Торговый дом

      — Ты туда не пройдёшь, — уверенно заявил Джин. Тэхён замер у края пентаграммы, пристально вглядываясь внутрь. — Я видел, как туда ломанулся демон из Шестого круга, так пентакль его отшвырнул, как лев котёнка, и прямо на мою арматурину. Я тогда чуть небесам не спасибкнул, потому что шансов одолеть его было немного.       Бог развернулся к вампиру. Восходящая луна монохромом поделила лицо на две равные части, но эмоций не было ни на одной — Тэхён, как всегда, был невозмутимее буддийского монаха, плотно сидящего на дзене. Света ни вампиру, ни богу не требовалось, и Каминный зал, кроме Луны и слабо светящихся линий пентаграммы ничего больше не освещало.       — Я бог, — напомнил Тэхён.       — И схуяли разница? Эта хреновина, кажется, не…       — Ты хочешь кофе?       — Бл!!!.. Нет! Нет, спасибо, я не хочу кофе. Так в чём разница?       Тэхён шагнул вперёд, пересёк линию и оказался в центре. У Джина не фигурально отвисла челюсть. Он реально ожидал, что бог упрётся в невидимую стенку.       — Разница в управлении магическими потоками. Я, в отличие от демонов Шестого круга, действительно могу ими управлять, — ровным и до визга бесящим тоном разъяснил бог.       — Бля… — пробормотал себе под нос Джин, и ту же буркнул, скрывая ругань. — Где эта девчонка?       — Она пошла поменять одежду.       — Не понял? Это что, вот прям реально церемония, с мантиями, капюшонами и прочей дребеденью?       Тэхён молча уставился на Джина, будто пытаясь вникнуть в его каламбуры, хитросплетения слов и ехидно-недовольный тон. Уже было открыл рот, но Джин поспешно выставил руки вперёд и произнёс:       — Не-не-не, молчи лучше! Как ты объяснять умеешь, я уже выяснил, лучше я сам вопрос перефразирую… Почему та одежда, которая была на ней, не подходит для церемонии?       — Она сгорит.       Джину понадобилось не меньше полминуты переварить информацию. Он так и завис с приоткрытым ртом, лишённый даже возможности выругаться как следует.       — В смысле — сгорит? А кожа что — не сгорит? И вообще, что это за тату тогда такие, я не понял? И… и в смысле сгорит? А Хэлл тогда что, голой ща придёт?! — возопил он наконец.       Тэхён склонил голову набок, чуть сдвинув брови. Обычно безмятежное выражение лица изменилось, затвердев графитовыми линями — и Джину захотелось отодвинуться подальше. Он даже нервно сглотнул, потому что, кажется, Тэхён определённо сейчас решал, не долбануть ли молнией или чем-он-там-мог надоедливого вампира.       — Сгорит — это подвергнется сложному физико-химическому процессу превращения излишков магической энергии в продукты сгорания в ходе экзотермических реакций, сопровождающийся интенсивным выделением тепла. Кожа будет защищена от сгорания. Могу ли я уточнить разницу в понятиях «тату» и «знак»? Очевидно, мы не сможем прийти к соглашению, и я не смогу ответить на твой вопрос, пока не договоримся о терминах. Я не знаю, какой придёт Хэлл.       — Да ё… — начал Джин и поспешно закрыл рот. Ему отказаться от ругани оказалось легче, чем Тэхёну — предлагать кофе на каждую сложную трёхэтажную матную конструкцию Джина. Тот не уставал с воистину божественным терпением.       — Хорошо, что мои нервы такие же дохлые, как и я сам, а то они б сейчас сгорели к х… к х… к хромосомам! Так, по порядку. Итак, от твоей мумбы-юмбы… Нет, стоп. Тэхён, от нанесения знаков на нашу кожу одежда сгорит, но кожа останется целой?       — Да.       — И я тоже должен раздеться?       — Ты должен оголить то место, куда я буду ставить знак.       — А размер знака узнать можно? — Джин себя мысленно за терпение не просто похвалил, а всучил Нобелевку и устроил шквал оваций.       — Можно.       Джин закатил глаза и бесконечно терпеливым тоном задал следующий вопрос.       — Тэхён… покажи, пожалуйста, примерный размер знака!       Тэхён вместо ответа молча показал ладонь.       Джин потупил в безупречные линии руки и набрал в лёгкие побольше воздуха.       — А на какую, закаЛЯТЬ, Хромосому, она тогда припрётся сюда голой, а?!       — Зачем мне сюда приходить голой, что закалять и при чём тут хромосомы?       Джин на голос Хэлл за спиной медленно повернулся — эк он увлёкся спором с богом, даже шагов девушки не услышал. Позади него раздался спокойный голос Тэхёна:       — Я не сказал «голой». Я сказал «пойдёт поменять одежду», — ад и все его демоны, но, кажется, Джину послышались нотки скрытого злорадства. Правда, конкретно сейчас вампиру резко стало не до бога. И вообще не до выяснения того факта, что Тэхён не такой уж и кретин по части риторики, какого из себя строит.       Хэлл была в платье.       Несостыковка того, что девушка носит, и как при этом строит из себя богатенькую дамочку, выносила Джину мозг с тех пор, как он поселился в Мэнор-Тэд. Девчонка небрежно и уверенно поминала Гуччи, Луи Виттона и Шанель, не изменяя при этом рубашкам и карманистым штанам из Воллмарта. Понять равнодушие к собственной внешности и жажду изображать из себя кенгуру Джин не мог никак, хотя у Хэлл вечно было под рукой что-нибудь нужное: карандаш, удачно воткнутый в глаз очередного демона; горсть риса, отвлечь внимание монстров с диагнозом ОКР; пластиковая карта — очень прокатывает, когда нужно отскоблить себя от прилипчивой паутины. Она ему мистера Фогга напоминала иногда, хотя долго втыкала, что это за персонаж, когда он при ней упомянул имя. Получив объяснение от столетнего вампира, тут же сравнила его с сумочкой Гермионы. Ебучий Гарри Поттер, так по-чесноку, Джина тоже уже достал и он был рад, что Роулинг не упомянула там ещё и вампиров.       А сейчас Хэлл была в своём единственном платье, том самом, от Балансьяга. Ткань цвета морской волны струилась, текла по фигуре. И ещё какой фигуре! За мешковатой одеждой хрен там можно было разглядеть и длиннющие стройные ноги, и тонкую талию, и крепкую высокую грудь без бюстгальтера — вот протяни руки и полушария лягут ровно в них, не большие и не маленькие, а идеального размера по джиновым ладоням. Босые ноги придавали облику уязвимости, а пара прядей, выбившихся из причёски и обрамляющих лицо — хрупкого аристократизма. Кожа в белёсом лунном свете казалась алебастровой, безупречно гладкой, так и напрашиваясь на ласку тыльной стороной ладони.       Джин невольно сжал руку в кулак, сдерживая себя. Демон внутри не рвался наружу, почуяв её привычный рябиновый аромат. Только облизнулся довольно, когда жаркая волна промчалась по телу вампира и осела в паху тягучим прибоем.       — Вы чего в темноте сидите? — поинтересовалась Хэлл, щёлкая выключателем. Алебастр кожи превратился в расплавленный мёд, чёртова девчонка словно засветилась под неярким электрическим светом. Джин поспешно протолкнул комок вязкой слюны по горлу и отвернулся. Он себя сейчас вот точно чувствовал Роном на святочном балу, с трудом прекратив на неё пялиться. Чувство усиливалось от того, что девушка и тут собиралась уплыть к другому кавалеру.       Пантера очень лениво брела следом. Кажется, Осу согнали с тёплого привычного кресла в апартаментах, и как минимум угрозами заставили сопровождать хозяйку.       — Вау, — оброс бронёй сарказма Джин, хоть так пытаясь защититься от того, насколько крышесносоно выглядела Хэлл. — Я надеялся на зрелище погорячее, но тоже сойдёт. Не вижу разницы, правда, какого ты вообще переодевалась, если можно было просто на рубашке рукав задрать, а? И что с этой Общагой Свирепых Антисемитов?       — А что с ней?       — У неё кончики хвоста, лап и ушей рыжие!       Хэлл замерла и глянула на пантеру так, будто вообще её впервые видела. И небрежно дёрнула плечом.       — Линяет. Ты чего такой нервный? — спросила девушка, проходя мимо и шагая в пентаграмму. Джин уставился ей в спину, открыл и закрыл рот. Один тоненький шнурок вокруг шеи и юбка, приоткрывающая ложбинку пониже поясницы — именно так выглядел нежно-бирюзовый шёлк платья со спины.       — Эээ… эээ… — Джин очень хотел хлопнуть себя по щеке, сдержался, а потом подумал «какого хера?» и лупанул себя со всей дури. — Ты же в курсе, что я против феминизма?       — Чего? — удивилась Хэлл. Тэхён стоял очень близко к ней, и хотя у него руки были заложены за спину, голова опущена и глаза закрыты — бог явно на чём-то пытался сконцентрироваться, — желание Джина убрать девушку подальше от мужской фигуры было просто необоримым.       — Я сказал, дома запру и не выпущу никуда в таком виде! — гаркнул Джин.       — Да я и так никуда не собираюсь, ни вообще, ни тем более в этой тряпочке, — равнодушно пожала плечами девушка. — Просто знак хочу на спине, а другой вещи с таким вырезом у меня нет.       Вампир угрюмо смотрел, как она снова повернулась к Тэхёну. Джин даже шаг ближе сделал, но линии пентаграммы неожиданно предупреждающе вспыхнули теплом, обдувая щёки.       — Не подходи близко, — негромко сказал Тэхён.       — А если я тоже хочу на спине — мне тоже раздеваться? — уточнил Джин, отодвигаясь назад.       — Да.       Вампир стянул без раздумий футболку с крестами на обложке «Master of Puppets» от Metallica. Отшвырнул в сторону и выпрямился, сверля взглядом обнажённую спину Хэлл. Девушка на его стриптиз даже не повернулась.       — Готова? — негромко спросил Тэхён.       — Угу.       Бог молча раскинул руки в стороны. Хэлл шагнула ещё ближе и обняла Тэхёна, пропустив руки у него за спиной и зацепившись ладонями за плечи. А тот одной рукой крепко обхватил талию девушки.       — Это… это ещё зачем? Вот обязательно вообще? — тут же возмутился Джин. — Эй, я с тобой так обниматься не буду! — Вампир сделал два шага вокруг пентаграммы в одну в сторону, потом в другую: он не знал, за чем именно ему стоит следить — то ли за Хэлл, которая обнималась с этим пришельцем, то ли за руками Тэхёна, которые вполне могли пойти вразнос.       Тэхён посмотрел на Джина и совсем неожиданно, в несвойственной ему манере, вдруг негромко пояснил:       — Ей будет больно.       Ладонь бога засветилась синим, он щекой прижал голову девушки к своему плечу — и положил руку ей на лопатку.       И Хэлл закричала.       Не будь Тэхён богом, то пальцы Хэлл на его плечах наверняка вмялись бы в него с такой силой, что ногти прорвали бы кожу. Не будь Тэхён богом, он не удержал бы своей головой её, и она бы разбила себе лицо, колотясь о его же торс. Не будь Тэхён богом, он бы не обуздал бьющееся от дикой боли тело в своих руках, сдвинул бы ладонь, чего делать было никак нельзя. Но Тэхён богом был, со всей своей нечеловеческой силой, и девушка, надёжно зафиксированная в его руках, дёргалась и дёргалась, кричала и кричала, даже не выдыхая, и вопль наверняка разносился далеко за пределы Дома, отдаваясь вибрациями во всех комнатах. Ладонь на её спине безжалостно светилась, и синий цвет слишком медленно впитывался в девичью кожу.       А в шаге от них рычал, бесновался и кидался на непроницаемую стену пентаграммы вампир с чёрной сетью трещин на лице, колошматя невидимую преграду и выкрикивая проклятья. У него глаза горели алым от бесконечного крика на одной ноте, когти и клыки заострились, бессмысленно царапая незримую стену. Оса металась вокруг, глухо и жалобно подвывая и рыча.       И вдруг всё закончилось.       Крик утих. Хэлл бессильно повисла, уронив руки. Джина последней волной то ли пентаграмма, то ли магия бога отшвырнула шагов на пять назад, прямо на шкуру перед камином. Тэхён отодвинул потухшую ладонь от спины девушки, и вампир даже сквозь алое марево в глазах видел, как из неё теперь струится нежный жёлтый свет, наверняка залечивая кожу.       Хэлл тихо то ли всхлипнула, то ли выдохнула. Тэхён убрал руку совсем. На спине чуть отсвечивали белым и чёрным цветом точки, круги и линии. Они с каждой секундой темнели и затухали, становясь похожей на обычную абстрактную татуировку.       — Тебе нужно забрать её, — сказал Тэхён, и Джин уловил натянутое напряжение в тоне, жёстко контролируемое божественным существом. — Я не могу пока выйти за пределы защитных линий.       Джин молча поднялся. Это напряжение в дыхании неуязвимого почти существа выбивало из колеи сильнее всего. Жажду шутить и ехидничать отбило разом. Будучи демоном, он кое-что знал о боли, и кое-что — о желании людей добровольно её получать. Он честно пытался уложить в голове, ради каких денег и какой власти, о которой талдычила ему девушка, она согласилась на ТАКОЕ.       И единственный верный ответ был — да ни ради каких.       Ему чертовски надоели сказочки, которыми она его пичкала.       Он шагнул к пентаграмме, и Тэхён передал ему Хэлл из рук в руки. У той подгибались ноги, и Джин крепко обхватил её за талию, старясь не зацепить знак на спине. Кожа под его руками казалась раскалённой, а Хэлл тяжело и прерывисто дышала. Пот бисеринками рассыпался по её шее, плечам, вискам, блестя при свете ламп.       Джин осторожно устроил её на кушетке, присел рядом, оглянулся на бога. Тот снова замер, опустив руки и немного разведя их в стороны, склонив голову и закрыв глаза. Ему было не до них двоих. Джин опустился рядом с Хэлл на колени, обнял её ладонь двумя руками, всмотрелась в лицо с прикрытыми веками.       — Ты ебанутая? Совсем кукухой съехала? — негромко спросил он.       Хэлл открыла глаза. И медленно потянула уголок губ, искажая рот в полуулыбке.       — Норм, — прохрипела она сорванным от крика горлом.       — Норм? Норм, бля? Да я… — Джин выдохнул в сторону, упёрся лбом в её пальцы. И тут же вскинул на неё горящие алым глаза. — Ни хрена я тебя не убью. Превращу. Сделаю такой же, как я, и клянусь, тебя я точно не отпущу никогда, — он резко отбросил её руку и в несколько широких шагов дошёл до края пентаграммы.       — Давай, божок, моя очередь. Я не девчонка, орать не буду, — угрюмо бросил он Тэхёну и тут же угрожающе предупредил: — Только без обнимашек.       — На ногах удержись, — предупредил бог, протягивая руку за пределы линий. Вампир схватился за неё и прошёл внутрь, буквально кожей чувствуя, как раздвинулись и обтекли вокруг него невидимые стенки. Джин повернулся к Тэхёну спиной, неожиданно зло усмехнулся, чуть выщерив клыки. Вперил взгляд в девушку.       — Валяй, — произнёс вампир.       Первое, что он почувствовал — как железной хваткой вцепились в плечо пальцы бога. А потом на спину легла его рука.       Это было ничто по сравнению с тем, что творило с ним заклятие Хосока. Ничто по сравнению с теми пытками, которым когда-либо его подвергали. Это была боль в чистом виде — концентрат, разъедающий одновременно изнутри и снаружи, смесь кислоты и щёлочи, дерущийся за каждую клеточку тела адским боем. Её невозможно было терпеть, она стёрла все мысли и заставила каждую частичку нервов гореть предсмертным огнём. Но он не рассыпался в прах, а боль не прекращалась. Маска демона плотно легла на лицо, он ревел, последними остатками сил пытаясь удержаться на ногах, и если бы не стальная хватка Тэхёна, уже давно бы рухнул на колени.       «А как же она?» — пришла в голову мысль, и тут всё закончилось.       Блаженство «ничего» накрыло молочным туманом почти небытия, даря секундное облегчение.       Поток боли ушёл, но память о нём осталось. Марево застило глаза, пальцы невольно сжались в кулаки так крепко, что когти пронзили плоть. Каждый нерв был натянут до звенящего предела, каждый мускул застыл ртутным шариком, готовым взорваться. Демон ревел, требуя мести — Джин, шатаясь, ведомый рукой Тэхёна, вышел за пределы пентакля. И почти неосознанно сделал несколько шагов к кушетке.       Он не посмел бы укусить. Слишком свежо было воспоминание о боли, он не хотел сейчас ещё и проклятие Хосока тревожить. Но есть так много способов успокоить монстра внутри… Беззащитная и слабая девушка на диване вскинула на него глаза.       Джин зарычал и дёрнулся в её сторону всем телом.       Нет, она не закричала от страха. Он просто заплескался в её глазах, заставил судорожно отшатнуться, вжавшись горящей лопаткой в жёсткую ткань, испуганно вскинуть руку вперёд в защитном жесте. Оса вскочила, замерев между ними, низко опустив голову и зарычав. Хвост пантеры яростно хлестал по бокам.       — Джин… — раздался у него за спиной негромкий, ломкий и надтреснутый голос. Вампир с трудом оглянулся. Шея двигалась, словно на заржавевших шарнирах, не позволяя смотреть на кого-то, кроме Хэлл. Бог на коленях стоял в пентаграмме. У него на лбу проступила испарина, но сил отчётливо дать команду ему хватило.       — Не желаешь ей зла — беги.       Джин бросился вон из зала. Он не помнил, как по дороге к бассейну разодрал на себе одежду, как кинулся в воду. Он плыл мощными гребками под водой, раз за разом огибая бассейн, но демон внутри не успокаивался. Воспоминание о боли переплавлялось в нечто другое, требовало немедленных действий. Похоть и ярость безумными зверями разрывали тело, и Джин выскочил из воды, судорожно вцепился в косяк, чувствуя, как дерево крошится под пальцами, а занозы приносят неожиданное облегчение. Схватив первые попавшиеся штаны, он одним прыжком выскочил в окно бассейна и помчался бешеным вихрем туда, где наверняка тусовались свои. Ему было всё равно — убивать, драться, трахаться, — демон внутри рвал и метал, требуя выпустить его наружу.

*****

      Джин спустился к себе в подвал и замер, едва зашёл в бильярдную. Хэлл, свернувшись клубочком, спала в кресле. Покрывал поблизости не было, и она безуспешно пыталась натянуть на себя подушку. У него тут было не то, чтобы тепло — жару Джин не любил, и естественная прохлада подвального помещения его более чем устраивала. Рядом на журнальном столике валялся планшет, смартфон, и стояла смешная кружка в виде совы из кофе-бара Джина. Оса внаглую спала на бильярдном столе, свесив с края хвост и лапы.       Не то, чтобы Хэлл часто у него тут бывала… на пальцах можно пересчитать. Одной руки.       Но вот она, пожалуйста — снова в привычных карманистых штанах, свободной рубашке, но всё ещё босиком, свернулась калачиком. Светлые длинные волосы распустились из привычного узла на затылке, рассыпались по плечам. Широкая прядь мягкой волной легла на щёку. Из кружки отчётливо тянуло чёрным чаем и кленовым сиропом, а от девушки — тонкой ноткой пережитой боли, сонным спокойствием, каплей терпеливого ожидания и вечной её странной безмятежностью.       Врунишка.       Джин сдёрнул с себя объёмную рабочую куртку с логотипом магазина стройматериалов, швырнул в сторону. Наклонился к спящей девушке, коснулся щеки кончиками пальцев, отодвигая прядь за ухо. Хэлл вздрогнула, завозилась, медленно просыпаясь, вытягивая тело из неудобной позы. Он опёрся вытянутыми руками на подлокотники, взяв её почти в кольцо.       — Сколько времени? — не очень внятно пробормотала девушка, потягиваясь и зевая.       — Светает, — негромко ответил вампир. Сквозь арочные проёмы бильярдной залы был виден край бассейна и отблески воды, сереющие под рассветным небом.       — Очухался? — интереса в её голосе было мало, вопрос был задан скорее из вежливости. Джин склонил голову набок, не сводя пристального взгляда с протирающей глаза Хэлл.       — Я нашёл себе компанию на ночь, — негромко ответил он низким голосом. — Вампиров на краю восточной части города, которые каким-то образом пока не попались на глаза Чимину. Мы пили, курили дурь — сама понимаешь, толку нам от неё на пару минут, но это всё равно чертовски весело. Я трахался, как не в себя. Их там штук пять было? Шесть? Я вставил каждой и не по разу… Мы поймали бомжа-наркошу и высосали его досуха…. Как же я давно не пробовал свежей крови, мммм…       Джин закатил глаза, изображая удовольствие, а потом навис над девушкой, позволив ласково-угрожающей тени улыбки тронуть губы.       Хэлл теперь смотрела прямо в его лицо, и брови у неё задирались выше и выше на каждое слово Джина.       — И как тебя проклятьем Хосока-то не скрутило?       И всё? И это всё, блять, что её интересует? Почему не сработало проклятье Хосока?       Джин выпрямился, глядя на неё сверху вниз.       — Он был обдолбан так, что не чувствовал боли. Мы от наркоты в его крови словили муд круче, чем от той дури, что курили. Кроме этого, я его не кусал. Мои ночные друзяки были настолько любезны, что порвали ему вену на руке, и сцеживали кровь прямо в мой открытый рот. Не спорю, когда впиваешься в вены сам — это намного круче. Но даже так было чертовски вкусно, — Джин закатил глаза к потолку, облизнулся, всем своим видом выражая крайнюю степень удовольствия. И прислушался к сердцебиению.       Ни хрена.       Ничего.       Nada.       Сердце Хэлл так и билось в чуть ускоренном ритме только что проснувшегося человека.       Он снова опёрся на подлокотники ладонями, уставился прямо ей в глаза, навис эдаким демоном ночи. Взгляд Хэлл невольно скользнул по его одежде. Жёлтая дешёвая футболка с логотипом строительной компании была вся в бурых разводах и пятнах, кое-где прожжена сигаретами и от неё несло дешёвым алкоголем до свербения в носу.       — А потом мы его убили… Ты же знаешь, что стать вампиром можно только если умрёшь, пока он высасывает из тебя кровь? Оставь хоть пару капель, на два удара сердца, и всё — ты всего лишь обычный труп, а никакой не вампир… Мы не хотели новичка в нашем отряде, и потому заклеили ему раны, натянули на шею ремень, подвесили бомжару на столб и как следует дёрнули за ноги. Но знаешь, от наркоты и потери крови он, кажется, даже не понял, что умер. Ску-у-учный. Не орал, не сопротивлялся. А потом мы подкинули труп прямо к моргу… помогли, знаешь ли, муниципальной службе с уборкой…       — Ты, блять, дебил?       Джин снова выпрямился. В глазах Хэлл не было ни злости, ни ужаса — одно сплошное раздражение, точно как когда он что-нибудь ломал или бил в Мэнор-Тэд из её драгоценной обстановки.       — Что?       — Куда-куда вы дели труп, идиоты? Ты хоть понимаешь, что Чимин чекает сводки смертей по городу каждое утро вместе с прогнозом, блять, погоды? Ты думаешь, он не догадается, что это дело рук вампиров?       — Разумеется, догадается… какого хера тебя Чимин вообще беспокоит?       — Да потому, что он опять сюда припрётся либо тебя убивать, либо читать нотации, а мне это всё сейчас нахрен не упало, пока Дом толком не заработал!       Простите, что? Чимин? Нотация? Он ей только что признался, что человека убил!       Джин отступил на шаг, пытаясь по-новой переоценить равнодушие девушки. Не верит? Или ей реально пофиг? Хэлл метнула на него раздражённый взгляд и принялась разминать шею и плечи.       — Может, всё-таки не стоит недооценивать мои умственные способности? — ядовитым тоном осведомился он и пояснил ледяным голосом в ответ на её вопросительно вздёрнутую бровь. — Я оставил на трупе пару улик — наш блондинка мгновенно догадается, кто это сделал, и где искать гнездо. Сегодня ночью у него будет работа, а завтра в городе прибавится пыли и убавится вампиров.       — Прямо, блять, Шерлок Холмс и Мориарти, — поморщилась Хэлл.       Ни страха, ни ревности.       Интересно, ему хоть когда-нибудь, хоть чем-нибудь удастся вскрыть панцирь её поверхностных эмоций?       — А ты как успокаивалась после этого чудного экзекуционного тату, а? — раздражённо спросил он.       — Я англичанка — я пила чай.       — Тут? У меня? — Вампир отошёл и сел в соседнее кресло, запрокинув голову на изголовье. Застыл в неподвижности, уставился в потолок, лишь вскользь пройдясь по ней взглядом — девушка разминала шею и потягивалась, сбрасывая с себя остатки сна.       — Мне надо было тебе сообщить, что Мэнор-Тэд готов принимать клиентов. Тэхён позаботился о его безопасности, так что никакие монстры не вырвутся наружу и не проникнут внутрь, если только по моему личному приглашению.       — Как Тэхён? — спросил Джин.       — Почти полностью обессилен. У него несколько дней уйдёт на восстановление, — Хэлл сунула нос в кружку с остатками чая, сделал глоток и поморщилась. — Ну а ты? Готов?       — К чему? — Джин перекатил голову по изголовью и посмотрел на Хэлл. Та снова подтянула ноги в кресло, а на него уставилась, немного обиженно надув губы.       — Эй, ну ты чего? К клиентам же… По идее, с сегодняшней ночи уже должны приходить вызовы.       — Напомни ещё раз, как они приходить будут?       — Знак на спине будет немного чесаться, если тебя будут ждать на Той стороне. Ты запрыгиваешь в одну из комнат, ждёшь пару минут, и клиенты появляются из порталов. Они заключают сделку, оставляют тебе твой законный гонорар и уходят, а ты возвращаешься. Если что-то пойдёт не так, то знак на спине начнёт болеть и чесаться, и тогда просто сбегаешь оттуда, а дальше всё сделает Дом — вышвырнет нарушителей и перекроет порталы. Всё элементарно, — улыбнулась Хэлл.       Джин вздохнул.       — То есть, я работаю, Тэхён обеспечивает входы-выходы, а ты что вообще тогда делаешь?       — Эй! Я кровью связана с этим домом, убери меня из уравнения — и вообще работать ничего не будет! — немного наигранно возмутилась девушка и тут же улыбнулась. — М — магия! Кстати, не гони на Тэхёна, он тоже будет принимать участие в сделках, как только очухается. Так что пока он настроил Дом так, что вызовы будут приходить только ночью в твою смену.       — Если ты не будешь куратором сделок, зачем тогда знак себе ставила?       — Я могу принимать вызовы, просто это опасно, но Тэхён обещал, что если попадутся миры, где клиенты будут безвредны для меня — он даст мне тоже поучаствовать. Кроме этого, знак в других мирах делает то же самое, что и здесь: позволяет понимать языки, сигнализирует об опасности и даёт понять, что мы избранные. Типа как дипломатическая неприкосновенность. А я хочу там побывать.       Джин молча уронил голову на грудь. Убедить девчонку, что любой демонический мир — не курорт в трёх часах лёта, а то ещё адово местечко, он не сможет.       — Ты могла бы его не ставить и избежать этой боли, — тихо сказал он.       Хэлл презрительно фыркнула, поднимаясь с кресла.       — О чём ты? Я же девочка. У меня так-то раз в месяц примерно такое же веселье, только длится аж несколько суток, — бросила она. Бравада не прокатила — Джин отлично видел, как она осторожно двигается, стараясь не потревожить тату на лопатке.       Врунишка-врунишка.       — Ты знаешь, кто такие рафианцы?       — Рафианцы?       Девушка села обратно. Было видно, как она роется в памяти, мучительно пытаясь уловить что-то знакомое и одновременно понять, с чего ему вообще взбрело в голову задавать странный вопрос.       — Демоны? — предположила она, но при этом отрицательно мотнула головой. Джин вздохнул и продолжил:       — Знаешь, большинству демонов от нас ничего не надо. Это как если люди высадятся на Венере, а там кипит аммиачная жизнь, которую ни съесть, ни использовать, не переработать. Толку ноль землянам от бурной венерианской жизни. Примерно так же и демонам. Большинство разорвёт человека на куски, как потенциальную угрозу, но питаться не будет. Нет, есть и такие, кто пожирает любую плоть, но большинство мимо кассы. Но не рафианцы. Та редкая раса, у которой вкусовые предпочтения совпали с … вашей кровью.       — Ещё одна раса демонов-вампиров? — с толикой интереса спросила Хэлл, вытаскивая из карманов расчёску и привычные палочки, и принялась завязывать волосы.       — Ну, они, скажем так, более… естественны, в отличие от нас. Мы не можем существовать без крови, а они могут. Мы не размножаемся, в привычном понимании этого слова, наши дети — это изменённые люди. Ну и мы не стареем. Но знаешь, что интересно в рафианцах? Они снобы, каких поискать, и если семь смертных грехов писали с демонов, то они стали прототипом Гордыни. Нет никого более высокомерного и заносчивого, чем рафианцы. Они замкнуты, полны презрения и считают себя высшей расой. Их измерение плотно закрыто, но, тем не менее, контакты с нами были. Люди к ним иногда попадали — проваливались в порталы, например, в Стоунхедже. Они к нам иногда попадали тоже…       — И что в этом такого?       — А то, что они знают о Земле и считают её раем. Для них она — как Небеса для людей, вот только в их раю полно вкусной еды на ножках. А ещё наше солнце дарит им силу, примерно так же, как Супермену. Они здесь становятся крутыми воинами…       — Криптонит, я надеюсь, против них тоже есть? — деловым тоном уточнила Хэлл.       — Серебро. Меня оно просто жжёт, а их вроде бы убивает.       — Вроде бы?       — Никогда не уточнял. Но знаешь, что самое интересное у рафианцев? Среди них ходит легенда, что души самых отважных воинов попадают сюда, в этот рай, и становятся… вампирами.       — То есть ты — чьё-то воплощение из другого мира?       — По их мифологии — да. Ангел из рая.       Девушка расхохоталась.       — Прелесть, — фыркнула она, снова поднимаясь из кресла. — Надеюсь, у них никогда не будет портала сюда, иначе человечеству кирдык. А вообще меня мало интересуют легенды междумирья. У нас тут своих хватает, от каждой народности, свихнуться можно, если ещё и легенды демонов изучать. Тебя чего потянуло на них?       Джин не отводил от неё глаз. Высокая, стройная под всей этой мешковатой одеждой… красивая. Вкусная. Наверняка же вкусная?       Ему чертовски захотелось лизнуть её шею. И ещё — вот если бы на этой шее была царапинка. Пусть даже совсем-совсем крохотная.       — Да так… шёл домой, размышлял после бурной ночи о бытие всего сущего… рафианцы вот вспомнились, — пробормотал он, отводя взгляд.       Ни черта не помогла ему эта ночь, полная крови, страсти, ярости, боли и силы. Огонь снова лизал вены при одном только намёке-воспоминании о коже Хэлл под его ладонями, демон изнутри ломал рёбра, баланс между «убить или трахнуть» мешался в глиттерную кашу где-то в мозгах.       — Домой? — вздёрнула брови Хэлл и качнула головой. — Мило. Напоминаю, философ, — сегодня вечером уже ждём первых клиентов. Не проспи, — бросила она через плечо, уходя в сторону лестницы.       — Хелена, — неожиданно совсем негромким тоном произнёс вампир, и изумлённая девушка обернулась, уже стоя одной ногой на первой ступеньке. Кажется, это был первый раз, когда Джин произнёс её полное имя. Кажется, это был первый раз, когда он произнёс её имя вообще. Его обычные «крошка», «детка», «сладость» и прочие милые прозвища сыпались из него, как из рога изобилия, но никогда — просто Хэлл.       — Мм?       — Ты бы пошла со мной на свидание, если бы я тебя пригласил?       Джин смотрел, как у неё брови лезут вверх, как меняется выражение крыжовниковых глаз с изумлённой летней зелени на скучную осеннюю подвявшую траву. А затем она равнодушно и небрежно дёрнула плечом.       — Нет, — донеслось до вампира, и Хэлл скрылась в проёме.       Джин потупил на пустую лестницу, слушая, как босые пятки почти бесшумно прошелестели до апартаментов на втором этаже. Вздохнул и посмотрел на пантеру, валяющуюся на бильярдном столе.       — Ну, ты видишь, что она сама напрашивается? — риторически спросил он у спящего хищника. Оса на это мгновенно открыла глаза и подняла голову.       — Свали со стола, жопа шерстяная, я задолбался его за тобой чистить! — рыкнул Джин, чуть выщерив клыки. Пантера на это лениво потянулась, выпустив когти, но при этом не тронув драгоценную обивку из зелёного сукна — как чуяла, что за это ей прилетит от вампира точно, — и стекла на пол. Подошла к Джину, положила голову на подлокотник, принюхиваясь к мешанине запахов на дурацкой жёлтой футболке. Но только вампир поднял руку, чтобы потрепать хищницу за ушами, как Оса увернулась и лениво-уверенно — вот точно как Хэлл, — пошла к лестнице.       Джин снова откинул голову на изголовье и сидел до тех пор, пока за стенами Мэнор-Тэд диск солнца не показался целиком. А затем вытащил смартфон, и в ответ на сообщение с неизвестного номера с единственным символом «?» отправил смайлик «Ок». Подтащил к себе сброшенную спецовку, которую вместе с футболкой спёр в первом попавшемся магазине стройматериалов. И вытащил из объёмного внутреннего кармана украденную оттуда верёвочную лестницу.