Поверь мне

Все произошло именно так, как и предполагал Тэхён. Чонгук опять начал его избегать. Всю дорогу до аэропорта, весь перелет, и уже в Корее, младший не сказал Киму ни одного лишнего слова. Отвечал на вопросы, избегая прямого взгляда, а старший уже так привык, что эти черные глаза смотрят прямо и открыто. Тэхён будто снова вернулся на шесть лет назад, когда их отношения с Чонгуком полетели в пропасть, и тогда они их так и не восстановили. Потребовалось больше пяти лет и удачное стечение обстоятельств, чтобы Чон снова появился в его жизни. Но на этот раз Тэхён не собирался всё это так отпускать. Пусть пока младший и избегал его, но они поговорят и все выяснят, Ким об этом позаботится. После прилета Тэхён отпустил Юну и Чонгука домой, а сам сразу поехал в редакцию. Было раннее утро четверга, рабочий день еще не начался, но Ким завез все материалы, оставив указания, чтобы их обработали и отобрали. Только после этого уехал домой. В самолете он практически не спал, поэтому после быстрого душа просто отключился, как только голова коснулась подушки. Он проснулся ближе к вечеру, проверил почту, сообщения, сделал нужные звонки, и только после этого пошел на кухню, чтобы поужинать. Разогревая в микроволновке замороженную еду, Тэхён стучал пальцами по столешнице и смотрел в одну точку. Мысли о Чонгуке не отпускали, и навряд ли уже отпустят. Не хотелось думать о том, что сейчас Чон дома с Сомином, мило улыбается, обнимает его и целует. Ким этого не понимал, злость внутри бурлила, смешивалась с ревностью. Пришло осознание того, что Чонгук стал для него тем, от кого сердце начинает частить с ударами, а мозг фиксирует его образ, и глаз не отвести. И интерес этот точно не дружеский. Он помнит, как лежа на кровати в его комнате в доме родителей, начал возбуждаться от того, что рассматривал так близко младшего. Это тогда выбило из колеи, но после их поцелуя, Тэхён понял, что хочет еще раз поцеловать эти губы, и не раз. И не только целовать он хочет Чонгука. Хочет, чтобы тот был рядом, улыбался только ему, и обнимал только его, крепко и с любовью, как раньше. Но сейчас все поведение младшего говорило о том, что Тэхён для него просто друг, Ким не видел в нем заинтересованности. Или не замечал, не обращал внимания? Тэхён не знал, но хотел выяснить. А если слова Чона о том, что тогда, в шестнадцать лет, это действительно была не любовь парня к парню, а просто сильная привязанность, правда, то стоит ли вообще говорить о какой-либо симпатии? Очень много вопросов и ни одного ответа. А еще эти странные отношения с Сомином. Разве будет нормальный человек терпеть это? Должна быть причина, по-другому не может быть. Что происходит с Чонгуком, если он добровольно согласен на такие отношения? Это предстоит выяснить. Сомин не знает о том, что его парень в курсе измен, иначе бы не нервничал так. Значит, Пак скрывает, а Чонгук знает, и живут себе спокойно. Но по Чону не было видно, что он спокоен. Младший переживал и нервничал, был сам не свой, глаза прятал. И поэтому складывается ощущение, что он будет закрывать глаза и дальше, только бы не потерять эти отношения. От мысли о том, что Чонгук может так сильно любить этого мудака, физически стало неприятно, Ким закусил губу. В это верить не хотелось, но и исключать такую возможность было глупо только потому, что ревность обжигала легкие и злила неимоверно. Чонгук ему ничего не расскажет, это понятно. Младший еще шесть лет назад умел ускользать, как ветер, и молчать, как партизан. Поэтому придется зайти с другой стороны. _________________________ Сегодня пятница, Тэхён по горло и выше в делах, разбирая работу из Парижа, которую вчера редакторы обработали, а также проверяя то, что они сделали без него за три дня. Он практически не выходит из кабинета, иногда перебегает из одного в другой и обратно, бесился и хвалил, мысленно подгоняя день, чтобы уже наступил вечер, а за ним и выходные. Сомина он видел, не мог не увидеть, ведь они вместе отбирали материалы, только уже не в одном кабинете, как раньше, а каждый в своём, лишь иногда по необходимости заглядывая друг к другу. Пак смотрел настороженно и нахмурив брови, серые глаза выдавали растерянность. Значит, Чонгук все так же молчит и продолжает жить, не сказав ни слова своему парню, подумал Ким, раздраженно поджав губы и стиснув ручку в пальцах. Чона он видел пару раз мельком, тот вообще к нему не заходил, видимо, работая только с Сомином или другими редакторами. Тэхён пытался уловить его образ или взгляд, потому что ему не хватало этого, он так привык уже к их общению, что сейчас без него казалось как-то пусто, если за весь день Чонгук ему ни разу не улыбнулся. Ким нервно облизывал губы со вкусом крепкого кофе, сжимая стаканчик в руке. Его привязанность к Чону оказалась больше, чем он думал, потому что хотелось мелкого схватить, обнять, к себе прижать, снова поцеловать эти губы, а потом выпытать, что за херня происходит. Как ни странно, внутри не было резонанса из-за такой глубокой, и совсем не дружеской симпатии. Да, Тэхён понимал, что это его «маленький Чонгук-и», но уже воспринимать его так не мог. Чон был для него красивым парнем, который притягивал к себе, вызывал желание касаться, а после сна, который ему приснился сегодня, в котором поцелуй зашел дальше, Тэхён вообще не мог выбросить эти образы из головы. А то, что они были близкими друзьями и очень хорошо знали друг друга раньше, открывало и другие чувства. Нежность, тепло, желание заботиться и оберегать. Все это смешивалось и накрывало с головой, Тэхён терялся от того, что за этот почти месяц Чонгук в нем вызвал столько чувств, сколько редко кому удавалось вызвать, если удавалось вообще. Все же их отношения намного глубже в прошлом, а свежие эмоции усиливают все, направляют не в дружеское русло, а в очень сильную симпатию парня к парню. Чон нравился очень и, видимо, бесповоротно, потому что Тэхён точно не собирается все так оставлять. Поэтому когда до конца рабочего дня остается пара часов, он заходит в кабинет Сомина, держа в руках две папки. Одну кидает на стол своего «зама», вторую зажимает у себя подмышкой, и смотрит на Пака, который отвечает на его взгляд, сидя в своем кресле. — Это тебе, просмотри, утверди или исправь, — сказал спокойно Тэхён, и постучал пальцами по своей папке. — А это моя. — Ясно, — вздохнул Пак, проведя рукой по светло-русым волосам. — Поскорей бы это закончилось. — А смысл? — фыркнул Ким. — Там дальше новый номер. Это как «день сурка» длиною в месяц. — Ну да, — криво усмехнулся Сомин. Тэхён чуть прищурил глаза и сказал: — Не хочешь после работы сходить в бар, выпить немного? Пятница, как-никак. Если у тебя нет планов, конечно. Ким чуть улыбнулся, смотря в растерянные серые глаза, которые потом подозрительно сощурились. — Это шутка какая-то? — фыркнул Пак. Тэхён похлопал глазами и ответил: — Шутка? Да нет, обычное предложение. Ну, раз ты не хочешь, позову кого-нибудь другого, а то мне срочно нужно расслабиться. Ким разворачивается и направляется к двери, уже берется за ручку, и не может сдержать кривой усмешки, когда слышит: — Н-нет, у меня нет планов. Я не против. Ким делает спокойнее выражение лица и поворачивается к Сомину, улыбается и говорит: — Отлично. Тогда после работы сразу в бар. Пак кивнул, Ким вышел из кабинета и прикрыл дверь. Дернул раздраженно плечами и сжал челюсть, возвращаясь в свой кабинет. Как же хотелось врезать по этой роже, аж руки чесались, а ревность внутри не утихала, рисуя картинки, как эта сволочь целует Чонгука, и вообще имеет на него какие-то права. Да, Ким признал свою симпатию, и если бы знал, что в отношениях Чона и Сомина все отлично, никогда бы не влез. Но когда все так, как есть, остановиться просто не мог, потому что не понимал. Поэтому сегодня с удовольствием поболтает с Паком. _______________________ Бар почти полностью заполнен, что неудивительно. Скоро здесь яблоку негде будет упасть, когда люди, почувствовав вечер пятницы, отбросят проблемы и захотят расслабиться. Тэхён занял столик и пошел за бутылкой виски, заказал немного закусок. Сомин похлопал глазами и усмехнулся: — Что-то новенькое, обычно мы сидим за барной стойкой и берём по несколько шотов, и всё. Тэхён тихо рассмеялся, вешая пиджак на спинку стула, и присев напротив Пака, начал закатывать рукава рубашки. — Сегодня я шотами не обойдусь, — спокойно отвечает Ким. — Эта неделя добила меня в край. Он берет бутылку, открывает ее, не сводя взгляда с парня напротив. Тот также снял пиджак, остался в рубашке и темно-синих джинсах. Смотрел с подозрением, по нему было видно, что он не мог расслабиться. Тэхён знал, что Сомин не откажется пойти в бар, и на это две причины. Первая, он всегда добивался внимания и расположения Кима, и не мог упустить шанса «подружиться», тем более если Тэхён сам позвал. Вторая, он видимо, не понимал, что происходит. Почему в начале Ким рычал на него и хотел все рассказать Чонгуку, а по итогу не рассказал (как думает Пак), так еще и выпить позвал. Тэхён с улыбкой разливает виски, ставит бутылку на стол и берет свою стопку. — За то, чтобы этот номер продавался и перебил рекорд. — За это, — кивнул Сомин, выпивая синхронно с Кимом. Разговоры о работе и виски расслабили атмосферу и Пака. Он подпил, глаза блестели, парень уверенней улыбался и смеялся громко, как обычно. Тэхён отвечал также, играя, как может, шутил и смеялся, показывая полное расположение. Он знал, как действует алкоголь на Сомина, полностью развязывает язык, который и на трезвую голову может говорить многое и не по делу. Сейчас Тэхёну это было на руку. Пак первый переводит разговор туда, куда нужно самому Тэхёну. Он пьяно щурит глаза, пока Ким разливает по новому шоту, и говорит с улыбкой: — Можно вопрос? — Конечно, — усмехается Тэхён, пытаясь показать себя более пьяным, чем есть на самом деле. — Я вот не понимаю, — говорит Сомин, складывая руки на столике, и ближе наклоняясь к Тэхёну. — Ты так защищал Чонгука, кричал, какое я дерьмо и хотел ему все рассказать. Я ждал скандала, когда Чон вернется из Парижа, но все осталось так, как было, и я понял, что ты ему не рассказал. Почему? Тэхён смотрел прямо в серые глаза, через силу натягивая на лицо легкую усмешку. Надо включить сейчас все актерское мастерство, чтобы говорить, а главное убедить, Пака в своих словах. Хотя желание только одно, ладонью нажать на затылок так сильно, чтобы эта рожа встретилась с поверхностью стола. — Знаешь, — спокойно начинает Тэхён, — я много думал над твоими словами, и понял, что ты прав. Ваши отношения меня совершенно не касаются, я не имею права туда лезть. Да, когда-то мы с Чонгуком дружили, но это было так давно. От этой дружбы уже ничего не осталось, мы стали совершенно разными людьми. И я не собираюсь лезть в вашу жизнь. Я не одобряю того, что ты делаешь, но по большому счету, меня это волновать не должно, ты сам должен разобраться в своих отношениях. Ким равнодушно пожал плечами, резко опрокинув стопку, чтобы проглотить ту ложь, которая сейчас была произнесена. Чуть поджал губы и выдохнул, отправив дольку лимона в рот. Пальцами зачесал темные волосы назад, с прищуром наблюдая за Сомином, который так же закусил лимоном, поморщившись. — Это правильно, — хрипло сказал Пак, на что Ким криво усмехнулся. — Я сам знаю, что поступаю хреново, но пока не могу это остановить. — Не хочешь, — вставил Тэхён, не моргая смотря на парня. — Не хочу, — покивал Сомин. — Вообще так получилось, что когда я вернулся из Америки и ждал Чонгука, как-то встретил своего бывшего, мы встречались на первом курсе. Посидели в кафе, сходили в клуб, выпили, в туалете засосались, и проснулись наутро у меня. А у него жена есть, представляешь, — Пак фыркает и качает головой. — Он тогда говорил, еще в универе, что парни это просто развлечение, он обязательно женится, а член в заднице приятно стимулирует простату. Сомин громко смеется, прищурив один глаз, а Тэхён смеется в ответ, понимающе кивает, сжимая кулаки под столом. — И вот получается, он изменяет жене, а я Чонгуку. Он трахает свою жену, а потом приходит ко мне, чтобы его трахнул я. — А ты трахаешь его, — хрипло говорит Тэхён, скрипнув зубами, — затем приходишь домой, и трахаешь Чонгука. Пак поджал губы и покивал, опустив голову. Ким дернул плечами, и молился, чтобы его пьяный мозг не сорвало, иначе он просто убьет этого ублюдка прямо за углом этого бара. — Я понимаю, что я последняя мразь, но останавливаться не хочу, — пьяно тянет парень, пытаясь изобразить горькую усмешку. — Ты тоже так думаешь? Сомин ждет ответа, смотря прямо в глаза, а ответить хочется многое. И Ким понял, что тот не остановится, раз на той стороне тоже измена. Они не решат сойтись, открыв правду, они просто развлекаются, плюнув на то, что у них есть пары. Но еще не время высказывать, он должен показать какое-то понимание, иначе Пак заткнется и больше ни слова не скажет. — Да, ты мудак, Сомин, — кивает Тэхён, не отрывая взгляда. — Но должна же быть какая-то причина. С Чонгуком тебе плохо? Что он за человек? Ким ждёт ответа, складывает руки на груди, откинувшись на спинку стула. Сверлит взглядом парня напротив, который задумчиво хмурит брови, будто пытается собраться с мыслями. — Чонгук хороший, — тянет Пак, на что Тэхён раздраженно фыркает. — Правда, хороший. Когда мы познакомились, он мало с кем общался, только по делу. Просто работал, и как будто сторонился всех. Меня он привлек сразу, все же Чон красивый. Я пытался с ним познакомиться, но он сторонился меня, как и остальных. Но я был настойчив, и он все же согласился выпить со мной кофе. Так мы начали общаться. Оказалось, что ему не хватает поддержки и понимания, и я это дал ему. Мы много говорили, я слушал, и он мне открылся. Его отношения не складывались. Его первый парень был в девятнадцать лет уже в Америке. Какой-то урод, который говорил чуть ли не о любви, а сам использовал пару раз и пропал. Чонгук потом вроде год ни с кем не встречался, а потом был еще один. Там отношения продлились чуть больше месяца, и как я помню, тоже на сексе, и снова его бросили. Поэтому он и не хотел ни с кем быть. Я же не давил и ждал. И я дождался. Сомин пьяно улыбается, а Тэхёну кажется что в ответ он скалится, потому что щеки буквально трескаются от напряженной улыбки. Сука, как так можно говорить про своего парня? — Но я правда хотел с ним отношений, — быстро кивает Пак, выпивая очередной шот, который налил Тэхён. — Ведь для жизни Чонгук идеальный, дружище. Он отлично готовит, дома всегда порядок и уют, он понимающий и добрый. И если бы не мой бывший, думаю, я был бы счастлив. Но ты правильно сказал, причина есть, и она в сексе. Мне с Чонгуком не хватает… — Пак будто задумался, подбирая слово, а Ким весь напрягся и начал тяжелее дышать. Блять, он не хотел это слушать. Не хотел в голове видеть то, что будут вызывать эти слова. Тэхён прикрыл глаза и мотнул головой, пытаясь скинуть опьянение и взять себя в руки, собирая терпение в кулак. — Драйва, — воскликнул Сомин, щелкнув пальцами, и Ким посмотрел на него исподлобья. — Именно так. Чонгук и в постели нежный, трепетный такой, — Тэхён провел языком по внутренней стороне щеки и прикусил его, лишь бы боль немного отрезвила, потому что внутри все задрожало. — А мне хочется страсти, чтоб с напором, понимаешь? А мой парень, кажется, не для такого секса, с ним как-то все по-другому. А с бывшим шикарно просто. Тэхён наливает себе стопку и резко выпивает, слыша возмущенное «Эй» от Пака. Ким выдыхает резко, и облизывает горькие губы медленно, стараясь сдерживаться дальше. Но это пиздец как тяжело, когда Сомин так говорит про Чонгука. Ревность змеей оплетает шею, Тэхён ее трет, чтобы выдохнуть. Он больше не может это слушать. — А, что я забыл сказать-то, — заплетающимся языком выговаривает Пак, пережевывая лимон после шота, который он себе сам и налил, разлив немного виски на столик. — У Чонгука все началось с его первой любви, ага. Даже там парню не повезло. Ким застывает, медленно моргает и смотрит на Сомина исподлобья. Внутри все напряглось от ужасной догадки. — Чонгук в шестнадцать лет влюбился в какого-то придурка, первая светлая любовь, все дела. И я точно не помню, то ли этот парень был не по мальчикам, то ли просто ничего не чувствовал к Чону, в общем он его хорошо так отбрил. Сказал что-то типа, — Пак пьяно мазнул языком по уголку губ, прищурил глаза, — что это не любовь вовсе, а какая-то там привязанность, не больше, и сам он к мелкому ничего не чувствует такого. В общем, все самые светлые, первые чувства принизил, придурок, бля, нормально так прошелся по неокрепшему подростковому сознанию. И мой Чонгук вообще закрылся, боясь к кому-то привязаться. Сомин вздохнул тяжко, поставил локти на стол, запустив пальцы в русые волосы. — И тут я, такой мудак, ему изменяю, — бубнил пьяный парень. — Чонгуку и так от отношений ничего хорошего не досталось, а я, такая тварь, тоже предаю. Вот и как я могу ему рассказать, м? — он поднимает взгляд на Кима. — Как? Но Тэхён практически уже не слышал этого пьяного самобичевания. Его мозг пытался обработать информацию, но получалось плохо. Мешали алкоголь и шок. Ким мотал головой из стороны в сторону, жмурил глаза, пытаясь вернуть достаточно ясности ума, но получалось не очень. Слова Сомина застряли внутри, и стало еще труднее дышать. Он резко подрывается со стула, хватает свой пиджак, кидает «Мне плохо, я домой», и чуть ли не выбегает из бара. Останавливается в конце квартала и дышит глубоко, пытаясь отогнать опьянение. Сомнений нет, он тот придурок, который не принял чувства Чонгука, принизил первую любовь до обычной привязанности, не поверил, что это настоящие чувства. Он тогда на самом деле не придал этому значения, не верил, что это любовь, и сказал именно так, как думал. Он Чонгука младшим братом видел, ни разу не подумав о нем как о парне. А для Чона все было серьёзно. И когда он набрался смелости и открылся, видимо, осознавая, что это может быть конец их дружбы, Тэхён даже не попытался обсудить или как-то поддержать, выяснить все, просто сразу все перевел на крепкую дружбу. Тэхён прислонился спиной к стене ближайшего здания, откинул голову назад и посмотрел в темное небо. Забыл ли младший эти чувства, пережил ли их? Или соврал, когда сказал, что все в прошлом? Ведь он соврал о том, что согласился с Тэхёном, что это просто привязанность. В глаза соврал, и не выдал себя. Значит ли это, что он больше ничего не чувствует к Киму? Но сейчас этого не хотелось. Сейчас хотелось, чтобы хоть что-то осталось от тех чувств, потому что чувства самого Тэхёна дружескими не были. И стало еще хуже от того, что Чонгук после его отказа, боялся опять открыться и довериться. Ким отошел от стены, медленно двинулся вперед, пытаясь сообразить где он, чтобы вызвать такси. Нужно думать об этом на трезвую голову, и уж потом их разговор с Чонгуком точно состоится. _________________________ Чонгук лежал на животе на диване, обняв подушку и положив на нее голову. Смотрел на выключенный телевизор, в квартире стояла тишина, если не считать тихого и мерного звука медленно передвигающейся стрелки на часах, которые висели на стене. Чонгук опять терялся в своей жизни, и единственным желанием сейчас было поговорить с Сокджином. Но друг уехал в командировку на несколько дней, поэтому поехать к нему возможности не было. Он позвонил, хотел срочно поговорить, но Ким не взял трубку, написав в сообщении, что очень занят и сразу перезвонит, как только освободится. В голове полный бардак, от нервного напряжения и бесконечных дум уже болят виски, и парень не может не волноваться. Ведь сейчас Сомин в баре с Тэхёном, и Чон понятия не имеет, почему старший позвал Пака выпить этим вечером. Чонгук пытался повлиять на своего парня, просил провести вечер вместе, лишь бы не пускать его в бар, но Сомин, как часто это бывает, делал все так, как хотел сам. Чонгук так запутался, так устал от того, что его жизнь не может быть нормальной и спокойной, что внутри опять зарождается обида и боль из-за того, что, видимо, ему не суждено иметь нормальные отношения. После того, как он сбежал в Пусан, а он называет это именно побегом, то думал, что сможет начать новую жизнь. Жизнь, где не будет Ким Тэхёна, такого близкого, родного и любимого, но которому эти чувства от Чонгука совершенно не нужны. Но там Чон так и не смог забыть до конца, не смог впустить еще кого-то в свое сердце, и даже найти более или менее близких друзей. Были знакомые и одноклассники, но Чонгук изнутри все запер, и очень глубоко спрятал ключ. Только когда он улетел в Америку, и познакомился в общежитии с Сокджином, то смог открыться ему. Старший уже заканчивал обучение, был добрым, веселым и легким, его шутки могли рассмешить даже тогда, когда настроения не было совершенно. Джин располагал к себе, и Чона притягивало то, что он старше, умнее, он мог сказать что-то такое в поддержку, от чего становилось намного лучше. Ему Чонгук открыться захотел и смог, они стали близкими друзьями, и Чон рассказал истинную причину, почему не хочет отношений, не хочет к кому-то привязываться. Ким понимал, но сказал, что Чонгук не может вечно хранить эту боль в себе, не должен из-за безответной первой любви отказываться от шанса быть счастливым в дальнейшем. Но счастья так и не получалось. Спустя полгода после переезда в Америку, Чонгук ответил на внимание одного парня. Тот говорил красиво, улыбался самой лучшей «голливудской» улыбкой, но в итоге когда Чонгук решил, что готов к близости, то получил лишь секс. Первый раз, затем второй, и на этом их общение прекратилось. Парень не отвечал на звонки, а в универе смотрел так, будто первый раз видит. Сокджин успокаивал и поддерживал, пока Чонгук пытался собрать себя по частям, чувствуя будто его просто использовали, а доверие к людям и в отношения в целом уменьшилось в разы. Только спустя почти год Чонгук смог снова обратить свое внимание на другого парня. И пусть их отношения продлились чуть больше месяца, но кроме редких походов в кафе, а затем и секса после этого, Чон ничего не получал. Когда он завел разговор о том, что хотел бы больше проводить времени вместе, как настоящая пара, то парень на это ответил, что ничего серьезного он не хочет, его устраивает то, что есть. Чонгука не устраивало, он пытался это объяснить, но слушать его никто не хотел, поэтому его парень резко закончил их отношения, ссылаясь на то, что ему не нравится такое давление. Больше Чонгук его не видел. И снова самобичевание в объятьях Джина, который сам понять не мог, почему младшему так не везет. Почему такой прекрасный человек не может найти такие же прекрасные отношения? Тогда Чон решил, что больше даже пытаться не будет. Он не готов из раза в раз начинать доверять и открываться, а в итоге ничего не получать, кроме боли и отчаяния, смешанных со слезами. Они с Джином уже снимали на двоих квартиру, потому что старший закончил учебу и работал, пока Чон продолжал учиться. Но когда Чонгуку было двадцать один, Ким сказал, что возвращается в Корею, потому что у его семьи в Сеуле есть хорошие знакомые, которые предлагают отличную должность в одном журнале. Конечно, Чон не хотел отпускать друга, ведь тогда он останется совсем один, но и просить его остаться тоже не мог. Все же это не его жизнь, и только Джину решать, как поступать. Чонгук научился играть. Общаясь с людьми, а это необходимо в его сфере деятельности, он мог улыбаться, шутить и легко находить общий язык, если это требовалось. Но при этом ничего о себе лично не говорил, на предложения отказывал, не давая шанса. Потому что не верил, что может быть не так, как уже было. Сразу в голове била мысль о том, что его опять используют, не будут ценить, а потом просто бросят, даже не объяснив причины или сказав, что большего не хотят. Одному проще и легче, ведь никто не обманет ожиданий и не причинит боль. Сейчас Чонгук не мог сказать, жалеет он или нет, что начал отношения с Сомином, потому что в начале все было прекрасно. Конечно, когда парень начал уделять знаки внимания, Чон сразу же спрятался в панцирь, не желая, а точнее, очень боясь что-либо опять начинать. Но Сомин смог расположить к себе мягкой настойчивостью, приятными словами и открытыми взглядами. Постоянно быть одному все же было тяжело, тем более Джина рядом уже не было. И если в начале Чонгук старался держать дистанцию, просто соглашаясь вместе выпить кофе и поговорить, а чаще послушать Пака, потому что сам открываться не торопился, то потом сам не заметил, как начал постепенно оттаивать. Ждал их встреч и улыбался уже искренне, подпускал к себе, сам начал рассказывать и делиться. Сомин медленно, но верно, проник внутрь, и Чонгук сам начал отвечать на менее дружеское общение, оно стало более близким, более интимным. Они стали парой, и Чон все-таки почувствовал себя счастливым с этим человеком, впервые за много лет просто отдался отношениям. Сомин слушал и слышал, поддерживал и заботился, Чонгук влюблялся постепенно, почему-то даже не задумываясь о том, что очень быстро растворяется в человеке. Когда зашел разговор о переезде Сомина обратно в Корею, Пак сам предложил Чонгуку вернуться на родину с ним. Это было приятно и доказывало то, что для него их отношения серьезны, что не могло не радовать влюбленного Чонгука. Поэтому Сомин улетел, а Чон доработал свой контракт и полетел за ним. Их совместная жизнь складывалась хорошо. Им было легко вместе, Чон начал жить в квартире Пака, ведь тот заявил, что нет смысла снимать младшему другую квартиру, если они вместе и они пара. Чонгук сразу же съездил к родителям, но Сомин отказался, ссылаясь на то, что он только устроился на новую работу, полностью ушел в новую должность, пытаясь себя зарекомендовать. Но пообещал, что потом они обязательно съездят вместе и познакомятся. И вроде все отлично, все идеально. Прекрасный парень в жизни, Чон снова вернулся в Корею, по которой все же скучал, и Джин снова был рядом, спустя год друзья наконец смогли увидеться. Но все в корне изменилось спустя больше, чем месяц. Работу Чонгук пока не нашел, и в один день просто прогуливался по парку, фотографируя пейзажи и людей, которые спешили по своим делам, не обращая ни на кого внимания. Проходя мимо одного из кафе, Чон увидел на небольшой стоянке машину Сомина, и улыбнулся. Время обеда, видимо, его парень решил перекусить, хотя это кафе находилось довольно далеко от редакции. Чонгук с улыбкой на лице идёт в направлении машины, ему остается дойти до светофора и перейти дорогу, как он резко останавливается и смотрит на двух парней, которые вышли из кафе. Один из них его Сомин, другого Чон не знает. Первая мысль, что это коллега, кто-то из редакции. Но то, как те двое смотрят друг на друга и улыбаются, почему-то не дает двинуться дальше и пойти на встречу. Парни садятся в машину, Пак включает зажигание, и наклоняется к парню, который сидит рядом, сидит там, где обычно сидит Чонгук. Сомин целует другого, крепко и долго, а тот парень своей рукой нажимает на затылок Пака, поворачивает голову. Чонгук дороги не видел от слёз, пока бежал за угол, чтобы спрятаться, чтобы ничего больше не видеть. В голове паника, неверие, злость и отчаяние. Он просто поверить не может, что все это увидел своими глазами, что это его Сомин, который только утром целовал его на прощание перед уходом на работу. Сидя на кухне, Чонгук не понимал, что ему делать и почему так происходит. Он даже предположить не мог, что Пак ему изменяет, все было идеально, либо Чон видел только то, что хотел видеть. Так верил в их счастье и что им хорошо вместе, что чего-то не замечал? Такое может быть? Может ли его влюбленность полностью ослепить, стирать какие-то очевидные вещи, или его парень просто отличный актер? Чонгук не знал, так же как и не знал, что ему делать. От мысли о том, что они с Сомином расстанутся и он снова останется один, становилось плохо. Слишком он привык к тому, что Пак рядом, что он заботится, он слушает, он обнимает крепко и к себе прижимает. Опять остаться одному, быть никому не нужным, очень страшно и больно. Но тут возникает вопрос, а нужен ли он Сомину, если тот изменяет ему? И почему не бросит? Или это просто интрижка, и она ничего не значит, а Чонгук значит, и поэтому Пак остается с ним? Чон понимал, что эти объяснения больше похожи на утешения самого себя, но ничего с собой поделать не мог. Сердце сохранить хотелось, хотелось сохранить надежду, что может все еще будет хорошо. Потому что понимание того, что его снова предали, снова его отношения не складываются, а его чувства опять не находят нужного ответа, приносило дикую боль и вопрос, а верить в этой жизни хоть кому-то можно? Теперь Чонгук замечал то, чему раньше просто не придавал значения. Эти сообщения типа из рабочего чата, разговоры, которые происходили только в другой комнате, а телефон вообще никогда не лежал отдельно от хозяина. И походы с друзьями в бар/бильярд/боулинг уже не казались правдой, потому что перед глазами ставший родным Сомин целует другого парня. Хотя их отношения не изменились, точнее отношение Пака. Он все так же улыбался, заботился, дарил подарки (только теперь Чон считал их искуплением вины), все было точно так же, как и раньше. И Чонгук начал задумываться о том, как давно это происходит? Потому что если не знать правды, можно подумать, что у них все прекрасно. Когда Джин узнал об этом, то кричал, чтобы Чонгук собирал вещи и переезжал к нему. Но Чон не мог, он не мог отпустить, он боялся опять остаться один, до такой степени проникся человеком, что ему казалось, что пусть так, но с ним, чем без него, потому что будет плохо. Ким ругался, что это неправильно, мучить себя и топить в этих отношениях, но Чонгуку верить хотелось, что все у них будет еще хорошо. Ведь в начале же было, и потом было все отлично, значит, он Сомину не безразличен, иначе бы тот его бросил, как и остальные. Чонгук тонул в своих заблуждениях, упорно избегая простую истину от Сокджина, что если Сомин изменяет, то уже не все хорошо. Друг просил уйти от него, или хотя бы поговорить, но этого Чонгук также не мог сделать, потому что боялся, что это станет концом. Он как страус, спрятал голову в песок, боясь что-то менять и предпринять, потому что тогда человека, который единственный за столько лет стал для него очень близким и дал так много, дал счастье, не станет в его жизни. Чонгук отпускать не хотел, плача в подушку каждый раз, когда его парень задерживался с работы. Их отношения стали напряженнее, это заметил и Сомин. Чонгук иногда мог днями к себе не подпускать, ссылаясь на то, что у него нет настроения. А мог льнуть, как котёнок, прося обнять крепко. А Чону было то противно, он прикоснуться к Паку не мог, но потом все равно скучать начинал, и сам в руки просился. Но внутри уже начинал собирать по крупицам смелость, чтобы закончить эти отношения, потому что Сомин все так же пропадал, говоря, что отдыхает с друзьями, только Чонгук ему уже не верил. Тем более когда Джин не уставал повторять, что так продолжаться не может. Еще больше смятения внутри появилось после того, как Чонгук устроился работать в редакцию «Butter». Естественно он знал, что Тэхён работает там главным редактором, Чон читал этот журнал, рассматривал фотографию старшего возле его статьи в каждом номере. Его хён изменился, черты лица стали более мужественными, а не мальчишескими, какими их запомнил Чонгук, когда Тэхёну было девятнадцать лет. Чон действительно думал, что уже «переболел» Тэхёном, что все чувства к нему давно потухли, стерты временем, возрастом, опытом, другими отношениями и чувствами к другим людям. Он уже не маленький влюбленный мальчик, он взрослый парень, которому просто надо относиться к прошлым чувствам с легкой ностальгией, прекрасно понимая, что они в его жизни сейчас не имеют никакого значения. Их встреча была нормальной для Чонгука, хотя видеть в живую Тэхёна оказалось сложнее, чем на фото. Ким стал еще красивее, его красота раскрылась с годами, его всегда пронзительный взгляд сейчас цеплял еще сильнее. Плечи стали шире, руки более крепкими, и весь его образ, как мужчины, заставлял затыкать внутри все эмоции, которые рвались наружу, чтобы Чонгук мог вести себя спокойно, мог легко улыбаться, а главное не моргнув глазом, врать, сидя в том кафе, говоря о том, что его любовь любовью не была. Когда в тот вечер они с Сомином вернулись домой, Чонгук набрал себе ванну, потому что ему было необходимо расслабиться и взять себя в руки. Он опять терял контроль над собой, своей жизнью, своими эмоциями, а главное, чувствами, которых, как он думал, уже не осталось. Неужели Ким Тэхён никогда его не отпустит? Неужели Чонгук не сможет спокойно общаться с ним, как с другом, даже спустя столько лет, ведь он думал, что внутри все перегорело. Но он как будто снова стал сегодня подростком, потому что несмотря на его внешне спокойный вид, внутри он спокоен не был. Не мог быть спокоен, когда Тэхён так близко, говорит своим глубоким голосом, улыбается неповторимой улыбкой, которая делает его похожим на парня, которого когда-то знал Чонгук. А под пристальными взглядами этих невероятных карих глаз становилось неловко и, почему-то, жарко. И это странно, потому что смотреть на него «так» Тэхён точно не мог. Чонгук прикрыл глаза, лежа в ванной. Внутри непонятное чувство, будто он снова стал подростком, и ему это не нравится, потому что ничего хорошего эти ощущения вызвать не могли. Когда впервые в четырнадцать лет Чон понял, что смотрит на своего хёна широко распахнув глаза и приоткрыв рот не потому, что Тэхён что-то интересное рассказывает, а потому что Ким очень красивый, огромная паника накрыла подростковый мозг, стало противно от самого себя. Он, может и хотел бы прервать их общение, когда начал понимать, что хён его привлекает, но просто не мог, потому что Тэхён для него был и оставался самым близким человеком. Он любил его так сильно с самого детства, что очень остро и болезненно переносил то, что его друг с возрастом стал от него отдаляться. Но отпустить не мог, даже осознавая, что Тэхён начал привлекать его не просто как друг, а как парень. Это было сложно контролировать, когда молодой организм реагировал совершенно неправильно на дружеские объятья, борьбу на кровати за пульт, когда Тэхён был так близко и заламывал мелкого, отбирая кусок черного пластика, после чего Чонгук, раскрасневшийся, убегал в туалет. После того разговора в пятнадцать лет стало и легче, и тяжелее. Чонгуку все еще было сложно принять то, что его привлекают парни, а тем более его хён, его лучший друг с детства. И пусть тогда в разговоре младший делал вид, что не знает своих предпочтений, сам он уже понял, что девушки его не привлекают. А очень привлекает тот, кто лежал тогда рядом, говорил такие откровенные вещи с легкой усмешкой на таких соблазнительных губах. Когда Тэхён сказал, что его привлекают не только девушки, но и парни, Чонгуку показалось, что его сердце остановится, или он задохнется, потому что тяжело было сделать вдох. Ким так легко об этом рассуждал, говорил что это нормально, от этого стало легче ведь его хён сможет понять. А когда он сказал, что хочет попробовать секс с парнем, стало хуже, и жгучая ревность вспыхнула в груди. И так было всегда, ведь после того вечера у них часто происходили откровенные разговоры. Тэхён рассказывал, Чонгук слушал, сгорая внутри клетка за клеткой от того, что кто-то получает то, что Чон так сильно желает. Он больше не мог воспринимать своего хёна как друга, этот рубеж был пройден, для него Тэхён стал уже очень сильной первой любовью. Такой, что глаз не оторвать, каждое слово и каждая улыбка ловились и запоминались, а каждое прикосновение и «дружеское» объятие как глоток свежего воздуха, чтобы можно было жить дальше. Чонгук внутри умирал от каждого рассказа старшего об очередной партнерше, делая вид, что ему интересно, хотя хотелось просто во все горло закричать от злости и ревности. Но когда в один из таких «откровенных» вечеров Тэхён с ухмылкой начал рассказывать, что все же его желание исполнилось, и он переспал с парнем, Чону показалось, что он физически умирает. Все так же лежа на кровати старшего и смотря в потолок, Чонгук почувствовал, что глаза защипало, легкие сдавило, и он просто не сможет это слушать. Младший прохрипел, что ему плохо и пулей вылетел из комнаты. Он бежал до своего дома, плохо разбирая дорогу, и кажется, смог вдохнуть только тогда, когда оказался в своей комнате и упал на кровать, завыв в подушку. Он мог кое-как слушать про девушек, но про парней он слушать не сможет. Нет, это просто убьет окончательно, и его любовь добьет сверху, Чонгук был уверен в этом. Но именно после этого разговора пришла мысль о том, что возможно, стоит признаться Тэхёну. Ведь ему нравятся парни, и несмотря на то, что Чонгук для него донсен и как младший брат, может после этого старший сможет посмотреть на него другим взглядом. Чонгук готовил себя к этому разговору два месяца. Он подбирал слова, морально себя настраивал на то, что Ким отвергнет его и их дружба вообще прекратится. Откуда у него взялось столько смелости, чтобы признаться, Чонгук до сих пор понять не мог. Но больше молчать не было сил. Столько времени сдерживаемые чувства рвались наружу, что на самом деле очень легко сорвались с языка, когда младший открыл рот. Чон почувствовал такое облегчение, когда все это сказал, что не мог сдержать вздоха, будто скинул огромную тяжесть с плеч. Но когда увидел лицо Тэхёна и услышал интонацию, с которой говорил старший, то сразу понял, что именно в этот вечер он потерял своего самого близкого человека. Тот говорил, как с маленьким, старался спокойно объяснить, что это не любовь, а сильная привязанность. От жалости и растерянности в карих глазах стало больно и противно, поэтому дослушав весь тот бред, которым пытался объяснить его чувства Тэхён, Чонгук попытался собрать себя по кусочкам и кое-как согласиться, но до конца не смог, сбежал. И бегал все время, потому что было больно, обидно, тяжело. Любовь внутри есть, и Тэхён не виноват, что не может ответить на нее, что не чувствует в ответ ничего, но он даже не попытался понять, а сделал все как проще, объяснил по-другому. Поэтому видеть Кима больше не хотелось, ведь Чонгук любил, и не готов был после такого разговора играть роль, будто ничего не произошло, он просто так не сможет. Чон залечивал сердце, бесился от того, как глубоко пробрался Тэхён, что даже переезд в Пусан не помогал. Хён фантомно был где-то рядом, в мыслях, в памяти, в сердце. Только в Америке, когда отношения не складывались, и поверх той раны, появлялись новые, тогда мысли о Киме вроде отпустили полностью, жизнью стирались. Затем еще одна рана, ее залечивать надо, а не думать о первой любви. И вот вроде появился Сомин, своей заботой помог залечить, заставил поверить, что счастье возможно, и оно было, такое светлое и теплое. А потом и оно разбилось, когда Чонгук узнал правду. И сейчас, общаясь с Тэхёном, ловя его взгляды, улыбки искренние, разговаривая как друзья, снова внутри что-то просыпается, и Чонгук понимает, что до конца не забыл, не потушил полностью. Потому что этот уже не парень, а мужчина, все равно привлекает. Такой знакомый и родной, но так надолго потерянный, и больше всего Чонгук начинает бояться, что опять будет захлебываться в своих чувствах, которые никому не будут нужны. Он решает просто попробовать, просто привыкнуть к Киму, рассчитывая на то, что свежесть от их встречи пройдет, и он сможет спокойно воспринимать его. Чонгук вздыхает, переворачивается на диване и смотрит в потолок. То, что сейчас происходит в его жизни, не поддается никакому объяснению. Он полностью выбит из колеи, не знает, куда ему двигаться. Понимает, что только он может разобраться в своей жизни, но так страшно, Чон ощущает себя таким трусом, что сам себе становится противен. Ему необходимо разобраться с Сомином. Все выяснить и понять, что будет дальше. Но даже это сейчас не так гложет, как то, что произошло в Париже. Чонгук до сих пор в шоке от того, что было. От того, что Тэхён в курсе измен Сомина, и как кричал на младшего, пытаясь объяснить и понять. И, конечно же, Чонгук в шоке и панике из-за поцелуя. Что это вообще было? И зачем? Боже, в свои шестнадцать лет Чон отдал бы все, чтобы эти губы его поцеловали, и чтобы ощутить этот язык на своем языке. Но сейчас… Что это было сейчас? Тэхён решил так пожалеть? Доказать, что Чонгук привлекательный, и может понравиться другому? В голове не укладывалась ни одна мысль. Он говорил, что хочет заботиться. Как друг? А потом поцеловал точно не как друга. Чон подумал, что в тот момент с ума сойдет от того урагана чувств, которые разом взметнулись внутри, потому что его целовал человек, которого Чонгук так сильно и так искренне любил столько лет. И целовал сам, только причина непонятна. А начинать думать, что Тэхёна мог как-то привлекать Чонгук, не хотелось. Наступать на те же грабли и начинать надеяться очень глупо, Чон себе этого не позволит. И так слишком много ран уже на его молодом сердце. Если Тэхён за столько лет дружбы даже не рассматривал Чонгука с такой стороны, что могло измениться за какой-то месяц спустя столько лет? Правильно, ничего. Но поцелуй в памяти горит, и Чонгук всеми силами пытается не думать об этом, чтобы не начать снова все это переживать, ведь он Ким Тэхёна уже «пережил», и просто может не выдержать второго раза. И вот сейчас двое мужчин его жизни сидят в каком-то баре и о чем-то говорят. О чем именно страшно подумать. Чонгук не понял, знает ли Сомин о том, что Ким узнал о его изменах, вроде старший об этом не упоминал. Только требовал все объяснить. А что Чонгук мог объяснить? Что с шестнадцати лет устал зализывать раны сначала от безответной любви к самому Тэхёну, а в последствии и от неудачных отношений? Чон не хотел, чтобы Ким узнал о том, что любовь его была самой настоящей, да такой, что до сих пор в сердце отдается при виде старшего. Зачем ему это? Он тогда не поверил, а сейчас это тем более уже не нужно. И что сказать? Что Сомин единственный, кто дал нормальные отношения, и что Чонгук, как последний дурак надеется, что возможно, у них еще будет все хорошо? Что страшно терять даже подобие нормальных отношений, и опять оставаться одному? Это глупо, но это так. Чон спорит сам с собой, но решиться так и не может. Размышления прерывает звонок телефона, и парень подрывается с дивана, бежит на кухню и хватает мобильный со стола. — Да, хён. — Привет, — уставшим голосом говорит Сокджин. — Что случилось, малыш? — Хён, — Чонгук тяжело опускается на стул и выдыхает: — Хён, тут такое… Чон вкратце рассказывает о том, что произошло в Париже и о том, где сейчас Ким и Сомин находятся. Ему надо выговориться, поэтому он тараторит, запинается, Джин часто просит его говорить медленней, а в конце выдает по слогам: — Пиз-дец. Тебя вообще одного нельзя оставить, мелкий. Когда я уехал из Америки, ты нашел этого Сомина, тут я в командировку свалил, а ты в Париже целуешься со своей первой любовью. Надеюсь, твой Тэхён набьет морду этому мудаку. — Джин, — шипит Чонгук, и трет пальцами переносицу. — Что? — фыркает старший. — И я не целовался с ним, он сам меня поцеловал. — Есть идеи почему? — заинтересованно спрашивает Ким. — Без понятия. Из жалости? Успокоить решил? Поддержать? Я не знаю. Сокджин фыркает. — Ну да, я обычно всех засасываю, кого пожалеть хочу. А нет варианта, что ты ему нравишься? — Чушь не неси, — начинает злиться Чон. — Я как был для него мелким донсеном, так и остался. И даже не начинай об этом, я поверить в это не смогу, а питать какие-то иллюзии не собираюсь. Сокджин молчит какое-то время, потом тихо говорит: — Не знаю, это странно. Я имею в виду, этот поцелуй. Вам действительно надо поговорить. — Не надо, — твердо говорит Чонгук. — Я вообще не знаю, что мне делать. — Я знаю, — уверенно отвечает Джин. — Бросить этого мудака, разобраться с Тэхёном, а дальше как пойдет. — Я хочу… — младший закусывает губу и продолжает: — Хочу уехать к родителям, не могу здесь оставаться. — Опять сбегаешь? — спрашивает Ким. — Гуки, так проблемы не решаются. — А я не хочу ничего решать, ясно?! — срывается на крик Чонгук. — Я устал от того, что постоянно болит. Не хочу что-то обсуждать, с кем-то говорить, потому что в конце все равно плохо и больно. — Прости, малыш, — вздыхает Сокджин. — Я понимаю. Но делать что-то надо. Чонгук молчит, поджав губы. — Послушай, давай я тебе завтра позвоню, хорошо? — спрашивает Ким. — Я только в номер завалился, а уже первый час ночи, у меня голова не соображает. — Да, конечно. Извини, хён. — За что ты извиняешься, мелкий, — усмехается Сокджин. — Все нормально. — Когда ты возвращаешься? — В конце следующей недели. — Я жду тебя, очень соскучился. — Я тоже, мы скоро увидимся. Спокойной ночи. — Спокойной, хён. Чонгук лежит в постели, уткнувшись носом в одеяло. Уже почти два часа ночи, а Сомина все нет. Чон ему не звонил, потому что страшно. Вообще страшно его ждать, ведь неизвестно что ему говорил Тэхён. А если все рассказал? Если Пак знает, что Чонгук в курсе его измен, значит ли это, что сегодня и закончатся их отношения? С одной стороны, эта мысль вызывает облегчение. С другой стороны, все внутри будто застыло в страхе и ожидании. Громкая трель звонка заставляет вздрогнуть и резко подняться с кровати. Звонок не замолкает, видимо, на него нажали пальцем и держат. Чонгук трясущимися руками открывает дверь, и видит на пороге одного Сомина. Он поднимает голову и убирает палец с кнопки звонка, улыбается широко. — Солнышко моё… Пак очень пьян, он еле заходит в дверной проем, хлопает дверью. Сразу же крепко сжимает Чонгука в объятьях, носом утыкаясь в шею. — Солнышко, ты такой хороший, — пьяно выговаривает Сомин. — Такой прекрасный, ты самый лучший у меня, ты… ты знаешь? Прости меня, если я тебя чем-то обижаю, но ты такой замечательный, ты даже сам представить не… не можешь. Чон сжимает губы и жмурит глаза, но слезы все равно текут по щекам. — Я устал, — вздыхает Пак, кое-как снимая ботинки, потом идет в гостиную и пластом падает на диван. Чонгук смотрит на него из коридора и выключает свет. Идет на кухню, достает из холодильника открытую бутылку водки и наливает себе стопку. Выпивает залпом и резко выдыхает, слезы по-новой застилают глаза. Чон смотрит, не мигая, в окно, на море ярких огней в ночном городе, и понимает, что сегодня точно не уснет.