Тарон

Это был полный конец. Он пришёл. Республике и Ордену — год назад, а жизни — сейчас. Бывший генерал и рыцарь падал на Датомир на мёртвом корабле. Влетевшая через перегруженные щиты торпеда оказалась с ЭМИ зарядом. Двух сидов он ещё успел подбить в самоубийственной атаке — джедай не надеялся выжить, и поэтому дрался отчаянно, но третий TIE, выпустивший ту самую торпеду, теперь радостно утюжил лазерами его мертвую Фею, и сознание гасло от недостатка кислорода. А перед глазами, и вправду, проносилась вся жизнь… Вначале всё было как у всех, ещё младенцем его привезли в Храм, и путь Силы был его жизнью, другой он не знал и не желал. Падаванство прошло в поисках древностей и копании в Архиве. Его Мастер придерживалась сугубо мирных взглядов, и меч носила хлебушек порезать, да лианы на древних развалинах пожечь. Но когда грянула война, мобилизовали всех, включая падаванов и пацифистов, и его, Тарона Маликоса. Рыцарь джедай не очень то хотел воевать, склоняясь к исследованиям природы Силы, древних цивилизаций и тайн. Но, его вызвали, вручили старенький Аккламатор «Перигелий» и отправили убивать, ээээ, выбивать сепаратистов из мирной республиканской жизни. Тарон послушно засунул мечты о тайнах мироздания куда подальше. Излазил вдоль и поперёк все семьсот метров порученного ему куатского чуда. Получил доспехи с эмблемой ВАР, и заслужил искреннюю ненависть Отдела Снабжения, заказав всё, что было необходимо обновить и доукомплектовать на порученном ему хозяйстве. Ненависть снабженцев ещё выросла, когда Тарон буквально вытряс из них заказанное. Зато в первой же операции они победили. За счёт продуманной арт-подготовки не пришлось бросать в бой клонов. Шли недели, клоны скучали, но потом начались серьёзные сражения, в разных условиях, и почти всегда против превосходящих сил противника. И первые потери. Тарон всегда сам шёл в бой, и «мокрые дроиды», сначала вызывавшие в нём внутреннюю дрожь самим фактом своего существования, незаметно превратились в людей. Соратников. Друзей. Когда ты вытаскиваешь из-под огня человека, а другой, с таким же лицом и голосом как у всех, но совсем иной по своей сути, заслоняет от смертельной опасности тебя — быстро понимаешь, что истина, а что предрассудки. Потери, конечно, были. И Тарон скорбел по каждому. Реги сами относились к собственной смерти, как к чему-то неизбежному, нормальному. Джедай так не мог. И делал всё, чтобы его воины были обеспечены полными боекомплектами, нормальным питанием, мед-обслуживанием и когда только можно — не вступали в открытый бой. Поэтому удирать ему пришлось в самых жёстких условиях. Приказ 66 застал его на Эфирной Фее. Он облетал позиции, расположенные на пересечённой местности, в паре километров от подземного комплекса обеспечения сепаратистов. Тарон, как всегда, лично оценивал диспозицию, сканируя не только приборами, но и Силой. Для окончательной подготовки требовалось ещё шесть часов, и нужно было оценить эффективность и точность расположения войск и орудий. В наушнике шуршали переговоры подопечных регуляров. Тарон всегда прослушивал линию общей связи клонов, выколупав коммуникаторный блок из стандартного шлема и встроив его в собственное подобие брони, которой перестал брезговать после третьего боя, когда его жизнь стоила жизни регу, столкнувшему командира с линии огня. — Выполнить приказ 66! — Что за дерьмо банты? Что это вообще, за хрень, и почему по общей линии, а не на брифинге, как обычно? — Тарон решил заложить лишний круг над позициями перед возвращением на Перигелий, болтавшийся на низкой орбите. Сейчас шла смена вахт перед ночёвкой, и вдруг небо вокруг расцветили синие вспышки. Тарон снова ничего не понял. В кого стреляют? — Что происходит? Почему стрельба без приказа? Чез, Рид, Барт? Почему не отвечаете? — он напрасно орал в комлинк. Командная линия молчала. Зато на общей царил хаос. — шестьдесят ше… приказы… цель на двенадцать часов, повторяю… запрашиваю координаты… цель вне радиуса, отставить стрельбу… щиты… выполняют приказы… заряжай элмку, пошё… шестьдесят ше… цель потеряна… на позиции, повторяю, на пози… цель на три часа, запрашиваю… — Да что за хаттова дурь! — Тарон задрал нос и дав по ускорителям, вышел на колокол. На вершине вырубил все системы корабля и вслушиваясь в ставший в сто раз громче эфир, почти ткнулся носом в землю. На последней сотне врубил движки, и чиркнув пузом по высокой траве, облизывая рельеф, ушёл как можно ближе к лесу. Сел на опушке, почти на передовой сепаратистов. Ругнулся, снова вырубил свой коммуникатор, и всю электронику Феи, включая R3. Прижав шлем плотнее к уху, стал вслушиваться в переговоры клонов. И до последнего не верил, что это он, Тарон Маликос, хороший командир и не знавший поражений генерал-джедай и есть та самая потерянная цель его ребят. Надо было срочно что-то решать. Сидеть на нейтральной полосе до бесконечности не будешь. Как и возвращаться. Он снял шлем. — Надо рискнуть, да, Ар-три? Если все взбесились здесь, то и на Перигелии, вероятно, такая же каша варится. Единственный шанс — быстро делать ноги. Иначе они меня найдут орбитальными сканерами. Но, если не совсем тупые, разгонный модуль уже прибрали к рукам… Эх, делать нечего. Умирать, так с музыкой! Джедай защёлкал тумблерами, надел шлем обратно, и круто взмыл в густую синеву поздних сумерек. На удивление, никто не орал и не стрелял. Треугольник крейсера засветился ионными только когда клацнули захваты кольца. Врубив щиты со стороны Аккламатора на полную, Тарон хладнокровно вводил координаты гипера. И, когда всё было готово, вместе с испарившимся щитом испарился и перехватчик. Полгода Маликос прятался, пару раз провернул трюк с продажей Дельты-7 бандитам, и в деньгах не нуждался. Но жизнь потеряла смысл после падения Республики. Наконец, он вышел на выживших. Они отсиживались на Рунадане и там ему окончательна стала ясна картина произошедшего. Империя шла по пятам. Используя не только пытки свидетелей и тотальный контроль на подчинённых планетах, но и ситхскую технику поиска возмущений в Силе. Маликос немного отдохнул среди своих и отправился на поиски запасных укрытий. Единственным реальным способом выжить был поиск нескольких баз для отступления и постоянная смена мест. Или найти такую планету где Сила будет настолько мощной и непредсказуемой, что сможет скрыть беглецов от имперских ищеек. Его выследили на маленькой луне на Внешнем кольце, где пришлось вставать на заправку, и через три прыжка всё ещё висели на хвосте. Потом уже Маликос сообразил, что на разгонный модуль умудрились повесить маячок. Он взорвал Кольцо из пушек, и полетел в режиме полного молчания. Когда становилось холодно и душно, джедай ненадолго включал электронику, а после снова дрейфовал в сторону Хайдианского пути, и через сутки, казалось, всё было отлично. Радар никого и ничего имперского не обнаружил, но уйти ему всё же не дали. Транспортник, откликнувшийся на сигнал бедствия, подхватил его на «буксир», и капитан был очень любезен, и взял аванс за транспортировку Дельты на Топраву, но перед выходом в гипер отстрелил захваты, а из тьмы космоса за ним появились три СИДа. И теперь джедай входил в атмосферу на дырявом мёртвом корабле. Попрощавшись со своей недлинной жизнью, он погрузился в Силу, и рёв пламени за обшивкой запел погребальный гимн. Из нежных объятий смерти Тарона вырвала боль. Нечеловеческая, жуткая, невыносимая. Сначала показалось, что это Империя поймала его и теперь ломает на допросном модуле. Мир светился ядовито-зелёным цветом и рвал его на куски, не давая двинуться, освободиться, и хоть как-то облегчить боль. Джедай был готов рассказать всё на свете, сделать что угодно, но никто ни о чём не просил и не спрашивал, а пытка продолжалась, и продолжалась, и вдруг закончилась. Как не бывало. Вокруг была ночь. Тарон приподнялся на локте. В слабо светящемся жёлтом тумане плавали странные тени. Одежда на спине и рукав пропитались водой, и противно холодили. Буйная растительность фосфоресцировала красным и зелёным, странные звуки наполняли густой влажный воздух. Джедай вскочил на ноги и треснулся головой о Фею, нависавшую над ним девятиметровой занозой, которая наискось застряла в жирном грунте. Чтобы рассеять сомнения в своей нормальности, Тарон закрыл глаза, и погрузился в Силу. Он сканировал окрестности. Живых носителей разума поблизости не ощущалось. Зато нахлынуло нечто тяжёлое, чёрное, ядовитое, как озеро земляного масла. Тарону стало душно и страшно. — Спокойно, спокойно. Ты жив и цел. — сказал он себе, — А значит, надо отойти подальше от места крушения и поискать спасителей. Ведь кто-то исцелил его пробитое лазером лёгкое и изрезанную осколками дюрапласта шкуру. Кто-то разбил колпак кабины, спасая его от удушья, и не оставил следов в Силе. Это было сверх-странно. И тут память вернулась из отпуска, сообразив, что жизнь ещё не окончена. «Охх, хаттова жопа. Это, должно быть, Датомир! Потому что именно на эту дырку твилечью я падал, когда меня подбили те выкидыши обдолбанных ранкоров. Повезло… Лучше только на Коррибан было свалиться. Но ведь кто-то меня вылечил? И в рабство не взял. Видно, в гарем я рожей не вышел» — думал Тарон, пробираясь через болото, и удивляясь пассивности местной фауны. Как оказалось, зря. С мерзким свистом на него выскочил огромный паук, а сбоку полетел заряд слабо светящейся слизи. Время, как всегда послушно замедлилось. Тарон увернулся, рубанув мечом по лапкам, пытавшимся заграбастать его в нежные объятия. Слизь, пролетев мимо, шмякнулась на кочку мха, тот зашипел и скукожился. «Прелестно!» — Тарон упал на спину, и полоснул поперёк сразу двух пауков, пролетающих над ним, вскочил, коротким выпадом пробил голову ближнему и подбежав ко второму, охромевшему, крест-накрест рассёк головогрудь. Паук распался на четыре части. Но не успел джедай убрать меч, как зелёный фонтан окатил его с ног до головы. Тарон, ослеплённый, обожжённый, чудом успел отпрыгнуть от второго фонтана. Тьма накрыла его, глаза невыносимо резало, его скрутило болью и страхом, но выучка сработала безотказно, как траншейный нож. Выдохнуть, расслабиться, ощутить поток, направить вокруг себя. «Я цел, мои глаза целы, мои раны затянулись», вдох, «кислота нейтрализована, исчезла», выдох, «я здоров и собран, Сила во мне, Сила вокруг меня», вдох… Сердце успокоилось, слёзы ещё бежали, но зрение вернулось, и джедай, осторожно сняв и отбросив верхнюю тунику, пропитанную прощальным подарком паука, пошёл дальше, ища вокруг признаки обиталищ разумных существ. Попадались черепушки, какие-то тряпки на шестах, и явно, не от большого ума сделанные «скульптуры» из дерьма и палок. «Если это местные, интеллектом они обделённые, как ситхи учениками», думал джедай. Но, окрестности были пусты, и он всё дальше уходил вглубь болотистых каньонов. Сон, пусть и в относительно безопасном местечке на скальном выступе обернулся кошмаром. Жестокая тёмная аура Датомира вползала в спящее сознание и джедай просыпался в холодном поту со вставшими дыбом волосами по всему телу. Оставив попытки уснуть, он сел медитировать, и чуть рассвело, отправился дальше. Болото закончилось в каких-то жутко древних руинах, просто пропитанных темнотой и Тьмой. Бродя по разрушенным переходам и залам, он всё так же безуспешно пытался отыскать живых. Всё время рядом кто-то ощущался, но никогда не показывался. А потом джедай просто упал, запнувшись об очередной обломок, обессиленный жаждой и бессонницей. И тут обитатель жуткой планетки показался. Высокий мужчина, украшенный рогами и татуировками, голый по пояс, и с пауком на поводке. Рогатый поигрывал светящейся секирой. «Я брежу, что-ли? Вот бляха же муха, как мало надо мне, чтобы сдохнуть». Он с грустью вспомнил свои падаванские походы с красивой и спокойной Мастером Лютиэлью. У них были самоготовящиеся пайки, из трёх блюд с булочкой из полистарча. Обеззараживающие таблетки, носовые фильтры-анализаторы, с которыми хоть под воду, хоть к ситховой мумии в могилу. Самонадувающиеся коврики, они же гамаки, они же тенты от жары и холода. Непромокаемая обувь, портативные волновые сканеры и аптечки, содержимым которых только мёртвого нельзя было поднять на ноги. И цельный транспортник с голостолом и дроидами… Даже в армии было лучше, чем сейчас. В жизни после 66-го о стимах только мечтать приходилось, не говоря уж про бакту. Тарон встал на нетвёрдые ноги, включил меч. Зелёное свечение озарило лицо. Вокруг неподвижной фигуры забрака сгустились и заплясали тени. Он раздвоился, потом растрои́лся, потом их стала вообще толпа, и видения медленно двинулись на джедая. — Сложите оружие! Вы должны покориться! «И исчезнуть…» Перед глазами всё плыло и дробилось. Тарон на автомате крутанул пару финтов, отвёл Силой прилетевшие сзади увесистые булыжники, но, как оказалось, не все. И мир погас.

*. *. *.

Как терпеливо объяснял Брат Сартрус, джедай просто отравился. На Датомире всё было ядовитым. А если не ядовитым, то кислотным. А если не кислотным, то галлюциногенным. Но это не страшно, если знать как готовить, и сколько слопать за один раз, поучал Брат своего беспокойного пациента. Тарон уже неделю пытался прийти в себя в светлом зале импровизированного лазарета Клана Братьев Ночи. Сначала они хотели убить джедая, но почему-то передумали. Легко раненый рыцарь приходил в себя так долго, потому что, как только он впадал в беспамятство, или засыпал от крепких отваров Сартруса, Датомир начинал затягивать его во тьму. Тарону снились кошмары, наполненные смертями, страхом и ненавистью. Он был чудовищем, охотился на беззащитных жертв, разрывал когтями плоть, с тихим хрустом выламывал суставы, чтобы добыча перестала трепыхаться, с наслаждением впивался клыками в ещё живое мясо и пил сладкую кровь, плотоядно облизываясь. В других снах чудовище наваливалось уже на него, и теперь его суставы оказывались вывернуты, чужие клыки впивались в его, взрывающуюся болью и истекающую кровью плоть. Тарон просыпался в холодном поту, старался незаметно выливать отвары заботливого лекаря в щель между лежанкой и стеной, и больше медитировать. Заходившие изредка забраки смотрели на чужака без любопытства, но и без ненависти. А Тарон постепенно приходил в себя. Когда пол перестал прыгать на него, норовя расквасить нос при попытках встать, Тарон вышел на порог и ему открылся вид странной деревни, где построенные из обломков древних камней дома соседствовали с выдолбленными в скалах коридорами и залами.  — Красиво? Спросил Сартрус у опершегося плечом о косяк джедая.  — Мммм…  — Это ещё нежилая часть деревни. Жилая там, — он махнул рукой в сторону высоченной стены. Здесь Яма, да тренировочные маршруты… И больничка. — Ясно. А как отсюда улететь? — джедай наконец задал вопрос, давно висевший на кончике языка. — Это смотря насколько далеко лететь собрался. — Ну на Ботаджеф, желательно, или Дракмар. На Салинский, или Хайдианский выйти, там… — Стоп, стоп, стоп. Так далеко, это надо за фиолетовыми грибликами идти. Аж к старой Крепости. — Ч-что? — Так далеко, говорю, тока фиолетовые уносят… — Сартрус. Ты издеваешься? В ярких оранжевых глазах забрака было откровенное веселье. — Да, джедай. На данный момент улететь ты можешь только, — забрак помахал растопыренными пальцами над макушкой. Провёл по вершинам рогов, и продолжил. — Раньше, летали… Редко… Ну так, по военным делам, или на вольные хлеба. Сейчас негласная блокада. И так-то звездолётов было паук наплакал. А после резни и те забрали. И скоро, помяни моё слово, нас прямо с орбиты вдолбят в грунт, превратив в полезное удобрение. А от такого ни одна Мать не спасёт. На Коратас, да, регулярные рейсы были. Но сейчас, похоже и там рудники накрылись ссаными тряпками, и теперь тишина. «Тебе об этом грибы рассказали?» — хотел съехидничать Тарон, но сдержался. Надо было поговорить с кем-то более толковым. То, что надеяться можно только на себя, Тарон не сомневался. Местное племя странное, если не сказать, отсталое. На друзей — джедаев рассчитывать тоже нельзя. Улетая, они договорились, не выдавать и не искать друг-друга, в случае… Вот, как раз в этом случае. И, скорее всего, даже если он выберется, на Рунадане уже никого не будет. Слишком много времени прошло. — А ваша Мать? — спросил он наконец. — А наша Мать слилась… С Силой слилась. Чуть больше года назад. — Умерла, что-ли? — Можно и так сказать. — А остальные ваши Сёстры где? — Да везде вон, — оранжевый забрак сделал широкий жест рукой, обведя окоём, и даже сзади. Тарон понимал, что его дурят, но ничего поделать не мог. В конце концов этот мужчина был добр и заботлив, лечил, водил до ветра не держащегося на ногах джедая. — Нет, правда везде. — сжалился лекарь, глянув в расстроенное лицо чужака, — только они мёртвые все. В стазисе, если по научному. А по нашему — упокоены во сне. — Что, все умерли? — Убиты. — Кем? — Я не знаю. Мы всей деревней в поход ходили на осенние праздники. Рассказали потом, что это были дроиды и хрень четырёхрукая с мечами как у тебя. В одну ночь всех положили. Кроме Матери и Меррин. Мелкая заблудилась, вроде. Хотя мне кажется, что она шпионка клана Поющих гор. Тарон не знал, чем насолили ведьмы этого клана сепаратистам и Гривусу, да сейчас и не важно было. — Пошли, джедай, лекарство пить. После лекарства, которым Тарон честно напоил трещину, пока Сартрус мазал чем-то пахучим глубокий порез невысокому ярко-красному забрачонку, джедая всё равно сморил сон, и он уже ни о чём не думал.