Тофу с кардамоном

Кенма ушел уже под вечер, когда Савамура-старший вернулся с работы. Все это время Нифа чувствовала себя словно в шею непрестанно кололо иглой. Она не могла объяснить это ощущение, но и не могла от него избавиться. Козуме вел себя привычно, не задавая лишних вопросов, и быть может именно это и сбивало с толку. Пытаясь разобраться в своих эмоциях, девушка заперлась в комнате. Отец ушел спать несколькими минутами ранее, пожелав дочери хорошей ночи, но у самой Нифы желания отдыхать не было. Она забралась на кровать и принялась разгребать то количество сообщений, что было прислано ей за последние сутки. Возмущения Ри сыпались одно за другим, и в какой-то момент Савамура потеряла им счет. Сообщение с упоминанием имени Тоору как-то по-особенному обратили на себя внимание. Девушка писала, что он взбесился, и Ри очень хотела бы знать, что служило тому причиной и не замешана ли сама Нифа каким-то образом в его состоянии. Абсурдное допущение. Они всего лишь пересеклись взглядами на матче, и Ойкава был вовсе не счастлив видеть ее на трибуне. Его злость едва ли могла быть вызвана тем фактом, что девушка в принципе показалась в Мияги. После десятков сообщений подруги следовали несколько от брата. Сухие, но содержательные. Минимум эмоций. Нифа привыкла к такому общению. Она напечатала быстрый ответ и пообещала рассказать ему о произошедшем, когда Карасуно приедут в Токио. Возможно, не совсем так, как она воображала, но ее мечта показать Савамуре город, что стал ее домом, воплотится в жизнь. Мысли кружили в черепной коробке осиным роем. Не хотелось признавать, но Кенма в чем-то оказался прав. Она не была в порядке уже очень давно. Гонясь за чем-то иллюзорным, Нифа постепенно теряла себя. Токио стал сценой, где разворачивался спектакль, и лишь единицы знали о том, что творилось за кулисами. Девушка не доказывала свою самостоятельность, она просто притворялась другим человеком, который ничего не боялся. Только вот страх не любит, когда его игнорируют. Наверное, тот разговор во время пробежки сломал замок на двери, что Савамура тщательно заперла. Что-то в глубине карих глаз стало отмычкой вглубь ее сущности. Прикрыв глаза, Нифа постепенно выстраивала перед мысленным взором образ. Взлохмаченные пепельные волосы, влажные едва-едва от бега. Родинка под левым глазом. Аккуратный прямой нос. Мягкая полуулыбка на слегка обветренных губах. Раскрасневшиеся щеки на майском ветру. Внимательный, открытый взгляд, под которым попросту невозможно смолчать. Длинные пальцы, сжимающие ее собственные ладони. Острые ключицы, выглядывающие из-под футболки. И эта чертова водолазка на бедрах, которой он укрывал ее плечи после. Нифа выдохнула и застонала от негодования. Как так получилось, что ее уязвимость увидел кто-то, кроме Козуме? Сколько бы девушка не прокручивала тот разговор снова и снова в своей голове, так и не сумела найти ответ. Что стало спусковым крючком? Из-за чего провода в ее сознании заискрились и перегорели? Взяв телефон, Савамура медленно напечатала сообщение. Перечитала его один раз, второй, третий. Она не знала, действительно ли хотела того, о чем просила, но что-то внутри нее кричало о необходимости завершить тот разговор. «Я была уверена, что это моя вина. То, что вы проиграли. Я не должна была приезжать, вот о чем я думала всю дорогу до Токио. Вся работа Дайчи была уничтожена из-за того, что одна глупая кошка решила на день притвориться вороной. Я бы хотела сделать вид, что этого не было». Смотреть на телефон было страшно. Зачем она вернулась к вопросу, который проигнорировала ночью? Будто бы Сугаваре было дело до ее душевных терзаний и всего того, во что она безоговорочно верила. Нифа привыкла винить себя. Привыкла извиняться даже тогда, когда очевидной была ошибка другого человека. Привыкла улыбаться и говорить, что в порядке, даже когда колени дрожали. Только Кенма видел ее панику. Кенма и Коуши… Бросив беглый взгляд на часы, Савамура едва ли не засмеялась. Кто будет отвечать ей во втором часу ночи? И в ту же секунду телефон завибрировал. «Дайчи никогда тебе в этом не признается, но, если бы не ты, он потерял бы веру гораздо раньше. Именно то, что ты стала вороненком, пусть на один только день, вселило в него надежду. Он был тем, кто первым сказал о весеннем турнире». Перед глазами поплыло. Нифа слегка шлепнула себя по щекам ладонями. Замахнулась и ударила сильнее. И сильнее. И сильнее. — Успокойся! Прекрати плакать, — бормотала она, но слезы все так же струились по лицу. — Хватит. Пожалуйста, хватит. Я так больше не могу. Не могу… Гудки в телефоне только усиливали ее тревожность. Время растягивалось бесконечной спиралью, в которой Савамура падала ниже и ниже, пытаясь отыскать за что ухватиться. Козуме не брал трубку. Девушка отбросила мобильный подальше и уткнулась лицом в колени. Щеки горели от множества хлестких ударов. Она определенно была уродцем. Ребенком, который ненавидел себя саму больше, чем кто-либо в этом мире мог бы предположить. В груди болело от нехватки воздуха. Это обязано было прекратиться. Однажды. Кенма определенно был прав. Ей нельзя было оставаться наедине со своей тревогой, иначе она грозилась сожрать девушку заживо.

***

Неделя постепенно подходила к концу, приближая время отборочных в Токио. Нифе все еще с трудом удавалось удерживать улыбку на губах, особенно встречаясь с Кенмой взглядом. Но для команды она обязана быть в форме. Душевные переживания оставались за дверью ее спальни, когда речь шла о подготовке Некомы к матчам. Поэтому Савамура до боли сжимала кулаки, оставляя на ладонях крошечные следы-полумесяцы от ногтей, но не позволяла себе дрогнуть. Куроо то и дело бросал на девушку настороженные взгляды. От него не сумела укрыться ее неестественно ровная спина, словно кто-то вставил ей спицу вместо хребта. Нифа двигалась немного дергано, исчезла легкость и некая присущая ей неуклюжесть. Синяки под глазами не скрывал даже консиллер, что девушка привычно наносила каждое утро. Савамура казалась уставшей и слегка потерянной. — Сава-чан, мы можем поговорить? — спросил Тетсуро, когда последняя тренировка перед отборочными подошла к концу. Парни покидали спортзал воодушевленные и настроенные сражаться. Савармура провожала взглядом вспотевшие спины и гордо расправленные плечи. Кенма остановился в дверях, глядя на друзей. В его глазах застыл немой вопрос. — Я догоню, — Нифа послала ему самую теплую улыбку, на которую только была способна. Она видела секундное замешательство, внутреннюю борьбу, но Козуме неохотно кивнул и вышел во двор. Девушка осталась наедине с капитаном в пустом спортзале. Пространство едва заметно давило на нее, но Савамура пыталась не придавать этому никакого значения. — Что-то случилось в Сендае? Нифа дернулась будто бы от пощечины. Она пыталась похоронить в себе все мысли о поездке в Мияги. Убедить себя, что этого попросту не было. Тревожность в груди продолжала нашептывать, что это она во всем виновата. Лишь из-за нее все обернулось таким образом. Иногда этот шепот удавалось заткнуть голосом разума. Временами он становился громче всех адекватных мыслей. — Куроо-сан, я бы не очень хотела обсуждать этот вопрос. Если ты беспокоишься о команде, завтра я буду частью единого целого и не позволю никому из парней заметить даже тень сомнений на моем лице. — Ты тоже моя команда. Его голос звучал твердо и настойчиво. Тетсуро редко пытался разобраться в перипетиях ее сознания, и эти слова удивили Савамуру. Она подняла на капитана взгляд янтарных глаз. Прежде Нифа не замечала, как сам Куроо устал, но это вдруг стало очевидным. Взлохмаченные волосы, тяжело вздымающаяся грудь. Ее разочарованность собой рассеялась. Девушка протянула руку и коснулась лба парня. — Ты в порядке? Температуры вроде бы нет. — Хватит беспокоиться обо всех, кроме себя! — Тетсуро отбросил ее руку. — Ты постоянно думаешь о том, что подумают другие, что почувствуют, и совсем не заботишься о себе. Если бы ты так переживала о нормах морали при общении с Кенмой, но это тебя не тревожит. Как вообще работает твой мозг? Девушка отшатнулась. Слова Куроо были полны раздражения и замешательства. Он не злился на нее, просто не понимал. Нифа было открыла рот, чтобы ответить, но все слова вдруг куда-то делись. Она не могла объяснить ему разницу. — Как твой капитан, я говорю тебе пойти домой и лечь спать как можно пораньше, чтобы отдохнуть. Если я увижу тебя завтра с тем же выражением лица, то отправлю прочь. Я не Кенма, но не нужно притворяться, будто бы я ничего не замечаю. — Куроо-сан… — Не нужно объясняться, если не хочешь, — оборвал ее Тетсуро. Он устало потер переносицу и посмотрел на Нифу. — Послушай, я понимаю, ты подавлена проигрышем Карасуно. Возможно, там есть что-то еще. Я ценю все то, что ты делаешь для команды сейчас, но они тоже чувствуют, что с тобой что-то не так. Это началось с поездкой на товарищеский матч и продолжается до сих пор. Я могу порекомендовать специалиста, с которым ты сможешь обсудить эти вопросы. По спине пробежался холодок. Савамура знала, что у родителей Куроо были некоторые проблемы, из-за чего он с сестрой посещали психолога какое-то время, но она никогда не думала, что столкнется с подобным. И что именно Тетсуро станет тем, кто всерьез заговорит об этом. Первым порывом было отшутиться, как она всегда и делала, но девушка остановила себя. Взгляд, полный сочувствия и понимания, под которым становилось довольно неуютно, Савамуре было слишком трудно игнорировать. — Спасибо, Куроо. Я подумаю над этим. Тетсуро похлопал ее по плечу и направился к выходу из спортзала. Спокойный голос Нифы вновь и вновь звучал в его голове. Девушка практически никогда не была серьезной. Капитан привык к тому, что в их менеджере было слишком много эмоций, и видеть ее смиренной было в новинку. — Вы закончили? Приглушенное бормотание Кенмы заставило Куроо оторваться от размышлений. Козуме сидел неподалеку от спортзала. В его руках привычно находилась приставка, из которой доносились звуки сражения. Битва как раз подходила к концу. — Если Нифа будет плакать, я этого не прощу. Даже тебе, — холодно отчеканил парень, поднимаясь. Кенма спрятал приставку в сумку и направился за Савамурой. Тетсуро смотрел ему вслед и думал о том, что никому не дано будет постичь характер чувств парня, потому что сколько бы сам Куроо ни наблюдал за ними, так и не смог понять.

***

Напряжение нарастало. Адреналин закипал в артериях, разливаясь магмой по телу. Где-то за спинами звучали восторженные крики с трибун. — Мы словно кровь… — Яку протянул свою руку в центр круга. — …в наших венах… — подхватил Ямамото, опуская ладонь поверх руки либеро. — …бежим без остановки… — усмехнулся Инуока. — …перемещаем кислород… — подхватила Нифа. — …и заставляем «мозг» работать, — окончил Куроо, бросая беглый взгляд на недовольное лицо Кенмы. Ни для кого не было секретом, что связующий до самых корней волос ненавидел этот дурацкий ритуал перед каждой игрой и считал, что все они, а в особенности сам капитан, выглядят крайне глупо. Но это было едва ли не единственной вещью, от которой оба его друга приходили в неописуемый восторг, поэтому парню ничего не оставалось, кроме как смириться и позволить им снова и снова повторять проклятые слова. Сжав кончиками пальцев ладонь Козуме, Нифа ободряюще улыбнулась и направилась к своему месту. Здесь все ощущалось совсем иначе, не так, как в Мияги. Алые спортивные штаны и белая футболка давно стали слишком уж уютными, чтобы менять их на что-то другое. Девушка все утро выравнивала непослушные волосы и рисовала идеальные стрелки. Разговор с Куроо заставил ее немного прийти в себя, а полноценные десять часов сна сделали свое дело — Савамура чувствовала себя практически целой. Перед матчем Кенма признался ей, что немного в предвкушении от предстоящего лета. Он уже какое-то время общался с Хинатой, и девушка внутренне была рада тому, что в жизни парня появился еще человек, которого можно было назвать почти другом. Не хотелось признавать, но отчасти это было вызвано эгоистичными мотивами, ведь и ее мир, что еще год назад ограничивался в большинстве своем одним лишь Козуме, значительно увеличился в последнее время. Внимательно следя за игрой, Нифа сжимала в руках мобильный. Убеждала себя, что ни на что не рассчитывала, но все же глубоко в душе верила, что брат напишет пару ободряющих слов. И пускай она не стояла на поле, но ее чувства горели так же ярко, как и у каждого из ребят. Каждую подачу сердце замирало в ожидании, а с губ срывались имена тех, кто сражался за честь их школы. Незримо Савамура была рядом с ними. Протягивала полотенца во время тайм-аутов, наполняла бутылки водой. Во время матчей она всегда была крайне собрана и практически ничего не говорила, пока ребята выдыхали между сетами. Однажды тренер Некомата обратил на это внимание капитана. — Несмотря на свою эмоциональность и тактильность, Нифа довольно эмпатична. И она знает, когда нужно отойти в тень, освещая путь другим, — ответил Куроо, глядя на то, как девушка смеялась над дурацкой шуткой Мориске. Не успела первая игра подойти к концу, как телефон Савамуры завибрировал. Она перевела взгляд с поля на светящийся экран и улыбнулась. «Сделайте так, чтобы мы могли вами гордиться». Словно бы чувствуя настрой Дайчи, Некома именно так и поступили.