***
Зайдя в комнату, Чимин тут же падает на кровать и засыпает, — он слишком вымотан. И, чтоб его, ему снова снится сон. Он находится в стрип-баре, в котором работает, но там как-то подозрительно тихо. Розоволосый оборачивается вокруг своей оси и натыкается взглядом на Юнги, единственного находящегося в помещении. — Не хочешь поиграть? — улыбается краем губ тот, — Правила очень простые, я показываю тебе видео с танцем. Повторишь — я выполняю любое твое желание, если нет, то ты мое. Согласен? — Давай попробуем… Хён, да ты с ума сошел, на такое нужен месяц тренировок! — возмущается младший, просмотрев все видео, предложенное Мином. — То есть ты готов признать свое поражение? — улыбается Мин, и после грустного кивка в ответ продолжает, — Первое правило, ты не касаешься меня всю оставшуюся ночь, усек? — очередной кивок, — Пойдем, я приготовлю тебе коктейль. Пока старший что-то делает за баром, Чимин пересматривает видео на его телефоне, танец и правда красивый, и он хотел бы его выучить, а может все же передумает прямо сейчас и поймет, что это вполне реально. — Готово, можешь пробовать, — альфа протягивает ему стакан какой-то голубой жидкости, — Не бойся, я тебя не отравлю. Мне тебя еще «родителям» показывать. — Оно пахнет, как ты, — зачем-то говорит Пак, получая в ответ спокойное «я знаю». Он делает глоток, после чего, распробовав, осушает сосуд до дна. — Ты готов услышать следующее правило? — ухмыляется брюнет, — Всю оставшуюся ночь ты не прикасаешься и к себе, — так ну это уже вообще пиздец, а если он в туалет захочет? Заставит старшего мыть полы и стирать его вещи, — Кстати еще и третье правило, и последнее. Ты снимаешь с себя всю одежду, — спокойно и максимально уверенно говорит старший. — Блять, что? — возмущается Пак, — Ты с ума сошел! — Не забывай, ты проиграл, — напоминает Юнги с наглой ухмылкой. Прошло около двадцати минут, Чимин лежит на диванчике для гостей и чуть ли не плачет. — Хён, что было в том коктейле? — еле выдавливает он, извиваясь на диване. — Ничего особенного, — пожимает плечами Юнги, — Три таблетки виагры. — Ты ебанулся что ли? — орет на него матом омега, — Диван будешь стирать ты, ты меня понял? — Да, конечно, сладкий, — соглашается альфа, — Как ощущения? — Отвратительно! Чтоб ты сдох! — ругается на него розоволосый. — Я уже. Если ты хочешь к себе притронуться, ты можешь просто попросить меня об этом, — улыбается он уголками губ. Юнги сидит с прищепкой для плавания на носу, иначе он бы не сдержался, и эта шутка не дошла бы до такого момента. — Блять, можно я уже хотя бы подрочу? — возмущается Чимин. — Мне не нравится формулировка твоих мыслей, попробуй еще раз, — он явно издевается над младшим, который как только не крутится на диване, не зная куда себя деть. — Хё-ён, — тянет Пак, — Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к себе, умоляю. — Я разрешаю. — Чимин-а, — слышит розоволосый голос Хосока сквозь сон, — Почему на всю комнату воняет ежевикой? А Юнги вот, в отличие от Чимина, не спит всю ночь, думая о том, нахуя это он такой заумный план придумал? Вздох — Юнги грызет карандаш, точа зубы, — вот бы уже просто расплатиться с кланом и не быть у них на побегушках, как ебаный сынок. Ему восьмой век, почему он слушается каких-то двухсотлетних дебилов? Да они даже младше Намджуна, которого он в семидесяти процентах случаев не слушает, а тут им распоряжаются какие-то, откровенно говоря, малолетки! И еще делают вид, что они лучше Юнги знают, что ему нужно… Да не хотелось ему ни жениться, ни замуж! Он вообще считал, что любовь обман и наебка, и никому не советовал это пробовать. В четыре утра или около того, отужинав, его встречает Намджун, вставший ото сна попить водички. Еще где-то час Юнги выражает другу свое недовольство по поводу того, что у того режим превратился в человеческий, а затем Намджун, устав слушать его старческие речи, и его отправляет спать. Юнги ворочается и ненавидит сон больше обычного, когда перед ним вновь появляется Чимин с этим своим приторным запахом ежевики. Юнги не понимает точно, что происходит, он только ощущает кожу Чимина под своими пальцами, видит его горящие красным щеки и буквально ощущает, слышит пульс Чимина. Он голодно сглатывает и валит его на что-то мягкое — какую-то бархатную софу, похожую на ту, что стоит у него в комнате в доме клана, — исследует дрожащими руками тело омеги, ведя носом по его шее, а затем спускается ниже. Он выцеловывает его нежные карамельные бедра, разглаживает шелковую упругую кожу руками и впивается зубами в мякоть чужого бедра, заставляя омегу выгнуться под ним. Юнги вырывает из сна гребаный Намджун, сонно трясущий его за плечо. — Ты стонал во сне, все нормально? — уточняет он. — Блять, все против меня в этом мире! Все против меня! — взвывает отчаянно Юнги, потому что он уже какой сон подряд не может прийти к тому, чего хочет. Он просто хочет простого вампирского попробовать кровь одного из семи миллиардов людей! Просто… Одного! И все! Он что, так много просит? Да быть не может! Юнги засыпает, но не знает, как теперь вообще контактировать с Чимином, когда единственное, о чем он может думать, действительно ли у него кровь вкуса, как и запах — ежевичного. Завтракает он просто прекрасно в компании Намджуна в ущерб первой пары, естественно. Точнее, сам завтрак был отвратительным — Намджун пытался скормить ему печень, которую тот просто ненавидит! Кто вообще в здравом уме ее ест? И вообще, готовить мясо придумали уязвимые смертные, чей организм не в состоянии переварить сырое мясо, а это… Это какой-то откровенный изврат! Но завтрак был хорошим не из-за еды, а из-за разговора, который ему посчастливилось заиметь за этим самым завтраком. Намджун рассказал ему пару историй из университета, в котором преподавал — хоть Юнги и был старше, истории Намджуна он всегда рад был послушать, когда они не занудные, — пересказывал какую-то статью про вегетарианство, говорил про то, что вообще хочет пробовать добавлять в свой рацион овощи. Юнги спорил с ним, потому что вампирам овощи на постоянной основе не нужны, а Намджун доказывал обратное, аргументируя свою точку зрения исследованиями вампиров какими-то австралийскими учеными, которые доказали, что кровь в рационе можно заменить набором белков. В общем, они слишком увлеклись дискуссией, и Юнги опоздал на пары.***
— Ну, давай, рассказывай, что на этот раз произошло, что тебе пришлось белье с утра перестировать? — Чимин с Хосоком садятся на свои излюбленные места в самом дальнем углу столовой — они тоже опаздывали, но им было немного наплевать. — Мы с Юнги… Поцеловались. Типа, — как будто все еще в шоке произносит младший, ковыряясь вилкой в тарелке. — По-моему, в прошлый раз сон был помощнее, — пожимает плечами Чон. — Хосок, это было не во сне, — уточняет омега все еще смущенно, — Вчера в клубе я увидел его, мы поговорили, и оно как-то само вышло. Во сне мы снова были там. Я проспорил ему желание, и мне пришлось выпить его коктейль, он запретил мне касаться себя и его и сказал раздеться. А в коктейле было три таблетки виагры… — выдыхает Чимин, после чего отодвигает тарелку с едой, а Хосок кажется поперхнулся, — Я не голоден. — Что я могу тебе сказать, — Начинает он, отдышавшись, — Это пиздец. Чистой воды пиздец. Давай ты больше не будешь рассказывать мне о своих снах за завтраком, — просит блондин, — Хотя бы утром или в перерывах между парами. Заруливая к моменту окна, Юнги идет в столовую, чтобы изъявить желание директора поговорить с ним. Директор всегда знал, где находится Юнги, будто повесил на каждую его вещичку GPS-маячок, и всегда внезапно вылавливал его в коридоре университета слишком внезапно даже для Юнги. Мин стреляет глазами, обводя взглядом столовую и, найдя нужных ему кандидатов, направляется к ним. — Доброго утра, господа, — обращается он к Хосоку и Чимину, — Еда сегодня на удивление отвратительная, искренне восхищен вашим желанием это есть, однако, я не жаловаться пришел. Чимин, — Мин смотрит на омегу и щурится, — Тебя хочет видеть директор. Поговорить. Но зачем? Почему это пришел сказать именно Юнги? Чимин сидит на своем месте, смотря в никуда, и уже представляет как на него кричит директор, за то что он «позорит университет», как слезно прощается с Хосоком, ведь они уже сдружились. Придумывает оправдание для родителей, почему это вдруг спустя два с половиной учебных дня его уже отчислили и за какие такие заслуги. — Эй, Чимин-щи, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Чон, щелкая пальцами у него перед лицом, дабы привлечь его внимание. — А? — Пак резко мотает головой, концентрируясь на реальности, — Стой, но почему меня вызывают к директору? — возмущенно восклицает он, поворачиваясь на Мина, — Мы же договаривались! — Видимо, ты плохо договариваешься, — смеется блондин, закрывая своё лицо руками, за что получает не хилую оплеуху от младшего, — Ладно прости, прав, плохая шутка. — Так почему меня зовут к директору? — повторяет Пак еще раз. Юнги смотрит на весь этот цирк и не может не вздохнуть — для него это было способ разрядиться, успокоиться, хотя и набранный кислород ему ничего не давал. Он наблюдает за тем, как Хосок подшучивает над другом, не замечая взгляда раздраженного Мина на себе и того, как он закатывает глаза. Юнги выслушивает вскрик Чимина про то, что они договаривались, и он, оперевшись локтями на стол, массирует свои виски. — Чимин, — начинает он уже устало, хотя день только-только начался, — Ты где-нибудь видишь у меня пятьдесят гадальных карт? Или шар будущего? Может, я где-то за спиной прячу ебучий шатер? — уточняет он, намекая на то, что всех этих атрибутов у него нет и никогда не было, — Разве я похож на блядскую гадалку, студентик? Нет! Потому что я не гадалка! Он отлипает от стола и разводит руками в воздухе, вскидывая брови. — Тогда откуда мне, блять, знать, чего от тебя хочет директор? Я же не ясновидящий! — раздражается Мин, — Пойдешь и узнаешь. Я, знаешь ли, просто не привык совать свой нос в чужие дела, — он фыркает, — Давай резче, директор не любит долго ждать. — Видимо выбора у меня нет, — грустно выдыхает младший, — Ты ведь проводишь меня? — он строит точно такую же милую мордашку, как тогда в клубе, когда задавал тот самый пятый вопрос о поцелуе. По правде говоря, он бы, конечно, мог спокойно дойти до кабинета директора сам, но… Ему все еще немножечко нравится раздражать старшего и находиться в его обществе, вдыхая его запах. Кто знает в какой момент за Юнги следят? Если они лишний раз будут ходить вместе, то если за ним следят, то хуже не будет явно. Ну, а если же нет, то что уж поделаешь. Чимин ведь тоже не гадалка, чтобы знать, в какой момент времени за ними ведется слежка. — Провожу, куда ж я от тебя денусь, — горестно вздыхает Юнги, подхватывая Чимина под локоть и выволакивая его из столовой. Он ведет Чимина по коридору, идя быстрым шагом, и, уже подходя к кабинету директора, Юнги и Чимин очень удачно остаются одни в коридоре — подстава! Мин изо всех сил старался не вдыхать чужой запах, но когда народ вокруг пропадает, а следовательно, смешиваться запаху Чимина становится не с чем, Юнги полностью теряет голову. Если бы не его сила воли он бы наверняка прямо тут, перед кабинетом директора вжал Чимина в стену и впился зубами в его шею, потому что это ну просто невозможно. — Потом расскажешь, за что тебя пиздили, — бросает Юнги глухо, заталкивая Чимина в кабинет, а затем скатываясь спиной по стене, зарываясь пальцами в волосы и оттягивая их. По десятибалльной шкале он идиот ровно на все сто. — Хочешь сказать, что я здесь не из-за того, что ты распиздел где я работаю? — огрызается он, но его буквально заталкивают в кабинет, — Стой! Подожди! Хён! — кричит он, после чего понимает, что уже в кабинете директора и следовало бы быть потише, — Ой, как неловко, — бубнит он под нос, — Здравствуйте. Вы хотели меня видеть? — от нервов он пытается убрать выбивающиеся розовые пряди волос за уши. — Да, Чимин, я хотела, чтобы ты расписался в этом бланке, — говорит женщина протягивая Паку какие-то бумажки. — А что это? — омега хлопаает глазами, пытаясь понять, что же ему протянули. — Ты же живешь в нашем общежитии, верно? Тебе просто надо вписать своё имя и расписаться напротив строки с номером комнаты, в которой проживаешь, и ты свободен, — объясняет она, перекладывая какие-то документы из одной стопки в другую. — Блять, и вот из-за этого я так боялся сюда идти и напридумавал себе столько плохого, серьезно? — Он быстро справляется с предоставленной ему задачей, после чего прощается с директрисой и выходит из кабинета, резко закрывая дверь, проводя рукой по волосам, как бы расчесывая их и пытаясь отдышаться. Так, Юнги, спокойно! Сколько ты уже бывал на балах, где также была куча людей, которых ты не мог укусить, потому что тебя в любой момент могли сжечь на костре, так что… Ты не в самой худшей ситуации! Во всяком случае, если смотреть со стороны, например, пятнадцатого или шестнадцатого веков. Как говорит другой его знакомый, Сокджин: «ты, конечно, в заднице, но еще не глубоко, вынуть можно». Юнги слышит, как Чимин хлопает дверью и вскакивает с пола, по которому из-за своих мыслей растекся, как желе, приводит себя в порядок, напоминая себе, что как бы далеко в жопе он не был, терять свое достоинство и ползать у Чимина в ногах, умоляя его позволить его укусить он не готов, это уже слишком. — За что вставили? — беспечно интересуется Юнги, пихая руки в карманы джинсов, — Мне однажды вставили по самое «не балуй», я еще полгода ее боялся. Вообще, насколько бы Юнги не боялся директора, он любил ее. Она знала, что он вампир — иначе было бы странным то, что он учится тут уж сорок с чем-то лет — и позволяет ему здесь находиться, пока Юнги не причиняет никому вреда, потому что директору выгодно иметь такого, так сказать, шпиона среди детей. Однако Юнги причинял вред студентам. Ну, убивал. Но пока директор об этом не знает, все отлично. Конечно, когда кто-то из студентов пропадает, она сразу же обвиняет Юнги, но у Юнги очень удачно каждый раз находится железобетонное алиби в виде слов Намджуна, который каждый раз нехотя оправдывает его, хоть и считает, что пользоваться своим положением старосты потока, чтобы заманивать студентов в темные переулки — ужасная идея. — Ни за что, прикинь! Вообще не вставили! — удивляется Чимин, помахивая на себя маленькой ручкой, чтоб хоть немного остыть, и отходит от кабинета ближе к Мину, чтобы не кричать на весь коридор. Он был достаточно узким, а в тесных пространствах звуки кажутся еще громче, — Я зря боялся! Она просто попросила меня записать, в какой комнате я живу и все! Я уже успел вспотеть как мразь, — продолжает он, все еще пытаясь остудить свою кожу. — Ага, ага, рад за тебя, только давай ты слегка отодвинешься, — пропуская мимо ушей болтовню Чимина, отзывается Юнги, хватаясь холодными пальцами за предплечье омеги и еле ощутимо отодвигает его. — Признаться честно, я до последнего думал, что ты распиздел ей, что я жопой в клубе по вечерам за деньги трясу, но спасибо тебе, — хмыкает Пак. — Пожалуйста. Я же не хочу, чтобы наша сделка наебнулась, ты мне еще живым нужен, а если бы я рассказал, то ты бы не вышел оттуда. А если бы и вышел, то мне бы пришлось собираться тебя по кусочкам. В любом случае… Предлагаю выйти проветриться, тебе же нужно слегка охладиться, да? Не чувствовал, но в прогнозе писали, что прохладный ветерок намечался. Юнги вытаскивает Чимина на улицу в первую очередь чтобы самому покурить, чтобы не чувствовать так яро запах Чимина, а уже потом — ради самого Чимина. — Юнги! Эй, Юнги! — сзади, со стороны парковки, доносится знакомый голос, и Юнги довольно громко выругивается, — Ты у меня ключи от общаги оставил! — Так, студентик, слушай сюда, — игнорируя свое головокружение, Юнги притягивает Чимина к себе за свитер почти вплотную, — Там идет мой брат, так что ровно с этого момента ты начинаешь играть прилежного женишка, понимаешь? Давай, у тебя есть двадцать секунд, чтобы придумать, как мы познакомились, пока я его отвлекаю. — Эй, Юнги, ты совсем оглох? — Намджун подбегает к ним и вручает Юнги связку ключей, — О, здравствуй, — обращается он к Чимину, — Кто это с тобой? Это т… — Да, мой жених, я тебе про него рассказывал, — перебивает Юнги младшего и плывет рукой по талии омеги, — Чимин, знакомься, мой брат Ким Намджун. Намджун, знакомься — Чимин, мой будущий муж. — Твой… Кто? — переспрашивает Намджун, хлопая глазами растерянно, — Когда это ты мне про него говорил? — Должно быть, ты прослушал, — жмет плечами Юнги, — Я знал, что ты последние лет сто пропускаешь все, что я говорю мимо ушей. — Эм, э-э, — Намджун протягивает руку Чимина сконфуженно, — Приятно познакомиться, наверное. Очень неловкая встреча… Так, эм… Почему он выглядит, как человек? — Потому что он самый лучший человек в моей жизни, что за вопросы? — фыркает Юнги. — Чимин, — Намджун прокашливается, — Может, расскажешь что-нибудь о себе? Как вы… Как вы познакомились, например? — Привет… Эм, — Чимин немножко в ахуе с происходящего. Как минимум потому что блядская рука блядского Мина лежит прямо у него на талии держа настолько близко к себе и так сильно, что Паку было бы легче просто сесть старшему на колени, — Да, я его жених, приятно познакомиться. Любимый, можешь, пожалуйста, не так сильно меня обнимать, а то ты либо сломаешь мне ребра, либо мне придется пересаживаться тебе на колени. — Конечно, детка, — Юнги плывет рукой выше, перекладывая ладонь на место, где шея Чимина переходит в плечо, осторожно, но ощутимо массирует его пальцами, не то пытаясь расслабить омегу, не то пытаясь посылать ему какие-то зашифрованные знаки. Блять, Юнги, не мог сказать ему, что над историей придется подумать заранее? Двадцать секунд это пиздецки мало. — Эм, ну, мы познакомились на пляже во Флориде этой весной, — он делает вид, что упорно пытается вспомнить, как это было, но на самом деле он просто думает чтобы ему спиздануть, — Он спас меня от акулы. Ну, то есть, он сказал мне, что акулий стейк лучше не брать, а то он не прожаренный и от него диарея, а то он попробовал на свою голову, и, так сказать, не зашло. — Флорида, значит? — неловко уточняет Намджун, кивая вслед за каждым словом Чимина, — Не знал, что Юнги у нас фанат пляжей, по нему ведь и не скажешь, да, Чимин-щи? Впрочем, я даже и подумать не мог, что этот паршивец успел сгонять в отпуск без меня. — Тебе бы не понравилась Флорида, — отмахивается Юнги, — Там слишком… Жарко. И людно. — Но в этом и есть смысл пляжей, — Намджун вздыхает, — Что ж, мне пора на работу, но мы с тобой еще поговорим дома, Юнги-хен. Приятно было познакомиться с тобой, Чимин. Было бы неплохо, если бы ты позвал его на ужин к нам как-нибудь. — Мы уже договорились на ужин с «родителями» в эту пятницу, в три, — объясняет Юнги. — Ты имеешь в виду клан? — уточняет Намджун, а Юнги толкает его в спину. — Пока, Намджун, тебе пора, — настойчиво говорит Юнги, — Вам обоим было приятно познакомиться. Намджун пожимает плечами и удаляется к машине. Юнги ждет, пока тот удалится на достаточное расстояние, чтобы развернуть Чимина за плечи к себе лицом. — Какая к чертовой матери Флорида? — взвывает он в бешенстве, — А чего не сказал про то, как мы с тобой в космос вместе летали, а? Юнги не успокаивает ничего, особенно когда он роняет голову на чужое плечо и в нос бьет свежий запах ежевики от оголенной свитером кожи омеги. — У тебя ужасная фантазия, студентик, — заявляет Юнги разочарованно. — А что не так? — недоумевает омега, — Поездка во Флориду вполне себе может быть реальной, особенно если ехать туда не летом, поверь мне, дорогуша. А если тебя что-то не устраивает, то мог придумать что-нибудь более правдоподобное! У меня не ужасная фантазия, мне просто не дали ограничений на то, что я могу придумать, — Чимин отсаживается от него немного, после чего падает головой ему на ноги, ложась на спину. — Что не так? Да я ненавижу, — Юнги агрессивно дышит, — Ненавижу блядские пляжи! Это тебе на будущее. Я ненавижу солнце. У меня на него аллергия. А еще я однажды получил из-за него ожог роговицы. Было адски больно. — А ты злюка. Что сразу ругаться? Врать так уматывает, ты ведь не торопишься посещать пары? Я посплю тут на тебе чутка, все равно я уже опоздал, приду к следующей, ты только разбуди меня. Женишок, — усмехается он. Юнги закуривает и не замечает, как Чимин устраивается на его коленях, а у Мина не поворачивается язык прогнать его, и рука не поднимается его столкнуть, а поэтому он просто вдыхает дым, осматривая окрестности. Он выуживает из рюкзака термос и тянет кровь из трубочки, поглядывая на полу-спящего омегу. — Ты специально этот свитер надел? Блять, похоже он сказал это вслух. Впрочем, неважно. Ему жизненно необходимо было это узнать, а поэтому он рано или поздно все равно спросил бы. Просто, черт, не так резко надо было… — Ты с этим поосторожней, — замечает ненавязчиво Юнги.