Прости — прощай

      Прошло два дня с момента завершения операции по поимке террористов. Уже несколько дней Олеся приходила в больницу к Мише. «Пустяковое ранение», как он его называл, требовало его нахождения в госпитале. Сегодня к нему в госпиталь пришли и ребята, но Олеся пока не знала об этом. После завершения операции она снова прекратила появляться в КТЦ, и продолжила жить своей жизнью. Сегодня она решила взять в больницу маленького Мишу, который всё это время спрашивал, где же папа.       В палате царило оживление. Ребята пришли навестить боевого товарища, много шутили и делились историями из жизни. Батя и Багира старались всех угомонить, напоминая о том, что тут отдыхают люди. Тут привычную уже обстановку нарушил детский возглас: «Папа!»       Все обернулись, а светловолосый ангелок кинулся в объятия Рифанову. Тот подхватил малыша на руки и усадил на кровать. В палату спокойно вошла Олеся. Она не ожидала увидеть всех здесь, но не растерялась. — Всем привет! Миш, я котлеты принесла и суп. Мы с Мишуткой вместе готовили.       Ребята во все глаза смотрели на малыша, который увлечённо вертел головой, не ожидая увидеть стольких людей. — Папа, а мама заставляла меня в садик ходить! — И правильно. Это же твоя обязанность. Мы же с мамой ходим на работу. И дедушка ходит. — Дедушка там главный. — Главный-главный, но на работу я всё равно хожу, — встрял Булатов. — Мам, а где мой рисунок? Я папу нарисовал! — Вот! — протянула Олеся листок. — Смотрите, какой я тут красивый.       Ребята улыбались и кивали, а малыш светился от счастья. Всё это время Бизон смотрел на ребёнка и не мог понять, что он чувствует. Его жгла обида, он ревновал, ведь малыш бежал ни к нему. А Олеся выглядела так, словно ничего их не связывает. — Миша, иди к тёте Рите. Покажи ей, какую игру ты узнал в садике.       Рита взяла малыша, и они вместе с Булатовым увели малыша в коридор. Ребята ещё немного поболтали. Бизон сверлил Олесю взглядом. Когда она выходила из палаты Рифанова, её окликнул Бизон. — Олеся, поговорим? — Давай. — Я хочу принимать участие в воспитании сына. — С чего бы это? До этого ты не горел желанием. — Я не знал. Кристина удалила сообщение. — Не мои проблемы. — Когда я могу увидеть сына? — Завтра. У нас дома. Но это будет одна из последних встреч. — Это ещё почему? — Мы уезжаем. Мне предложили работу в другой стране. — Я не дам разрешение на вывоз ребёнка. — А я тебя не спрашиваю. Ты ему не отец по документам. — Я добьюсь установления отцовства через суд! — Тебе не кажется, что ты не имеешь на это права?! Ты спал с какой-то курвой, когда я носила нашего ребёнка под сердцем. Ты ни разу не узнал, а как я там и что. Ты о ребёнке узнал пару недель как! Папаша, блин! Я увожу ребёнка. Мы с Мишей уезжаем. Точка. Ясно тебе, Тарасов?! Ты не имеешь право разрушать и мою жизнь, и жизнь моего ребёнка! — кричала она. — Если он тебе хоть немного дорог — отпусти нас… — Уже тише добавила она. — Прости меня… — еле слышно произнёс Тарасов.       Олеся уже хотела было выругаться, но почувствовала, как Миша обнимает её и ласково целует в затылок. Она обернулась и увидела в его глазах просьбу: «Прости». — Прощай…