Торговый дом

      Хэлл показалось, что её макнули в серую странную воду: дышать можно, а вот видеть, слышать, чувствовать крепко сжатые пальцы Джина вокруг её запястий — нет. Густой облачный кисель вокруг пробыл не дольше пары мгновений. Он рассеялся, едва она шагнула в мерцающий экран портала в холле Мэнор-Тэд.       Перед ней предстал круглый зал, огромный, как стадион. Низкий потолок чуть ли не царапал макушки демонам, хотя подручные рафианки были выше Джина на целую голову. И потолок и стены были из серо-жёлтого камня, вызывая чувство неожиданной тошноты. Они плавно уходили краями вверх, загибаясь наподобие чаши. В центре «стадиона» возвышение из такого же серо-жёлтого камня приподнималась над полом до уровня бёдер. У его подножия были вбиты несколько толстых колец с кучкой цепей рядом.       Хэлл беспомощно оглянулась. Портал за спиной тихо гудел от таких же конусов, как и те, что рафианцы установили в особняке.       — Привяжите её! — распорядилась рафианка. Хэлл забрали из рук Джина и потащили то ли к алтарю, то ли к этому круглому жертвенному камню в центре. Девушка попыталась брыкаться, но её просто приподняли за локти и понесли, как какой-то тюк. Вампир дёрнулся было за ней, но рафианка остановила его лёгким прикосновением к плечу.       — Нет-нет-нет, наш др-рагоценный, — её музыкальный голос гулко раскатился по огромному помещению. — Наш вождь ждёт тебя. Не беспокойся об этой звер-рушке, её всего лишь пр-ривяжут. Наш дом велик, не хватало, чтобы это сбежало и пр-ряталась по щелям. Идём! — в последнем слове прозвучал отчётливый приказ, и Джин двинулся за рафианкой, бросив последний взгляд на Хэлл. Та стояла, пока её сковывали руки, и кажется, плакала, низко опустив голову и ссутулив плечи.       Их путь лежал наверх, по узкой каменной лестнице с высокими ступенями. Было странно смотреть на два маленьких голубоватых солнца за окнами без стёкол, прорубленными прямо в стенах. Было странно идти по сплошь необработанному камню, стёсанному многочисленными ногами, а не усилиями мастеров. Было странно и непривычно находиться днём под солнечным светом, дёргаясь от страха сгореть, едва лучи попадали на кожу, и тут же очухиваться и наслаждаться этим голубым днём. Они поднимались и поднимались: кажется, ритуальный зал с прикованной в нём Хэлл находился в самой нижней части дома Каменного клана.       Джин пытался представить, что может грозить лично ему, если он сейчас бросится вниз, схватит Хэлл в охапку и прыгнет обратно в серо-жёлтый экран, а в Мэнор-Тэд одним ударом ноги разобьёт конусы, помешав демонам очутиться в их мире. Он почти дёрнулся назад в какой-то миг. Но тянущее чувство голода и воспоминание о крови из холодильника с отчётливым привкусом тухлятины заставляли делать шаг, и ещё шаг, и снова шаг, прямо вверх за рафианкой. Та словно почувствовала его сомнения — оглянулась, ласково улыбаясь и приглашая за собой.       Камень и металл были повсюду, а ещё грубая кожа и что-то вроде паутинных полотен, которые, видимо, заменяли им ткань. Они остановились на самом верху здания, на маленькой площадке перед массивной железной дверью, которую охраняли четверо рафианцев.       У дверей отирался Свистун, то ли переругиваясь, то ли уговаривая рафианца, невероятно толстого для расы воинов. В отличие от кожаных доспехов, он был весь обмотан паутинистой тканью наподобие хламиды. У пояса, правда, болтался привычный молот. Группы, едва заметив друг друга, обменялись собеседниками — рафианка пошла к толстяку, а Свистун направился к Джину.       — К сожалению, жрец обламывает все мои попытки добраться до их правителя за своим законным гонораром, — презрительно фыркнул демон-посредник. — Как ни крути, но пока ты не станешь амбассадором, мне отсюда не выбраться. Поэтому, друг мой, что бы ты ни задумал — не тяни время. Рафианцам неведома его драгоценность, они не понимают, что у делового человека каждая минута на счету, — посетовал он.       — Если я ещё раз услышу, блять, «драгоценность», я тут кого-нибудь убью нахой, — сквозь зубы прошипел Джин. — И я не стану никаким амбассадором, пока они с меня проклятие не снимут.       Свистун вздохнул, рассеянным взглядом окидывая гранитные стены коридора.       — Упрямство демонов редко приводит их к добру, — неожиданно задумчиво произнёс он.       — Ты, с точки зрения Хэлл, тоже демон вообще-то, — ядовито заметил Джин.       — Я себя и имел в виду, — загадочно отпарировал Свистун. — Как она там?       — С чего ты-то интересуешься? — изумился вампир.       — Торговый Дом — это отличная потенциальная возможность заработать. А кто там им рулит — мне вот вообще без разницы. Но без Хэлл Дома не будет, так что я забочусь, сам понимаешь, исключительно о своих будущих инвестициях, — пояснил демон и повторил вопрос. — Так как?       — Привязана у алтаря… — Джин старательно обошёл в ответе наверняка полностью уничтоженное душевное состояние хозяйки Мэнор-Тэд, ограничиваясь местоположением.       — Это правда, что Таффи потребовала соитие? — перебил его посредник.       — Откуда ты уже?.. — снова удивился вампир.       Свистун пожал плечами.       — Рафианцы те ещё сплетники! Впрочем, подручные всегда сплетники. Те двое, что были с вами в Доме и заскочили сюда на минутку при установке портала, успели ляпнуть пару слов дежурным воинам внизу в храме. А те — доложить Клиффи, тому вот толстому то ли жрецу, то ли шаману. У них смешные имена, правда? Так что мне успели шепнуть на ушко краткую версию событий того, что происходило в Доме после того, как я оттуда ушёл… Так это правда, про соитие?       Джин заморгал, уводя в сторону взгляд. А затем вдруг решительно посмотрел на Свистуна.       — У тебя есть с собой дурь? Та, которая сгодилась бы для людей? Любая, лишь бы она обезболивала?       Свистун удивлённо уставился на Джина. Тот его глазами прожигал, неподвижно уставившись в точку на плоской переносице демона, и словно боясь моргнуть. Посредник совсем человеческим жестом почесал один из наростов на черепушке без привычного парика и начал отчаянно рыться по карманам. Вампир ни капли не удивился бы, если тот вытащил бы откуда-нибудь «марку» или таблетку экстази. Но вместо этого из недр пиджака посредника на свет появилась крохотная льняная тряпица, которую Свистун бережно развернул. В ней лежало штук шесть янтарно-жёлтых шариков с терпким, чуть горьковатым ароматом. Демон пару минут подумал, что-то прикидывая, а потом протянул один из шариков Джину.       — Ну простите, для людей обезбола у меня нет, но могу предложить кончилово.       — Чего? — озадачился Джин, принимая шарик. Тот был немного липким, по консистенции напоминая желейную конфету.       — Афродизиак, если я правильно помню ваше название. Действие, во всяком случае, то же самое, и что важно, для людей без побочек. Я иногда его толкаю у вас озабоченным дамочкам в возрасте, когда совсем нужда припрёт, но достать его можно только случайно, так что… — Свистун пожал плечами. — Ничего другого у меня всё равно нет.       — Она его съесть должна?       — Разумеется. Не знаю, каково оно на вкус для людей, но либо так, либо…       — И как я заставлю её это проглотить?       — Во имя Ктулху, придумай что-нибудь, раз уж так о ней переживаешь!..       — Джин! — окликнула его рафианка Таффи и вампир поспешно запихал светящийся шарик в карман толстовки.       Свистун на прощание хлопнул его по плечу, успев шепнуть «Будешь должен», и отступил на шаг. Вампир только поморщился на его последнюю реплику.       Огромные железные двери перед ним распахнулись и Джин из-под ступил в тронный зал. Это было странно, но тот был без крыши, и вампир чуть не отскочил инстинктивно назад, едва увидев чистое небо и висящие в нём солнца. Джин прищурился и с опаской посмотрел наверх, на два голубых солнца над головой, еле удержавшись от желания накинуть себе на голову капюшон. Но их лучи не жгли, лаская кожу почти забытым ощущением приятного тепла.       Кажется, рафиане не особо заботились о внешнем выражении своих привилегий. Трон главы Каменного клана был грубым камнем, с гладкой ошлифованной поверхностью. Его было удобно использовать как в качестве сиденья, так и в качестве возвышения или стола — правда, на очень маленькое количество персон.       — Наши светила не навредят тебе, ангел, — шепнула Таффи, уловив колебания вампира. Тот покосился на демонессу. Имя вдруг сделало рафианку более приземлённой, что ли. Во всяком случае, она не вызывала в Джине больше отторжения, и голос больше не опутывал его чарами, стоило мысленно на языке перекатить это двойное «фф».       Вожак, лидер, предводитель — Джин не знал, как обозначить демона, небрежно сидящего на возвышении-троне. Он был огромен — здоровее всех остальных рафианцев, виденных тут, и намного больше самого Джина, а ещё весь покрыт шрамами и татуировками. Насколько Джин помнил, на Лимбарафе до сих пор трон доставался самому сильному, из чего следовал логичный вывод, что боец из демона-вождя должен быть отменный.       — А вот и он! — гулко провозгласил вождь, соскакивая с постамента и идя навстречу, распахнув руки. Голос у него неожиданно оказался такой же приятный, как и у рафианки. Это здорово сбивало Джина с толку. Уж лучше бы им достались по-киношному грубые каркающие и хрипящие голоса, ибо видеть здоровущих пугающих демонов вокруг себя, и при этом слушать удивительно музыкальную речь было дико. — Ангел из рая, нашей земли обетованной и нового Дома — веди же нас к процветанию и славе! — громко поприветствовал его лидер и, не дойдя двух шагов до Джина, встал на одно колено, смиренно склонив голову. Вампир лихорадочно пытался соотнести происходящее хоть с чем-то из памяти, пока в голову не стукнул вполне себе христианский пример: если бы люди пробили себе дорогу в рай, то нынешние президенты так же преклоняли бы колено перед архангелом Михаилом.       Демон тем времени поднялся. Смотреть на него после его поклона снизу вверх было как-то диковато и Джин вздёрнул подбородок и прищурился, встав в максимально вызывающую позу. Чуть не ляпнув «И вам не хворать!», он лишь небрежно сделал непонятный жест рукой в качестве приветствия. Толпа демонов, расползшаяся по стенкам зала, застучала кулаком одной руки о раскрытую ладонь другой. Джину только осталось понадеяться, что это в знак приветствия. Он оглянулся на Таффи, что так и торчала за его плечом — та гордо улыбалась. А затем быстро шепнула:       — Тебе нужно пр-редставиться — пер-рвым это делает сильнейший, иначе мы тут застр-рянем до полного захода.       Что такое «полный заход» Джин не знал, но звучало угрожающе, и торчать просто так тут не хотелось. Звание «сильнейшего» ему польстило, патокой расползаясь по внутренностям и приглушая сладостью колко жужжащие мысли об оставленной внизу Хэлл. Он криво улыбнулся, вскинул вверх руку со сжатым кулаком и проорал:       — Вас приветствует Джин Кровавый, дарующий Каменному клану право на землю обетованную!       Зал взревел. Вождь, дождавшись от «ангела» правильного знака, нужного ему для подчинения толпы, гордо улыбнулся.       — Вперёд же, воитель — прими скромный дар своего народа, освободись от проклятия недостойных, клеймивших тебя и яви нам свою силу! — благословил он вроде как Джина, воздев руки, и Таффи тронула вампира за плечо, делая знак уходить.       — Ты вер-рнёшься сюда из р-ритуального зала полнопр-равным воином клана. И тогда Зиффи попр-риветствует тебя как следует — будет пир-р, и много р-речей, и подар-рки… Но сначала нужно снять с тебя пр-роклятие, драгоценный наш, и завершить обр-ряд. Как только ты станешь амбассадор-ром Каменных воинов, сможешь р-распор-ряжаться всей силой и имуществом клана целиком и полностью, — прошептала ему Таффи, пока они двигались к выходу. Джин скользнул взглядом по сторонам. Его внимание привлекала ещё одна дверь в тронном зале, тоже огромная. Но в отличие от простых и грубых каменных поверхностей, которые он видел до сих пор, эта была разукрашена, если он не ошибся, золотым рисунком из линий и кругов.       — Зиффи? Его зовут Зиффи? — уточнил он, пропуская мимо ушей очередной «обряд», «амбассадор» и зацепившись лишь только за имя и «снять проклятие».       — Сильное имя, — уважительно отозвалась Таффи, и Джин догадался оставить своё мнение при себе, зато неожиданно проникся «Джинни». — Сокр-ровищница клана, — рафианка кивнула на заинтересовавшую вампира дверь. — Ты всё увидишь своими глазами после цер-ремонии. Явление ангела на Лимбар-рафу — явление необычайное, р-редкое, так что сегодня её откр-роют.       — Можно спросить? — поинтересовался Джин, пока они спускались по лестнице обратно в ритуальный зал. — Если у вас энергетический кризис — почему вы просто не начнёте торговлю с другими мирами?       Таффи презрительно фыркнула.       — В мир-рах нет демонов сильнее нас, а мы не тор-ргуем со слабыми. Мы сами бер-рём всё, что захотим!       Определённо, демонов гордыни церковники точно писали с них.       Джин нащупал в кармане золотистый шарик, зайдя в ритуальный зал. Его глаза будто прилипли к маленькой фигурке у алтаря. Хэлл комочком свернулась на полу у постамента, низко опустив голову и будто пытаясь зарыться в воротник рубашки. Кандалы и цепи были просто огромными, и наверняка неподъёмными для человека. Кажется, девушка даже рук не могла оторвать от пола.       Патока расползлась, утекла под напором растекающихся в голове ядовитых мыслей.       Будь она неладна!       Ведь могла бы и уступить. Ведь могла бы? Принять обезболивающее, дать ему выпить пару глотков.       Прекратить бесконечно фырчать и строить из себя «Мисс Невозмутимость» на всего его подкаты.       На свидание сходить, в конце концов.       Но нет, дистанция «крутая начальница — простой наёмник» так и оставалась неизменной на протяжении всех этих недель, что он провёл в Мэнор-Тэд. Как бы он не нарушал границы, Хэлл с каучуковым терпением оттягивала их обратно, в нужную ей форму. Вот и поплатится… за всё!       Но хоть не замёрзнет.       Плюс Лимбарафы был в том, что тут было тепло, практически жарко, и хотя бы о её переохлаждении не надо было беспокоиться.       Джин с Таффи за спиной двинулся к ней.       Девушка, уловив движение у входа, вскинула на него глаза. Они отчётливо сверкали ненавистью и страхом.       — Скажи, когда будешь готов, и мы начнём, — раздался позади гулкий бас то ли жреца, то ли шамана. Джин оглянулся — оказывается, кроме Таффи, за ними шли все воины из тронного зала во главе с Клиффи. Тот кивнул, отходя и занимая место недалеко от постамента, а толпа начала растекаться по далёким стенкам, предвкушая зрелище.       — А вождь? — пересохшим горлом спросил Джин у рафианки, невольно ища глазами самого здорового демона. Та поспешно прошептала:       — Зиффи не может покинуть тр-ронный зал. Один из клана по обычаю должен нести вахту у сокр-ровищницы. Но все хотят увидеть обр-ряд Ангела, и он, как вождь, добр-ровольно лишил себя этого зр-релища, смир-ренно ожидая тебя наверху. Иди же. Будь готов: снять пр-роклятие — это боль. Надеюсь, сын р-рая пр-римет её достойно, — Таффи отошла, оставляя их с девушкой практически наедине.       Джин не мог оторвать взгляда от Хэлл, осознавая, во что влип.       Фактически, ему предстоял половой акт на публику.       Хуже всего — он предстоял ей.       Мысли метались стайкой перепуганных пичуг, ища выход. Например: дождаться, пока рафианцы снимут проклятие, а потом разорвать цепи, сковывающие Хэлл, и добежать до портала. Но здесь было около полусотни демонов и Джин трезво оценивал свои силы.       Он не успеет. И хуже всего, тогда их точно убьют, и чёрт его знает, могут ли рафианцы проникнуть в Мэнор-Тэд потом, если Хэлл будет мертва. В конце концов, магии Дома может оказаться недостаточно, а значит, он откроет демонам прямую дорогу на Землю.       Честно говоря, Джин был всё ещё против апокалипсисов по идеологическим причинам, и точно не хотел быть виновником одного из них. С точки зрения землян, он бы просто распахнул врата в ад.       Он медленно подошёл к постаменту. Хэлл вжималась в камень за спиной так, будто надеялась, что тот её поглотит и спасёт от Джина. Она не отрывала от него глаз. У неё подбородок был поджат, будто она изо всех сил сдерживала слёзы. Руки, под тяжестью кандалов лежащие на земле, делали фигурку такой хрупкой, уязвимой и беспомощной, что вампир отвёл глаза, не в силах столкнуться с Хэлл взглядом.       Джин вздохнул, принимая окончательное решение. Зажал пальцами шарик от Свистуна. Содрал с себя толстовку, расстелил на камне. Припомнив, как Хосок накладывал на него проклятие, и как Энджи перед этим избавила его от рубашки, снял футболку с картинкой альбома «Redemption» от Walls of Jericho и бросил к толстовке. И обнажённым торсом навис над девушкой.       Просить прощения было глупо, и он молчал. Хэлл молчала тоже — обвинять или взывать к его совести было бесполезно. Она изо всех сжимала губы, с мольбой глядя на него почти прозрачными от страха крыжовниковыми глазами.       — Не хочешь боли — проглоти, — шёпотом коротко выдохнул повелительным тоном Джин. Провёл рукой перед своими губами, будто бы вытирая, незаметно запихал шарик себе в рот. А затем резко нагнулся, подцепил девушку, приподнял, плотно обхватив талию, не позволив ей оттолкнуть его. Цепко схватил за волосы на затылке, стягивая так болезненно, что у неё раскрылись губы — и поцеловал.