут, и временами кто-то внутри извивался так сильно, что заставляло задуматься, кто же именно там находился. — Я всегда могу посмотреть, — тихо и немного холодно прошептал Веном куда-то в плечо омеги. Ему потребовалась неделя, чтобы прийти в себя и восстановиться. Еды потребовалось куда больше, чем Эдди предполагал, прежде чем симбиот вновь стал тем, кем был до злосчастной встречи с Риотом. Но Веном был жив. Цел. Снова окружал Эдди. Это было именно то место, где ему нужно было быть. Рука Эдди потянулась к животу и ребёнку, который извивался там, а затем шлёпнула по маленькой голове у себя на плече, которая пыталась стащить кусочек еды с его вилки. — Нет. Мы разберёмся с этим, когда он появится. Это не имеет значения. — Он прижал ладонь к выпирающей части живота и мягко улыбнулся. — Я знаю, чей он. — Мой. — Быстро сказал Веном и скользнул вдоль тела Эдди, чтобы обвиться чёрным обручем вокруг живота, упереться туда головой и почувствовать ещё один толчок. Энни видела омегу несколько недель назад — толстого, распухшего и счастливого. Хоть вопрос о попытке запуска ракеты так и не был закрыт, как и вопрос о персонале, который был убит… в конце концов, Фонд Жизни был разрушен. Энни разослала электронные письма некоторым высокопоставленным лицам, и информация, поступившая от альфы, оказалась полезной. Тот факт, что Дрейка нигде не было видно и он не мог себя оправдать, также сильно помог. И хоть репутация Эдди всё ещё была подмочена тем, что он был омегой, она была очищена от всего остального. Он снова работал — только теперь больше писал, чем делал репортажи… и наконец-то казался целым, чего раньше никогда не случалось. Энни читала это на его лице — она видела это по его выпирающему животу. Она хотела, чтобы он вернулся. И Эдди сказал «нет». Он не вернётся. Только не с ребёнком в животе, не с альфой, который был с ним всё это время. Его мир хоть и казался таким хаотичным, но теперь всё встало на свои места. — Я голоден, — пробормотал Веном, всё ещё прижимаясь к животу Эдди. Брок посмотрел вниз, на источник раздражённого голоса. Связь с Эдди привела к одной из самых странных вещей — на Венома повлияли его гормоны. Это проявлялось в его раздражительности, дополнительных требованиях к еде. В том, как он иногда вздрагивал, перекатывался и вдавливал Эдди в матрас с такой силой, что у обоих перехватывало дыхание. — Мы только что поели. — Эдди проглотил последний кусочек своего обеда и многозначительно посмотрел на пустую тарелку. — Я хочу ещё. Эдди не смог удержаться от улыбки — от того, чтобы встать и ещё раз похлопать себя по раздутому животу, чувствуя ответный пинок ребёнка. — Ты всегда хочешь ещё. И он знал, что какая-то часть его самого надеялась, что так будет всегда.