Дипломатия

      Янгчен медленной поступью пробирается по странным просторам лесного болота. Или болотного леса. Девушка ставит ожидающее троеточие во внутреннем монологе, пытаясь наиболее точно обозвать местность, в которой оказалась. Для кого-то, быть может, не имеет значения наименование, но юному Аватару важно всему найти название и пояснение, чтобы после красиво расписать о сути в своих дневниках. Вопреки распространенному заблуждению среди знакомых уроженицы Западного Храма, она так старается отнюдь не для себя. Для потомков. Её дневники — не те папирусы, куда чернилами заливают душу, они — отражение всех важных заданий и деяний Янгчен и более походят на маленькую летопись. Если после смерти Аватара будут оценивать, так пусть же оценят правильно, беря во внимание все нюансы и события.       А событий в жизни Янгчен должно быть много. В мире людей ютится слишком много фальши, зла и бед, посему, узнав о своём статусе, девушка дала себе слово, что будет трудиться не покладая рук, чтобы всё изменить к лучшему. Прискорбно, но мир подножья слишком далёк от истинной духовности, и частично вина за это лежит и на обитателях мира духов, в который она вынуждена приходить раз за разом в попытке найти здесь решение земных проблем.       Мир духов лишь на заре знакомства с ним казался девушке сказкой, далее эта пелена спала. Однако из всех посещённых ею мест логово Коха с прилегающими к нему территориями кажется ей наиболее жутким. Как и сам дух, с которым монахине предстоит встреча и, по расчётам Янгчен, соглашение.       Около двух месяцев назад в окрестностях Ба Синг Се — самого защищённого города-государства людей стали происходить шокирующие события: начали массово пропадать дети. Они исчезали из трущоб нижнего кольца и ускользали от охраны богатых поместий верхнего. Без следов и лишних звуков. Лишь одно выдавало почерк похитителя: некоторые малыши всё же возвращались к родным, но уже без лиц. Преступление, в борьбе с которым мог помочь только Аватар. Хотя, по правде говоря, Янгчен не собирается ни с кем бороться. В её планах на сегодня исключительно переговоры. Дипломатия уместна даже с духами, особенно с ними.       И все же по телу мелкая дрожь, а внутри трепет, который никак не удаётся унять. Янгчен с опаской осматривается. Длинное монашеское одеяние должно было намокнуть во время брожения Аватара по мелкому мутному озеру, но нежно-жёлтые подолы всё ещё остаются сухими. В мире духов не действуют законы родного мира Янгчен. Здесь все иллюзорно, не до конца правдиво или и вовсе обманчиво.       Болото не превращается в водопад, но земля его дна обрывается столь резко, что покорительница воздуха едва успевает среагировать и не сделать шаг в туманную бездну. Янгчен не позволяет себе уныние, а пытается распознать в сложившемся благой знак, ведь среди этого тумана прячутся голые пики столбовидных гор, что вместе образуют прямую дорогу к трухлявому баобабу — пункту её назначения.       Аватар несколько робеет и замирает у цели. Дерево кажется настоящей крепостью. Живой крепостью — ей не мерещится то, что ветви в какой-то момент царапают воздух, словно звериные когти, что пытаются поймать мелкую дичь… Девушка отмахивается от возникшего в душе пылкого желания все бросить и скорее покинуть это место. Нет. Так нельзя.       Долг и боязнь упасть в глазах своих учителей, разочаровать их заставляет Янгчен затянуться этим странным воздухом поглубже и сделать шаг вперёд, вглубь арки приподнявшихся над пожелтевшей землёй корней.       Девушка напоминает себе о главном правиле общения с Вором Лиц, которое подчеркивали все живые и покойные мудрецы, знающиеся на общении с духовными сущностями, — она должна сохранять внешнюю невозмутимость и спокойствие, чтобы ни случилось. Правда, переступая порог логова, Янгчен ещё очень неясно представляет, что подразумевается под послесловием: «этот дух пойдёт на всё, чтобы увидеть яркие эмоции на человеческом лице». — Какой интересный гость ко мне сегодня пожаловал! Давненько уж никто не наведывался в мою обитель, а жаль… — доносится вдруг голос откуда-то сверху и в моменте выпуклые фасады причудливых стен отказываются телом гигантской сороконожки. Янгчен запрокидывает голову наверх, из любопытства, чтобы хоть краем глаза увидеть одно из лиц легендарного духа. Мгновение — и Кох, сменив предыдущее дружелюбное человеческое лицо на гримасу устрашающего и неизвестного Аватару зверя, со скоростью самого искусного мага воздуха внезапно приближается почти вплотную к голове гостьи, скрытой под глубоким капюшоном белого плаща, что почти полностью укрывает ее лицо. Предусмотрительно, что же… — Здравствуй… Аватар, — его приветствие начинается рыком, но обращение уже звучит обманчивой лаской. — Не думал, что ты осмелишься ко мне прийти. Кажется, я тебя не приглашал… — голос духа становится отчасти хриплым, задумчивым и прекрасно соответствует лицу седого морщинистого старика. — Здравствуй… Это так. Ты не приглашал меня, однако твои последние действия в мире людей вынудили меня стать твоим непрошеным гостем. — Что такое?! Мне послышалось огорчение в твоём голосе! — с нескрываемой радостью изрекает дух, вероятнее всего не догадываясь, что гостья только что приложила все свои усилия, чтобы произнести фразу ровно и отрешённо. Не получилось равнодушно. — Хотелось бы лицезреть эту эмоцию и на твоём личике. Пожалуйста, покажи же мне его!       Бурый коготь проносится в считанных миллиметрах от ее капюшона и почти задевает ткань, но Янгчен удаётся увернуться. — Тебе не говорили, что в помещении надобно снимать головной убор? — а после его голос звучит совсем непринужденно. — Это правило распространяется только на мужчин. Женщинам во всяком случае позволено покрывать голову, — её слог размерен и сдержан. Пока всё идёт почти по плану. — …Однако я не верю в искренность беседы, когда не вижу глаз собеседника, — хмыкнув, продолжает настаивать на своем Кох. Его последующее отстранение призвано продемонстрировать то ли обиду, то ли отступление. И Янгчен расценивает этот жест как возможность перейти непосредственно к делу. Пока он приостановил свои попытки напасть. — Дух, тебе нет надобности искать ложь в моих последующих словах. Как Аватар, защитник людей, я волею, чтобы ты прекратил похищение юных особей. — Из кувшина с водой от одного желания не польется вино, — хихикнув, он изворачивается спиралью, словно гибкий змей, пытая разум девушки своими загадками. Просто так Вор Лиц и не думает повиноваться. Должно быть, от Янгчен потребуется нечто большее… — Кох, — впервые девушка медленно со вздохом зовёт его по имени, готовясь продолжить уговором. — Янгчен, — в свою очередь игриво вторит ей Кох. Монахиня не удивляется тому, что сороконожка знает ее имя, невзирая на то, что они видятся впервые и девушка так и не представилась.       Она вздрагивает, засматриваясь в улыбчивые лицо пухлощекой милой девушки, ещё совсем девочки, слушая недостаточно изящный и звонкий голос, принадлежащий не ей. Отступает на шаг-второй. Окружив монахиню кольцом своего тела, Кох оставляет Аватару немного места для мнимого отступления, но, не теряя бдительности, преграждает путь к выходу из своего логова. — Зачем ты украл лицо этого ребёнка? — голос Янгчен все же предательски дрогнет. — Ох, ты заблуждаешься: я ничего не крал! Просто решил сберечь в своей коллекции. Тебе ведь тоже нравится это лицо. Не позаботься я о его сохранности, нежная кожа этого чудного человеческого личика, подобно другим, со временем приобрела бы дряблость, унылость от утомленности жизнью или бы его настигла худшая из участей — эмоциональное убожество, — дух говорит без былого ехидства. Скользящие в его голосе забота и обеспокоенность кажутся такими искренними, что в его добродетель вполне можно поверить, если углубиться в эмпатию и напрочь позабыть о здравом смысле. Но делать этого, конечно, не стоит. — …А так я навсегда сохранил эту милейшую детскую радость, непорочность эмоций.       Когда ему все же поднадоедает кружиться вокруг нее, Кох опять сменяет лицо и замирает на уровне её груди. Слишком близко к ней. Вероятно, предпочтя смотреть снизу вверх, он мог бы оценивать ее бюст, если бы был тем живым молодым мужчиной, глазами которого сейчас взирал. Но все было совершенно не так — Янгчен не смела обмануться. Она уверена: Коха влечет только лицо. Однажды девушка даже имела неосторожность весьма нелестно назвать этого духа «маньяком-фетишистом», за что она тогда была одарена оханьями, возмущенными возгласами и строгими замечаниями старших мудрых монахинь по поводу того, в каких неблагородных источниках юная волшебница черпает знания, и какое скверное качество они имеют. Опосля Аватар на протяжении трёх месяцев подбирала книги и читала их исключительно в присутствии наставников. Янгчен, казалось, на всю жизнь вооружилась кредом: «Меньше говорить о себе и о своих истинных мыслях и чувствах, а больше об оных собеседника».       Девушка тоже замирает безмолвным истуканом. Дух ждёт, когда дрогнут алые губы на белой коже, мелькнувшей светом из-под тени накидки. Но они так и не размыкаются. По не ясной пока для Коха причине… — …Нет, ну ты хотя бы кивни, если возжелала промолчать. Потому что отрицательное покачивание головы огорчит уже меня, — так и не дождавшись желаемой реакции, сороконожка снова сменяет лицо и позу, резво переместившись на потолок. — …Благодарю, что дал ответ на мой вопрос о причине твоих действий в Ба Синг Се, — сглотнув ком, Янгчен вспоминает о существовании вежливости. Заговаривает, лишь когда дух отползает на такое расстояние, с которого точно не сможет увидеть и дюйма ее лица. Капюшон, как бы низко девушка не опускала его и голову, не мог полностью скрыть девичий лик. — Это последняя милость, что я сделаю для тебя, Аватар. Я не люблю, когда на мою доброту мне не отвечают взаимностью. Ну же, Аватар Янгчен, я знаю, что такая чёрствость к просьбам других тебе отнюдь не присуща. У тебя доброе сердце, такая прекрасная и чистая душа… — даже сквозь ткань плаща она чувствует удивительно теплое дыхание близ своей шеи и слышит почти интимный полушёпот, когда Кох вдруг решает снова окружить ее и затаиться за спиной волшебницы. — Откройся для меня…       Дотянувшись до ее тёмного локона, выглянувшего из-под покрова ткани, его хищные, но на удивление ловкие лапки тянут волосок на себя. Будто намереваясь спрятать локон за девичье ушко, Кох чуть оттягивает капюшон плаща. На долю секунды он опережает Аватара, желающую помешать ему и снова должным образом натянуть свою накидку. Перед Кохом мелькают все также молчаливо сомкнутые губы, но теперь, как ему кажется, под накидкой он разглядывает сморщившиеся, будто от улыбки, уголки глаз. Вот она — эмоция! — торжествует Кох.       Молниеносно проползя над ее плечами, дух порывисто всасывает белое лицо со странным макияжем, моргнув своим единственным глазом.       Но рано Кох решил начать ликование. Маска. Он поглотил всего лишь жалкую масляную фальшивку. Рисунок, хоть и сделанный мастерски похожим на живое лицо.       Смешав на одной палитре раздражение и удивление, он обращает его в заливистый хохот, что эхом отдается от стен. Хаотичным движением когтей Кох в следующий момент таки срывает с Янгчен, потерявшей от удивления его бурной реакцией бдительность, клятый капюшон. Но и тут подстава — маска всё ещё остаётся на ней. — Ловко ты меня, однако, провела. Я смотрю, ты подготовилась. Впечатляет, — с трудом унявшись, снова заговаривает дух. Не дожидаясь ответа, снова делает выпад, на этот раз пополняя свою коллекцию развеселой карнавальной гримасой с ярким макияжем. — Удивительно, что люди научились делать маски в несколько слоёв. Она, кстати, не из дерева! — с детским восхищением и детским лицом молвит Кох, пытаясь царапнуть разрисованный фарфор. Нет, правда, никто из его прошлых посетителей не применял в общении с ним подобных уловок: обычно только Кох дурачил и пугал людей, они же послушными коаловцами принимали обозначенные им в начале правила и честно старались их придерживаться. Вот почему Коху представители человеческого рода всегда казались смешными недотёпами. — Сколько ещё слоёв есть на твоей маске? Судя по тому, как подвижно ты начала уворачиваться, не так уж и много.       Аватар ускользает от объятий его членистоногого тела и приземляется на одну из внутренних ветвей, расположенных высоко относительно полов. — Ты хочешь, чтобы я за тобой побегал, как это будет делать один огненный принц несколько столетий спустя? — Нет. Я желаю уговорить тебя прекратить охоту на людей, в особенности — на детей, — говорит твердо — и снова уклоняется. — Ради этого я готова пойти тебе на определённые уступки… Чего ты хочешь? — Ты знаешь. Я не скрываю свое желание. Его скрываешь ты… — все ещё не имея возможности дотянуться к лицу Аватара, наигранно печально молвит Кох. Его коготь постукивает по вновь примеренному лицу старца в подтверждение слов. — Не могу поверить, что у такого достопочтенного и мудрого духа столь узкий круг интересов… — учтиво молвит Янгчен, под маской закатывая глаза. — И не верь, — фыркает он. — Впрочем, о каких уступках речь, если ты даже самую простую просьбу отказываешься исполнять. — Стоит ему подняться к занятой ею ветке, как она тут же переместится в другую точку логова. Это заставляет Коха поскрипеть зубами от недовольства. — Если желаешь победить, отныне тебе водить… — бросив напоследок, он вдруг выстреливает из наконечника хвоста ядом, который спешно разъедает землю. После чего Кох ныряет в образовавшуюся брешь. — Кох, Вор Лиц! Стой! Наши переговоры не окончены! —выкрикивает ему вслед девушка, вскинув руку.       Запоздало. В ответ пугающая тишина. Янгчен вдруг остаётся одна в нутре этого странного дерева. С нерешённой проблемой и, вероятно, проваленной миссией. Медленно, но верно подступает паника, а на медитацию, усмиряющую дух, нет ни времени, ни вдохновения.       Она вздыхает, и не видя иного выхода, решает закончить игру в прятки первой: прикасается к розовым тонким лентам на затылке, что затаившись среди ее темных волос, продолжают тугими тисками держать фарфор на девичьем лице, начинает их развязывать… И это срабатывает. В отличие от обычных сороконожек, у Коха очень тонкий слух. — Наконец-то! — с горящими жаждой глазами на очередном лице Кох так же неожиданно показывается из новосозданной бреши в своеобразном потолке и прянет к гостье, готовя свои когти для захвата. Вот только в то мгновение, когда Кох почти готов коснуться ее лица, девушка покоряет стихию земли, создавая вокруг своей головы каменный шлем. А гигантская многоножка снова заливисто хохочет, не желая мириться с поражением. Которого не предвидится.       Старательно защищая свое лицо, Янгчен совсем забывает о… своём теле, оставшимся относительно уязвимым для атаки. А Кох просто не может этим не воспользоваться: моргнув, дух поглощает всю одежду монахини, оставляя ее держать оборону совершенно нагой. — Что же, теперь игра в салочки начинает нравиться мне гораздо больше. Она перестает быть такой детской… Признаюсь, я хотел поначалу заполучить только твое лицо, но так даже лучше, юная Аватар…       Осознав действительность, Янгчен хочется просто сгореть от стыда, пока Кох, окинув ее оценивающим взглядом с ног до головы, про себя отмечает, что признавая ценность только лиц, он слишком давно взирал на обнаженные человеческие тела. Они, быть может, и не так плохи и ничтожны… Или во всяком случае это тело вполне достойно его внимания.       Тонкая изящная шея, несколько покатые плечи, аппетитные груди, что из-за своей округлой формы издалека уж слишком напоминают духу плоды дикого белого нектарина… Он не сдерживает разочарованного вздоха от того, что Янгчен слишком скоро накрывает груди ладонями. Хорошо, что тонкая талия с красивой линией перехода к бёдрам способна искупить утрату и переключить внимание Коха на себя.       Он снова растягивает губы в ухмылке, и в новом лице духа читается слишком много взявшейся будто из неоткуда похоти. Наверное, просто лицо он выбрал плохое. Ведь дико на самом деле духу испытывать подобные эмоции к человеческой девчонке. Непривычно, но занятно.       Все же Вор Лиц чувствует себя победителем их поединка, видя обескураженность Аватара. К величайшему сожалению, он всё ещё не видит красноты ее лица, но девушку с потрохами выдают нервные жесты и движения конечностей. В растерянности Янгчен поначалу просто прикрывает открывшиеся чужому взору прелести тела изящными ладонями, лишь после смекнув, что покорение стихий в этом ключе может стать более действенным прикрытием. Расколов каменный шлем, она велит грудкам земли осесть на бледной коже грудей, а также наспех сплетает из растворенных в воздухе крохотных капель туманы, чтобы те укутали ее бедра, словно многослойная юбка из белого тюля.       Даже в такой стрессовой ситуации ее руки, покоряющие стихии, двигаются плавно, а тело поражает гибкостью. Зрачки зелёных глаз его-чужого лица невольно расширяются во время наблюдения за коротким этюдом творения. Акт ее одевания выглядит так первозданно, почти божественно, что от него внезапно Коху оказывается трудно оторвать взгляд. — Это было… довольно очаровательно, — сглотнув, таки признает свой странный восторг дух, снова намереваясь взять гостью в неузкое кольцо своего темного тела. — Дух, пожалуйста, верни мне мою одежду… — А не то что? — в очередной раз заигрывая, он не распознает в спокойствии Янгчен последние капли терпения или просто не желает обращать должное внимание на это. Зря, впрочем… — А не то я разнесу это место в дребезги! — звонкий девичий голос становится хоровым. Бело-голубой свет вмиг заструится по рисункам стрел и начинает сочиться сквозь маску, будто одаривая девушку нимбом. Это зрелище могло бы заставить обитателей людского мира трепетать перед Аватаром, но Коху просто портит настроение. — Раава здесь? — с недовольством вопрошает Вор Лиц, не нуждаясь в постороннем ответе на поставленный вопрос. Возмущается мысленно, что никуда без вмешательства этой старой белесой карги! — Что же, я так понимаю, дипломатические переговоры отменяются. Учти, Аватар, если ты совершишь то, чем угрожаешь, моя коллекция человеческих лиц в ближайшее время многократно увеличится, а население твоего горячо любимого людского мира уменьшится втрое. В лучшем случае…       Даже если его слова, брошенные с холодной улыбкой — блеф, это заявление способно заставить сердце монахини вздрогнуть, а человеческую волю пересилить бескомпромиссный инстинкт самосохранения, коим Раава наделяет каждое воплощение Аватара. Ради спасения человеческих жизней Янгчен готова пожертвовать многим… — …Дипломатия всегда в силе, — пересилив природу и вернув себе самообладание, молвит Янгчен. — Потому что она есть сила? — с ехидством интересуется дух, но получает вполне твердый ответ: — Да.       Под игру аккомпанемента последующего молчания Аватар, поддаваясь смешанным чувствам, внимательно изучает маску, в которой не так давно переступила порог дерева-дома, и которую теперь эта сороконожка использует вместо радужки своего гигантского единственного глаза. Что же, девушке стоит отдать Коху должное: в его владении нарисованное одним из лучших мастеров Страны Огня лицо таки выглядит живым. Красные губы наконец-то обретают способность подрагивать в усмешке. — Подожди одну минутку… Я вернусь, — оборвав тишину, вдруг непринужденно молвит Кох и снова исчезает, но на этот раз в тени глубин коридоров своего странного дома.       Янгчен лишь устало вздыхает, недолго взирая ему вслед и веря на слово. Почему-то использование магии в мире духов для юной волшебницы всегда более изнурительно, чем в мире людей. Окинув взглядом логово, она в который раз отмечает, что оно далеко от уютной жилой обители в привычном понимании. Передохнуть здесь представится возможным разве что на земле или на сухих корягах. Впрочем, стоит ей всерьёз задуматься об отдыхе, как, будто по щелчку чьих-то пальцев, коряги вдруг начинают сплетаться, образуя два кресла и круглый стол между ними. Неподалеку скрывается маг растений или это хозяин логова решил позаботиться об ее удобстве? Как мило с его стороны. — Эм, благодарю? Я присяду, — не дожидаясь приглашения и появления сторонних лиц, Аватар, приподняв свои туманные юбки, существование которых она всё ещё держит под контролем, решается подойти и занять одно из сидений. — О да, конечно! Для кого же я ещё старался? — из той самой части логова, в которой не так давно исчез Вор Лиц, раздается очень знакомый, лишь слегка видоизменённый голос. Просочившийся сквозь ветви сухих крон неяркий свет падает на прибывшего, позволяя Янгчен подробно его рассмотреть. — Кох? — не до конца веря в правдивость собственной догадки, осторожно то ли зовёт духа, то ли вопрошает прибывшего монахиня, откидываясь на спинку стула. Вместо гигантской сороконожки, которую Аватар ожидала увидеть, к ней приближается вполне обычный человеческий юноша, биологически почти ровесник монахини, может, лишь немногими годами старше. Из-за излишне темного цвета кожи он почти сливается со своим темным одеянием: чёрным кимоно и темно-коричневыми негабаритными доспехами, что располагаются лишь на руках и плечах и, по видимому, имеют исключительно декоративное предназначение. Он шагает размеренно, чуть пошаркивая подошвой, будто пара обуви неудобна или непривычна для него. Пряди темных волос средней длины обрамляют его лицо и слегка покачиваются в стороны во время ходьбы. Из-за взъерошенности и лёгкой волнистости они чем-то отдалённо напоминают острые лапки многоножки. — Многие зовут меня этим именем. Хотел бы и я припомнить, почему, — прикоснувшись указательным и большим пальцами правой руки к подбородку в задумчивом жесте, он опускается в кресло напротив Янгчен, заставляя ее ощутимо напрячься и невидимо для собеседника нахмуриться.       С одной стороны, обернувшись человеком, многовековой дух терял долю былого устрашения. С другой — внутри оставался все тем же хитрый и безжалостным Похитителем Лиц, который только что продемонстрировал Янгчен способность, о которой не было упомянуто ни в одной из многочисленных книг, что накануне их встречи взахлёб читала монахиня. Непредсказуемость настораживает. — …Кому ранее принадлежало человеческое тело, в котором ты передо мной предстал? — Оно мое, — кратко улыбнувшись, уклончиво отвечает Кох, то ли действительно признавая его своим подлинным обличием, то ли просто указывая на факт своего владения этим, возможно, украденным когда-то телом в настоящем времени. — Тебе оно нравится? — Да… — чуть помедлив признается Янгчен, не найдя смысла во лжи. Девушка действительно считает его довольно симпатичным. Даже слишком симпатичным. Вздох и контроль эмоций. На короткое время прикрыв веки, Аватар внутренним шепотом напоминает себе: этот привлекательный молодой человек напротив — всего лишь коварная многоножка. Всего лишь многоножка! И это помогает ей разомкнуть очи, бесстрастно и не моргая смотреть сквозь отверстия своей маски в его аметистовые слегка прищуренные глаза. — …Та-ак, что ты там хотела обсудить? — Похищения детей. Но для начала — мою одежду. Точнее, ее отсутствие, — кашлянув и, кажется, снова смутившись, отзывается Янгчен. — А если ещё точнее: частичное исчезновение. К сожалению, — его улыбка, как и блеск глаз, становится многозначительной, а рука подпирает голову, упираясь локтем в столешницу. — Впрочем, ты знаешь, как можешь поспособствовать ее возвращению…       Снова… Снова он заговорил о её лице. Янгчен вздыхает, задумавшись, что стоит поставить на кон. Если она всё же примет вызов и откажется от укрывающего фарфора, будет ли ей проще сохранять «каменность» лица перед этим, таким человеческим Кохом? — Ладно. Так тому и быть, я сниму маску, если ты пообещаешь мне сдержать обещание — и вернешь мою рясу. — Хмм, хорошая идея! — с энтузиазмом выпаливает Кох, соединив кончики свои длинных пальцев, после начинает почти беззвучно постукивать ими друг о друга, увлеченно наблюдая за тем, как руки Янгчен распутывают путы волос и лент, завершая ранее начатый ритуал, а после аккуратно опускают хрупкое творение мастера на стол. — Теперь доволен? — Вполне, — как бы между делом бросает дух, занятый внимательным осмотром настоящих (наконец-то!) контуров и черт её нынче безэмоционального, но все же пришедшегося ему по вкусу лица. Высокое чело со стрелой, черные брови и такие же длинные черные ресницы на веках миндалевидных серо-голубых глаз с приподнятыми вверх уголками, высокие скулы, аккуратный нос, со слегка скошенным вниз кончиком.       Лицо кочевницы имеет на удивление аристократически тонкие черты, за исключением одного — губ. Пухлых, естественно розовых, сияющих от недавно увлажнившей их слюны… Он и сам невольно сглатывает. В этой чертовой человеческой одежде Коху вдруг становится тесно, а в родном логове так жарко.       Он моргает и после снова усмехается, заметив, как его невинный рефлекторный жест заставляет гостью вздрогнуть. В образе многоножки он моргал, когда менял лицо или… когда его крал. Его ухмылка спадает, когда в разум проникает мысль, что лицо этой девушки почти идеально подходит к ее изящной шее, а, может, и ко всему телу в целом. Впрочем, в последнем Коху ещё стоит удостовериться. — …Но знаешь, я думаю, что открытость в образе твоему воплощению идёт куда больше, чем то жёлтое тряпьё. Так что предпочту не возвращать гостье ее былой наряд. — Но ты же обещал! — Янгчен вновь близка к тому, чтобы сорваться. Только теперь защитной макси на ней нет. — Ничего подобного. Я просто похвалил твою идею, а потом все же оценил ее существенные недостатки. Ох, ну давай же: возмутись, как следует — и я буду рад однажды примерить твое лицо… — Я не уйду без своей одежды. — Можешь оставаться. Познавательно: как долго Аватар сможет вот так беспрерывно покорять стихии… Однажды твои силы все же иссякнут, и что будет тогда? Чем порадуешь? — Почему и зачем ты так поступаешь? — игнорируя раздражающие шутки, стальным голосом чеканит вопрос Янгчен.       Духу ничего не остаётся кроме как пожать плечами и сказать как есть: — Просто скучно быть бессмертным духом на протяжении стольких веков. Развлекаюсь, как могу. А какие догадки были у тебя? — Одиночество, — на выдохе проговаривает Аватар. Её тон всё же несколько смягчается. — Ты ощущаешь глубокое чувство одиночества и внутренней пустоты, воруешь лица, чтобы они таким странным образом заменили тебе общество. Воссоздали его иллюзию. Стараешься уловками удержать меня по схожей же причине. — В точку… Браво, Аватар! И как ты можешь мне помочь? Ой, только не говори, что ты помогаешь только людям, — заметив мелькнувшую в глазах Янгчен искру недоумения, в шутливом недовольстве высказывается Кох. — А как же участь бедных духов, вроде меня? Аватар должен сохранять нейтралитет не только в общении с четырьмя нациями… — Поскольку простое почитание людьми тебя как духа с соответствующими подношениями и возведением статуй, вероятнее всего, не удовлетворит твои потребности… — Да. Ты права, — Кох бесцеремонно прерывает ее своим кратким хохотом. Янгчен же довольно хорошо воспитана, чтобы упрекнуть его в невежестве. — Я не тщеславный, мне вполне достаточно того, что людишки меня просто боятся. — …Я могу подготовить группу монахов, которые время от времени будут совершать паломничество в мир духов, в твоё логово, — девушка продолжает говорить размеренно, спокойно, как ни в чём не бывало, перенимая манеру некоторых наставниц из Западного Храма. Ему не нравится эта почти натуральная безмятежность. Она ведь способна на яркую гамму чувств? — …Но это при условии, что ты пообещаешь не угрожать сохранности и полноценности их жизней. Паломники скрасят твое одиночество, и вы сможете обмениваться знаниями. — Смешно. Извини, но при таких раскладках я лучше продолжу приумножать свою коллекцию, — хищно оскалившись, Кох вдруг обращает ногти некоторых пальцев своей правой руки в миниатюрные лица. Параллельно беседе с Аватаром начинает разыгрывать миниатюрный спектакль пальчикового театра. — Скоро к ним прибавится твоё милое лицо… Идея начать собирать лица Аватаров кажется мне очень стоящей. …Кстати, ты не задумывалась, почему я вдруг решил сменить тело на то, что относится к твоему виду? — Ты знал, что это заставит меня снять маску. — Знал, — со вздохом вмиг потеряв интерес к театру и вернув ногтям былой непримечательный вид, соглашается Кох. Он снова в упор взирает на сидящую напротив собеседницу. — Но если бы дело было только в маске, я бы не стал возиться со сменой облика. Уж поверь, я и в своем любимом многоножковом теле рано или поздно сумел бы содрать её. Тем более, в запасе у меня вечность, а твои силы почти на исходе… — Я в порядке. — …Очень хотела бы быть, — иронично подметив старания Аватара, Кох вдруг поднимается с насиженного места. Начинает медленную поступь, с вальяжной плавностью огибает полукруг столешницы и кресло, на котором расположилась монахиня. Замирает за её спиной, наклоняясь поближе к ее уху. То же самое он уже проделывал в своем прошлом теле. Только вот в прошлый раз переживания своей непосредственной близостью он будил в Янгчен совершенно иные. Она медленно опускает веки, стискивает ладони в кулаки, переводя дух: «Ох, лучше бы Кох оставался в теле сороконожки». Было бы все куда более прозаично. — Ты так устала, бедняжка… — Кох опускает на каждое из ее оголенных плечей по два пальца и начинает «шагать» ими от шеи в сторону предплечь. Пародирует точечные движения острых лапок, умышленно порой неглубоко царапая нежную кожу ногтями. — Напряжена, — его ладони полностью ложатся на её плечи, начав медленно продавливать напряжённые мышцы в попытке их расслабить, сделать податливее. И тем же временем он неустанно приближает к ней лицо. Кох вдыхает запах её волос — помесь свежести горных пиков и аромата эфирных масел, дразнит кожу и нервы монахини своим горячим дыханием и заговорщическим шепотом в непосредственной близости с ее уже красным и таким же горячим ухом… — Расслабься, я тебя не съем. Может, разве что, надкушу.       Он прихватывает зубами мочку уха девушки, не ожидая от нее резкости в ответ. Янгчен же вдруг стальной хваткой вцепляется в его волосы, оттягивает мужчину от себя, заставляя Коха зашипеть от внезапной боли. — Ну и что ты вытворяешь, дух? — нужно отдать ей должное, ее замечание звучит строго и спокойно, разве что слегка хрипло. Да и лицо всё ещё сохраняет «каменное выражение», пустяк, что оно слегка раскраснелось. — То, что хочу. А хочу я, как ни странно, тебя…