***
19 ноября 2017. Токио. Гинза. 12:33
Такемичи лежала в больничной палате. Слезы душили ее. Она не понимала, как могла быть такой слепой. Почему раньше не замечала жестокости ее друга? А может просто не хотела? Когда Кисаки стал таким чудовищем, способным причинить ей боль? Она задыхалась и дрожала. Девушке казалось, что она осталась одна против целого мира, где каждый был врагом. Раньше всегда был рядом Тетта. Ее милый и добрый очкарик, любящий ей рассказывать о цветах и звездах. Как же ей не хватало именно того Кисаки. Неожиданный стук в палату вывел девушку из раздумий. Быстро стерев соленые слезы, Такемичи негромко разрешила войти. Сначала в проеме показался внушительного размера медведь, а следом огромный букет ярко-красных роз. Девушка удивленно изогнула бровь. Если это курьер, да еще и от Тетты она при встрече засунет эти цветы с шипами ему в задницу. – Хей, ну как ты? Ханагаки взглянула на букет на своих коленях. Он точно вышел дорогим. Да еще и сами розы длинные. Такемичи неуверенно подняла голову и посмотрела на своего посетителя. Ханма? Неужто Кисаки заставил его прийти извиняться. Смелости не хватило самому прийти? – Жить буду, а что? – девушка агрессивно сложила руки на груди и слегка отпихнула от себя цветы. Шюджи, словно не замечая, поставил розы в вазу и аккуратно поправил каждый цветок. Мужчина понимал, что его друг натворил глупостей, но всё, что он делал, делает и будет делать было, есть и будет ради этой девушки. – Такемичи, ты бы не смогла одна воспитать ребенка. Я понимаю, как тебе больно, но Тетта взял этот грех на душу ради тебя, впрочем, как и всегда, – мужчина лишь фыркнул присаживаясь на стул возле кровати девушки. Ханагаки со злостью смотрела на Ханму. Как он смеет защищать Кисаки? Он лишил ее ребенка и ничто это не может оправдать. – Много женщин спокойно воспитывают детей одни, я бы тоже смогла. Возможно, это было единственное достоинство Такемичи – она была до жути упертой, как и Кисаки. Два сапога пара. – Тебе память отшибло? – парень начал слегка закипать. Нет, конечно, мать будет любить ребенка любым, но Тетта ведь и вправду хотел просто помочь ей, хоть и таким радикальным методом, – Твой ребенок был болен. Честно, в душе не ебу чем, но что-то с хромосомами я это понял из несвязанного пьяного бреда Кисаки. Он бы у тебя и года бы не протянул, так зачем мучать себя и его? – Не вам это решать! – Ханагаки словно не слышала, что сказал ей Ханма. Ей было все равно болел бы ее ребенок или нет. Это было ее дитя и только она могла решать, что с ним делать. Девушка подскочила на кровати, грозно возвышаясь над сидящим мужчиной. Обида душила ее, но постепенно слова доходили до нее. Ее ребенок был обречен. Кисаки убил обреченного. – Не нам, не спорю, – Шюджи примирительно поднял руки и медленно поднялся со стула, становясь напротив Ханагаки, – Поступок Кисаки невозможно оправдать, но он лишь заботился о тебе. Да сейчас тебе больно, но чтобы ты чувствовала похоронив уже маленького человека, которого бы родила и выкармливала бы? Такемичи… это бы сломало тебя. Девушка поджала губы. Слезы снова стали ее душить. Она задрожала от накатившихся рыданий. Ноги ее не держали. Такемичи сжала пиджак Ханмы и упала на него. Ей было слишком плохо. Вот бы кто-нибудь придумал лекарство от душевной боли.***
1 декабря 2005. Токио. Синдзюку. 15:12
Такемичи распахнула глаза. Она была в кино. Какая-то типичная романтическая комедия. Может Ханагаки бы и хотела отвлечься, но не могла. Теперь девушка была обязана изменить свое будущее, она должна предотвратить превращение Кисаки в монстра. Тогда они все будут счастливы. – Такемучи, тебе не интересно? От неожиданности девушка резко повернулась, сталкиваясь губами с губами парня напротив. Рядом сидевший Майки удивленно расширил глаза и открыл рот. Уж чего-чего а того, что на тупой комедии, куда его заставила пойти Эма, у него украдут первый поцелуй, он уж точно не ожидал. – М-майки, прости пожалуйста, я… – Тс. Не успела девушка договорить, как ее тут же прервал Майки, накрывая ее губы своими. Когда-то Шиничиро говорил, что парень должен проявлять инициативу. Теперь настал очередь девушки открывать рот от удивления. Только если Такемичи не пользовалась случаем, то Майки нагло и бесцеремонно проник в ее ротик язычком, прижимая к себе своего капитана первого отряда. – Ой, Дракен ты смотри. – М? – парень отвёл взгляд от экрана, всяко то, что привлекло внимание Эмы, интереснее, чем очередное признание в любви, но то, что он увидел, заставило парня подавиться колой, – Майки, блять, отцепись от Такемичи! – парень силой развел двух голубков, – чо на тебя нашло? Майки лишь довольно хмыкнул, смотря на покрасневшую Такемичи. – 1:1, Такемучи.***
1 декабря 2005. Токио. Синдзюку. 23:23
Такемичи лениво шла до своего дома. Она понимала, что ей влетит от мамы, но ей хотелось побыть в одиночестве. Девушка пыталась осознать, что с ней творится. Словно всё, что происходило в ее жизни была чья-то шутка. У вас возлюбленный? Нет проблем, лучший друг убьет его. Вы беременны? Не волнуйтесь, ваш лучший друг сделает вам аборт. Лучший друг – препарат выбора миллионов. Такемичи села на качели и взглянула на небо. Сколько бы раз она ни пыталась найти полярную звезду, так и не могла. Каждый раз ей подсказывал Тетта. Девушка почувствовала: кто-то сел на соседние качели. В такое время на детской площадке можно встретить или пьяницу, или маньяка, но сейчас ей было абсолютно плевать. – Самая яркая – полярная звезда. Вон там, – парень по обыкновению показал пальцем на небо, слегка раскачиваясь на скрипучей качели. – Ага, спасибо, – девушка посмотрела на звезду и улыбнулась. Хоть, что-то никогда не меняется. Парень и девушка по обыкновению сидели на качелях. Холодный зимний воздух забирался под юбку Ханагаки, но это не мешало девушке смотреть на небо и выдыхаемые облачка пара. Ей нужно собраться с силами посмотреть на Кисаки. Должна посмотреть и понять, сможет ли она продолжать общаться с ним или нет, но почему-то девушке было страшно. Такемичи было страшно потерять человека, с которым она провела почти всю свою жизнь. – Помнишь я тебя здесь от хулиганов спасла? – А сказала, словно это я тебя спас. – Зато твой отчим стал тебя меньше бить, – Ханагаки слегка улыбнулась и медленно повернула голову в сторону Тетты. Это не он убил ее ребенка. Еще не он. Она сможет всё исправить и не допустит, чтоб Кисаки вырос безжалостным монстром. Пока девушка не знает как, но она хочет, чтобы ее лучший друг оставался милым всезнайкой навсегда. – Тетта, а Тетта, – Такемичи слегка наклонила голову, улыбаясь лучшему другу лишь уголками губ. Ее взгляд был далеко не детский, что заставило Кисаки удивленно изогнуть бровь. Что случилось с его милой Такемичи? Почему она так резко поменялась? – Да? Неожиданно парень почувствовал теплые объятия на своих плечах. Легкий румянец окрасил его щеки, а очки приподнялись. Кисаки довольно уткнулся в плечо девушки, вдыхая ее приятный аромат. Его милая Такемичи обнимает именно его. Что может быть лучше? – Оставайся всегда таким, хорошо?***
18 декабря 2005. Токио. Синдзюку. 17:15
Такемичи не понимала, что происходит с ней. Она уже не была школьницей, но после того поцелуя, девушка не могла смотреть в глаза Хинаты. Совесть пожирала ее изнутри. И вот сейчас, вместо того, чтоб пойти с Хинатой в кафе, Майки учит Такемичи управлять байком. – Вот, а сейчас отпускай, – парень одной рукой держался за талию девушки, а другой слегка поглаживал ладонь, сжимающую тормоз, – Расслабься, я же с тобой. Сано слегка улыбнулся, смотря на Такемичи. Будучи ребенком, он не понимал, почему брат искал девушку. Шиничиро обещал ему всё рассказать, но младший брат и так уже кажется догадался. Рядом с Такемичи он чувствует себя сильнее и увереннее, ему никогда не хотелось ни о ком так заботится, как об этой храброй девушке. – Я грохнусь, точно грохнусь и улечу в канаву. – Говорят, зимние закаливания полезны для здоровья. – Ты сейчас вообще не помогаешь! – Такемичи надула щеки. Как она вообще согласилась на эту авантюру? – Может да ну его этот байк? – Такемичи, доверься мне, – Майки заглянул в глаза девушки и слегка потерся о ее щеку своей. Мягкая. У Эмы почти такая же. Девушка нервно выдохнула, но отпустила тормоза со сцеплением и плавно поехала по глухой улочке. Максимум, что она собьет это мусорный бак. Такемичи пыталась расслабиться. Сильная рука Майки сжимала ее талию, другой парень придерживал ее руку, не давая случайно вписаться в соседский забор. Если на соседей ему было плевать, а мотоцикл он всегда мог бы починить, то вот Такемичи точно не должна пострадать. – Нравится? – Угу, – девушка слегка улыбнулась впервые за долгое время расслабляясь. Для себя она однозначно приняла решение. Теперь Такемичи знает, как может спасти Хинату.***
25 декабря 2005. Токио. Синдзюку. 16:00
Такемичи стояла в парке у залива. Ей было тяжело, но она должна защитить Хинату. Даже если она сейчас не справится и Тетта вырастет безжалостным монстром, девушка все равно сделает всё возможное, чтобы ее возлюбленный жил. – Такемичи? – парень подошел сзади, прикрывая возлюбленную от снега, – Что-то случилось? Ты хотела встретиться. Ханагаки неуверенно повернулась к парню. Такой родной и любимый, он был отцом ее ребенка, ее милый ласковый Хината. Невольно слезы навернулись на ее глазах. Почему она постоянно плачет? Она не имеет права, уж точно не сейчас. Она делает это лишь ради его спасения. – Мы должны расстаться. Хината замер. Парень не верил словам своей возлюбленной. – Почему? – Я полюбила другого, даже целовалась с ним уже. Тачибана опустил зонт. Его ранили словно в самое сердце. Нет, его Такемичи так никогда бы не поступила с ним. Ведь не стала бы девушка, которая не любит так горько лить слезы. – Ты врешь, ты не поступила бы так со мной. – Но, как видишь поступила, – девушка развернулась и сжала кулаки. Если она сейчас посмотрит в лицо парня, то не сможет его оставить, броситься в его объятия и долго-долго будет просить прощения, но всё, что Такемичи делает это ради него. – Прощай. Ханагаки сорвалась со своего места, пусть холодный воздух обжигает ее легкие, а слезы душат, лицо пусть хоть все опухнет, а волосы заледенеют от снега. Сейчас она сделает еще один шаг для спасения Хинаты и своего будущего. Она не даст Хаккаю убить Тайджу.***
25 декабря 2005. Токио. Синдзюку. 22:54
Девушка лежала на белоснежном снегу. Она спасла Тайджу. Но из головы девушки не вылезали слова Юзухи. Кисаки подговорил ее на это, чуть ли не собственноручно вложил клинок в ее руки. Такемичи понимала, что ее друг не тот за кого себя выдает, но до последнего надеялась, что тот лишь станет таким, но видимо она уже опоздала. Тетта, ее милый Тетта распоряжается чужими жизнями, словно фигурками на шахматной доске. – Такемичи, ты что на холодном лежишь? – Кисаки обеспокоенно подошел и поднял Такемичи, держа девушку под грудью, – Так устала, что ноги не держат, героиня? – парень ласково улыбнулся, смотря на растрепанную возлюбленную. В очередной раз план парня провалился. Он не смог сделать Хаккая своей пешкой, но зато защитил ее от Тайджю. Ребра ныли, словно наказывая его за то, что парень прикрыл девушку собой. Он обязательно отомстит старшему Шибе за каждую рану и царапину на теле Такемичи, но сейчас он должен позаботиться именно о ней. – Отпусти меня, – Такемичи не могла смотреть в глаза Кисаки. Ей казалось, что каждый его взгляд пропитан ложью и ядом, она больше не могла ему доверять. – Такемичи, да ты на ногах не стоишь. – Я сказала. Живо. Отпустил. Меня. Ханагаки резко вздернула голову смотря на парня, на когда-то лучшего друга. Ей все говорили, какой Тетта человек, но она не слушала, пропускала мимо ушей, не замечала очевидного и поплатилась всем, что имеет. Ей стал противен человек стоящий напротив, его прикосновения вызвали приступ тошноты, а когда-то любимые ею глаза заставляют морщиться от отвращения. Кисаки удивленно посмотрел на девушку и тут же отпустил ее. Он не понимал, что сделал, но реакция Ханагаки вызывала у него чуть ли не физическую боль, словно кто-то ему всадил нож под ребра. Почему его милая героиня так смотрит на него? – Такемичи, что случилось? – Ты реально не понимаешь? – смешок сорвался с губ девушки, еще чу-чуть и истерика захватит ее с головой, – Ты же гений пораскинь мозгами, что же ты сделал не так! Что? Все еще не понимаешь? – злая усмешка расцвела на лицо Ханагаки. Впервые ей доставляло удовольствие смотреть на чей-то страх. Интересно Кисаки это тоже приносит удовольствие? – Такемичи, я не понимаю. Если, я сделал, что-то не так – скажи, – Тетта нервно сглотнул, он никогда не видел Ханагаки такой, всегда улыбающаяся и добрая Такемичи сейчас источала яд. – Хах, мне все говорили. Все говорили, что я ошибаюсь в тебе, а я каждый, каждый долбанный раз оправдывала тебя. Говорила: "Нет! Это вы ошибаетесь – Тетта хороший, вы его просто не знаете". Мне говорили, что ты монстр, а я говорила, что ты милый. Я не замечала твоих недостатков, ведь ты так их замечательно прятал от меня, но теперь, – девушка толкнула парня в грудь, заставляя того поскользнуться и упасть на задницу. Такемичи возвышалась над некогда лучшим другом и смотрела на него с нескрываемым презрением, – я вижу все. Ты отвратителен, Тетта, ты жалок и ничтожен. Знаешь, можешь посчитать, что я сошла с ума, но по старой дружбе расскажу тебе небольшую тайну. Я… перемещаюсь во времени! Да-да, в будущем ты, конечно, натворил делов. Жениха моего убил, чуть Дракена под плаху не подвел, благо я вовремя вмешалась, убил моего ребенка, обманом заставив выпить таблетки для аборта. Браво. И премию друг года получает - Кисаки Тетта! Парень испуганно смотрел на девушку. Он не понимал к чему она ведет. Что он сделал не так? Неужто его милая героиня не понимает, что всё, что он делает это только ради нее? – Такемичи, я не понимаю о чём ты, но мы можем всё обсудить и я… – Шавкам слово не давали! – Такемич грубо прервала Кисаки, пиная того под ребра, – Так тебя отчим, кажется, называет? Или бабой? Как больше нравится? – Прекрати, хватит, – Тетта зажмурился, ему было слишком больно слушать это от его милой Такемичи, только не от нее. – Хах, – девушка зачесала одной рукой волосы назад и смотрела на темное небо. Еще год назад они не знали проблем. Он был обычным слегка зашуганным занудой с сальными черными волосами, а она безрассудной девчонкой, как же они изменились, – Год назад мы встречали вместе Рождество. – Да, – Кисаки пытался прийти в себя, Такемичи лишь парой фраз умудрилась сделать то, чего не смог сделать его отчим за восемь лет – надломила его. – Я тебе, кажется, очки эти подарила, – девушка грубо сдернула очки с парня. – Верни! – Тетта беспомощно протянул руку вверх, он чувствовал себя снова семилетним ребенком на детской площадке, в окружении хулиганов. Неожиданно парень услышал треск. Такемичи сломала его подарок. – Не-а, – возможно Ханагаки пожалеет об этом, но Тетта принес ей слишком много боли, она больше не могла держать это в себе, – Вернувшись в прошлое и увидев тебя, я подумала, что это власть и деньги испортили тебя, но нет. Ты родился с прогнившей душой. Знаешь… лучше бы я не спасала тогда тебя на детской площадке, такой как ты не достоин спасения. Рука Кисаки дрогнула и с легким хлопком опустилась вниз. Он чувствовал, как слезы текут по щекам. Его милая героиня отказалась от него. Парень чувствовал, как какая-то струна в его душе лопнула, что-то сломалось в нем. – Прощай, Кисаки, и не смей больше подходить ко мне. – Нет! – парень наугад схватил юбку Такемичи, крепко сжимая ее в кулаке, тут же утыкаясь в ее бедро. Он готов был на все, даже унижаться, лишь бы его героиня осталась с ним и не уходила, – Прошу тебя, не бросай меня! Девушка даже не смотрела на рыдающего в ее ногах парня, что-то внутри нее говорило, что все происходящее неправильно, что она не должна так поступать, не должна так издеваться над лучшим другом, но Такемичи игнорировала назойливый голос в голове. Разорвав юбку, оставляя в кулаке парня кусочек ткани, девушка ушла оставляя Кисаки лежать в снегу и задыхаться от подступающей к горлу панике. Почти дойдя до перекрестка, Такемичи в последний раз обернулась назад. Ханма рядом с Кисаки. О ее бывшем друге позаботятся. Совесть должна успокоиться, но почему же на душе так тошно? – Ало, Майки? Погнали к тебе, отдохнем.***
2 января 2017. Токио. Гинза. 03:56
Такемичи удивленно раскрыла глаза. Она лежала на большой мягкой кровати, одна ее рука была привязана к бортику кровати, а вторая атласными лентами к ее телу. Ленты аккуратно проходили под грудью и слегка над, лишь подчеркивая небольшие округлости Ханагаки, на ногах были аккуратные шелковые чулки с подвязкой на талии. Осознав, что она полностью обнажена и прикрыта лишь легким хлопковым покрывалом, девушка покрылась легким румянцем. Конечно, Такемичи не была ханжой, но такое у нее определенно было впервые. Они еще никогда с Хинатой не занимались подобным. Да и с чего она взяла, что она лежит в их с бывшим женихом постели? Ханагаки осмотрела комнату. Она определенно была ей знакома. Панорамный вид на Токио расстилался перед ней, у нее была похожая квартира, когда была в совете директоров "TS Group". Может это квартира Майки? Должно же ему было, что-то остаться после того, как Кисаки выгнал его из компании? Неожиданно девушка поняла, что все это время кто-то принимал душ. Поток бьющихся капель о кафель прекратился. Ну вот сейчас она все и узнает. Слегка расслабившись, Ханагаки дернула рукой и только сейчас поняла, что в ее локтевом сгибе, что-то торчит. Внимательно присмотревшись, до нее медленно дошло, что такие штуки ставят при постановке капельниц или же при частом введении внутривенных уколов. Она же не болеет ничем? Так зачем ей это? Дверь из ванной комнаты открылась и яркий холодный свет ослепил ее. Девушка смогла рассмотреть лишь темный мужской силуэт, довольно симпатичный, но отчего-то внутри нее все сжалось, словно ее тело неосознанно боялось этого мужчину. Но ведь такого никогда не было? Ни с Хинатой, ни даже в то рождество с Майки. Она всегда была раскованна, даже будучи подростком, что же сейчас не так? – О, Такемичи ты уже проснулась? Не ожидал, – мужчина спокойно прошел мимо Ханагаки, подходя к комоду, начиная в нем рыться, – Видимо ты к ним уже слишком привыкла, надо попросить Ханму найти новых веществ. Ханагаки со страхом сглотнула смотря на обнаженного мужчину, которого прикрывало лишь полотенце на бёдрах. Ханма… Он хочет сказать, что-то Ханме. Быть не может, только не это. – Тетта? – резко горло пересохло, девушка почувствовала себя загнанным в угол зверьком. Что с ней собрался делать Кисаки? И почему она лежит в таком виде в его кровати? – Да, любовь моя? – мужчина отточенным движением вскрыл ампулу с веществом, тут же набирая нужное количество, – Тебя, что-то беспокоит? Взяв два шприца: один с дистиллированной водой, а другой с наркотиком, – Кисаки перекинул одну ногу через бедра Ханагаки, зажимая их своими коленями. Словно со знанием дела, мужчина сначала промыл своей возлюбленной катетер, затем же вставляя шприц с веществом. – Тетта, прошу не надо, прошу приди в себя. Ты не адекватен! – девушка забила ногами по кровати, пытаясь скинуть свихнувшегося друга с себя. – Тише-тише, Такемичи, – мужчина зботливо погладил девушку по голове вытаскивая шприц и откидывая куда-то в сторону, – Сейчас тебе будет хорошо, расслабься. Кисаки довольно посмотрел на девушку. Такая красивая, нежная и чувственная. Она вся целиком принадлежала лишь ему одному. Только мужчина мог трогать ее, гладить, смотреть в ее красивые глаза и наряжать, словно красивую фарфоровую куколку. А самое главное, только он мог трахать свою героиню: ни Майки, ни Хината, никто больше не посмеет даже взглянуть на нее. Такемичи Ханагаки его. – Тетта, прошу, – из глаз девушки потекли слезы. Такемичи смотрела в глаза своего друга и понимала, что только она виновата в том, что Кисаки сошел с ума. Это она его свела, бросив и растоптав его достоинство. – Что просишь, героиня? Все сделаю, – мужчина потерся носом о тонкую кожу шею, слегка прикусывая ее зубами, оставляя очередную метку на теле Ханагаки. Медленно все мысли ускользали из головы Такемичи. Постепенно все ее тело наливалось свинцом, но при этом девушка ощутила непередаваемую легкость. Ханагаки почувствовала, как с нее сорвали тонкое покрывало, то единственное что разделяло ее и Тетту, а следом как раздвинули ее худые ноги. Через пару секунд девушка почувствовала, словно ее, чем-то заполнило. – Теперь ты никогда не уйдешь от меня, героиня.