Rollerskates // Роликовые коньки

— Сохатый сказал мне, что ты прошёл в команду. — Что? — Услышав звук чужого голоса, Римус оторвал взгляд от экземпляра *«Грозового перевала», который он все это время читал, и начал несколько лихорадочно оглядываться в поисках источника. Заметив Сириуса, он остановился и пометил последнюю прочитанную страницу, после чего положил книгу обратно в сумку. — О, да. На лице Сириуса появилась улыбка, которая, казалось, была слишком натянутой, чтобы быть чем-то иным, кроме фальши. — Отлично! — Он опустился на стул напротив Римуса, избегая смотреть тому прямо в глаза. — Я знал, что ты это сделаешь. Я горд и все такое. Его слова были ободряющими и дружелюбными, но тон был пренебрежительным, как будто он просто отмахивался от Римуса. Римус подозрительно посмотрел на него — это был не первый раз, когда Сириус оказывал ему холодный прием, казалось бы, без причины. Он уже привык к этому. Время от времени у Сириуса, казалось, включался переключатель «Королева драмы», и он сразу же начинал раздувать из мухи слона. Римус подумал о том, чтобы позволить Сириусу продолжить хандрить, хоть и менее драматично, чем он делает это обычно, так как это позволило бы Римусу на самом деле на некоторое время избавиться от вечно смущающих разговоров с Сириусом, но затем он вспомнил ужасное скручивающее ощущение, которое появлялось у него в животе всякий раз, когда Сириус смотрел на него. — Что я сделал на этот раз, Бродяга? Сириус выглядел оскорбленным, и его глаза немного расширились от шока. — Что? Ничего, зачем тебе...? — Чувак.. — Римус изогнул бровь и понимающе посмотрел на него. Сириус заметно сдулся, его плечи опустились под кожаной курткой, и он закрыл глаза, медленно выдыхая. — Ладно, — он растягивал букву «а» так долго, как только мог. — Это глупо, я знаю, я просто был немного... Он снова замолчал, плюхнувшись на стол, его темные волосы рассыпались перед ним. — Это ничего, я просто веду себя как идиот. — Он пробормотал свои слова в стол, не потрудившись даже поднять глаза на Римуса. — Эй. — Римус ткнул Сириуса в руку так, успокаивающе и мягко, как только мог. Сириус поднял глаза, все еще наполовину лежа на кухонном столе, выглядел он сейчас почти так же плохо, как на утро после инцидента с плащом-невидимкой. Его щеки были красными, и он выглядел довольно смущенным, хотя глаза его выглядели тяжелыми, как будто он не спал полночи (что Римус знал наверняка, ведь он слышал, как Сириуса до 3 утра не отпускала *Panic! At The Disco). — Я просто был расстроен из-за того, что ты рассказал все Джеймсу раньше меня, хорошо? — Правда? Римус ничего не мог с собой поделать; он почувствовал, как пузырь смеха сорвался с его губ, прежде чем он смог остановить его. Сириус застонал и упал обратно на стол, закрыв голову руками. Римус заерзал на стуле, понимая, как бы он себя чувствовал, если бы то же самое случилось бы с ним. Возможно, у него даже не хватило бы смелости рассказать Сириусу, что он чувствовал, но если бы он это сделал, он был уверен, что, получив в ответ только смех, он бы еще долгое время никому ничего не рассказывал. — Мне очень жаль, — быстро сказал он, побледнев. Сириус пошевелился, и Римус увидел, как серый глаз взглянул на него сквозь путаницу конечностей и волос на столе. — Не глупи, меня весь день не было дома, конечно, ты сначала сказал Сохатому. Римус ущипнул себя за нос. — Я имел в виду насчет смеха, это было дерьмово, прости. — Римус тоже рухнул на стол, вытянув руки перед собой, по обе стороны от Сириуса. — Я знаю, что если бы я был на твоём месте, то чувствовал бы себя дерьмово. Сириус сел прямо, и Римусу пришлось вытянуть шею, чтобы увидеть его лицо. Его волосы теперь были дико взъерошены. — Правда? — Уголок его рта дернулся. — Лунолодка, я никогда бы и не подумал, что тебе не все равно. Римус расслабился, улыбаясь, радуясь, что они вернулись к своему обычному подшучиванию, и оттолкнулся, чтобы сесть прямо напротив Сириуса. — Определенно выдуманное слово. Тебе нужно перестать так стараться, рисовенький пирожочек. Сириус ухмыльнулся. — Я всегда думал, что говорится «рисовый пирожочек». — *Поэтическая вольность. — Римус пожал плечами, лениво постукивая двумя пальцами по обложке своей книги. — Ты все равно будешь практиковаться со мной, да? Я терпеть не могу этого Гилдероя, он такой напыщенный. Глаза Сириуса загорелись от этой перспективы, и у Римуса скрутило живот, ему стало плохо, но одновременно удивительно приятно. — Конечно, Лунный луч. — подмигнул ему Сириус, и Римусу показалось, что его сердце только что остановилось. — Я бы сделал для тебя все.