Сила природы (Force of Nature)

Есть во время полета определенно не было одним из его самых разумных решений. «Совсем нет», - подумал Жан, опустившись на колени в одном из мужских туалетов в аэропорту Лос-Анджелеса, его сердце колотилось от страха, и он доверил содержимое своего желудка унитазу, чтобы оно могло демонстрировать его беспомощность, канализационной системе. То, насколько он не мог позаботиться о себе, было видно по шрамам на его теле. Недостаточно хорош по словам Хозяина. Недостаточно хорош по утверждениям Рико. Недостаточно хорош, чтобы жить собственной жизнью. Недостаточно хорошо, чтобы оставаться в Пальметто. И теперь недостаточно хорош, чтобы удержать содержимое своего желудка, из-за чего заставляет ждать своего нового Хозяина. Неудивительно, что Рико столько раз наказывал его за невыполнение простейших приказов, или за его сопротивление и попытки быть человеком. Жан закрыл глаза и впился пальцами в плитку, пока они не заболели. Не прошло и двух месяцев с тех пор, как Рене вытащила его из когтей Воронов, чтобы спасти . В момент отчаяния он забыл, что как собственность Мориямы, он не имел права просить о спасении, в отличие от обычных людей. Но она услышала его и, таким образом, погрузила в его личный ад. Когда он наконец понял, что произошло, Жан попытался вернуться. Он трижды вылезал из койки медсестры с болью, тошнотой и головокружением, чтобы одеться и вернуться в Эвермор, в надежде избежать еще более страшного наказания, которое Рико наверняка приготовил для него. Его трижды останавливали. Сама медсестра, Рене и, наконец, Миньярд. Трижды до этого он сдавался и просто ждал, когда люди Мориямы придут в дом медсестры, убьют ее и заберут его. Но они не пришли, и прежде чем Жан смог осуществить мысль о том, чтобы самому положить этому конец, Джостен и Дэй сообщили ему о вещах, которые он вряд ли мог вообразить. Рико был мертв, и он не вернется в Эвермор. Его ценность резко упала после того, как Рико, очевидно, сделал все, чтобы Жан стал бесполезным, с помощью своего ножа, пинков и побоев. Его тело заживало, и теперь он наверняка сможет играть с Троянцами. Он уже тренировался и играл с более серьезными травмами. Но Эвермор больше не хотел его. Совсем наоборот. Они продали его, даже если не называли это так. Дэй сказал это ему. Продали Троянцам. Святым их лиги, осыпанным призами за их общественный дух и спортивное мастерство. Лисы не хотели его, не то чтобы Жан думал когда-либо пытаться работать с этой хаотичной командой. Тем более, что вид Джостена снова и снова напоминал ему о том, каким чудовищем он был по приказу Рико. Каждый шрам на лице и теле парня, который он нанес ему, чтобы не быть наказанным, напоминал ему, что он ничем не лучше своего покойного хозяина. Он действительно не мог вынести присутствия Дэя, его самодовольства, зацикленность на Экси и всего этого. Страх Дэя за его способность к игре перевесил даже человеческую жизнь. «Точнее, нет, МОЮ жизнь», - поправил себя Жан. Он был не человеком, а собственностью, неважно, что случалось с собственностью. И не имело значения, как Жан к этому относился. То что он все еще испытывал чувства после всех этих лет в садистских руках Рико, было очевидным и все еще оставалось загадкой для Жана. Можно было подумать, что к настоящему времени все эмоции были стерты пытками, и осталась только боль. Но нет, его чувства также сильно мешали ему, как и десять лет назад. Он был в отчаянии, у него была надежда, которую он терял снова и снова. Он ненавидел и злился. Он был в оцепенении, но все же горел беспокойством и неуверенностью. Но больше всего он боялся, именно сейчас. Мало того, что он был продан. Нет, в отличие от того, когда его родители передали его, чтобы заплатить долг Морияме, сейчас он сам подписал контракт, который ему представили. Потому что в Америке было так. Официально собственности не было. Неофициально никто не смотрел. Никто. Никого не волновало, нарушается ли закон, поэтому Жан на своих лекциях по праву лишь внутренне смеялся. Торговля людьми ... это происходило каждый день прямо в университете, здесь, в Америке. Им даже не нужны были клетки или кандалы, нет. Страха было достаточно. Из-за страха он подписал контракт, по которому тренер и капитан Троянцев станут его новыми владельцами и в конечном итоге он отправился в новый плен, который станет для него еще большим адом, чем когда-либо был Эвермор. Рико был известным злом, он знал, чего от него ожидать. Эвермор был тьмой, которая снова и снова поглощала его своими красными и черными стенами, отсутствием дневного света и адаптированным временным ритмом к идеальным тренировочным процессам. Он научился ориентироваться в нем, если нужно, с переломанными костями и порезанным телом. Он узнал, что в использовании собственности нет ограничений. Но теперь он не знает, сможет ли применить то, что узнал. Южная Калифорния была не такой как Западная Вирджиния. Солнце светило с тех пор, как они заходили на посадку. Даже в коридорах аэропорта было светло и тепло. По телу Жана пробежали мурашки, которые так и не исчезли. Даже в доме медсестры не было такого тепла. Лос-Анджелес был шумным и счастливым, люди смеялись и собирались вместе, образуя однородную массу, которая угрожала раздавить Жана, как только он выйдет из самолета. Это одна из причин, почему он стоял здесь на коленях и почему дрожь, охватившая его тело, не утихала, хотя он знал, что не может больше заставлять своих новых владельцев ждать. Он уже недавно был наказан, поэтому он не особо волновался по поводу очередных переломов, которые его ждут. Пошатываясь, Жан поднялся и смыл то, что осталось от его глупости, в унитаз. Опустив глаза, он вышел из кабинки, вымыл руки и прополоскал рот. Капитан троянцев был известен тем, что его не интересовали девушки, поэтому его наказание, вероятно, будет таким же как и от Рико. Он не хотел вызывать еще больше недовольства из-за запаха собственной горькой рвоты, когда Нокс сунет свой член ему в рот. Жан натянул капюшон свитера на лицо и закинул сумку на плечо. Ручная кладь - вот и все, чем была его жизнь. У собственности не было собственности, Рико учил его этому снова и снова. В итоге, его вещи были ограничены тем, что Рене, медсестра, по имени Эбби, и Джостен дали ему. Почему Джостен так поступил, несмотря на то, что он мучил его так же, как и Рико, до сих пор оставалось загадкой для Жана. Он не спрашивал, а просто молча положил смартфон в карман, в котором хранились номера некоторых лисов и их няни. Жан уверял, что это ошибка, но Рене заверила его, что все в порядке. Он медленно пошел к выходу, где его ждал Нокс. Жан знал, что после того как перед ним откроются двери зоны вылета, ему придется поднять глаза, чтобы узнать парня, но у него все еще оставалось несколько метров. Четыре метра превратились в три быстрее, чем ему хотелось бы, на двух открылись автоматические раздвижные двери, и Жан, наконец, шагнул через них с учащенным пульсом. Он на мгновение поднял голову и был потрясен, осознав, что найти Нокса не так уж и сложно. Белокурый мальчик был единственным кто стоял у ворот. Он заставил его ждать, пока все пассажиры не покинули аэропорт. Жан сглотнул и обошел барьер, не сводя глаз с ног своего нового капитана, надеясь, что он заметит его безмолвный знак подчинения. - Привет! Вот ты где! Я боялся, что ты заблудился в этом хаосе аэропорта! - донесся до него голос его нового капитана, и Жан вздрогнул в ожидании удара, которого не последовало, даже после того, как между ними наступило тяжелое молчание. Нокс, очевидно, потребовал от него извинений. Жан молча склонил голову, потому что не доверял своему желудку. - Ты в порядке? - радость сменилась на беспокойство в его голосе, и Жан снова сглотнул и осторожно поднял глаза, но дошел только до основания шеи, он не осмелился идти дальше. Жан должен был заговорить, иначе это было бы знаком неповиновения, и это было бы возмутительно. Жан сухо откашлялся. - Для меня большая честь быть здесь, - выдавил он заученную фразу благодарности и снова погрузился в смущенное молчание. Серьезно? Неужели он уже зашел слишком далеко? Жан поднял глаза, он осмелился взглянуть в лицо Ноксу, в котором не было ожидаемого гнева, а было явное замешательство, а также замершая рука, протянутая между ними. - Ах. Да ... Я тоже с нетерпением ждал встречи с тобой, - ответил Нокс и медленно притянул к себе ту самую руку, его губы скривились в смущенной улыбке. Теперь, когда он осмелился, Жан взглянул на парня, которого он так часто встречал на играх и который так сильно отличался от того как он выглядел на поле, в своей защитной одежде, с волосами, прилипшими к его голове, полностью вспотевшими. По крайней мере, Жан думал, что он помнил его таким, даже если его воспоминания о многих играх были частичными и спутанными, перемешанными безумной болью. Однако он отчетливо помнил те времена, когда Нокс неоднократно прорывался через его защиту. Хозяин смотрел на это с презрением и наказал его соответствующим образом. Шрамы от ножевых ран все еще болели, когда было слишком холодно. Но это была не единственная ненависть Рико к белокурому мальчику с растрепанными волосами. Собственно, это была вина Дэя. Он и его чертова одержимость одаренным нападающим. Дэй и его интерес, который он не мог скрыть от Рико и который Рико использовал как возможность показать ему, что значит, когда мужчины трахают мужчин. Существование Нокса как человека, в которого влюблен Дэй, было виной тому, что номер три был изнасилован, это номер было клеймом, которое означало что он собственность. Как иронично было то, что именно Кевин инициировал передачу права собственности. - У тебя только сумка? - спросил Нокс, вырвав его из воспоминаний, и Жан не смог удержаться от искры ненависти, вспыхнувшей из-за беззаботности вопроса. Нокс понятия не имел, что произошло из-за его существования. Он закрывал глаза на реальность, как будто не знал, что у собственности не должно быть собственности. Как будто у него не было контракта и, как будто он не потребуют его паспорт, после прибытия в университет. Жан знал, что от него ждут ответа, поэтому он молча кивнул, и Нокс откашлялся. Смущенный, он почесал затылок и перевел взгляд с сумки на Жана и обратно. - Я возьму ее у тебя? - спросил Нокс, и Жан невольно сжала ремешок. Он не знал, что делать с этим вопросом. Это было испытание, приказ, ловушка? В чем был интерес другого парня, кроме того, чтобы рыться в его вещах и забрать то, что делало его хотя бы отдаленно похожим на человека, только для того, чтобы самому выбрать и выдать то что было разрешено? Как бы то ни было, выбора у него не было. В молчании Жан протянул сумку со своими вещами Ноксу, и мальчик улыбнулся ему, как будто только что выиграл чемпионат. Жан мог только догадываться, что скрывается за этой ухмылкой, даже если у него было очень конкретное представление о том, чего ожидать. Он очень хорошо помнил, как улыбка Рико, в конце концов, сменялась с веселой на маниакальную, и садистскую во время безжалостных пыток. - Ну что? Моя машина стоит на улице, и мне кажется, что плата за парковку медленно, но верно съедает мою стипендию. Жан сглотнул от этих мучительных слов. Это была его вина, и ему наверняка придется исправить эту оплошность, а также все остальное. - Прошу прощения, - пробормотал он, опустив глаза, и направился к Ноксу, который удивленно посмотрел на него. - О, брось, это не твоя вина, - ответил он и погладил свои светлые волосы, которые от этого не стали более аккуратными. Только сейчас Жан заметил, каким загорелым был Нокс. По крайней мере, он проводил много времени на солнце в Южной Калифорнии. Возможно, ему тоже позволят время от времени смотреть в окно или даже наслаждаться теплом, если он этого заслужит. Сейчас он наверняка запрет его в общежитии на несколько недель. Рико так бы и поступил. Он молча следовал за ним через аэропорт до парковки, где они подошли к старой, шаткой машине, о которой Жан никогда не слышал и в которую он не хотел садиться. Но Нокс не оставил ему выбора, когда с широкой улыбкой положил сумку в скрипучий багажник и отпер перед ним пассажирскую дверь. Ему пришлось рывком распахнуть дверь. У Жана возникло подозрение, что звука, который при этом издала машина, не должно было быть. - Да, она старая, вялая и скрипит, но ездит, - объяснил Нокс, как будто видел сомнение на его лице, в чем Жан сильно сомневалась. В течение многих лет Рико учил его держать свои эмоции и чувства по отношению к незнакомцам под контролем, он не позволял никому участвовать в их маленьких играх с пытками и заключением. В конце концов, когда страдает собственность, это никого не касается. Было важно управлять своим лицом. Он поднял глаза и снова заметил смущенную ухмылку, с которой Нокс теперь указал на салон своей машины. Послушно и осторожно, соблюдая дистанцию, Жан сел на пассажирское сиденье и вздрогнул, когда пружина уткнулась ему заднюю часть бедра. Выступающая пружина не причинила ему вреда, просто его бедро, как и вся верхняя часть тела, все еще болело от ударов Рико. Она попала прямо в еще не заживший синяк из-за чего он вздрогнул и застонал от удивления, к явному ужасу его капитана. Нокс рывком наклонился к нему, положив руки на плечо и бедро Жана, его лицо было так близко, что защитника щекотали светлые волосы, торчащие во все направления. Не то чтобы Жана интересовали волосы Нокса. Из-за инстинктивного рефлекса он отодвинулся, по крайней мере, насколько позволяло его нынешнее положение. Широко раскрытыми глазами он смотрел в лицо Нокса, которое было так близко от него, что создалось ощущение, что его сердце просто остановилось. Пора было его ударить. Нокс так долго убаюкивал его, что Жан не обращал на него внимания, и теперь он расплатиться за свою дерзость в тишине парковки. Жан в панике сглотнул, и звук сорвался с его губ: - Мне очень жаль, - сумел произнести он чуть громче шепота. - Мне очень жаль, и этого больше не повторится! - умолял он глядя в голубые глаза, которые смотрели на него, как будто он только что сообщил о конце света. В течение бесконечных секунд ничего не происходило, затем Нокс выпрямился так быстро, что Жан снова вздрогнул в ожидании удара. Однако шаг за шагом Нокс отступил, недоверчиво скривив лицо. Как тонущий, Жан цеплялся за каждое движение, за каждый признак надвигающегося взрыва, но ничего не происходило. Снова. - Жан, с тобой все в порядке? Я не хотел… - начал Нокс, затем запнулся, скорее сбитый с толку, чем рассерженный. - Я имею в виду, что эта пружина в моей машине, которая торчит, это не твоя вина, тебе не нужно извиняться. Почему ты...? Жан мог сказать ему так много в тот момент. На кончике его языка вертелись слова, которые ему пришлось с силой проглотить, потому что он не хотел рассказывать другому человеку о том, что он сделал, и что это была не задержка рейса. Еще одно оправдание было на кончике его языка, но он проглотил и его. Нокс только что сказал ему, что он не должен этого говорить. Совершенно нелогично. - В порядке, - наконец ответил Жан, чтобы каким-то образом нарушить молчание между ними и не дать Ноксу смотреть на него, как на редкое животное. - Впорядке? Правда? - Произнес он с сомнением и нахмурился. Жан яростно кивнул. - Я ... не чувствую ее, - соврал он, по сути, это не причиняло ему столько боли, как многие другие вещи, проникавшие в его тело. - Серьезно? Жан решил, что кивнуть ему будет легче, и он был почти мгновенно вознагражден тем, что Нокс оторвался от него после еще одной долгой секунды и обошел машину. С застенчивой улыбкой светловолосый мальчик опустился на водительское сиденье и воткнул ключ в замок зажигания. После двух попыток монстр зарычал, и Жан поспешил закрыть дверь, что оказалось труднее, чем он себе представлял. Но это было ничто по сравнению с его неспособностью пристегнуться дрожащими руками. Ему потребовалось четыре попытки, чтобы, под пристальным взглядом Нокса, вставить металлический штифт в предусмотренный для него держатель и позволить ремню со щелчком встать на место. - Тогда поехали! - Нокс снова улыбнулся своей вечной улыбкой, которой Жан верил все меньше и меньше с минуты на минуту, и въехал в оживленный поток машин. После многочисленных виляний, Жан не мог не задаться вопросом, действительно ли они доберутся до Университета Южной Калифорнии живыми. Вопрос о том, имеет ли это значение, крутился в его голове, когда они наконец приехали. В гнезде он решил положить всему этому конец после окончания учебы. Он сделал бы хотя бы одну вещь в своей жизни, прежде чем положил конец своей жизни и аду, который с ней связан. Но он отказался от этого плана после того, как Рене спасла его из лап Рико. В вакууме дома Эбби он не осмеливался думать об этом в течение некоторого периода времени. Но, по крайней мере, с тех пор, как стало ясно, что они продадут его Калифорнийскому университету, он придумал другой план, вдали от бессмысленных мечтаний о том, что он сможет жить. Что такое диплом университета, который он не мог использовать после учебы, чтобы вырваться из ада? Что такое годы страданий по сравнению с быстрым концом? Решение далось ему легко, и, пока Дэй все еще пытался извиниться перед ним за причиненные ему страдания, Жан решил, что даст себе два месяца после своего прибытия в Южную Калифорнию, пока не положит конец всему этому. За два месяц они, по-видимому, настолько ослабят контроль, что у него будет доступ к ножам или острым предметам. Пока они сами не перестанут его контролировать. Еще два месяца, и тогда все наконец-то закончится. ~~~~~~~~~~~~~~ Продолжение следует.