when you and i collide, you bring me to life

Чимин резко и неожиданно, даже для самого себя, просыпается, немного дернувшись. Он потирает глаза одной рукой и осматривается, понимая, что они в машине и, видимо, едут ужинать с Намджуном и Сокджином, ну, точнее, Юнги едет ужинать, а Чимин за компанию. По запаху табака, старой книги, и худым ногам, на которых покоилась его подушка, Чимин тут же понимает, что спит на альфе — тут много ума и не надо. — Мне казалось, я уснул голым, — вспоминает он, приподнимая плед и обнаруживая себя в одежде, — Неужели, я забыл, как успел одеться и выйти? — устало выдыхает Пак, вновь прикрывая глаза и сонно причмокивая. — Ты уснул прямо в ванной, так что я сам тебя одел, — отзывается Юнги, укладывая руку на голову Пака, — Решил не будить тебя, ты и так был вымотан. Не мог же уложить тебя голым в машину, — он сгибается, целуя младшего в висок. — Хин, нам долго еще ехать, мы далеко отъехали от дома? — интересуется омега, поворачиваясь к водителю. Пак перекладывает подушку и поворачивается лицом к Юнги, пытаясь спрятаться от света фонарей вдоль дороги и редко проезжающих мимо встречных автомобилей, а вскоре поджимает ноги к себе, накрываясь пледом с головой, и вытаскивает из-под него ручку, протягивая Мину и перебирая пальчиками, чтобы тот переплел с ним пальцы, сжав в ладони. — Ехать еще около часа, — отвечает Хин с переднего сиденья, — Мы в этот раз быстро. Обычно едем два часа. — В прошлый раз мы ехали на чужой машине, — напоминает Юнги, — Спи, детка, я разбужу тебя, когда мы будем подъезжать. Тебе не холодно? Может, дать тебе еще один плед? Или куртку? Я взял свою куртку на всякий случай, — Юнги берет Пака за руку, поглаживая его большим пальцем по руке, переплетая с ним пальцы и нежно целуя его руку. — Холодно, — отзывается младший, — Дай мне, пожалуйста, свою курточку. Ты, кстати, неплохо справляешься с одеванием других людей, когда они не в состоянии. — С раздеванием тоже неплохо справляюсь, если ты не знал, — усмехается Юнги, передавая младшему куртку, и вновь откидывается на сиденье, возвращая сигарету в свою руку. Чимин приподнимается на сиденьях, откидывая плед, и чуть вздрагивает от перепада температуры. Он надевает чужую дутую куртку и укладывается обратно на подушку, вновь накрываясь пледиком. — Спасибо, милый, — шепчет он еле слышно, вновь переплетая с Юнги пальцы на руке, — Я люблю тебя. Через некоторое время Юнги ворошит Чимина за плечо осторожно, пытаясь его разбудить. Он целует его щеку и шепчет прямо в ухо о том, что они приехали. — Детка, просыпайся, — тихо говорит он, складывая книгу и откладывая ее в небольшой бардачок, — Мы приехали. — Уже? — зевает Чимин принимая сидячее положение, — Хин же сказал, что нам ехать около часа. Мы ехали две минуты, ну, максимум три. Мин открывает дверь машины, осторожно вылезая из нее, а омега потирает глаза, чтобы побыстрее проснуться, но не спешит выбираться из машины, а лишь падает на уже свободное место рядом с собой. — Кто это здесь у нас? Одна маленькая заспанная лялька? — игриво произносит Джин, заглядывая в машину и отпивая вино из своего стакана, — Зачем ты его взял? Оставил бы дома спать. — Он захотел поехать с нами, — жмет плечами Юнги, оглядываясь. — Привет, Сокджин-и-хен, я тоже рад тебя видеть, — здоровается Чимин, оглядывая старшего, — Тебе же нельзя алкоголь? Ты рискуешь тем, что я останусь единственной лялькой здесь. Чимин, переборов себя, все-таки протягивает руку Юнги, выбираясь из машины. — Не снимай куртку, любовь моя, тут довольно холодно, — советует тот. — Я и не собираюсь, милый, — Пак наклоняется, доставая из машины плед, и набрасывая его поверх куртки, — Тут очень холодно. И ничего не видно, — зевает он, соглашаясь с Намджуном. — Да, сегодня холоднее обычного, — замечает подходящий сзади Намджун. Он кивает назад, указывая на молочный туман, — Сегодня довольно густой туман. А мы еще и расширили территорию на лес. Не знаю, удастся ли нам сегодня вообще кого-нибудь выследить, — задумывается Намджун. — Удастся, — отмахивается Сокджин, — Тем более, Юнги не будет один, с ним будет Чимин, уже лучше. Ты ведь дашь Чимину пострелять, если вы кого-то поймаете? — Само собой разумеется, — кивает Мин, — Если попросит, то дам, конечно, — он обнимает омегу за плечо, притягивая к себе, — Стрелял когда-нибудь из арбалета? — Я думал, что стрелять будете только вы, а я буду просто сидеть в сторонке и наблюдать, — пожимает плечами Чимин, прижимаясь к Юнги. — Ты вообще из чего-нибудь когда-нибудь стрелял? Ну, помимо рогатки и водного пистолетика, — осторожно уточняет Сокджин, — А то, может, тебе нужно объяснить, что дуло оружия не надо направлять на себя и все такое? — Не нужно, — отмахивается младший омега, — Я понимаю, что в твоих глазах я еще маленький ребенок, но я знаю основные правила безопасности по обращению с оружием. Я стрелял пару раз на ярмарках в тире. Кстати, последний раз выбил девять из десяти, потому что эти ебланы выкрасили стенку за красными фигурками тоже в красный. Кстати, а в кого стрелять будем? В кабанчиков или в лисичек каких-нибудь? Я думаю, кроликами вы не наедитесь. А вообще, я думал, что вы будете бегать и ловить всех зубами, ну, или голыми руками. Чимин принюхивается к Юнги и Сокджину и, почуяв, что от второго не пахнет сигаретами, а лишь его любимым вином, отходит от Мина и прижимается к советнику, обвивая его руками и прикрывая глаза. — Помилуйте, мессир, мы же не животные, — объясняет Намджун, — Голыми руками ловить, конечно, удобнее, но данный вид охоты со стрельбой подразумевается больше как развлечение. Все участники здесь уже пойманы и обработаны, а мы, — Намджун достает из-за спины дробовик, показывая Паку, — Лишь утоляем природное желание погоняться за кем-нибудь, вот и все. Как когда выпускают кроликов и спускают собак, чтобы те за ними погонялись, и чья словит кролика быстрее, тот, соответственно, и выиграл. Мы тоже иногда спорим, кому удастся поймать больше добычи, но Юнги называет это «детским садом». — Потому что это детский сад, — слегка раздраженно отзывается Мин, фыркая, — Суть же не в количестве и скорости, а в полученном удовольствии. Почему если я хочу подольше последить за одной единственной жертвой и покараулить ее, то я должен быть проигравшим? Это глупо. — Сатана, Юнги, не душни, — просит Сокджин жалобно, — Тут и без тебя есть один претендент на устраивание душных лекций, — Сокджин обнимает Чимина, прижимая его к себе, целует в макушку и ворошит копну его смоляных волос, — Можем выдать тебе чашечку глинтвейна и бинокль с ночным видением, чтобы у вас с Юнги были равные шансы. Ты ведь будешь бегать с ним, верно? Точнее, ха-ха, не бегать, а медленно ходить с крейсерской скоростью. — Очень смешно, — рыкает Юнги, хмурясь. — Да, очень, — Сокджин жмет плечами, — Мы охотимся на людей, Чимин-и, если ты не забыл, мы трио кровожадных вампиров-убийц, — с миленькой усмешкой напоминает он. — Я знаю кто вы, просто я думал, что раз вы едете с Намджуном, то все будут охотиться на животных, — объясняет Чимин, — Ну, типа, чтобы не подстраиваться под каждого. Но вы сделали сложнее. — Говорят, сегодня будет поинтереснее, чем в тот раз, верно? — вспоминает Сокджин. — Да. Их держали меньше, так что они менее вымотаны и будут более активными на поле, — говорит Намджун и бросает взгляд на наручные часы, — Кстати, уже время. Выдайте Чимину глинтвейн или чай — на его выбор — и идем. Это должно быть интересно, — он смотрит на Чимина, — Я собираюсь охотиться на лис, если тебе интересно, так что если не хочешь видеть, как Юнги гоняется за людьми, то идем со мной. Пак второй раз за ночь меняет себе «поводыря» и подходит к Намджуну, взяв его под локоть. — Я хочу глинтвейн, — твердо заявляет он, — Но если он алкогольный, и я напьюсь и усну, то это будет твоя проблема, — улыбается Чимин, — А виноват будет Джин, потому что первым заикнулся он. Чимин подходит к столику и берет первый попавшийся под руку револьвер, чтобы не носиться с тяжелым оружием, и прихватывает с собой кобуру и как можно больше патронов. Джин отходит к машине, на которой они с Намджуном приехали, и наливает в кружку-крышку от термоса глинтвейн для Чимина, подавая его ему, тут же вешая ему бинокль ночного видения на шею. — Держи, дорогой, — отзывается Джин, расстегивает кобуру и вынимает обрез, забрасывая его на плечо, — Если ты напьешься, то это в первую очередь будет твоя собственная вина, но, я думаю, Намджун, если что, дотащит тебя, если уснешь. Главное, чтобы он тебя с добычей не перепутал и на разделку не пустил. — Все, закройся, — Юнги накрывает ладонью рот младшего Кима. — Конечно, милый, — улыбается Пак, — Тебе того же. Пойдем? — спрашивает он у Кима и поворачивается к Юнги, — Если что, могу потом присоединиться к тебе. Просто хочу походить с Намджуном. — Хорошо, дорогой, приходи, как соскучишься. Удачи, любимый, — Мин быстро целует Пака в щеку и машет ему. — Идем, — Намджун кивает на исчезающую в тумане дорогу, — Будь тихим, лисы очень ушастые, — замечает он, переходя на шепот, — Но они довольно ярко выраженно пахнут, особенно для вампиров. А еще, если увидишь светящиеся глаза, то это точно лиса. Или Джин. Наставляй дуло, не бойся — если это Джин, то он завизжит на тебя, а если не завизжит, то в револьвере обычные пули, ему от них ничего не будет. В любом случае, с разными животными нужно по разному: в одних нужно стрелять, как только видишь — как в лис, а некоторых нужно караулить, выжидать подходящего момента, как с людьми. Однако лисы сильные, им может понадобится пара пуль, так что следи за тем, упала она или нет — если нет, то следи, где шевелится трава и стреляй раза три-четыре, чтобы точно завалить ее. Понял? Чимин идет за Намджуном вглядываясь в землю под ногами, чтобы не наступить ненароком на веточку и не издать звуков, и внимательно слушает старшего, пытаясь впитать всю информацию. — Я понял, — тихо отзывается он, — Если светятся глаза — стрелять, если завизжит до выстрела — не стрелять, но в принципе можно; если щуршит трава — стрелять, и по возможности несколько раз. В целом, ничего сложного, — только договаривает Чимин, как слышит сзади себя шелест травы. — Да, ты все правильно понял, — Намджун кивает, подтверждая все слова Чимина, а затем тот в ту же секунду Пак визжит, стреляя в разные стороны. — Блять! Дьявол! Что за нахуй! Намджун! — обнаружив, что патроны закончились, он запрыгивает на старшего, хватаясь ногами и руками, и прячет лицо в складках его одежды. Намджун вздыхает — Чимину точно нужно будет еще раз объяснить правила пользования оружием. Он поддерживает Чимина рукой, чтобы тот, если захочет, продолжил висеть на нем. Он оборачивается назад и делает пару шагов, оглядывая траву и раздвигая ее ногой. — Смотри-ка, ты подстрелил лисенка, — замечает Намджун, кивая вниз и наклоняется, демонстрируя лежащее на земле подбитое и дергающееся в предсмертных конвульсиях животное. Ким еще пару раз стреляет лисенку в шею с оглушающим звуком, заставляя его замереть, прикрыв глаза, — Ты молодец, быстро учишься. Наверное, этот лисенок был уже подбит, раз так просто попался. Но, Чимин, пожалуйста, не закрывай глаза, когда стреляешь — ты можешь попасть в кого-нибудь, даже в себя, если пуля отрикошетит. Чимин все же спрыгивает с Намджуна, присаживаясь вместе с ним на корточки и смотрит на подбитую тушку, пока Ким присаживается и отряхивает мех лисенка от травы и листьев, а затем вынимает из его шеи и брюха несколько пуль. Пусть его руки изначально и были в перчатках, но он все равно вытирает их о платок, заткнутый за пояс. Он поднимает лисенка, закидывая его на свое плечо и направляясь обратно к машинам, чтобы не ходить с тушей по полю. — Офигеть, я думал, я промахнусь, — признается омега, — Быстро учусь? Да, знаю, мне говорили. Кажется, это был Юнги, — он чуть опускает голову, будто стыдливо, — Я могу просто ходить и не стрелять, я просто испугался очень. — Смотри, какой хорошенький, — замечает Ким, чеша подбородок еще теплого лисенка, — Джин любит лисий мех, нужно будет отдать ему шкуру. Омега вновь берет Кима под локоть, чтобы не потеряться в этом тумане, и идет с ним до машины, чтобы не оставаться одному — мало ли чего он еще испугается. — Красивенький, — подтверждает Чимин, — Я заметил, что он любит мех. Насколько я помню, он был в пиджаке с мехом на балу. Держу пари, что он сшил его лично, — он наблюдает, как Намджун освобождает свое плечо и собирается уходить обратно. — Да, Джин обожает мех. Я наверняка разорюсь покупать ему столько меха, — признается Намджун, усмехаясь. — А можно я пойду к Юнги? — спрашивает Чимин, — Я просто… Людей то я точно не испугаюсь, — аргументирует он, получая пару дружеских хлопков по плечу от Намджуна и улыбку. — Да, конечно. Юнги ушел куда-то туда, — он указывает в сторону леса, еле видневшегося в тумане, — В любом случае, ты шепни, если потеряешься — шепни, а не кричи, всю добычу распугаешь. Здесь очень тихо, так что Юнги услышит тебя. Тем более, если он сейчас сосредоточен, то слух у него точно навострен. Повеселись там. — Хорошо, спасибо, хен, — улыбается омега и сбрасывает плед в машину, направляется в сторону леса, чуть останавливается, — Удачной охоты тебе. А уже в лесу Чимина поджидает абсолютно точно именно «веселье». Чимин прячет револьвер в кобуру, прикрывая ее свитером и курткой, так как пока стрелять не намерен, и вглядывается в туман, в поисках любимой пары светящихся глаз, когда один из людей хватается за его рукав, спотыкается обо что-то и падает на землю к нему в ноги, загнанно дыша. — Боже, я хоть кого-то нашел, — тихо произносит этот кто-то и дергает Пака за штанину, — Помоги мне выбраться, пожалуйста, — он встает во весь рост и берется за плечи Чимина, — Я… Я не знаю, как здесь оказался, и что происходит, но я видел, как пару людей убили! Меня убьют здесь, пожалуйста, давай выберемся отсюда… Ты ведь тоже жертва, верно.? Ты видел, что кого-то убивали? Или я… Позади чужой спины возникает пара светящихся глаз Юнги, который медленно встает из кустов, целясь в чужую спину. Он пялится на Чимина, не моргая, указывая арбалетом в сторону, предлагая Паку повести «нового знакомого» к небольшому оврагу рядом. — Я думал, я один остался, — подыгрывает омега, поняв, чего от него попросил Юнги, — Я прибежал оттуда, — он кивает на противоположную сторону от оврага, — На моих глазах убили двоих, думаю, с нашей стороны будет опрометчиво бежать туда, — Чимин берет парня за руку и ведет его к оврагу, «прикрывая со спины», и шепчет Юнги еле слышное «я сам», — У меня, если что, куртка дутая, должна защитить, наверное. Прыгай в овраг, я покараулю, лады? — Я молился, что я кого-нибудь встречу, — парень облегченно вздыхает и накрывает рот ладонью, будто бы напоминая себе, что должен быть тихим, — Ты вообще понимаешь, что здесь происходит? Меня просто выпустили, сказали бежать, пока я жив, а потом я увидел, как некоторых убили… Пак буквально заталкивает жертву в овраг, поворачиваясь к нему спиной, якобы защищая, а сам достает из кобуры револьвер, и заряжает его патронами, пытаясь быть максимально бесшумным. — Ты спрятался? — спрашивает он, обернувшись и пряча руку за спиной, ищет парня глазами, — Я к тебе, — он резким движением вынимает револьвер из-за спины и, быстро нацелившись, пока жертва ничего не понимает, простреливает тому голову. Он выжидает несколько секунд и окликивает Юнги, — Любовь моя, я тут тебе это… Покушать подстрелил. Юнги опускает арбалет и смотрит на упавшего в овраг парня, переводя взгляд на Пака. — Хэдшот, — подытоживает он шепотом, — Очень хорошо, просто восхитительно, — он подходит ближе, берет руку Чимина в свою и осторожно целует, смотря в его глаза, — У тебя золотые руки, милый. Ты быстро учишься, — хвалит он его и осторожно съезжает в обрыв. — Я старался, — смущенно отзывается Чимин, и прячет револьвер в кобуру, — Ты мне это уже говорил, — хихикает он. — Поймали кого-нибудь с Намджуном? — Юнги касается чужого брюха ногой, переворачивая парня и оглядывая его, а затем, поддев носом черных кожаных ботфорт его подбородок, задирает его голову, осматривая его шею. — Мы с Намджуном? Ну, он сказал мне, что надо быть тихим и стрелять, если вижу светящиеся глаза, или услышу шорох в траве. Ну, я услышал, испугался, завизжал, зажмурился и подстрелил красивенького лисенка — он возле машины лежит, — а потом, я подумал, что людей я боюсь не так сильно, как лисиных шорохов в траве, и Намджун разрешил идти к тебе. — Хороший экземпляр. Я, конечно, хотел покараулить его подольше, но он был довольно нервным и не сидел на месте, — Юнги вытаскивает из-за пазухи дротик, снимает с него насадку и, прицелившись, бросает в чужое бедро. Он кивает на него, а затем поднимает взгляд на Пака, — Это дротик с запахом, который очень хорошо чуют вампиры — если поднапряжешься, то тоже почувствуешь, он пахнет ванилью, — и который отпугивает диких животных и птиц, чтобы они не полакомились нашей добычей раньше нас. Идем со мной дальше, я хочу найти кого-нибудь еще. Чимин наблюдает, как Юнги отгораживает свою будущую еду от других возможных претендентов, продолжает смущаться, позволяя своим щекам порозоветь, и зачесывает волосы за ушко, радуясь тому, что Юнги им доволен. — Пойдем, — соглашается омега, подбегая к Мину и взяв его ладошкой за мизинец. — Пойдем, — Юнги помогает Чимину заправить его волосы за его ухо, но на самом деле это просто очередной повод дотронуться до лица омеги. — А у вас с Сокджином эти дротики разные? — решает поинтересоваться тот. — Наши с Сокджином? Да, разные. Мои зеленые и пахнут ванилью, а у него лиловые и пахнут вишней. Ну, точнее, для нас они пахнут вишней, предполагаю, что для животных они пахнут отвратительно, — он хмыкает, — А мы надолго приехали? — Думаю, где-то часа на полтора, — отвечает Юнги, чуть задумавшись, — У нас после этого будет небольшое барбекю, это входит в эти полтора часа. — Я бы предложил вам свою помощь в приготовлении, но боюсь, что ни человека, ни лис, я еще не готовил, — хмыкает Пак. Юнги идет вдоль оврага, доходя до плавного выхода из него, который перетекал в сильно застланную туманом поляну с прилеском. Он оглядывается, щурясь, а затем медленно продвигается вперед, аккуратными шагами переступая через хрустящие опавшие с деревьев листья. Чимин следует за альфой, не отпуская его руки. Он внимательно смотрит под ноги, стараясь наступать в чужие следы, чтобы не шуметь. — Слышишь? — Мин замирает, прикладывая к губам палец, — Это голоса. Они приближаются сюда. В их случае сбиваться в стаи очень опрометчиво, однако их это успокаивает, и они думают, что в команде они выберутся отсюда, — Юнги щурится, — Они не знают, что не выберутся. Поэтому и бегают. — Я их понимаю, — пожимает плечами Пак, — Они оказались ночью на холоде, в тумане, и им сказали, чтобы бежали, пока живы. Иногда кажется, что в группе ты способен на большее. Мин ведет Пака вперед, прячась с ним за один из кустов. Он присаживается на корточки и усаживает младшего на свое колено, берясь за его предплечья руками. Чимин усаживается на чужие колени и пытается разглядеть людей через бинокль, врученный Сокджином. — Хочешь выстрелить из арбалета или будешь стрелять из своего револьвера? — шепотом спрашивает Мин и кивает, — Они там, впереди, идут сюда. Я знаю, тут туман, но тебе достаточно стрельнуть туда вперед, когда они приблизятся, чтобы напугать их. Только не попадай в них — стреляй в одного либо на поражение, либо мимо, иначе мы обескровим их, а нам этого не нужно. — Хорошо, я понял, — кивает Пак, — Я буду стрелять из револьвера, — омега вытаскивает из кобуры оружие и максимально тихо снимает куртку, чтобы она не шуршала, и отдает старшему. Он слегка опирается руками на кустовые ветки и прицеливается в сторону идущих людей, — Любимый, отвернись, твоя красота мешает мне нацелиться, а твои глазки могут их напугать. К этому времени из тумана показываются несколько человек, и Пак целится в голову одного из них и, глубоко вдохнув, на выдохе дважды выстреливает, наблюдая за тем, как жертва замертво падает на землю, заставляя остальных закричать и разбежаться. — Можешь открывать, — тихо усмехается он, — Отдай мне, пожалуйста, курточку. Холодно очень. — Иногда стадное чувство обманчиво, — хмыкает Юнги, наблюдая за тем, как один из людей падает замертво, — И иногда лучше работать одному, ведь ты сам себя не подведешь. Если слепо довериться кому-то только из-за охватившего страха и паники, — Юнги подмечает двух убежавших обратно людей, — Можно получить пулю в лоб. Юнги обвивает руками талию Чимина и целует его шею мягко, наблюдая за лежащим буквально в метре от них человеком. — Умница, — шепчет он тихо, оставляя пару поцелуев за чужим ухом. Он встает с земли, накидывая на плечи Чимина его куртку, — Я бы отдал тебе свой шарф, но боюсь, что ты можешь зацепиться шарфом за одну из веток и тебя постигнет печальная судьба Айседоры Дункан. — Юнги, — тихо хихикает Чимин, целуя Мина в щеку, — Я только что подстрелил двух людей, а ты меня обжимаешь и называешь умницей. И не стыдно тебе? Мин обходит куст и втыкает в чужое бедро зеленый дротик, берется за лицо убитого и крутит его голову, оглядывая внимательно. Он берет Пака за руку, закинув арбалет на плечо, вышагивает дальше в лес. Он чувствовал, как было холодно, а по мере углубление в рощу туман становился гуще и ледянее. — Видел, куда они убежали? — интересуется Мин, — Кажется, куда-то туда, да? — он кивает в сторону и направляется туда. — Именно туда они и убежали, — подтверждает Пак, вышагивая вслед за альфой в нужном им направлении. — Убьем их, или хочешь чуть побаловаться? Можем загипнотизировать их, — предлагает Юнги, — Или слегка испугать, чтобы они расплакались. Как думаешь? — он сжимает руку Чимина в своей. — А что можно как-то поразвлекаться? — омега предвкушенно улыбается, стараясь не запрыгать и захлопать в ладоши, — Как хорошо, что в данной ситуации на меня правило «с едой не играют» не распространяется. Я хочу поделать всякие прикольные штуки, ты угадал. Видимо, Намджун знал, о чем говорил, когда желал мне повеселиться. — Конечно можно поразвлечься. Для этого и нужна охота, чтобы развлекаться, — объясняет Юнги с усмешкой, — Смотрел когда-нибудь хорроры? Можем устроить им один, — он задумчиво мычит, — Итак, компания старых друзей отправилась в поход, все рассказывали друг другу страшные истории в ночь полнолуния, в шутку решили вызвать Дьявола, но что-то пошло не так и их начал преследовать старый лесной демон, который желал убить всех до единого за то, что те осквернили его лес своим присутствием. Что же будут делать наши главные герои? — Ну, по всем законам хорроров, наверное, кричать, — отвечает Чимин, и прислушивается к звукам, доносящимся из леса. — Боже, спасите нас! Есть здесь кто? — доносится откуда-то сбоку и сопровождается звенящим эхом. Так и происходит, из леса слышатся крики о помощи. Юнги заводит Чимина глубже в лес, продолжая свою увлекательную интерпретацию классического ужастика в реальной жизни с собой в роли главного антагониста и наблюдающим, посмеивающимся Чимином. — Во-первых, они будут звать на помощь. Они не знают, что у злого лесного демона отличный слух и он сможет вычислить их, — Юнги прижимает Чимина к одному из деревьев и прижимается сам, давая ему послушать, откуда доносятся голоса, — Когда они поймут, что звать на помощь здесь некого, они начнут молиться. Может, нам повезет и один из них отстанет, потому что сядет и будет вымаливать у, — Юнги тычет пальцем в небо, — Прощения за все грехи и просить, чтобы его пощадили. Опрометчиво отставать от своих друзей в темном лесу холодной ночью, когда за тобой охотится злобный демон, верно? — Очень опрометчиво, — наигранно цокает Пак и качает головой в знак неодобрения, — Но что же дальше? — Дальше происходит, — Юнги делает несколько шагов вперед и, прицелившись, стреляет в одну из сухих веток на дереве, заставляя ту упасть на землю с оглушающим шорохом, — Бам. Скример. У нашего верующего истерика, но кто уж его услышит, когда его друзья побежали вперед, м? Главные герои спорят между собой: стоит ли им вернуться за верующим, или он был обузой для них? Они решают пойти дальше, оставив его в одиночестве. На этом моменте зрители должны осуждать главных героев, — намекает Юнги, — «Как же можно было оставить своего друга?» — Ах, какие же они пидарасы, — вздыхает Чимин и прикрывает себе рот, пытаясь не рассмеяться от того, какие у них с Юнги, однако, изощренные методы убийства — даже свой сценарий есть и закадровый голос, хоть кино снимай. — На самом деле, это режиссерский замысел, и этот друг появится в самом конце фильма. Все будут думать, как он выжил, а потом окажется, что в него вселился демон. — Вау, — отзывается младший, — Хороший поворот сюжета, одобряю, мне нравится. Юнги указывает на сидящего на небольшой опушке, освещенной лунным светом, парня, который, оперевшись на камень и сложив руки, упорно молится, дрожа от страха. Мин осторожными шажками подбирается к нему сзади, дергая Чимина за собой, а затем наставляет на него арбалет, заставляя повернуться. — Зрители напуганы — не может же один из главных героев умереть так просто, верно? Он обязательно должен сыграть свою роль в сюжете, — Юнги присаживается и проводит по щеке заплаканного парня, утешая его, — Ну, тише, все хорошо. Мы очень хотим помочь тебе. Правда, Чимин? — Чимин согласно кивает, когда к нему обращаются для правдоподобности своих слов, но конечно Пак врет, и он уверен, что парень об этом явно догадывается — кто будет помогать, приставляя арбалет к голове? — вряд-ли честные спасатели, — Мы всего лишь, — он проводит пальцами по лбу парня, отбрасывая прилипшие волосы, — Хотим тебе помочь. Успокойся, тебя никто не тронет. Слушай меня, все в порядке, все просто чудесно, — заговаривает его Юнги, а когда тот кивает, расплывается в улыбке, — Теперь, когда один из главных героев в плену у демона и под гипнозом, демон может сделать с ним что угодно. Что предлагаешь? — Юнги встает в полный рост, разглядывая лицо парня, а затем переводя взгляд красных глаз на Пака, — Сказать ему, чтобы пошел и сказал своим друзьям, чтобы те вскрыли себе глотки? Или, может, заставить его перестрелять их всех по одному? Или вежливо попросить его сказать своим знакомым, чтобы те набрали как можно больше народу, чтобы потому перестрелять их всех разом, м? Что думаешь? Какой поворот примет сюжет? — Думаю, если главный герой сам всех поубивает, то это будет не очень эпично, да и к тому же, куда денется главный герой? Я считаю, что стоит собрать всех и отвести их в одно место, где главный герой вскроет себе глотку, и в кадре эффектно появятся демон и его просто потрясающе-охуительно-прекрасно-невъебенно красивый муж, и они всех перестреляют. Как тебе такой поворот сюжета? — Значит, он идет к своим друзьям, просит их найти больше народу, они идут на поляну, там он берет охотничий нож и, — говоря это, Юнги вкладывает в руки парня нож, который достал с ремня, — Очень осторожно, чтобы не повредить сонную артерию, он распарывает себе глотку от уха до уха, пока остальные кричат от страха. Я правильно тебя понял, душа моя? — уточняет Юнги, проводя ладонью по щеке жертвы, — Все хорошо, смотри на меня. Ступай. Юнги помогает парню подняться, а затем тот, помотав головой, направляется в сторону, в которую ушли его новые знакомые, пока Мин машет ему рукой, произнося тихое «скоро встретимся». — Итак, демон вселился в нашего главного героя, но никто из его друзей еще не знает об этом, — обобщает Юнги, ускоряя шаг и проходя вглубь чащи за парнем, — Сейчас его друзья увидят его — они не успели далеко уйти, ведь они додумались до того, что бегать бесполезно, и лучше тихо передвигаться маленькими шажками, озираясь по сторонам — демон ведь коварный, может напасть с любой стороны. Итак, друзья видят его, — Юнги кивает вперед, где между высокими густыми елями несколько людей восхищенно вздыхают, начиная расспрашивать парня, что с ним случилось. — Как ты? Все в порядке? — интересуется одна из женщина, хватаясь за плечо знакомого. — Он отвечает, да, я в порядке, — парень повторяет слова Юнги, — А его друзья удивляются… — Что у тебя с голосом? — спрашивает кто-то из них, заставляя Мина нагло усмехнуться. — Простыл, пока был в лесу, тут прохладно. Нам нужно выбираться, признается он. Что ж, доверие восстановлено, но они до сих пор напряжены. Стреляй — спусти всю обойму. Стреляй так, чтобы они услышали и испугались, — Юнги кивает Чимину, чтобы тот выстрелил. — Любовь моя, это просто потрясающий хоррор, — тихо смеется Чимин, — Самый лучший в моей жизни, — признается он, и, вынув патроны, делает четыре холостых выстрела в воздух. — Бам-бам-бам-бам. Второй скример. Они напуганы до чертиков, а теперь пора сказать им, друзья, нам пора убираться! Я видел свет где-то в той стороне, говорит он. И в этот момент перед ними может появиться просто потрясающий, невероятно красивый, чарующий муж демона и сказать, что это он стрелял и он еле отстрелялся от демона, ведь тот уже близко. Он рассказывает им чуть информации о демоне, ведь знание успокаивает людей, но точно не спасает. Они думают, что если знают о демоне, то смогут его победить. Муж демона говорит, что знает, как выбраться из леса на дорогу, где они смогут словить машину и выбраться, но он поведет их в тупик. Как думаешь, мужу демона стоит появиться? — Думаю, после такого чудесного описания, мужу демона просто грех не появиться, — омега быстро чмокает губы Юнги и выходит из-за дерева, — Отыграю лучше, чем актеры «Ла Скала»! Чимин чуть взъерошивает свои волосы, чтобы выглядеть так, будто действительно сейчас сражался за свою жизнь, вращается пару раз вокруг своей оси, чтобы выглядеть максимально сбитым с ног, и выбегает к людям. — Я нашел вас! — радостно выдыхает он, обнимая первого попавшегося под руку человека, — Я… Я думал, что остался один. Я шел по лесу, и он неожиданно выпрыгнул на меня из-за кустов. Я еле отстрелялся на какое-то время. — Кто он? Кто это был? — взволнованно спрашивают несколько «друзей главного героя» в один голос. — Дьявол! — уверенно заявляет Пак, — Рога черные, хвост, как у змеи, но с кожаным кончиком, будто стрела, крылья страшные, как у огромной летучей мыши. Нам срочно надо бежать! Я знаю, где дорога! Я был в этом лесу на пикнике множество раз. — Ты уверен? — обнадеженно спрашивают у него. — Абсолютно, — заявляет омега, — Еще, нам надо быть очень тихими. Он выскочил на меня, когда я наступил на маленькую веточку, и она хрустнула у меня под ногами, так что следите, куда наступаете. Сейчас я поранил его, и он очень слаб. У нас есть время, чтобы скрыться. Чимин ведет всю «группу друзей» через лес обратно в поле, где они только что были с Юнги, по пути собирая еще двух человек. Он постоянно убеждает их, что они почти пришли, и дорогу не видно из-за тумана, выводя их в центр поля, параллельно перезаряжая револьвер «на всякий случай», и улыбается, подходя к Мину, появляющемуся из тумана, целует его в губы, пока вся группа сначала ошарашенно стоит, а затем, повернувшись обратно в попытке убежать, начинает визжать, наблюдая за тем, как «главный герой» перерезает себе глотку. — Привет-привет, — здоровается Юнги, растягивая губы в улыбке, — Я надеюсь, вы не думали убежать, мои прелестные? Нет, у нас на вас были планы, — Юнги прицеливается и стреляет в двух убегающих людей, попадая стрелами им в спины. Он оставляет двух оставшихся людей на Чимина, а затем идет вперед, приближаясь к поваленным им людям. Он наклоняется над одним из них, а тот стреляет прямо ему в плечо. — Изыди! — взревает парень, пятясь назад, а Юнги, мотнув плечом, прижимает ногой чужую шею к земле, наваливаясь на жертву всем весом и вынимая из-за пазухи револьвер. Он выстреливает в его лоб все пять патронов, которые в нем были и пялится на него, будто ожидая, что тот после пяти пуль в черепе очнется. Он вытирает свои ботфорты платком, заткнутым прежде за ремень, от брызнувшей крови и, вдохнув запах с платка, кривится. — Первая отрицательная, — раздраженно выдает и отходит к другому «пострадавшему», не удосужившись воткнуть в этого парня дротик. — Неожиданно, правда? — ухмыляется Чимин, приближаясь к оставшимся на него двум жертвам. Даже тут стадное чувство осталось с ними, и они побежали вдвоем, — Как опрометчиво. Чимин чуть останавливается и берет прицел на голову одного из бегущих и после выстрела тот тут же валится на землю замертво, а во второго приходится выстрелить дважды, так как Пак забыл учесть, что при удалении объекта цель сбивается, от чего он лишь проехался первой пулей по макушке, оставив еле заметный порез. Закончив с двумя, включая того, что по приказу осторожно перерезал себе горло, Юнги находит Чимина, убирая всю свою демоническую «атрибутику» и заткнув арбалет за спину. — Мы отлично справились, — заявляет Юнги, протягивая Чимину пару дротиков, — Иди ко мне, детка, я тебя поцелую за твои старания. Все Оскары и Грэмми мира твои, сокровище, я клянусь. — Согласен, — усмехается Чимин, перехватывая дротики и втыкая их в бедра трупов. Он запрыгивает на Юнги, обвивая руками и ногами, нежно и тягуче целуя, — Мои Оскары за актерскую игру, а твои за режессуру, — хихикает он оторвавшись. — Я еще много чего умею режиссировать, поверь, — тихо отзывается Юнги. Сатана, да не будь Чимин таким уставшим он бы прямо сейчас запихнул его в машину и довел пальцами до головокружительного оргазма, но ему жаль Пака, он и так в последнее время мало спит, да и пятый оргазм за день будет уже чересчур. — Пойдем искать хенов? Или нам надо дотащить их всех до машины теперь? Я не унесу. Насколько я помню школьный курс биологии, при смерти артериальное давление пропадает, из-за чего усиливается атмосферное давление на труп, и он становится тяжелее в несколько раз, — Чимин встает на ноги и берет Юнги за руку. — А чего их искать? Они уже развели костер, — Юнги кивает вдаль, где сквозь туман слабо поблескивал желтый огонек. Он осматривает трупы и усмехается — они хорошо поработали и заслужили хорошо поесть, — Слышишь, волки воют? Оборотни тоже выходили на охоту. Надеюсь, Джин не переубивает их. — Заткните пасть! — доносится со стороны мерцающего огонька, заставляя Юнги вздохнуть с тяжелым «Джин». — Так пойдем к ним, раз они уже вернулись, чего мы стоим! — Чимин тащит Мина за руку в сторону еле различимого огонька. Они доходят до машины, где в раскладных креслах сидят Джин и Намджун — оба потягивают кровь из больших стаканов. — Ну, привет, охотнички, — здоровается старший омега, щуря лисьи мерцающие янтарные глаза, — Как поживаете? — Присаживайтесь, — Намджун раскладывает два стула, предлагая сесть друзьям, — Юнги, свежая кровь, еще горячая. Налить тебе? А тебе чего налить, Чимин? — Спасибо, хен, но я еще не допил свой глинтвейн, — усмехается младший омега, подходя к машине, и забирает крышку-кружку с капота, усаживаясь в кресло, — Главное попросил налить и забыл выпить, — он выпивает его почти залпом. — Конечно, налить, я жутко голодный, — отзывается Мин, валясь на кресло и, сняв с себя арбалет, ставит его рядом со стулом, — Сколько наловили? — Двух лисиц и пять зайцев, — Намджун протягивает Юнги большой стакан с кровью, которую тот принимается тут же пить жадными глотками. — Четверых, — Сокджин усмехается, — Включая того, которого Намджун уже обработал. А вы? Столько шуму навели, вся округа слышала. Что вы там творили? Неужели так долго одного несчастного ловили? Пак берет одно из раскладных кресел, планируя снова присесть к Джину, предполагая, что Юнги вновь будет курить — он не то что был против, но запах его напрягал. — Кстати поймали не мало, — замечает Чимин, — Я подстрелил лисенка — Намджун подтвердит — и, — он загибает пальцы пересчитывая, — Четыре человека. Юнги заставил одного перерезать себе глотку, — начинает он, увидев, что Мин занят питьем крови, — И еще двоих застрелил — ну, это то, что я видел. Думаю для первого раза не плохо, даже больше чем у тебя выходит, Сокджин-и. Юнги придумал интересную штуку: я втирался в доверие сначала к одному, потом к целой группе. Одного убил сам, а вторых пообещал вывести, а в итоге мы с Юнги их разделили и подстрелили, да дорогой? — Да, любовь моя, — подтверждает Юнги, заставив Сокджина разочарованно ударить кулаком по подлокотнику стула, — Не расстраивайся, Джин, в следующий раз возьмёшь Чимина к себе в команду. — Чимин у нас прирожденный стрелок, — гордо замечает Намджун, будто Чимин его собственный сын, — Повезло тебе, Юнги. Может, в следующий раз возьмёшь его на спортивную охоту? — Да ну ее, — отмахивается Мин, — Как я уже говорил, для меня суть не в скорости и количестве, а в полученном удовольствии. Мы с Чимином подстрелили нескольких в этот раз только потому, что это было весело, — он допивает кровь, растекаясь по стулу более менее расслабленно, — Что мы сегодня едим? — Пару ребрышек и бедра, — отзывается Джин, — Я бы предложил взять кого-нибудь только пойманного, но, боюсь, на его разделку и очистку уйдет время, а я уже голодный, так что предлагаю сейчас воспользоваться тем мясом, которое я успел замариновать. — Отличная идея! — соглашается Намджун. — Лялька, поможешь мне насадить мясо на шампуры? — прихватив свой стакан и бутылку вина, встает с кресла, отряхиваясь, Джин. — Э-э, — тянет Чимин, — Нет. Давай-ка ты сам, — похлопывает он Джина по плечу, направляясь к машине, — Сокджин-и, хватит пить, если ты забыл, я тебя напомню. Ты беременный. Это вредно для твоей ляльки. — Мгм, обязательно, — кивает Джин, — Вот приеду в Лондон и брошу. И Юнги заставлю бросить курить — я не буду дышать его противным дымом от табака. — Ему и без того давно пора бросить, — намекает Намджун с искренней заботой. — Тоже мне, нашлись две мамочки, — фыркает Юнги, закуривая, — Своему спиногрызу будете указывать, что делать. Джин закатывает глаза и достает из термосумки два прозрачных пластиковых ведра и шампуры, начиная нанизывать кусочки мяса на них. Чимин открывает багажник и тот, к его счастью, оказывается пустым. Он пробирается в салон и откидывает назад задние сиденья, упав вместе с ними, с криками «даже не смейте предлагать мне свою помощь». Младший омега застилает свою импровизированную лежанку одним из пледов, включая в багажнике небольшие фонарики, а вторым пледом укрывается сам, довольно болтая ногами, просит налить ему глинтвейна и говорит о том, что если вдруг такое случится, что кто-то замерзнет, то может забраться к нему в плед. — Ты после нашего отъезда продолжишь в стрипбаре работать? Или у тебя есть какие-нибудь другие варианты? — интересуется Сокджин, протягивая несколько шампуров Намджуну, — Уверен, ты там в своем баре пизже всех, так что они потеряют своего лучшего танцора, если ты уйдёшь. И, да, кстати, хочешь завтра закатить какую-нибудь прощальную бухаловку? Чимин выбирается из своего убежища, чтобы налить себе глинтвейна с бурчащим «вот вроде супербыстрые, а как попросишь, так фиг вас дождешься», и возвращается обратно, аккуратно укладываясь, пытаясь не разлить напиток. — Планирую продолжить работать там же, но, — он поднимает маленький указательный пальчик вверх, — С еще одной подработкой. Юнги сказал, что в баре Амелии за сто миллилитров моей крови можно отдать целое состояние. Я не говорю, что буду отдавать свою кровь литрами, но, может, буду приходить разик-два в неделю, а потом закидываться гематогенками, — он делает небольшой глоток и наслаждается теплым глинтвейном, — Сокджин, пока ты беременный — никаких бухаловок. Завтра, если Юнги не против, приходите к нам на чай часам к пяти — в Лондоне же в пять чай пьют, верно? — я обещаю, что вам понравится. И, Юнги, на самом деле, тебе правда не помешает бросить, — намекает Чимин, — Рядом с тобой иногда дышать невозможно. Поверь мне, я с тобой больше остальных времени провожу. — Еще один, — Юнги закатывает глаза, откидывает голову и выпускает табачный дым в воздух, — Вам нечем больше заняться? У меня же не будет рака легких, в чем ваша проблема? — В чем наша проблема? Да от тебя несет, как от табачного завода! — аргументирует Джин, всплескивая руками, — От тебя люди шарахаются! — Сатана, Джин, я еле отучил его курить трубку, — отмахивается Намджун. — Так давай переведем его теперь на никотиновые пластыри! Или на электронные сигареты, — предлагает старший омега, — На вейп, в конце концов. Пусть лучше пахнет миксом из фруктов, чем табаком. Намджун укладывает несколько шампуров на барбекю, и с тех сразу же капают в огонь капли маринада и жира. — Лично я не за рак легких волнуюсь, — бубнит Чимин, — Во-первых, от тебя правда пахнет как от табачного завода, а, во-вторых, есть такая штука как импотенция. — У него и так на девушек уже не встает, — вклинивается Сокджин. — Вот видишь! Юнги, тебе срочно надо бросить курить, ну, или хотя бы уменьшить количество выкуренных сигарет в день, — твердо заявляет младший омега. — Сокджин, чья бы корова мычала, — Юнги дергает бровью, — Это не я ходил к врачу, потому что у меня течка из-за алкоголя не приходила два месяца. — Это запрещенный прием, — злобно предупреждает Джин. — А вот и нет. Ну, раз уж мы на наши привычки перешли, то, может, ты бросишь пить? — Мин щурится, — Переходи на пиво. Или, может, вообще бросай? То, что от меня «воняет», меня не напрягает, а вот твоему спиногрызу, я уверен, не хочется родиться с пятью руками. — Вампиры не могут быть инвалидами, — важно аргументирует Джин. — Да? А ты хочешь проверить? — язвительно уточняет Юнги. — Да, кстати, идея идти работать в бар Амелии очень крутая, — вспоминает старший Ким, переводя тему, — Вампиры действительно много отдадут за твою кровь. Только нужно быть аккуратным. И, да, мы обязательно придем к вам на чай. Верно, Джин-и? — Да, мы обязательно придем! — соглашается младший Ким и улыбается, — Тем более, что ты говоришь, что нам обязательно должно понравиться. — Ой, вам точно понравится. Особенно Джину должно — он из вас самый эмоциональный — я вчера все утро вам сюрприз делал, и, Сокджин, только посмей сейчас залезть в мою голову и узнать, что я делал, я из тебя барбекю сделаю! — обещает Чимин. Чимин ворочается на своей лежанке в багажнике, пытаясь улечься поудобнее, но все его попытки тщетны. — Никто из присутствующих здесь вампиров не хочет полежать со мной, пока жарится мясо? — обнадеженно спрашивает Пак, оглядывая своих хенов, а на его предложение Юнги, потушив сигарету, с Джином подходят к машине, злобно пялясь друг на друга. — Я первый подошел, — объясняет Джин, — Я буду с ним лежать. — Я хочу полежать с ним больше тебя, — отвечает Мин, хмурясь. — От тебя табаком несет на три версты! Ты Чимина одним только запахом отравишь! — злится Джин. — Я его муж, — важно заявляет Мин. — Чимин, — Ким склоняется над младшим омегой, — Я или он? Чимин никак не ожидал, что на его предложение откликнутся сразу двое, причем с таким рвением, будто уже вот вот подерутся за место рядом с ним. — Стоп, то есть я еще и решать должен? — возмущается Пак, смотря на старших, которые не отходят, — Я… Эм… Джин прости… Чимин чуть виновато смотрит на Кима и раскрывает руки, предлагая забраться туда Юнги. — Ты же знаешь, он обидится или разозлится, — объясняет младший омега мысленно. — А мне похуй, — заявляет Джин, — Я был первым, — Джин невозмутимо ложится рядом по другую сторону, закидывая ногу на Пака. Чимин с улыбкой обнимает Юнги, прижимая к себе, и целует в висок, прикрывая глаза, так как собирался еще немного поспать, когда сзади бесцеремонно укладывается Сокджин, закидывая на него ногу. Пак лишь хмыкает, не собираясь больше никак реагировать — ну что с него взять? Обычное поведение Сокджина и Юнги. Снова начинают, как сказала когда-то Амелия, «собачиться». — Съеби, — шикает Юнги, — Это мой муж. Иди обнимайся со своим. — Нет, я хочу с твоим, — отзывается Джин, — Он и мой друг тоже, ясно? Сам уйди! Я был первым, — он толкает Юнги в плечо, получая ответный толчок. — Чимин мой, — выдает Юнги, обвивая руками младшего омегу, — Мой, ясно? — Ты меня заебал. Он не вещь! Он общий! — аргументирует важно Сокджин, пиная Юнги. — Я сказал мой, — протестует Мин, — Я и не говорил, что он вещь. Он мой человек. Не дай Сатана он будет общим. — Свали отсюда, собственник хренов, — Джин хватается за чужие волосы, оттягивая Юнги от Чимина. — Ну, не ссорьтесь вы, пожалуйста, — лениво отвечает Чимин, но, открыв глаза, сползает чуть вниз, чтобы его не задели чужие препирательства. — Сам свали, — Юнги хватается за плечи Сокджина, оттягивая его от себя. Он останавливает его, хватая за запястья, когда тот замахивается на него кулаками. Он выбирается из багажника, отряхиваясь, — Идите вы. Он отходит от машины, присаживаясь рядом с Намджуном и закуривает, пялясь на огонь. — Я же сказал тебе, что не нужно этого делать, — разочарованно выдыхает Чимин, обращаясь к Киму. Он маленькими шажочками — из-за плотно обмотанного пледа — подходит к Юнги и плюхается к нему в кресло, зарываясь в одеяле. Вид на костер Юнги затмевает Чимин, плюхающий меж его ног. Мин перекладывает сигарету в руку, укладывая подбородок на плечико Чимина. Он нежно целует его за ухом, укладывая щеку на свою руку, вздыхает. — Юнги-ши, не злись на него, пожалуйста, — просит он, поднимая голову вверх и чуть прокашливаясь от попавшего в нос запаха табака, — И на меня, пожалуйста, тоже. Хочешь я полежу тут с тобой? — Я люблю тебя, — тихо говорит он, продолжая непрерывно смотреть на трещащий костер и пляшущие языки пламени, — Очень сильно, любовь моя. Но тебе стоит пойти полежать с Джином — ласково говорит он, — Ты устал. Не уверен, что тебе хватило твоего трехчасового сна в машине. Тем более, от меня пахнет табаком. — Я все еще могу учуять небольшой привкус черники в твоем запахе, — хихикает Чимин, поджимая ноги и пытаясь укрыть их пледом. Мин поглаживает Чимина по волосам и кивает на машину, предлагая Паку отправиться обратно. — В ней теплее. Беги, малыш, — он еще раз оставляет холодный поцелуй на шее Чимина, — Я разбужу тебя, когда мясо будет готово, ты ведь наверняка голодный, ты бегал со мной по лесу, а глинтвейн тебя надолго не спасет. И, — Юнги откидывается на спинку стула, пялясь на Джина вверх ногами, — Джин, будь так добр, достань, пожалуйста, Его Величеству одеяло из своего багажника и укрой его. Плед наверняка не спасает его, здесь довольно холодно ночью. — Да, секунду, — отзывается Ким, вставая из багажника и направляясь к своей машине. Он достает оттуда большое пуховое одеяло и кивает Чимину на багажник, предлагая лечь обратно. Чимин поднимается с кресла, чуть не запутавшись в пледе, обходит его с другой стороны и вешает плед на спинку. Он снимает куртку и отдает ее обратно Юнги, заверяя, что в ней спать ужасно неудобно, а затем бежит к машине, предварительно чмокнув Юнги в лоб. — Придворный советник Ким Сокджин, — важно обращается Пак к старшему омеге, выпрямив спину. — Да, Ваше Величество, я внимательно я вас слушаю, — Джин кланяется Чимину, сгибаясь почти пополам, пока он говорит. — Я, используя свою власть, принадлежащую мне по праву, приказываю вам обернуть меня в это пуховое одеяло и уложить туда, — он тыкает пальчиком на лежанку в багажнике, перехватив плед одной рукой, — Так же залялить и заобнимать. Приказ привести к исполнению немедленно. Сокджин заворачивает Пака в одеяло, пока тот довольно хихикает, и, аккуратно уложив его на сидения, подтыкает края одеяла под Чимина и довольно улыбается, ложась рядом. — Приказ исполнен, Ваше Величество, — тихо говорит он, обвивая младшего руками. Он прижимает его к себе и целует в лоб нежно, заглядывая Чимину в глаза и вздыхая. — Впредь я запрещаю тебе называть меня «Ваше Величество», — заявляет Пак, еще раз усмехнувшись, — Отныне для тебя я «Его Величество Лялька», — Чимин пытается еще плотнее придвинуться к Джину — что поделать, он слишком тактильный. — Прости Юнги. Не злись на него. Ему иногда просто нужно внимание, — почти шепчет Джин накручивает на палец один из локонов Пака, — Он жаден до внимания, как бы он это не отрицал. Ему просто сложно понять, что ты не можешь быть с ним круглые сутки. — Я не злюсь на него, Сокджин-и, это он сейчас, наверное, злится на тебя — за то, что ты не дал ему со мной полежать, — либо на нас всех — за то, что ругались на него, что он курит. Сокджин-и, а когда ты первый раз попробовал человеческое мясо, тебе понравилось? — спрашивает Чимин, зевая, и тут же засыпает, не дослушав ответ, прижавшись к подбородку Кима лбом.

***

Чимин открывает глаза и лениво оглядывается, почувствовав себя в теплом помещении. — Доброе утро, милый, — улыбается он, притянув губы Юнги к себе для поцелуя. Пак обнимает старшего за шею, заставляя повалиться на кровать и аккуратно забирается на него сверху, стараясь сделать это максимально незаметно. Разорвав поцелуй, омега резко придавливаеи Мина к кровати, всем весом наваливаясь на его плечи, — А теперь, дорогой, — он облизывает свои губы, — Я тебя съем. Ты ночью не разбудил меня, зная, что я голодный, и не дал мне поесть человеческого мяса. Поэтому сейчас я съем твое не совсем человеческое. Омега припадает к чужой шее, одну руку вплетая в Миновские темные волосы, и оттягивает их, заставляя его откинуть голову и предоставить больше доступа к своей шее. Чимин оставляет на ней несколько нежных поцелуев и слабо, исключительно ради шутки, прихватывает зубами бледную кожу. — Оу, так сразу? — усмехается Юнги. — Мм, да, — отзывается Чимин, чуть подумав, — Вот так сразу, — подтверждает он, продолжая старательно выцеловывать чужую шею, стараясь не упустить ни миллиметра. Мин обвивает талию Пака руками, обнимая, улыбается, когда омега расставляет поцелуи на его шее, а затем легонько прикусывает. Юнги гладит его спине, притягивает к себе и целует в щеку, а затем нежно, почти щекотно щипает кожу на чужом боку, заставляя омегу захихикать, плюхнуться на кровать рядом с ним, а затем и засмеяться еще громче. — Я знал, что ты захочешь попробовать, — усмехается он, — Я взял тебе пару кусочков. Можешь сделать себе бутербродик с ними или съесть просто так, с чаем. Получилось, кстати, очень вкусно. Если погреешь в микроволновке или на сковороде, то будет словно только что с костра. Но сначала, — он чмокает Чимина в лоб, откинув его челку, — Иди умойся и почисти свои зубки. У принцев должна быть сладкая и блистательная улыбка, а ты ведь у нас принц, верно? — Верно, — хихикает Чимин и поднимается с кровати, направляясь в ванную, — На самом деле, — признается омега, выглянув из-за двери, — Я не ем мясо на завтрак. Но можно сделать бутербродики, взять их в универ и погреть в микроволновке, чтобы было вкуснее, что думаешь? А сейчас, я выйду из ванной и сварю себе кашу. — Хорошо, тогда поедим на обеде, — соглашается Юнги. Он направляется на кухню и занимается готовкой завтрака — варит Паку кашу в небольшой кастрюльке, больше похожей на очень большую кружку, кипятит чайник, чтобы заварить ему горячий чай с молоком, и режет абрикосы, чтобы добавить их в кашу. Он еле держится, чтобы не закурить — он открывает форточку, ведь на кухне еще с момента, как он встал слегка попахивало табаком. Юнги-то все равно, но если Чимин терпит табак в рутине, то есть с запахом дыма в носу он точно откажется. Чимин довольно быстро чистит зубы и решает помыть голову. Он подкрашивает глаза перед зеркалом и, зачесав мокрые волосы назад и повязав полотенце на бедра, выходит из ванной, сразу направляясь ну кухню, где альфа уже готовил ему кашу. — Любовь моя, я же сказал, что сам сварю себе кашу, — шепчет он, обняв Мина сзади за талию и уложив свой подбородок ему на плечо, — Ты мог еще подольше поваляться в кровати. — Я не хочу валяться в кровати, я хочу немного поухаживать за тобой, — отзывается Юнги ласково, улыбаясь, пока помешивает кашу деревянной ложкой, — Я уеду, а ты еще сто раз сам себе кашу сваришь, правильно ведь? — он поворачивает голову, целуя омегу в щечку. — Правильно, конечно, — хмыкает Чимин, — Но когда ты вернешься ко мне из Лондона, у тебя будет, надеюсь, ну, лет пятьдесят, чтобы за мной поухаживать. Именно поэтому я мог и сам сварить себе кашу. — Я собрал тебе обед, кстати, — он кивает на маленькую коробочку, стоящую на краю столешницы, — Там бутерброды и нарезанные овощи, чтобы ты не травился едой из столовой. Во всяком случае, не в мою смену. — Ты преувеличиваешь, — хмыкает младший, чуть отодвигая коробку с едой от края, чтобы она не упала, — Там не настолько отвратительно готовят. Не как дома, конечно, но супчик вчера был вполне сносным. Юнги укладывает ложку в раковину, выключая на сенсорной плите огонь и поворачиваясь к Чимину, нежно целуя его губы. Он наливает в кружку чай, разбавляя его молоком, и накладывает в плошку кашу, выставляя все это на стол. Чимин же после этого быстро убегает в комнату, чтобы надеть хотя бы белье и не сидеть за столом в одном полотенце, и, захватив телефон, усаживается на свое место. — Все готово, малыш. Можешь садиться кушать, — Мин садится напротив омеги, откидываясь на спинку стула, — Приятного аппетита, любовь моя. — Юнги, пахнет просто чудесно, — шепчет тот, вдыхая носом запах свежесваренной каши с абрикосами, — Спасибо тебе большое, — омега приступает к еде, иногда поглядывая на старшего, который с улыбкой смотрит на то, как он кушает. — Пожалуйста, любовь моя. На здоровье. Я чувствую, что не смогу перестать ухаживать за тобой и через пятьдесят лет, — признается Юнги, — И, знаешь, нет, я не преувеличиваю. Я, конечно, не лучше всех разбираюсь в человеческой еде, но то, что подают в университетской столовой, просто отвратительно, — он откидывается на стуле и подкладывает руки под голову, — Надо бы уже вложиться в этот универ. Вроде столько тех, кто на коммерции, а денег даже на ремонт нет. Поганейшее местечко. Юнги отворачивается, пялится в окно, не моргая, хотя чувствует, будто бы должен. Он не хочет уезжать, что таить? Он хочет навечно остаться с Чимином пусть и в этой гнусной, но квартирке, хочет ходить с ним за руку по университету, чувственно целовать в коридорах, ходить с ним на свидания, он хочет простого человеческого быть рядом. Смотреть за тем, как Чимин сопит во сне, как вздымается его грудь, пока он дышит, как он смеется, злится и смущается. Он просто хочет остаться с Чимином и не ехать ни в какой Лондон. Лондон ведь ему даром не сдался — он дождливый, пасмурный и гнетущий, хотя, он уверен, если бы он ехал туда с Чимином, то это были бы самые радостные и светлые дни в его жизни. — Знаешь, я хотел спросить… Тебе может показаться странным, но… Можешь, пожалуйста, оставить на мне побольше укусов, прям вот здесь? — Чимин чертит пальчиком на коже своеобразный треугольник от ключиц до солнечного сплетения, — Я хочу рубашку надеть легенькую, чтоб видно было. — Это не странно, — откликается Мин, пожимая плечами, — По-моему, будет выглядеть очень даже красиво. Только доешь сначала, а потом обязательно займемся раскраской твоей груди. Приходи в спальню, как доешь, — он встает со стула и, проходя мимо Чимина, целует его макушку и ворошит его волосы. — Хорошо, любимый, — отзывается Чимин, продолжая есть кашу. Он вроде хотел написать Сан Хё во сколько заедет за тортом, но отвлекся на мысли о том, как Юнги сейчас займется его «разукраской». У омеги в голове сразу вспоминаются обрывки моментов, когда Юнги его кусал, и как ему от этого было хорошо, и через время он с красными щеками понимает, что ему тесно в мокром белье. — Черт, — шепотом выругивается он, — Надо научиться держать мысли в порядке, — ставит он себе цель, заканчивая с завтраком, и идет мыть посуду. Чимин на всякий случай протирает столешницу от попавших на нее капель воды, чтобы не осталось пятен и маленькими шагами направляется в спальню, где обнаруживает читающего Мина. Он быстренько подбегает к нему, седлая его бедра. — Милый, тут такое дело… — смущенно начинает он, медленно потираясь о чужой пах, — Как-то так вышло, что я хочу тебя прямо сейчас. — Детка, — Юнги откладывает книгу, обводя руками талию омеги и прижимая его к себе, — Нам придется немного опоздать на первую пару, если ты хочешь, чтобы я помог. Ты ведь не против, верно? — Юнги наклоняет Пака к себе, нежно касаясь губами его шеи, начиная свое «грязное дело» — легонько прикусывает его кожу. — Я не против, — подтверждает Пак, — Я никогда не против прогулять пары, особенно ради того, чтобы Вы доставили мне удовольствие. Ради такого я готов забрать документы из университета и жить на Ваши деньги всю жизнь, — заверяет он, не прекращая своих действий. Мин медленно толкается бедрами вверх, проезжаясь вставшим членом меж чужих ягодиц сквозь два слоя ткани. Он буквально чувствует возбуждение Пака сквозь слой ткани его боксеров. Юнги ведет одной из рук по груди и животу Чимина, укладывая руку на его возбуждение и начиная сжимать его в пальцах, ощутимо массируя. — Детка, ты такой влажный, — довольно шепчет Юнги в чужое ушко, — О чем ты думал, сидя на кухне? Неужели ты возбудился от мыслей о том, что я буду кусать тебя? Какой ты чувствительный. У тебя такая хорошая фантазия, маленький мой, очень похвально, — Юнги прижимает к себе омегу вплотную, наконец, стягивает с него белье. — Да, я думал о том, как вы будете меня кусать, — хнычет он от все еще явного недостатка контакта с чужим обнаженным телом, — Но, честно, даже подумать не мог, что возбужусь. Оно как-то само произошло, я клянусь. Чимин продолжает активно двигать бедрами, оперевшись руками на чужую татуированную грудь, и чуть слышно усмехается, — чтобы Мин не говорил, он сам возбудился не хуже омеги, от нескольких лишь его движений, слов, и, возможно, если он вдыхал воздух, от сладкого запаха естественной смазки. Мин осторожно проскальзывает пальцами в чужой рот, давя на язык, пока принимается оставлять видные, болезненно-багровые засосы, но он не зализывает их, он наоборот кусает кожу, царапает верхними клыками, пока проталкивает пальцы в чужой рот, укладывая их по сторонам от языка и давя на чужие слюнные железы ради того, чтобы Чимин лучше смочил его пальцы слюной — ему слишком лень было тянуться за смазкой. — Скажи мне, малыш, чего ты хочешь, чтобы я сделал с тобой, — Мин улыбается, прикусывая один из чужих сосков, — Как ты хочешь, чтобы я довел тебя до оргазма? — Без порки, не очень грубо, и, по возможности, как можно быстрее, — отвечает Чимин, выпуская пальцы изо рта, — Пока, из того, что пришло мне в голову, я могу Вас обскакать, пока вы будете дрочить мне своим хвостом и оставлять на мне укусы, пальцами играясь с моими сосками. Вы не против? — Не грубо и быстро, — повторяет Юнги, будто бы смакуя чужую просьбу, — Хорошо, детка, я тебя понял. Юнги разглядывает свои пальцы, по которым стекает чужая слюна, а затем берется за чужое горло свободной рукой, поддевая его, пока проскальзывает внутрь омеги двумя пальцами, на скорую руку растягивая его. Чимин громко ахает, почувствовав чужую руку на горле — у него даже появляется идея, когда-нибудь попросить Юнги сжать его горло настолько, чтобы критически не хватало воздуха, но об этом не сейчас. Он жмурится от неожиданности, почувствовав в себе сразу два пальца, но не протестует, так как сам просил сделать все побыстрее. Юнги грубо кусается, сжимает чужую выступающую ключицу меж зубов, загоняя их вокруг кости и прокусывая почти насквозь, заставляя омегу громко застонать от болезненно-приятных ощущений. — Мой маленький хорошенький мальчик, — тихо шепчет Юнги в чужое ухо и обводит черным прохладным хвостом бедро Пака. Он с толикой грубости растягивает омегу, пока скользит тонким кожаным хвостом по его члену, обвив его в несколько колец. — Да-а, я очень хороший, — тянет Чимин, прикрыв глаза с подрагивающими ресницами, — Прошу, хвалите меня больше, мне нравится слышать, как Вам нравятся мои действия и я. Он загоняет в Чимина пальцы по костяшки и разводит их, касаясь аккуратно пальцами комка нервов внутри него, на что тот отзывается громким «папочка», давит на одно из плеч, насаживая на свои пальцы. — Умница, малыш. Ты очень хорошо принимаешь мои пальцы. Что насчет того, чтобы я быстро добавил третий, а потом ты объездишь меня в таком темпе, в котором тебе нравится? — Юнги добавляет третий палец, трахая омегу всеми тремя, — Сначала ты сядешь на мой член, детка, а уже потом я буду ласкать твои прелестные соски, договорились? — Договорились! — громко отзывается омега и раскрывает пухлые губы в немом крике от удовольствия. Юнги спускается поцелуями и укусами ниже от ключиц к груди, дразняще обводя ореолы сосков языком и мягко — пока что — прикусывает. Чимин чуть приподнимается и стягивает чужие спортивки, пару раз проводя рукой по возбужденному члену. Он резко хватается за Миновское запястье, убирая его пальцы из себя и одним движением насаживается до основания. — Черт, да, — мычит он, закусив губу. Пак несколько раз крутит бедрами, все еще не приподнимаясь, и жадно вдыхает воздух, получая наслаждение от своих действий. Он вновь берет упор о чужую грудь и начинает активно подниматься и опускаться до основания, сжимая татуированную кожу под пальцами. Омега ускоряет свои движения с большей амалитудой, заставляя по всей комнате разноситься громкие звуки шлепков, — Пожалуйста, скажите мне, какой я красивый, я же знаю, что нравлюсь Вам таким, похвалите меня, прошу. — Вот, умничка, — Юнги оглаживает ребра Пака, — Вот так, детка, ты такой большой молодец. Ты так хорошо смотришься на моем члене. Иди ко мне, — Юнги притягивает Пака к себе, вплетая пальцы в волосы на его затылке. Он нежно целует губы, — Ты мой самый красивый, чудесный и прелестный мальчик. Самый прекрасный на свете, — он покрывает поцелуями шею Чимина, ищет на ней свободную здоровую кожу и оставляет на ней многослойный засос, несколько раз подряд впиваясь в одно и то же место, чтобы метка проявилась быстрее, — Восхитительный и потрясающий. Юнги стискивает меж пальцами чужие соски, вдавливает их большими пальцами и настойчиво массирует, разглядывая лицо Пака. Он смотрит на него с искренней любовью и чувством восхищения. — Давай, любимый, присаживайся глубже. Я хочу почувствовать, как ты сжимаешься вокруг моего узла от удовольствия, — Юнги давит на его бедра, насаживая на себя, а затем, облизнув пальцы, возвращается к соскам, разглаживая их скользкими мокрыми пальцами, — Ты для меня всегда самый красивый, любимый. Ты всегда для меня мой любимый, прекрасный, превосходный принц. Особенно сейчас, когда ты такой звонкий, открытый и возбужденный. Чимин тихо хнычет от удовольствия, когда старший целует его и расставляет отметины на шее, которые вряд ли пройдут даже через месяц. Он откидывается назад, упираясь руками в чужие бедра и начинает приподниматься и опускаться, держась лишь руками, пытаясь вновь найти нужный угол, чтобы чужой член вновь проехался по крайне чувствительному месту. — Папочка, прошу, не забывайте про хвост, — еле выговаривает он, кивая на кожанный хвост, спокойно покоящийся на его члене, — Так хорошо, папочка, спасибо вам огромное, — бормочет омега от пальцев старшего на его сосках. Омега наконец находит идеальное для себя положение, усевшись вертикально. Он подцепляет свои ягодицы пальцами и чуть оттягивает их в стороны. Чимин оглядывается через плечо, наблюдая за своими действиями, и быстро и резко опускается. — Я не посмел бы забывать про хвост, любимый, — убеждает Юнги, — Твой чудный член нуждается в особом внимании от меня, верно? Верно, детка. — Папочка, Ваш член ощущается так чертовски потрясающе, — заверяет омега, вновь опустившись и совершая круговые движения тазом, — Пожалуйста, можно я кончу? Прошу, доведите меня своим хвостом до потрясающего сладкого оргазма, чтобы я запачкал вашу грудь. Хвост Мина, обернутый в несколько колец вокруг возбужденного члена Пака, двигается вверх-вниз и сжимается, кончик давит на уретру омеги, заставляя предэяккулят стекать по хвосту на торс Юнги. Мин решает слегка помочь своему омеге и, продолжая ласкать пальцами его соски, впивается пальцами в его ребра и двигает бедрами, поддаваясь навстречу движениям омеги. Он знал, под каким углом нужно вбиваться в младшего, чтобы у того искры из глаз сыпались от удовольствия, и это он и делает — быстрыми движениями толкается в Пака, задевая чужую чувствительную набухшую простату. — Да, папочка, пожалуйста, именно вот так, — стонет Чимин. Он уже не выдерживает, чувствует каждый толчок Юнги, как он каждый раз попадает по простате, как он играется с его членом своим хвостом, переминает соски, Пак ждет одного лишь разрешения… — Кончи на мою грудь малыш, излейся, покажи мне, что у тебя для меня есть. …после которого, закусив губу, изливается на чужой торс. — Юнги! — он широко распахивает глаза и вдыхает ртом воздух, отходя от оргазма. — Умница, вот так, детка, — Юнги хвалит младшего, не прекращает толчков, пока не почувствует, что Чимин полностью закончил. Он толкается в него еще несколько раз, изливаясь глубоко в омегу, — Хороший мальчик, — простанывает он в чужое ухо, притягивая Пака к себе. Он целует его шею, аккуратно выходя из него, проводит пальцами меж его ягодиц, собирая вытекающую сперму и размазывая ее по бедрам омеги, — Скажи мне, что говорят тому, кто доводит тебя до очень хорошего оргазма? Что нужно сказать? — Спасибо-спасибо-спасибо, — шепчет старшему на ухо, целуя в щеку. — Пожалуйста, любимый. Как ты? Все хорошо? — отзывается он. — Все хорошо, — улыбается омега, скатываясь с чужой груди на кровать, — Я люблю тебя. Юнги целует Чимина в ответ, когда тот целует в щеку, нежно касается его губ своими, пока слушает благодарности от него. — Я тоже тебя люблю. Очень сильно. Но теперь нам нужно сходить в душ, — замечает Юнги, усмехаясь, — Мы оба с тобой ужасно грязные. Но чтобы не пропустить и вторую пару, в этот раз мы пойдем в разные ванные комнаты, — он улыбается, стискивая Пака в объятиях. — Знаешь, я хотел предложить тебе тоже самое, — смеется младший, оставляя еще один поцелуй на щеке Юнги и поднимаясь с кровати, и направляется в ванную, прихватив полотенце, которое всего несколько минут назад оставил на комоде. — Рад, что наши мнения совпали, — Юнги улыбается, ждет, пока Чимин скроется за дверью, а затем и сам направляется в ванную. Чимин быстро ополаскивается и застывает перед зеркалом, рассматривая свою кожу на шее и груди, усыпанную укусами и болезненными. Со стороны, наверное, выглядело пугающе и крайне больно, но омега считал это чем-то милым, их своеобразным проявлением любви. Пак выходит из ванной на удивление раньше Мина, идет к шкафу, чтобы одеться. Он надевает — скорее всего чужую — легкую полупрозрачную рубашку, не застегивая верхние четыре пуговицы, и классические брюки со стрелками, подпоясанные ремнем, и ждет старшего в коридоре. — Не думал, что ты настолько увлечешься засосами, — усмехается Пак, обуваясь, когда к нему выходит Юнги, — Но думаю теперь, моя шея выглядит просто потрясающе. Поедем на пары? — спрашивает он, протягивая руку. Юнги стоит напротив зеркала, застегивая свои брюки, поправляя большемерящую оверсайз толстовку, а затем, растрепав волосы, выходит в коридор к Паку. — Извиняться не буду. Тем более, что ты сам попросил. К тому же, — Юнги поправляет ворот рубашки омеги, — Выглядит просто чудесно, — он улыбается и целует омегу в щечку, — Впрочем, как и всегда. Я думаю, ты ослепишь всех своей красотой, когда мы придем в университет. Особенно Хосока. И преподавателей. Поехали, я уже написал Хину, он ждет внизу.