***
5 января 2018. Токио. Гинза. 04:23
Кисаки резко сел. Холодный пот тек по его спине. Сердце бешено стучало, нарываясь выпрыгнуть из грудной клетки. Из глаз до сих пор текли слезы. Дотронувшись до лба, мужчина стер пот и надел очки. В Токио еще правила ночь. А ведь в примерно такую же, двенадцать лет назад Такемичи бросила его, оставила совершенно одного у церкви, отказалась. Мужчина перевел взгляд на лежавшую рядом девушку. Его милая героиня спокойно спала, видя какой-нибудь красивый счастливый сон. Тетта и не надеялся, что он в нем есть, но ему было приятно смотреть за безмятежным лицом Такемичи. Как давно он видел ее в последний раз? Перейдя в старшую школу, девушка покинула Свастонов. Наверное, тот день был последним, когда он хотя бы издалека смог ее увидеть. Кисаки дотронулся костяшками до молочной кожи. Такая же теплая и гладкая, какой он ее и помнит. Девушка выглядела, как настоящая принцесса, запертая в настоящей башне, только никто не придет и не спасет ее, уж он позаботился об этом. Никто не нарушит его счастье, никому не позволит. – Ммм? – Я тебя разбудил? Прости, – Кисаки тут же отдернул руку, словно обжёгся. – Ты чего не спишь? – девушка посмотрела на часы, висящие на стене, кое-как пытаясь поменять свое положение. Просьбы и уговоры снять наручники или хотя бы развязать атласную ленту не были услышаны, – Снова кошмар? Такемичи смотрела на Кисаки сонным взглядом. Девушка не понимала, что чувствует к сидящему рядом мужчине. Она винила себя в случившемся. Такемичи понимала, что в тот день она сломала его. Ханагаки действительно было жалко Тетту, но и себя тоже. Каждый день он пичкает ее наркотиками, девушка почти не помнит, как проходит ее день, лишь какие-то кадры и перемешанные между собой слова. Ей казалось, что она потихоньку начинает сходить с ума. – Не беспокойся обо мне и спи, – Кисаки потер глаза и лег обратно, тут же отворачиваясь от Такемичи. Девушка поджала губы. Когда все изменилось? Почему Тетта в каждом будущем превращался в монстра? Почему из раза в раз становилось только хуже? Слезы невольно навернулись на ее глазах. Почему, каждый раз, когда она пыталась спасти, своих друзей ей мешал ее лучший друг? Человек, которым она искренне дорожила, предавал ее из раза в раз своей жестокостью и лицемерием, но она все равно продолжала глубоко в душе любить и ценить его. Такемичи уткнулась в шелковую наволочку и закусила губы. Она запуталась в своих собственных чувствах, совершенно не понимая, что ей делать. А может и не надо? Может оставить всё, как есть? Ханагаки устала всех спасать, как же ей хочется, чтоб ее пожалели и сказали, что она молодец и сделала уже все, что только могла. Но рядом был только Кисаки, который без зазрения совести еще и спиной к ней повернулся. Мало того, что предал ее, так еще и отворачивается словно от прокаженной. Такемичи со злостью посмотрела на обнаженную спину и прижала ноги к груди. Если он захочет ее заткнуть, она все равно не сможет сопротивляться, так хоть пока есть возможность выскажется. Девушка резко выпрямила ноги, впечатываясь ими в оголенную задницу лучшего друга и тут же скидывая того с кровати. Может ее поступок и выглядел детским, но это всё, что она могла сделать в этой ситуации. Утыкаясь обратно в подушку, Ханагаки не сдерживая слезы заревела в голос от обиды и злости. Не ожидавший этого Кисаки кубарем скатился с кровати, стягивая одеяло с девушки. Резко сев и надев на себя очки, Тетта уже собирался высказать всё, что думает о поведении возлюбленной, как резко замер. Ее хрупкие плечи вздрагивали от рыданий, Такемичи дрожала и задыхалась. Мужчина потер свою шею, смотря на свою героиню. Может ему лучше уйти спать на диван? Оставить ее одну? А может снова накачать наркотиками? – Ну и что ты сидишь, как истукан?! – схватив зубами лежащую под собой подушку, Такемичи кинула ее в парня и не важно, что подушка не долетела, ей нужно было выплеснуть свои эмоции, попытаться достучаться до Кисаки, хоть как-то. – Тише, тише, моя маленькая, не плачь, я сейчас оденусь только. – Да, что я там уже не видела?! Словно секрет для меня какой-то! Не секрет, благодаря тебе же между прочим! – Такемичи уронила голову на матрас пытаясь волосами прикрыть свои красные щеки от слез, как неожиданно почувствовала, как ее запястья отстегнули. – Такемичи, прошу тебя, радость моя единственная, не плачь, – Тетта усадил девушку между своих ног прижимая к себе, тут же скрещивая лодыжки, словно пытаясь уберечь Ханагаки от любого, кто может причинить ей вред. Девушка прижалась к горячему телу, обхватывая освободившейся рукой плечи мужчины. Слезы текли, но уже не душили ее, приступ паники прошел, больше не было давящего чувства в груди, не было пугающих мыслей. Все переживания отошли, Такемичи чувствовала лишь легкие поглаживания по голове и холод ног друга. – Тише-тише, хочешь куплю тебе, чего-нибудь? М? Ханагаки отрицательно покачала головой, лишь сильнее прижимаясь к телу Кисаки. Ее должно тошнить от его прикосновений, она должна пытаться вырваться из его объятий, но сейчас впервые за долгое время она чувствует себя слишком хорошо: ей было спокойно, голова была пуста от мыслей. – Ну хорошо, засыпай, героиня, – мужчина уткнулся в макушку девушки, вдыхая запах ее волос.***
20 января 2018. Токио. Гинза. 02:05
Такемичи проснулась от неожиданного звука. Каждый раз приходить в себя после наркотиков было настоящим испытанием. Недовольно разлепив глаза, девушка увидела лежащего рядом Кисаки, беспокойно сжимающего простынь и одеяло, что-то стонущего и просящего прекратить. – Тетта? Тетта, проснись! – девушка цыкнула, ее рука снова была прикована к бортику. Ханагаки кое-как смогла дотянуться макушкой до плеча друга и стала, словно маленький барашек бодать его. Должно же это было его разбудить правда? Почти каждую ночь Такемичи просыпалась из-за кошмаров Кисаки, но он ни разу так и не рассказал ей, что же его мучает, а она и не настаивала. Взрослый – сам разберется или к психологу сходит. – Нет! – резко распахнув глаза и садясь на кровати, Кисаки тяжело дышал. Он ничего не видел, но чувствовал на себе прожигающий взгляд синих глаз. Такемичи зла на него, но беспокоится, это так в ее характере. Горько усмехнувшись, Тетта взял стакан с виски и тут же осушил его. Его рука дрожала и налить еще одну стопку возможности не было. – Хватит, – Ханагаки закинула свои ноги на бедра парня, ложась по диагонали, – Что тебя беспокоит, может расскажешь наконец-то? – Не важно, – мужчина отрицательно покачал головой, тут же начиная гладить гладкие голени девушки. Его личный наркотик его идеально успокаивает и без задушевных разговоров. – Пфф, ну и не надо, – Такемичи лишь надула щеки и отвернула голову. Часы снова попали девушке на глаза. 20 января, – Тетта. – М? – Тетта~, – Ханагаки невольно улыбнулась. Раньше это был один из самых долгожданных для нее дней в году. – Ну чего? – парень не хотя обернулся на лежавшую Такемичи, тут же откидываясь обратно на мягкие простыни и по-собственнически кладя руку на грудь девушки поглаживая ее мягкие округлости, иногда слегка сжимая, но не причиняя боль. – С днем рождения. Кисаки удивленно поднял на нее взгляд. Может он и не видит ее лица, но знает, что она улыбается. Тетта, тут же притянул к себе Такемичи впиваясь в ее мягкие губы страстным поцелуем. Она не забывала о нем, девушка помнит такой незначительный день. Тетта перестал отмечать свое день рождения двенадцать лет назад. Он принимал дежурные поздравления от знакомых, коллег и партнеров, но никогда не праздновал. Кисаки не считал этот день особенным. Лишь очередной день без Такемичи. Ничем не лучше остальных, даже хуже, ведь теперь она не поздравляет его и не дарит подарки, не обнимает и не зажигает свечи на каком-то маленьком кексике. – Спасибо, Такемичи. Спасибо. – Угу, – Ханагаки могла лишь слегка кивнуть и чу-чуть приподнять губы в улыбке, – Кисаки, если хочешь, – девушке была отвратительна лишь одна мысль, но Тетте должно быть приятно, если она сама предложит. Такемичи не смело развела ноги в стороны, все равно терять уже нечего. Кисаки надел очки и посмотрел на лежавшую под ним Ханагаки. Он мечтал об этом, желал, чтоб его милая героиня хотела его, мечтала о нем также, как и он о ней. Казалось бы предлагают – бери. – Сейчас, только вколю тебе. Не успел Кисаки подняться, как его торс крепко обхватили женские ноги и потянули обратно на кровать. Тетта удивленно посмотрел на рассерженную девушку. Почему она возмущается? Почему ее глаза так потемнели? – Что? Не смотри так на меня, а говори – я не экстрасенс. – Харе пичкать меня наркотой! Задрал уже! – Такемичи подтянулась к парню и оставила слабый укус на его плече, но все же шикнуть от боли заставила, – Разве тебе не хочется меня в адеквате трахнуть? Тетта недовольно потёр плечо. Конечно, он хотел, чтоб она осознавала происходящее, хотел, чтоб она стонала его имя и просила не останавливаться. Кисаки не получал того удовольствия от бредящей девушки, которая даже не понимала, что это он. – Хочу, но не могу. – Почему?! У тебя, что фетиш на обдолбанных? У тебя и так встал, я чувствую! Что мешает, твою мать? – Ты! Вот, что мешает! – скинув с торса ноги Такемичи, мужчина быстро подошел к комоду со злостью открывая упаковку с очередным шприцом. – Да я же сама предложила! Не буду я сопротивляться! Кисаки открыл ампулу с веществом, тут же набирая его в шприц. Острые края поранили его. Не хватало только самому стать наркоманом. – Я делаю это ради тебя, – взяв второй шприц с водой, мужчина по привычной схеме открыл катетр и промыл его. – Ради меня, травишь меня наркотиками? Ты где мозги потерять успел, Кисаки?! – Я… насилую тебя, да, я ужасен и отвратителен, гореть мне за это в аду, но – мужчина аккуратно вставил шприц, кладя палец на вену, прощупывая правильное поступление вещества, – Так ты получаешь удовольствие, ты наслаждаешься процессом, хоть стонешь не мое имя, я потерплю, но хотя бы тебе будет приятно. – Кисаки…***
20 января 2018. Токио. Гинза. 08:37
Кисаки стоял перед зеркалом в очередной раз поправляя галстук. Такемичи смотрела на прихорашивающегося мужчину. Нет, она не простила Кисаки, но что-то внутри нее изменилось. Тетта, ее дорогой друг сошел с ума. Даже будучи взрослой женщиной, она не замечала его детской влюбленности и вот к чему это всё привело. Нет, его поступку нет оправдания, но даже чокнувшись, мужчина заботился о ней, да в своей извращенной форме, но заботился. – Ты сегодня во сколько вернешься? – Как обычно, в районе девяти, а что? – Не мог бы пораньше? Мы бы отметили твое день рождения. – Я уже получил подарок, хочешь еще раз его подарить? Я вполне спокойно могу задержаться, – Кисаки усмехнулся в отражение, смотря на смутившуюся Такемичи. – И когда ты только таким извращенцем стал? Нет, может… ну как в детстве? Поедим еду из Макдональдса, м? Кисаки удивленно развернулся к девушке. Он уже давно не ел такой пищи. Обычно молодой миллиардер обедал только в дорогих ресторанах, и даже если заказывал бургер, то тот был из мраморной говядиной и с каким-то дорогим сыром, название которого не выговорит ни один человек. – Ну можно… Тебе снова макчикен принести? И картошку среднюю? – Угу, – Такемичи слегка улыбнулась и кивнула, – Помнишь, как в детстве мы его любили? Всегда заказывали именно его. – Да. Такемичи не стоит знать, что его тошнит от курицы. Такемичи не обязательно знать, что он заказывал его из раза в раз, лишь потому что делился с ней. Такемичи и вовсе не нужно знать, что он в очередной раз будет давиться ненавистной курицей, ради ее улыбки.***
20 января 2018. Токио. Гинза. 19:21
Впервые за долгое время Такемичи сидела за столом и даже была одета. Нет, белье в которое ее переодевал Тетта было бесподобно красивым и сексуальным, но, честно говоря, она уже давно присмотрела эту старую футболку. Слегка потянувшись, девушка забралась с ногами на мягкий стул. – Признайся, ты купил ближайший Макдональдс, – глаза Ханагаки разбегались от изобилия еды. – Нет, просто купил всё с курицей, ты же любишь. – Угу, – взяв любимый Макчикен девушка развернула бумажную упаковку и довольно промычала. Как она скучала по этому вкусу, – А ты чего не ешь? – Тобой любуюсь, – подперев подбородок рукой, Тетта действительно смотрел лишь на Ханагаки. Может смутив ее, он сможет избежать пытку курицей? – Не, не так не пойдет! На кусай! – протянув свой Макчикен, девушка настойчиво смотрела в глаза друга. Кисаки слегка усмехнулся. Падение человечества произошло из-за того, что Адам откусил яблоко, снятое с божественного древа. Но как не откусить, если запретный плод тебе предлагает твоя возлюбленная? Ты съешь его не из-за того, что он сладок и запретен, ты съешь его, чтоб увидеть ее смущенную улыбку. Кисаки откусил кусок бургера с нелюбимой курицей. Такемичи слишком сильно надавила на булку, и капля соуса упала на белоснежную рубашку Тетты. – Черт, прости пожалуйста, давай я застираю? – девушка тут же вскочила и начала расстёгивать рубашку на теле друга. – Если это был способ меня раздеть, то хорошо придумано, тонко, – Кисаки лишь усмехнулся. У него от таких рубашек шкаф ломится, а она так беспокоится о нем. Это было приятно, – Садись и кушай, я сам кину сейчас в стирку. Такемичи надула щеки и села обратно. Вот и помогай после этого очкарикам. Показав язык уходящему парню, девушка продолжила есть любимый бургер, закусывая нагентсами. В голове девушки всплыли воспоминания, как будучи детьми Каё-сан водила их на день рождения Тетты в Макдональдс, дядя Сён возмущался, не считая должным праздновать день рождения пасынка, мол, итак, много денег уходит на празднование Рождества и Нового года. Такемичи помнит, как женщина в этот момент ничего не говорила мужу, а Тетта лишь крепче сжимал ее руку, но каждый раз Каё-сан все равно вела в Макдональдс." – Что будешь Такемичи? – Макнагентсы и Макчикен с маленькой картошкой! – Хорошо, а ты что будешь, сынок? – Мне тоже самое, мам. Бровь женщины удивленно изогнулась, но она сделала заказ, с недоверием поглядывая на сына."
– И почему я вспомнила это сейчас? Девушка услышала быстрые шаги и уже собиралась спросить Кисаки, почему Каё-сан так отреагировала на заказ сына, как увидела перед собой побитого Наото. Молодой парень тяжело дышал, сжимая в одной руке пистолет, а другой держась за раненное бедро. – Вставай быстрее! Такемичи, твою мать не медли, – Наото со злостью дернул девушку за плечо, заставляя подняться. Наото спешил. Он чудом смог вырубить охрану Кисаки. Почти месяц ушел у него на разработку плана и способа спасения Ханагаки. Явно, кто-то уже успел сообщить Тетте о проникновении на его территорию. Тачибана не удивится, если Кисаки и его верный пес уже мчатся сюда. У него совершенно не было времени. Спешка – худший враг детектива. Именно это им говорили в полицейской академии. И только через секунду, Наото понял почему. Выстрел пистолета, жгучая боль в плече. Рука сжимающая плечо Такемичи безвольно повисла. Надо было жать руку, но теперь времени нет. Тачибана почувствовал дуло пистолета на своем затылке. Если он умрет, Такемичи не сможет вернуться в прошлое и не спасет его старшего брата. Но, что делать он не представлял. – Да, я смотрю вы Тачибаны решили умирать молодыми, – фыркнув Кисаки пренебрежительно смотрел на стоящего парня. Ему определенно нужна новая охрана, если какой-то червяк вроде Наото смог проникнуть в его высотку. – Тетта, прошу тебя успокойся, – Такемичи испуганно смотрела на друга, слезы снова навернулись на ее глазах. Он не должен убить Наото, если убьет, она не сможет спасти Кисаки и саму себя от этого ужасного будущего. – Лучше уйди в гостиную, Такемичи. Женские глаза не должны видеть предстоящее зрелище. Наото воспользовался моментом отвлечения и резко вывернулся из-под пистолета и толкнул руку Кисаки в сторону. Звук разбитого стекла оглушил Такемичи. Пронизывающий холодный воздух забирался под ткань растянутой серой футболки. Пара осколочков врезалось в ее обнаженные ноги и ладони, прикрывающие голову. – Такемичи! – увидев капли крови на теле возлюбленной, Кисаки вышел из себя. Тетта ударил Наото по щеке, повалив на пол, тут же наступая на кровоточащее плечо, – Не прощу, сволочь. Никого не прощу. Никогда. Не будь бы ты таким дотошным и изворотливым, то я бы заставил тебя страдать, Тачибана. Такемичи замерла. Все произошло слишком быстро. Наото отточенным движением повалил Кисаки на пол. Тетта выстрелил в очередной раз, задевая на этот раз ногу полицейского. Тачибана не пытаясь встать, толкнул Кисаки в сторону разбившегося окна, надеясь сбросить того с высоты. То ли у Тетты действительно за двенадцать лет появился опыт в драках, то ли ему повезло, но он успел каким-то чудесным образом поменять положение и спихнуть Наото с двадцать пятого этажа. – Тетта! – Такемичи в страхе подбежала к разбитому окну. Наото схватил ее друга за штанину и утянул за собой. Облегченный вздох сорвался с губ девушки, Кисаки успел схватиться за скользкий край, – Держись! – Ханагаки схватила мужчину за рукав и пыталась подтянуть того, но не получалось. После наркотиков ее тело совсем ослабло. Ложась на крошки разбитого стекла, девушка крепко сжала руку парня. Кто-то должен им помочь. Люди увидят, что Тетта висит и придут на помощь, или из охранников кто-то очнется и придет к боссу. Она должна спасти Кисаки, а потом уже придумает, что делать с перемещением во времени. Девушка чувствовала, как скользит по полу вслед за тянувшим вниз ее другом. – Такемичи, – мужчина слегка улыбнулся. Его очки слетели. Его милая героиня пыталась его спасти, снова. Он готов был отдать всё, чтоб Ханагаки была с ним, но видимо судьба считает иначе, и чтобы он не делал им не суждено быть вместе. – Держись! Скоро обязательно кто-нибудь придет, – девушка взглянула на Тетту. Ее сердце предательски сжалось, она боялась потерять Кисаки, не могла и не хотела его отпускать, ей хотелось вытащить его и крепко-крепко прижать к себе. – Жаль, что я не вижу твоего лица, я уверен, ты сейчас поджимаешь губы и строго смотришь на меня, – Тетта слегка посмеялся, – Такемичи, отпусти меня, ты свалишься со мной. – Ни за что! Не говори глупостей! – Ясно, – парень печально улыбнулся и поднял голову и широко улыбнулся, как Такемичи в детстве после каждой драки, – Моя милая героиня, я люблю тебя. Прощай. – Нет! Девушка почувствовала, как ее руку отпустили. Не прошло и пары секунд, как тело ее лучшего друга разбилось о землю, как толпа зевак окружила его и Наото. Она смотрела на маленькую точку на земле и не понимала, кто там лежит: ее лучший друг, злейший враг или возлюбленный. – Кисаки! Мне поступило сообщение, что тут… происходит?***
22 января 2018. Токио. Гинза. 12:06
Такемичи стояла напротив могильной плиты Кисаки. Ее поставили полчаса назад. Большинство людей уехали, выразив ей лишь формальные соболезнования. Для всех Ханагаки была невестой Тетты. В который раз невеста, ни разу не жена. Горькая улыбка появилась на ее лице. У нее было время подумать. Она обязана вернуться в прошлое и все изменить. Как это сделать без Наото? Она не знает. Кто бы хотел вернуть жизнь Кисаки? Да большинство людей на его похоронах скорее радовалось его кончине, чем искренне сожалели. – Это всё из-за тебя. – Ты говоришь это уже в сотый раз, Шюджи. – И продолжу, и ночами звонить буду, напоминая, а когда умру от рака легких буду призраком кошмарить тебя и потомкам твоим покоя не давать, так и знай, – Ханма сел на голый камень, не боясь испачкать дорогой костюм и провел кончиками пальцев по фотографии Кисаки. Рука медленно опустилась, мелированная челка прикрыла один глаз. Ему было слишком плохо. Что дальше делать Ханма не представлял. Денег ему хватит до конца жизни, может устроиться сторожем на кладбище? Каждый день, как и всегда будет с Кисаки, даже не смотря, что тот под землей. – Мне вообще-то тоже тяжело, – девушка рыкнула на севшего перед ней мужчину. – Тяжело говоришь? Да ты только о себе и думаешь, Такемичи! Эгоистка ебанная! – мужчина вскочил со своего места, нависая над Ханагаки. – Я только о себе думаю?! Да я, между прочим, жопу рву, чтоб всех спасти, ублюдок! – девушка слабо стукнула парня в грудь, ей было абсолютно не страшно, гнев переполнял ее. – И как? Спасла? – парень издевательски наклонился к ней, выдыхая табачный дым прямо в лицо Такемичи, – За что ты так с ним поступила? Он так мучался, постоянно только о тебе и говорил, он пытался заслужить твоего прощения, извинялся перед тобой неоднократно, даже на коленях стоял, а ты… гордая… каждый раз нахуй его слала. А ведь он всё делал для тебя, а ты даже не замечала. Он каждый раз разбирался с твоими обидчиками, помогал с работами, даже с поступлением в универ помог. А ты сучка неблагодарная, вот кто. – Я не просила об этом! – Об этом и не надо просить! Если ты любишь, ты будешь следовать за человеком, даже если он причиняет тебе боль! Будешь следовать за ним, даже если ты для него просто инструмент для достижения цели! Будешь следовать, делать и желать счастья! Просто так… не ожидая, что тебе скажут за это спасибо, ты делаешь все это, потому что не можешь по-другому. Иначе не получается. Такемичи медленно перевела взгляд на Ханму. Шюджи всегда был рядом с Кисаки. Именно он организовал похороны. И так долго не мог отпустить разбившееся тело Кисаки из своих объятий. – Ханма, можешь посчитать меня сумасшедшей, после того, что я скажу, но… я умею перемещаться во времени. Долго объяснять, – девушка протянула свою руку, — Стань моим новым тригерром и попроси меня все исправить. Мужчина изогнул бровь, осматривая стоящую перед ним девушку. Такемичи Ханагаки излучала уверенность. В ее глазах не было ни капли сомнения. – Хах, ладно, – Ханма крепко сжал руку девушки, до боли сжимая ее косточки, слегка их перебирая в рукопожатии, – Прошу, Такемичи, спаси Кисаки Тетту.