Тофу с кардамоном

Взгляд цеплялся за детали. Нифа пыталась убедить себя в том, что ей нет особого дела до мальчишек в черных спортивных костюмах. Только вот сердце выдавало ее с потрохами. Где-то там, под ребрами и сплетением мышц, в глубине ее души все же родилось нечто с угольными крыльями. Несмелое и неуклюжее, но живое. Савамура выискала среди ребят брата. Небольшая морщинка меж бровей разгладилась практически сразу же, как Дайчи увидел девушку по ту сторону спортивного зала. Нифе в ту же секунду захотелось броситься в его объятья, но что-то удерживало ее на месте, не позволяло чувствам возобладать над разумом. В пределах волейбола она была кошкой, а не вороной, и не имела права менять сторону, заставляя своих парней усомниться в ее преданности даже на миг. Все, на что ее хватило, так это мимолетное искривление губ в подобии улыбки. Савамура ответил ей тем же, не заостряя внимания на напряжении, что зависло в воздухе. Казалось, тот шаг, пересекающий линию спортзала, длился вечность, но вскоре вся Карасуно уже разминалась в одном из углов. — Я, похоже, не вовремя, поэтому поговорим в другой раз, — Мизуки пыталась скрыть разочарование в голосе. Нифа практически не обратила на него внимания. Где-то на периферии сознания проскользнула мысль о том, что ей следовало бы быть более сосредоточенной на разговоре. Обманывать себя было труднее, чем других. Было бы проще притвориться заинтересованной, только вот она все равно не слушала Кондо. Вся ее сущность стала оголенным комком нервов. Именно поэтому прикосновения ощущались совсем иначе. Стоило только Кенме привычно уложить голову ей на плечо, как девушка вся покрылась мурашками. Не отпрянула лишь потому что это был именно он, хотя подобная близость была практически болезненной. — Они слишком таращатся, — лениво пробормотал парень, слегка касаясь ее ладони. — Я знаю. Нифе казалось, она дышала словами, а не произносила их вслух. Голос не слушался, превращаясь в противный скрип несмазанных связок. Внутренняя бездна приоткрыла свои глаза, вглядываясь в Савамуру, отыскивая ее слабости. Она знала девушку лучше других. — Не забывай о том, что ты кошка. А они сильнее ворон. Будто бы назло остальным, Козуме приобнял девушку со спины. Его взгляд продолжал сверлить Карасуно. Парень испытывал какое-то детское наслаждение, зная, что никто из них не может провернуть подобное. Даже ее брат не рискнул бы при друзьях проявлять нежность к Нифе. Возможно, в этом-то и была его личная привилегия. Когда Кенма ушел на поле, Савамура умостилась на скамейке. Она продолжала поглядывать на воронят. Двое из них почему-то отсутствовали. Ямамото крутился рядом с Танакой, доказывая с пеной у рта, что их менеджеры и в подметки не годились Нифе. Сама девушка была готова с этим поспорить. Несмотря на должность менеджера, она довольно часто игнорировала свои обязанности, отдавая предпочтение видеоиграм или манге. Да и внешними характеристиками не превосходила Киоко-чан. Все еще немного нескладная, Савамура отчего-то подумала, что именно Шимидзу напоминала ей кошку, изящную и гордую. Нифа без труда заметила взгляды Карасуно на своего менеджера. В нем сквозило благоговение перед чем-то совершенным. Девушка не имела права судить о других, но Киоко не выглядела человеком, который ночами борется с паникой и ненавистью к своим поступкам. Ее было достаточно. И ничьи слова не смогли бы убедить Нифу в обратном. Признаться себе в том, что она ревновала, Савамура не могла. Это рвало ее горло осколками. Ладонь Дайчи на плече девушки, искры в глазах Рюноске и Юу. Все это сплеталось комком где-то в области желудка Нифы. Она хотела бы быть такой же. По настоящему быть, а не просто притворяться, бросая привычное «все чудесно». Маска шла трещинами, и девушке все труднее становилось их маскировать. Отведя взгляд от Карасуно, Савамура постаралась сосредоточиться на игре. Фукуродани вели счет, а Бокуто носился по полю так, словно в этом была вся его жизнь. Нифа не слишком уж часто пересекалась с Котаро, обычно лишь в рамках матчей. И даже подумать не могла, что у того была сестра. Куроо не был из тех, кто болтает о своих друзьях понапрасну, да и сама девушка в их число не входила. Так что удивляться-то было особо нечему. И все внутри скреблось предчувствие чего-то, чему она сама не могла дать определение. — Признаться, все надеялись на более теплый прием. Нифа вздрогнула и невольно отшатнулась. Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как место рядом с ней перестало пустовать. Карие глаза следили за игрой, но губы изогнулись в теплой улыбке. — Нельзя так подкрадываться. У меня чуть сердце не остановилось, — пробормотала девушка, чувствуя, как щеки медленно наливались румянцем. — Не хотелось бы стать причиной твоей смерти, — Сугавара перевел взгляд на Нифу. — Ты избегаешь нас? Савамура приоткрыла рот, но слова так и не родились. С губ сорвался лишь тяжелый вздох. Отрицание было ложью. Но и согласиться девушка не могла, ведь слишком уж часто билось ее сердце от одной лишь мысли, что она сможет провести несколько дней в их компании. Та часть Нифы, что казалось была похоронена глубоко под глыбами льда, вздрагивала каждый раз, натягиваясь струной, стоило ей лишь подумать о Карасуно. Девушка прикусила губу. Взгляд скользнул чуть выше пепельных волос. Дайчи смотрел на нее с вызовом и нескрываемым раздражением. Внутри у Савамуры похолодело. Утренние слова отца гвоздем загнало в черепную коробку, прошибая болью в висках. Нифа подорвалась на ноги и, бросив небрежное «прости», побежала прочь из спортзала. Грязная, такая грязная. Сердце стучало глухо и рвано. Ужасные мысли роились в голове. Что, если однажды этот песочный замок разрушится, оставляя после себя один лишь пепел сожженных надежд и ее собственной израненной напрочь души?

***

— Ты считаешь меня развратной? Аватар Кенмы замер, и Савамура с легкостью нанесла решающий удар. Посреди экрана высветилась надпись «Player 2 wins». Девушка отложила джойстик и перевела взгляд с мигающих слов на парня рядом. — Почему ты спрашиваешь у меня такое? — голос звучал слишком безжизненно. За все время их дружбы Нифа никогда не поднимала тему отношений. Да она и не слишком-то была в них заинтересована. Ей попросту нравилось проводить время с Козуме и Некома, смеяться вместе и проживать лучшие годы жизни, создавая яркие воспоминания. В глазах парня сквозил едва ли не ужас. Он смотрел так, будто она вручила ему в руки готовую разорваться бомбу. Савамуру пробрал смех. — Ты бы видел свое лицо сейчас, — выдавила девушка сквозь хохот. — А тебе нормально такие вопросы задавать во время игры? — фыркнул Кенма. Закатив глаза, парень сгорбился и взял в руки приставку. Джойстик был отброшен в сторону, явно свидетельствуя об обиде на Нифу. Девушка прищурилась, пытаясь понять, что же послужило тому причиной. Разговоры о парнях не были для нее в новинку. Они с Ри множество раз обсуждали мальчишек, учась в Китагава Даити. Но в то время они были всего лишь подростками, состоящими из углов и неловкости. И если Ойкава-младшая получала множество комплиментов в свой адрес, то Савамура же была просто тенью. Год в Токио преобразил ее, придав формы бедрам и груди. А внимание парней ощущалось чем-то нормальным и естественным, но совершенно поверхностным и даже глупым. Поэтому-то слова отца так и застряли в голове. Это рушило все, во что она верила. Нифе с трудом удавалось представить искреннюю заинтересованность в ней, как в девушке. Мимолетное влечение, не более. Быть может, она чего-то попросту не осознавала, но единственный, кому Савамура могла бы задать такой вопрос, уткнулся в приставку и делал вид, что ее слова никогда не звучали в этой комнате. — Я не хотела насмехаться, — девушка подобрала ноги под себя. — Всего лишь пыталась понять, как выгляжу со стороны. Лучше, чтобы я пошла с подобным к Яку или Ямамото? — Ты бы не спросила, — прозвучало в ответ. — Вот именно! С кем мне еще такое обсуждать? Кенма вздохнул и отложил приставку. Нифа постаралась нацепить на лицо самое невинное выражение, на которое только была способна. Весь ее вид будто бы говорил: «Я чиста как первый снег». Парню захотелось прикрыть глаза ладонью, но он тщательно изучил Савамуру взглядом, стараясь подмечать детали. — Ты часто не обращаешь внимание на то, как выглядишь, из-за чего одежда может открывать больше, чем следовало. А когда красишь стрелки, создается ощущение, будто пытаешься кого-то впечатлить. Я не думаю, что ты развратная, просто… — Козуме запнулся на долю секунды, подбирая слово, — неуклюжая. И общительная, что безумно меня раздражает, ведь другие постоянно крадут твое внимание. — Но ты считаешь меня красивой? — с надеждой в голосе спросила девушка. — А я должен? Нифа не нашла слов, чтобы ответить. Было ли важно, что думает о ней Кенма? Могло ли это каким-либо образом вытеснить из ее головы слова отца? Девушка не имела ни малейшего понятия. Возможно, она просто привыкла ощущать себя спокойно в компании друга, зная, что любые ее причуды всегда будут восприняты правильно. Быть может, у понимания Козуме все же имелись границы. Телефон завибрировал пришедшим сообщением. Савамуре хватило беглого взгляда на имя отправителя, чтобы догадаться о содержимом. Ее ждали дома к ужину. Осадок после утреннего разговора все еще до конца не выветрился, но девушке стало немного спокойнее. Прислонившись к Кенме на пару секунд в объятьях, Нифа поднялась на ноги. Его спина все еще была немного напряжена. — До завтра, — бросила Савамура, направляясь к выходу из комнаты. В дверях она столкнулась с Куроо. Днем девушка краем уха слышала, как те двое договаривались что-то обсудить. Капитан держал в руках бумаги, что походили на наброски стратегии против других команд. — Уже уходишь? — Угу. Нифа сделала пару шагов, но вдруг обернулась и посмотрела на Тетсуро. Взгляд, словно сети, удерживал парня на месте в ожидании ее слов. — Капитан, ты считаешь меня красивой? Глаза Куроо округлились от удивления. Он уставился на Савамуру, словно видел ее впервые. Это забавляло. Если бы девушка знала, что может производить подобное впечатление, задала бы этот вопрос гораздо раньше. Посмеиваясь себе под нос, Нифа поспешила домой. — Это что только что было? — Понятия не имею, — пожал плечами Кенма, не отрывая взгляда от приставки. — Но есть у меня подозрения, что причина в этих глупых птицах.

***

Весь ужин Дайчи будто сидел на раскаленных углях. Савамура-старший быстро попрощался и скрылся в своей комнате, оставляя их за столом вчетвером. Нифа много смеялась и бросалась кусочками хлеба в парней. Она была на удивление расслабленной и открытой, хоть и казалась хмурой поутру. Быть может, ему это лишь показалось, но обычно сестра была гораздо более приветливой. Он пытался держать себя в руках, пока девушка стелила им в гостиной и заботливо выдавала каждому по полотенцу. Домашние шорты казались ему слишком короткими, а собранные в небрежный хвост волосы так и хотелось распустить, чтобы скрыть оголенную шею. Все внутри Дайчи вскипало лавой, что вот-вот была готова излиться наружу. Только вот он знал, что подобные разговоры ни за что не будет проводить при сестре. Ее спокойный сон был превыше его собственных тревог. Как только все трое уселись на футоны, а за стеной затихла и сама Нифа, Савамура почувствовал, что молчать и дальше он попросту не в силах. Сугавара сидел с накинутым на голову полотенцем, с мокрых после душа волос все еще капала вода. Асахи взбивал подушку, пытаясь придать ей большего объема. — Следующую ночь ночуете вместе с остальными, — отчеканил Дайчи. Тон его голоса не терпел возражений, пусть слова и были сказаны шепотом. Парень понимал, несмотря на тишину, сестра запросто могла бы услышать их разговор. Ему не хотелось подбрасывать ей лишних причин для беспокойства. Коуши и Азумане переглянулись. Последний ощущал себя загнанным в угол зверем, которому медленно пытались перекрыть кислород. В его глазах можно было прочесть желание поскорее скрыться от предстоящего разговора. А все трое слишком уж хорошо понимали, что за разговор им предстоит. — Ты боишься, что мы?.. — Сугавара не закончил. Произносить подобное вслух приравнивалось к смертному приговору. Сперва он посмеивался над словами Нифы о том, что Дайчи убьет любого, кто попытается сблизиться с ней. Подобное допущение казалось ему абсурдным. Только вот перед поездкой в летний лагерь Савамура собрал Карасуно и провел получасовую лекцию о том, что случится с любым, кто попробует пересечь грань в общении с Нифой. Тогда-то Коуши и понял, что шутки кончились. — Она моя сестра, — едва ли не прорычал парень в ответ. Быть может, он пересекал негласную черту. Нифа выросла и больше не была ребенком, которого следовало бы защищать. Только вот чувство угрожающей ей опасности лишь обострилось. Дайчи хватило одного дня в Мияги, чтобы успеть уловить изменение атмосферы, как только в поле зрения Карасуно попадала девушка. Он привык к постоянным выходкам Танаки и Нишинойи, да и сам ощущал некое тепло по отношению к Киоко. Это было чем-то, что никто из них не мог контролировать. И именно поэтому Савамура чувствовал себя обязанным сделать все возможное, чтобы подобное чувство никогда не зародилось ни в одном из вороньих сердец. — Ты слишком ее опекаешь. Будто бы кто-либо из нас действительно способен причинить ей вред, — Коуши небрежно пожал плечами. Ястребиный взгляд метнулся в сторону Асахи, но тот лишь кивнул, соглашаясь. — И никто из вас не представил лишнего, когда Нифа сказала, что идет в душ? — едкая ухмылка тронула губы Дайчи. От неожиданности Сугавара закашлялся. Уши постепенно начали гореть. Парень прикрыл лицо тыльной стороной ладони и отвернулся. Асахи выглядел напуганным и смущенным одновременно. Оба парня уставились куда-то в противоположные стороны. Савамура закатил глаза. Все его естество словно кричало «Я знал, что так и будет». Здесь нечем было гордиться. Его подозрения подтвердились. Даже не задумываясь об этом, парни не смогли бы не заметить, в кого превратилась Нифа. Маленькая девочка из Мияги стала настоящей кошкой. Хитрой, знающей себе цену. Будто бы нарочно, она притягивала к себе внимание. Дайчи понимал, что не сможет опекать ее вечно, но он, по крайней мере, мог не позволить ранить ее сердце. — Вы мои друзья, но этого я не прощу даже вам. Никогда. Слова повисли в воздухе. Спустя час, когда в комнате уже погас свет, а ребята улеглись спать, тяжесть в груди Сугавары не спешила исчезать. Асахи похрапывал рядом как ни в чем не бывало. Да и Дайчи успокоился, увидев в глазах друзей искреннее отрицание запретных чувств. Коуши молча лежал, глядя в потолок. Его сердце билось размеренно и спокойно. В голове парень снова и снова прокручивал их диалог. Он не лгал, отвечая на вопрос Савамуры, но отчего-то чувствовал себя предателем. И никак не мог избавиться от мысли о том, что Нифе слишком уж идет красный цвет.