Первая любовь

День пятый – Такой смешной! – ласково сказала телка. И вдруг достала из сумочки влажные салфетки и стала вытирать жирному лицо. – Да не стесняйся ты! Все свои! Саня размяк и зажмурился. Сегодня был день чудес! – Умбрм… гргргрх… хрбрпрдргр… кхекхекх… – Жарко сегодня, да, – сделала вид телка. – А ты не простудился? – Э-э-эхргр, брдрщгхкх. – Ты точно Александр? Странно так говоришь. Может, ты болельщик из Исландии? – Я-а А…а…лександр, – получилось у жирного. – Я тебя узнала. Куда мы пойдем? *** От волнения Саня тупанул настолько, что спроси его телка – как его зовут – не факт, что она получила бы внятный ответ. Саня чувствовал себя распластанной на солнцепеке медузой. Он стоял, вращал глазами, думал (не мог не думать) о том, как они пойдут в постель. А там… А потом… Впрочем, постель по-прежнему казалась чем-то маловероятным. Следовало признаться, что шансов оказаться там у жирного было еще меньше, чем сборной России выиграть у Испании. По-хорошему, надо было отделаться от телки под благовидным предлогом и бежать скорее домой, дрочить. Однако сборная России все же каким-то образом выиграла. Может, в таком случае, и у Сани получится поебаться? Аделаида, судя по всему, приняла решение. Она куда-то повела Саню, а он покорно за ней поплелся. На улице на них все смотрели. Пацаны даже завистливо. И среди этих завистников были по-настоящему опасные рожи. – Ну, и что ты идешь позади, Александр? – спросила Аделаида, которая явно чувствовала себя раскованно. – Взял бы лучше меня под руку. Жирный только крякнул. Ему казалось, что из головы его сейчас посыплются искры – такое в ней было перенапряжение. Телка согнула его правую руку, всунула в небольшое пространство между рукой и толстым боком свою тонкую, но красивую конечность. И они пошли. Они шли и шли. Жирному было очень неловко. Ему казалось, что он движется по улице без штанов. Еще ему казалось, что сейчас ему дадут пизды. Спросят: «А что ты, урод, с такой охуенной телкой делаешь?» И в дыню. Запросто. Поэтому Саня сутулился, волочил ноги, обливался потом. – Ну, что ты молчун-то такой? – спросила телка. – Расскажи мне что-нибудь, рассмеши меня. Этого-то жирный и опасался. Он вообще боялся смеющихся телок. Потому что они ржали и хихикали в основном как раз над ним, над Саней. Их смешки хлестали Саню, как пощечины. Когда рядом смеялась телка, он вжимал голову в плечи, потому что примерно в 75% случаев телка действительно смеялась над ним. Если этой телке так хочется поржать, то она и так над жирным посмеется – не надо даже ничего говорить. – Суровый мужчина! – качала своей пиздатой головой Аделаида. – Мы, кстати, пришли. Пришли они в какое-то кафе. Жирный в нем никогда и не был. И сразу начались проблемы. Их встретила услужливая девушка, стала проводить к столикам, но вдруг замерла на месте. – А куда ж я вас посажу? – сказала она. – А что такое? – спросил жирный. И это были первые членораздельные слова, которые ему удалось произнести с момента начала свидания. – Вы очень большой! – сказала официантка. – Я очень сожалею, но… – Подождите, – сказала Аделаида Кулешова. – У вас что – нет нормальных стульев? – У нас они есть, но… – Так дайте нам нормальные стулья. – Но у нас они все плетеные. Это стиль заведения. – Слушайте сюда, стиль заведения, – передразнила телка. – Если вы сейчас не дадите молодому человеку нормальный стул, то я такой отзыв у вас на сайте напишу, что закачаетесь. – Но стилистическое решение нашего за… Аделаида смерила официантку таким взглядом, что та поспешила ретироваться. – Сейчас, малыш, – сказала Санина девчонка (он уже мысленно называл ее так, не в силах поверить такому счастью). – Сейчас все принесут. Время шло в утомительном молчании. Каждая секунда тянулась бесконечно. Саня понимал, что надо бы как-то развеселить девушку, рассказать какой-нибудь анекдот, но ничего на ум не шло. Вот совершенно. Но тут Саня вспомнил подходящий, как ему казалось, анекдот. Когда-то давно его Глист рассказывал. – Хочешь анекдот? – решительно сказал Саня. Телка удивленно вскинула тонкие брови, поощрительно улыбнулась, а Саня отважно продолжил: – К воспитательнице в детском саду девочка прибегает. «Марь Иванна! В меня Вовочка стулом кинул!» «Так и ты в него кинь!» – говорит Марь Иванна. – Странная какая-то воспитательница, – сказала Аделаида. Но даже это замечание не остановило жирного. Он продолжал: – «Я не могу!» – говорит девочка. «Почему?» – спрашивает воспитательница. «У Вовочки стул – вязкий, а меня – жидкий!» «Что-то не то я говорю», – вдруг понял жирный. Потому что девушка не улыбалась, а как-то опасливо посмотрела на жирного. «Ох, дурак я, дурак!» – понял жирный. Как исправить ситуацию, он не знал. Но тут, по счастью, принесли стул. Точнее, табурет. Официантка со стулом в руках повела их к столику. Недалеко располагался туалет. И это было, несомненно, хорошо. – Ты что будешь? – спросила Аделаида, листая глянцевые страницы меню. – Пиво! – храбро заявил жирный. – Ну, а я егермайстер. Девушка кивнула официантке, та ушла выполнять заказ. Началась мучительная светская беседа. Для жирного она была сродни прогулке по минному полю. Один раз он уже облажался, и теперь не спешил бросаться на опасную территорию. – Чем ты увлекаешься, Александр? – спросила девушка. – Книги и музыка, – не думая, выпалил жирный. – О, я тоже! А ты какую книгу последней читал? И тут Саня снова стал тупить. А какую? Кажется, последней книгой был «Буратино». Или нет? Или какое-то говно из школьной программы? Как же ж оно называлось-то? Принесли пиво и егермайстер. Саня единым духом отпил полбокала, почувствовал, как в животе благодарно заурчало. – А ты? – нашелся он. – «Шантарам», – сказала телка. И принялась нести какую-то хуйню про Индию. Во время ее речи жирный радостно отключил слух. То ли пиво придало ему храбрости, то ли просто внезапно его мысли обрели правильное направление, но ему стало казаться, что пора прекращать эту церемониальную ерунду, а идти куда-нибудь ебаться. Можно даже и к Сане домой. Все равно родаки придут только вечером, а сейчас еще и двух нет. Но, с другой стороны, до ебли еще надо дожить. Нет, российским футболистам выиграть у испанцев было проще. Что там – с мячиком бегай себе. Это и жирный смог бы. Минут пять запросто. Жирный чувствовал себя альпинистом, который таким бодрым козликом штурмует вершину. И вот он докарабкивается почти до самого верха. А там – всё, неприступные скалы. Одна из них называется Обнять Телку. Другая – Поцеловать Телку. Но альпинист понимает, что даже если он и преодолеет эти две скалы, перед ним вырастет непроходимая плита, которая называется Помацать Сисю. И она – не последняя. Там, вдали, на недосягаемой высоте стоит неприступная скала под названием Снять Трусы и Подрочить Пизду. – Да ты меня совсем не слушаешь, Александр! – услышал жирный. Похоже, телка ему что-то говорила, а жирный все прослушал. – Слушаю! – пробубнил он. – И о чем я говорила? – спросила Аделаида, напомнив училку. Саня отработанным за одиннадцать лет школы рефлексом затупил. Он-то знал, что на такие учительские вопросы вовсе не надо отвечать. Достаточно тяжело и мрачно молчать. И тогда от тебя неминуемо отъебутся. Вот только лучшая ли это тактика когда телка, которая тебя спрашивает, собирается тебе дать? – Давай лучше о чем другом поговорим, – сказал он. – Давай! – легко согласилась Аделаида. – А ты, я смотрю, неразговорчивый. Суровый мужчина. Люблю суровых. Жирный заволновался. Он одним рывком допил пиво. Он надеялся, что оно принесет ему храбрость, заставит чуть живее и интереснее шевелиться его язык, породит новые темы для разговоров. Но нет. Пиво только засвербело под брюхом, просясь наружу. Жирный понял, что хочет ссать. Прислушавшись к внутренней симфонии своего организма, Саня вдруг понял, что его одолевает и еще одна нужда – более большая и основательная, чем простое отлитие. В общем, ему надо было в сортир. Но как это сказать девчонке? «Извини, но мне надо поссать?» И что она про него подумает? Наверное, подумает: «Фу! Какая скотина! Он в туалет ходит при девушках!» Девчонки, конечно, тоже в сортир ходят. Жирный с Глистом это не раз обсуждали. Глист даже порносайт показывал со срущими девками, а жирный смотрел, хихикал, комментировал. Но глубинной уверенности в том, что девчонки так же, как он, ходят в сортир, не было. Глядя, например, на эту вот куколку Аделаиду, жирный готов был даже согласиться с утверждением, что девчонки не какают. Но, с другой стороны, есть же туалеты с надписью «Ж». Вот один из них – прямо у жирного перед глазами. Значит, ходят. Но вдруг там, в этих Ж-сортирах – пустота? Был жирный когда-нибудь в женском туалете? Нет! В том-то и дело! Вдруг это – одна большая наебка, и нет там никаких унитазов? А почему нет? А потому что телки – не срут! Они, может, вообще – не люди! А кто тогда? Наверное, существа иной породы, которые только притворяются такими, как все нормальные. Когда жирный вынырнул из своих размышлений, то обнаружил, что Аделаида Кулешова по-прежнему разговаривает, но уже не с ним. За их столом откуда-то появился здоровяк – лысоватый бородач, похожий на недоброго скандинава, потому что борода его была окладистая и светлая. Внушительные мускулы были покрыты клыкастыми татуировками. С одной из бровей свисало кольцо пирсинга, покрытое каким-то говном, типа рун. То ли байкер, то ли футбольный фанат это был. Опасный тип. И, кажется, он хочет дать Сане пизды. – Так пошли в фан-зону, чо? – говорил бородач Аделаиде. – Поболеем, футбольчик, пивко. – Я не могу! – голосом усталой Ренаты Литвиновой отвечала Аделаида. – Дела у меня. – Дела? – глумливо протянул бородач и устрашающе уставился на жирного. – Это вот с этим туловищем, что ли? Предчувствие того, что Сане дадут пизды перерастало в уверенность. Мысли в башке забарабанили, как капли дождя по жестяной крыше. Саня вдруг понял, что пиздюли – тоже являются способом познания. Ведь получивший пизды человек становится осторожен, старается избегать ошибок, которые привели его к получению ударов по физиономии. Про такое говорят «дать пизды». И при этом имеем в виду, что и знание, делающее человека настоящим поебавшимся мужчиной, также происходит через пизду. То есть, когда говорят «дать пизды», на самом деле имеют в виду – дать ума. И ведь действительно – и поебавшиеся, и получившие по роже люди становятся неуловимо мудрее. Но жирный Саня хотел поумнеть через пизду Аделаиды, а не через устрашающие кулаки вот этого вот здоровяка. А вообще, по-хорошему говоря, жирному сейчас хотелось убежать домой, в свою конуру, ошибочно казавшуюся постылой. Хотелось забыть про все вот эти ненужные проблемы. – Это вот с этим мальчиком у тебя дела? – спросил Аделаиду здоровяк. – И какие, интересно? Чувиха вздохнула и сделала неожиданное. Она сфоткала бородача на айфон. Затем что-то там быстро нащелкала пальцем на панели и сказала: – Все, я тебя сфоткала. И выложила в Инстаграм рожу твою. Еще подпись сделала: если со мной что-то случится, надо найти вот этого человека. Так что тебя найдут, уже скоро. Ты, я догадываюсь, не очень понимаешь, к кому подкатываешь? – Нет, ну я-то что… я просто… Жирный не мог поверить своим глазам. И ушам тоже не мог. Бородач лопотал и лебезил, как нашкодивший школьник. – Если хоть волосок с моей, с его головы упадет – у тебя будут проблемы, – жестко продолжала чувиха. – К тебе приедут и наркотики у тебя найдут, если своих нет. Ты влип, придурок. И бородач удалился за другой стол, совершенно потеряв лицо. Там сидели еще два таких же, страшных типа. Мурашки бежали по коже жирного, как маленькие футболисты по газону стадиона. Типы смотрели на жирного. – Ничего не бойся, – сказала телка. – Нечего бояться этих уродов. «А она крутая!» – понял жирный. Неожиданно он ощутил, как это его внезапное уважение словно бы обретает плоть в его душе, становится сияющим образом, о котором думаешь только с восхищением. Да и вся фигура этой чувихи словно озарилась светом, и при взгляде на нее казалось, что она сияет! «Я влюбился? – неожиданно осознал жирный. – Но как так? Я? И влюбился?!» Но, если голова жирного вдруг стала пребывать в сияющем светлом безумии, то противоположная область тела начинала изнемогать. Саня еще больше хотел отлить. Желание это становилось уже утомительным. Но хуже того – Саня хотел срать. Желание настырно подступило, как полчища врагов к осажденной крепости. В бездне живота утробно перекатывались и лопались пузыри, гнали массу дурного воздуха в том же направлении, куда двигалась и бурая пехота, и коричневая кавалерия. Жирный прикидывал, насколько хватит терпения и мужества защитников. Выходило, что совсем ненадолго. Туалет же, хотя и был рядом, был недоступен. Во-первых, неудобно было идти при телке. А, во-вторых, жирный совершенно точно знал, что стоит ему туда зайти, как следом вломится бородач. Может быть, что и с дружками. Начнут там давать жирному пизды. «Нет уж, – решил Саня. – Здесь, под защитой телки, мне спокойнее». – Сейчас просто чемпионат, – сказала Аделаида, отложив телефон, в котором кому-то о чем-то эсэмэсила. – Во всех кафушках вот такие вот уроды тусуются. Жирный вздохнул. – Слушай, а я придумала! – сказала она. – Пойдем ко мне в гости? У меня там сейчас как раз подружка уходит. Тоже чемпионат посмотрим, а? Ослепительное сияние счастья разливалось в голове жирного. И в то же время нижняя, темная половина изнемогала от натуги, она словно стонала: «Ссать! Срать! Нет сил терпеть!» Бездна желудка клокотала все сильнее и пузырчатее. Если бы нашелся ученый, который расшифровал бы эти стенания, то наверняка они несли бы мессидж примерно такого содержания: «Давай быстрее беги в сортир, придурок!» Жирный подумал, что устройством своим он сейчас, наверное, напоминает Российскую Федерацию. Та часть организма, что вверху, наслаждается счастьем и блаженствует, но все, что ниже – клокочет от гнева, который вот-вот вырвется. И тогда горе всем окружающим! Официантка принесла счет. Жирный достал из кармана скомканные стольники. – Оставь! – сказала Аделаида, и расплатилась сама, карточкой. Жирный влюбился в нее еще больше. Когда они уходили, гопники смотрели им вслед, но преследовать никто не рвался. Жирный пообещал себе в дальнейшем обходить это заведение дальней стороной. Телка снова взяла жирного под руку. «Ебаться!» – ликовала Санина голова. «Ссать! Срать!» – завывали в брюхе желудочно-кишечные морлоки.