when you and i collide, you bring me to life

— Да, Господин, я хочу! Мне очень нравится Ваша идея! — Чимин ползет рукой по торсу старшего омеги, укладывая ладонь на его задницу, обтянутую уже насквозь мокрыми брюками, — Сокджин-и, ты уже такой мокрый, — довольно замечает Чимин, сжимая пальцами, а затем подхватывая одним край брюк и белья, стягивая вниз медленно, — Тебе наверняка жутко неудобно, давай я помогу тебе. Сейчас мой любимый Господин меня растянет, я улягусь ему на грудь, а ты залезешь на меня, и я так хорошо вылижу твою сладкую задницу своим языком, что тебе захочется кричать от удовольствия. — Отлично, малыш, я рад, что ты не сопротивляешься. Ты так течешь, сладкий, это так хорошо, — Юнги накрывает его рот ладонью и растягивает чужие тугие стенки с громким чавканьем, — Слышишь? Вот так сильно ты возбужден. Ты такая грязная возбужденная шлюшка, — Юнги еще раз ударяет трижды по чужой ягодице, — Вот так, любимый. Просто умница. Помоги Сокджину раздеться, он такой же мокрый, как и ты. Я успел снять с тебя твое прекрасное черное кружево, пока ты не потек, но вот Сокджин — нет. Так что, давай, помоги ему. Чимин свешивает с его плеча свою голову, откидывая назад, и чуть поворачивает ее в бок, чтобы влажно целовать его за острым ушком. Он рычит от удовольствия, но не забывает, что они тут все-таки не одни, а поэтому тянет свои руки к Сокджину, подманивая к себе, отрывается от кожи Мина и поворачивает голову в его сторону. — Иди ко мне, мой мальчик, я хочу вылизать твою сладкую красивую задницу, — улыбается младший омега и помогает старшему на него усесться, поддерживая за бедра и уже довольно облизываясь. Когда Сокджин и Намджун раздеты полностью, Юнги укладывает Чимина на свою грудь, пощипывает его сосок одной рукой, пока второй ласкает его член. Он хотел раздеться, но Намджун остановил его, сказав, что он будет затягивать его галстук, чтобы сделать его горло уже, а поэтому Юнги остаётся одетым, а брюки свои расстегивает и приспускает только тогда, когда укладывает на себя мужа. Он выпускает из белья и брюк возбужденный член, истекающий смазкой, проезжается по бедру младшего омеги, пока влажно целует его шею и чуть прикусывает кожу. Сокджин усаживается на грудь Чимина, перехватывает его член и проводит длинным языком вдоль ствола. Он заглатывает ровно в тот момент, когда Юнги, потеревшись членом о бедро мужа, входит в него вместе, с узлом, придерживая за бедра, пока тот громко вскрикивает от удовольствия. — Умница, хорошая шлюшка, — шепотом хвалит Юнги младшего, — Ты так хорошо принимаешь меня. Сейчас я очень глубоко и грубо буду тебя трахать, а ты не отвлекайся и удели внимание Сокджину, — Юнги же откидывает голову, позволяя Намджуну, на одну руку наматавшему его галстук, толкнуться в его горло. — Молодец, Юнги, очень хорошо. Расслабь горло, я хочу протолкнуться вместе с узлом, — Намджун сжимает под пальцами горло старшего Мина — смертный бы наверное уже задохнулся от недостатка кислорода, хорошо, что Юнги он был не нужен. Сокджин же дергает Чимина за волосы, двигая ближе к себе. — Ваше Величество, пожалуйста, вылижите меня, — просит он, жалобно хныча. Чимин чувствует себя просто за пределами этого мира, забывая обо всем, но из этого состояния его вырывают рывком за волосы. — Просто Чимин, — поправляет его он, после чего выпускает длинный язык быстро слизывая капельку смазки в складке кожи и быстро чмокает его туда же, — Прости, детка, я задумался. Чимин впивается ногтями в его ягодицы, кажется, прорывая кожу в нескольких местах, и раздвигает их в стороны, тут же резко притягивая к себе, насаживая тем самым Кима на свой язык. Он бесцеремонно проталкивается на всю длину сразу, скользит по стенкам вниз медленно, пытаясь найти простату, а затем очень сильно давит, что, кажется, не будь его язык таким мягким, он бы уже давно прорезал ему кожу изнутри. Чимин вновь опускается чуть ниже, надавливая на железу на входе, чтобы заставить вытечь гораздо больше смазки, довольно слизывает ее, наслаждаясь вкусом и снова проталкивает язык внутрь, в этот раз двигаясь не плавно, а буквально трахая Джина им, регулярно меняя угол наклона и скорость своих толчков, чтобы старший не мог привыкнуть и ему не становилось скучно. Джин в это время активно стонет, чувствуя, как Чимину пробирается языком все дальше и дальше, а затем вскидывает бедра и жмурится, сжимаясь, когда младший омега сильно давит на простату. Он не дрожит — откровенно трясется, чувствует, как Чимин распаливает его еще больше своими ласками, заставляя течь прямо на его язык — он уверен, пара капель смазки успела приземлиться на лицо младшему. Джин посылает очень сильные вибрации по его члену прямо от голосовых связок, мыча хнычаще в ответ на действия Чимина, берет член за щеку, массируя головку бархатной стенкой щеки, пока пытается отдышаться, но вместо этого вскрикивает, когда Чимин впивается ногтями в его ягодицы. — Чимин..! Больно! — жалуется Джин и скулит, посасывая головку его члена, пока Намджун максимально наклоняется к Чимину, почти нависая над его ухом. — Укуси его. Прямо за задницу, — просит Намджун, — Давай, Чимин-и, не стесняйся, я уверяю тебя, ему нравится. Эта поганая грязная сучка потечет только еще сильнее. Тебе рассказывали, как Юнги решил вспороть ему брюхо, а? — он отстраняется от рта Юнги, давая ему чуть передохнуть, — Расскажи ему. — Да, это правда. Он так довел меня однажды, что я полоснул ему по животу. От паха до ребер. И знаешь что? — Юнги тяжело дышит, усмехается прямо Чимину в ухо, — Он был мокрым, как течная сука, и кричал от наслаждения, когда я трахал его без растяжки. Ему нравится, когда с ним обращаются, как с маленькой шлюшкой. — Да-а, вот так, Чимин-и, посмотри, — Намджун вцепляется ногтями в поставленные недавно Чимином царапины, полосует до поясницы, оставляя кроваво черные полосы, заставляя Сокджина заскулить и прогнуться в пояснице, — Давай, не жалей его. Он хочет, чтобы с ним были грубым. Джин, ты хочешь, чтобы Чимин спустил тебе в горло? Ты проглотишь все, как послушная шлюшка? — Д-да, я проглочу все, — соглашается Джин, подмахивая бедрами и еле-еле потираясь головкой члена о грудь младшего омеги, пока он возвращается к ритмично заглатыванию его члена. — Укусить? — переспрашивает Чимин, надеясь, что он не ослышался, потому что кусаться во время секса любил просто до жути, — Запросто, только, пожалуйста, не называйте его поганой сукой, он очень хороший, — просит он и практически вгрызается в кожу старшего Кима, вводя под нее свои острые клыки и специально задерживаясь на подольше. Джин взвизгивает и протяжно кричит, когда его кусают - он боль до безумия любил, это ведь его единственная забава с тех пор, как он получил бессмертие, однако он был чувствительным, а значит и боль эту воспринимал слишком чувствительно. Когда Чимин отдаляется, чуть сжимает руками кожу по краям, чтобы выступило побольше крови, которую он тут же и слизывает. — Больно! Чимин, больно! — скулит Джин, дергаясь на теле младшего суддорожно. Ему было настолько больно, что аж приятно, у него глаза за орбиты закатывались от наслаждения, и он буквально чувствовал, что еще парочка таких укусов и он точно кончит. Не прикоснувшись к себе, просто от того, насколько Юнги, может, Намджун тоже частично, его к боли приучил — он ввел ее как дополнение к сексу, делал ему больно каждый раз, когда Джин чувствовал себя на седьмом кругу от удовольствия, а через пятнадцать лет его тело реагировало на Юнги с плеткой сильным возбуждением. Он научился извлекать из боли что-то необычное, какой-то отголосок удовольствия, который шоком с шипами прокатывался по его телу в момент, когда ему делали больно. Он знал, что это сделал с ним Юнги — не исключено, у него изначально могли быть мазохистские наклонности, но Юнги возвел их в такой потрясающий абсолют, что организм больше не воспринимал боль как угрозу — он знал, что его выпорют, знал, что исполосуют его тело хлыстом, но понимал, что он не боится, он понимал, что возбужден. Он не винит Юнги — он благодарит его, и он был на сто процентов уверен, что Юнги собирается сделать с Чимином тоже самое со временем — он и не заметит, как легкие покусывания и шлепки во время секса превратятся в то, что Юнги будет заставлять его вылизывать собственные туфли, пока будет бить его хлыстом. На это и расчет, что Чимин не поймет, когда от удовольствия останется лишь щепотка, а в красной комнате его будут унижать и бить до второй смерти, но от этого будет такое удовольствие, будто он действительно умер и воскрес. — Мы знаем, что тебе больно. На это и расчет, — объясняет Намджун с усмешкой. — Я знаю, милый, но Его Превосходительство сказал мне, что тебе нравится, когда к тебе относятся именно так, — отзывается младший омега, — Прости, но я не хочу его ослушаться. Ты очень хороший мальчик, — хвалит, поглаживая нежно по заднице, специально задевает свежие ранки от ногтей и зубов, — Джин-и, милый, а покажи мне, за что Юнги взял тебя своим советником? — намекает младший омега, ухмыляясь. — Не переживай, милый, ему нравится. Он любит, когда его унижают в постели. Очень любит, — Намджун хмыкает, бьет ладонью с размаха по той ягодице, на которой Чимином был оставлен укус, — Вот так, сучка. Умница. По щекам Сокджина катятся крупные слезы, он прикрывает глаза с дрожащими ресницами, усердно качает головой, пропуская чужой член в горло, которое уже порядком ссаднило. Юнги, дав перед этим им всем чуть передохнуть, вновь возобновляет свой темп, вгоняя член вместе с узлом в своего омегу. Он мажет пальцы в чьей-то смазке, чтобы было удобнее, начинает массировать соски Чимина. Чимин чуть выгибается в спине, простанывая, когда Юнги вновь вспоминает про его соски, хватается за бедра Сокджина, двигая их на себя, чтобы продолжить его вылизывать, так как они все немного отвлеклись. Он старается чуть подаваться бедрами вверх и чтобы Джин взял его член глубже, и чтобы получить еще немного трения внутри о член Юнги, который каждый раз "не жадничал" и входил в него вместе со своим узлом. Через какое-то время Чимин решает, что Джину, возможно, не очень удобно просто так тереться головкой своего члена об его грудь, так что решает чуть помочь. — Я кое-что придумал, — самодовольно ухмыляясь, произносит младший омега, отрываясь от вылизывания чужой задницы, — Кто первый кончит, тот везет меня в отпуск еще на две недели и обеспечивает мне секс, как только я пожелаю, — он нагло улыбается и в этот момент проталкивает свой язык на всю длину в Джина, немного поджимая его, и с силой давит на набухшую простату, пока рукой начинает активно водить по его члену, иногда играясь с головкой. Его тактика была максимально простой: он хотел в отпуск, не хотел кончить первым, чтобы остаться без него, и, возможно, хотел провести это время только наедине с Сокджином. — Чимин! Я сейчас кончу..! Чимин-а! — отзывается Джин, берет член в рот и изливается на чужую грудь, мыча от удовольствия. Он плотно-плотно смыкает губы на основании члена Мина, дрожит, пока Намджун похлопывает его по ранкам на коже. — Хорошая шлюшка. Просто отлично, а теперь доведи до оргазма Чимина, — указывает Намджун. Он опускает взгляд на Юнги, горло которого он с усердием трахал последние несколько минут — его кожа на шее отзывается маленькими голубыми пятнами, он уверен, горло Мина уже ссадинило, но он сам это предложил, так что, наверное, знал об этом. Чимин довольно ухмыляется, когда Сокджин изливается на его грудь, шлепает его по ягодице, после чего поглаживает, будто успокаивающе. — Хороший мальчик. Теперь мы знаем, кто отвезет меня в отпуск. Ты конччил первый. Чимин толкается бедрами вверх, будто заставляя его брать глубже, пока сам надавливает на железу у него около входа, чтобы позволить себе слизать у него еще сладкой смазки, воспринимая это как свою награду, за то, что довел его до оргазма своими руками и языком. — Блять, Джин, я..! Я уже почти..! Бля-я-ять! — он кончает старшему в горло с громким стоном и расслабляется в растекающемся по телу приятном чувстве оргазма, — Иди ко мне, моя умничка, я тебя поцелую, — подзывает он к себе Кима, похлопывая его по бедру, чтобы он развернулся, — Ты так старался, чтобы довести меня до оргазма, правда детка? Ах, Господин, вы бьете мне прямо по простате, спасибо, Господин! — прерывается он, а затем все же впивается в губы Джина поцелуем, но не напористым, чтобы тот сам мог целовать его так, как захочется. — Я умничка? — переспрашивает Джин, обнадеженно улыбаясь в поцелуй, — Тебе понравилось, м? Я старался. Конечно не лучший мой минет, но и не худший, — он не жадно, очень плавно и чувственно целует чужие влажные губы, измазанные в его же собственной смазке. — Да, зайка, мне понравилось, — улыбается Чимин и мягко сминает чужие губы, громко стонет в поцелуй, потому что, несмотря на то, что он уже кончил, Юнги продолжал вбиваться в его тело, пока руками мягко поглаживает старшего по спине. — Ваше Величество! Намджун с Джином переглядываются: вот бы это было адресовано Чимину. Юнги, конечно, зол меньше не будет, но если это зовут его, то катастрофы им точно не миновать. — Вам какого? — интересуется вежливо Намджун — по голосу звучит, как одна из гувернанток Джина, а потому он переводит взгляд на жениха, — Твоя? — Джин кивает. — Юнги. Его Величество Юнги, — объясняет девушка, — Это срочно. — Он занят, — пытается выкрутиться Намджун. — Но это очень срочно, — жалуется девушка, и советники в унисон вздыхают, пока Юнги выпускает изо рта чужой член и снимает с себя омег. — Как думаешь, случилось что-то очень важное? Мы же, вероятно, можем продолжить пока без него? — интересуется младший омега, укладываясь на Джина и проводя пальчиком по его щеке задумчиво, после чего вновь льнет к его губам, мягко целуя, пока ведет руками по его торсу, укладывая руки ему на грудь, чтобы размять ему соски большими пальцами. Юнги поднимается с постели, оставив Чимина на попечение старших, захватывает револьвер и распахивает дверь. Он не был высокого роста, как Джин, или крупного спортивного телосложения, как Намджун, но когда она нависал над кем-то, будучи в ярости, становилось действительно страшно. — А я очень занят, — цедит он, нависая над девочкой, которая изо всех пыталась не пялится на его член, — Нет, куда ты взгляд отводишь? Смотри сюда, — он указывает дулом револьвера вниз, — Я возбужден, как сволочь, уже минут десять, и если я прямо сейчас не кончу, то точно убью кого-нибудь. Ты хочешь сдохнуть?— он рыкает, наставляя на девочку пистолет, упирая дуло прямо ей под челюсть, и та мотает головой, — Вот и чудно. Объясни тому, кому я очень срочно нужен, что я очень занят. Так уж вышло, что природа сделала меня альфой, и пока я не кончу, я буду зол, как цербер. А если не поймут, то я лично приду и разъясню им все пулей в лоб. Понятно? Он хлопает дверью перед носом девчонки, ложится обратно на кровать, утягивая за собой Чимина. — Вот же мелкая блядь, — выругивается он, одним движением входя в младшего Мина. Он сжимает его ребра под пальцами, откидыает голову с кровати, предлагая старшему советнику закончить начатое, пока он сам возобновляет жесткие толчки. — Я надеюсь, что вы не меня так оскорбляете, Господин? — тихо усмехается Чимин и уже сам тянется к своим соскам. Намджун кончает прямо в горло Юнги, отстранясь. Тот вытягивает язык, когда Ким упирает в него головку члена, водя по нему рукой, выжимая из себя остатки оргазма. — Блять, детка, я собираюсь кончить в тебя, — сообщает Юнги, впивается зубами в шею Чимина, полосует его грудь ногтями, входя вместе с узлом и кончая внутрь. Он тяжело дышит, пытаясь успокоиться, целует Чимина и Джина в щеки, пока Намджун целует его самого в лоб, заваливаясь к ним на кровать. — Как вы? Все хорошо? — заботливо спрашивает он, — Любовь моя, ты как? Я не сделал тебе слишком больно? И, Сатана, нет, любимый, я не про тебя. Я про ту мерзкую девчонку, — объясняет Юнги, мягко целует губы Чимина. — У меня все прекрасно, душа моя,— отзывается тот, устало дыша и принимая поцелуи, — Я больше никогда не пропущу ни одну оргию. Очень постараюсь, по крайней мере. Что от тебя хотели? Там что-то очень срочное? — Рад, что мы смогли показать тебе пример хорошей оргии, раз ты поменял свое мнение, — Намджун ласково улыбается. Джин обращается в мышку, что следом делает и Намджун, оборачивая в свои крылья омегу. — Ах, Намджун-и, это была просто чудесная оргия, — расслабленно выдыхает младший Мин, раскидываясь на кровати звездочкой, — Мне кажется, что у меня из нас всех было самое лучшее положение, я даже кончил дважды, в отличие от вас. — Так что от тебя хотели? — сонно интересуется Джин, — Реально что-то срочное? — Нет. Я решу это позже, — устало отзывается Юнги, оборачивается в мышку и освобождает место между собой и Джином, — Иди к нам, детка. — М-м, мы тебя залялим, — соглашается Джин со слабой улыбкой, — М-м, ты знаешь... Знаешь, как назвала Пуонг улыбку когда я ей улыбнулся? Клыклыбка, — он хихикает, прикрывая глаза, — Когда-нибудь у меня тоже будет дочка. — Обязательно будет, — подтверждает Намджун, чмокая жениха между ушек, — А тебе еще надо сначала свозить Чимина в отпуск. — М-м, ага, отпуск, — соглашается Джин, — Завтра обязательно выберем, куда хочешь поехать, ладно? Я сейчас жутко устал. Чимин, так же как и все, принимает обличие летучей мышки и на коготках карабкается к старшим, укладываясь на специально предоставленное ему местечко между Джином и Юнги, прячется в свои же крылья, чтобы было теплее, плюхается на бок, ожидая, что его будут лялить. — Как? Клыклыбка? — хихикает Чимин, — Пуонг иногда бывает такой смешной и милой. Думаю, нам всем очень повезло с ней, и что мои родители разрешают нам с ней нянчиться, — признается он, — Джин-и, у тебя будет прекрасная дочка, а насчет отпуска ты прав, завтра выберем, — соглашается он и жмется ближе к Кимам, утягивая за собой и Юнги, — Ты ведь знаешь, что с того момента, как ты скажешь нам, что беременный, мы тебя одного ни на шаг не отпустим никуда, правда? Лично я буду следить за тобой, твоим комфортом и комфортом твоего малышулькинса, чтобы вы оба чувствовали себя прекрасно. А потом мы с тобой будем ходить по магазинам, искать красивенькие колясочки... И кроватки... И игрушки, — он зевает, медленно погружаясь в сон, и начинает тихо мурлыкать. Юнги оборачивает Чимина своим крылом, прижимается к нему вплотную, фырчит довольно в мягкий затылок, прикрывая глаза. Чимин засыпает с теплой мыслью о детях, в основном о детях Сокджина, но, как только проваливается в сон окончательно, его мысли уходят чуточку в другое русло, отчего ему снится такой сон, что он сквозь него улыбается, ведь тот был поистине чудесным — что может быть лучше нежного, милого сна, в которой любой раз, когда омега опускает взгляд вниз, видит большой животик, который так и хочется погладить и почувствовать, как маленькие ножки пинаются в кожу? Что может быть лучше, чем Юнги, лежащий во сне рядом в кровати и рассказывающий увлекательные истории, прямо около этого самого животика, нежно поглаживая и целуя, просящего "загадочного животикового жителя" родиться уже поскорее, потому что родители уже ждут не дождутся встречи? Наверное, лучше может быть только такая же ситуация наяву, но до этого еще далеко.

***

Через некоторое время Юнги, как обычно, конечно же, поднимается раньше всех — он не решился будить Намджуна, Джина и Чимина, так что решил принять ванну, пока они досыпают, но по выходу он уже встречается с первыми двумя на входе в спальню, бросая им тихое "доброй ночи". Ему нравилось ездить на Мессы, потому что до встречи с Чимином он чувствовал хоть немного предвкушения именно от них — это было настоящим масштабным мероприятием, но при этом там можно было чувствовать себя максимально расслабленным, не нужно было наносить тонну макияжа, как на балы, можно было просто наслаждаться действом и атмосферой. Оскверненная церковь уже несколько десятков лет была его вторым домом, и Юнги максимально сильно хотел, чтобы и Чимину там понравилось. Он принял бы то, если бы Чимин отказался от религии — это в порядке вещей, но ему хотелось, чтобы он хотя бы попробовал прочувствовать настрой и погрузится в культуру. — Любовь моя, доброй ночи, — тихо говорит Юнги, склоняясь над постелью, в которой лежал спящий муж. Он присаживается на постель, чешет его между ушек и мягко целует между ними, — Просыпайся, если хочешь поехать с нами на Мессу, любимый. Ты ведь хотел поехать, верно, детка? Мне еще нужно намазать тебя кремом в ванной, а покушать мы можем в машине. Ты сможешь доспать часик, пока мы будем ехать до храма. Встаешь? — он вжимается носом в шерстку на шее и чмокает аккуратно, — Просыпайся, сокровище. — М-м, доброй ночи, родной, — отзывается Чимин, утыкаясь пятачком в кровать, где недавно лежал Юнги, от чего покрывало впитало его запах, — А Месса не может подождать нас, пока мы приедем, чтобы я чуть доспал в кроватке, а потом уже начаться, м? — Не думаю, любимый. Я бы рад ради тебя нарушить любую традицию, закон и ритуал, но помимо меня нас в Оскверненной церкви собирется под сотню других вампиров, так что не думаю, что им такое понравится. После Мессы ты можешь доспать, если будешь уставшим, ладно, любимый? Чимин все же поднимается на кровати, чуть недовольно и устало вздыхая, и оборачивается человеком, замечая одну немного смущающую деталь. — Блять, это что шутка такая? — раздраженно выдает он и суть качает пальцем свой уже вставший от чего-то член, убеждаясь, что ему не кажется, и у него действительно встал, — Да ну нет, у меня не вставал по утрам, не считая течки, лет с семнадцати, что за прикол? — омега валится на спину и проводит руками по лицу, будто это помогло бы ему как-то успокоиться, — Любимый, извини за просьбу, но... Ты не мог бы мне немного... Помочь... Пожалуйста? — неловко спрашивает он, разводя пальцы в стороны, чтобы увидеть Юнги через просветы. Юнги выжидающе ждет, пока Чимин встанет, а затем, когда тот обращается, опускает взгляд, замечая чужой вставший член — судя по словам Чимина, по утрам у него такое случалось редко. Везет ему. У Юнги в организме молодость и гормоны могут непонятно взыграть в любое утро, а поэтому он довольно часто находит себя возбужденным с самого утра, и до оргазма к нему лучше не доебываться, потому что из-за возбуждения он очень раздражительный, особенно если он в гоне. В гоне его вообще лучше не трогать, он злой. Всегда. Но только не для Чимина — для него он готов испечь торт, пожарить зефир и нежится в одеяле за просмотром фильма сколько угодно времени. — Не извиняйся, любовь моя, все в порядке, — утешает Юнги младшего, успокаивающе поглаживая по бедру и карабкаясь ближе к нему, — Конечно, давай я помогу тебе немного. — Спасибо, родной, я буду тебе очень признателен, — улыбается Чимин и расставляет ноги пошире, чтобы Юнги мог поудобнее устроиться, ведь, чем удобнее будет ему, тем лучше он сделает Чимину минет. Юнги наклоняется к чужому животу, покрывая его мягкими поцелуями, пока водит рукой по члену младшего, чтобы возбудить его еще чуть-чуть больше. Он обхватывает губами головку с успевшим выделиться небольшим количеством смазки, нежно давит на уретру кончиком языка, пока массирует основание его члена, выпускает длинный язык и проводит им по всей длине перед тем, как приступить к более серьезным действиям. Омега резко выдыхает, лишь почувствовав прикосновения на возбужденном органе и, несмотря на то что следка приподнялся, чтобы посмотреть на происходящее, тут же обрушивается обратно на кровать, откидывая голову назад. Понятно, за что Юнги дослужился до герцога — не будь он уже Принцем, Чимин бы уже повысил его в должности. — Не стесняйся просить меня о таком. Это буквально моя обязанность как твоего мужа — делать тебе приятно, — объясняет тот ласково, а затем погружает член на всю длину в горло, жмурится, ведь его немного ссаднило со вчерашнего, но не настолько сильно, чтобы был какой-то дискомфорт — Юнги однажды отсосал десяти людям подряд, он знает, что значит действительно больное горло, тем более у него есть его вечный друг — регенерация. — Ты преувеличиваешь, — смущается Чимин, —Твои обязанности как моего мужа это любить меня, уважать и поддерживать, а доставлять мне удовольствие это лично твое желание, которое мне, к слову, очень приятно, и я рад, что тебе нравится это делать, — ухмыляется он, — Детка, ты не против, если я... Я положу тебе руку на голову? Ты, вроде, говорил, что тебе это неприятно, но я, честно, не сделаю тебе ничего плохого, — обещает он и осторожно впутывает пальцы в темные волосы, легонько перебирая пальцами прядки, пока тихо мычит себе в губы — не дай Сатана сейчас кто-то войдет к ним, Чимин лично пошлет этого кого-то в далекую даль. — Нет, я не преувеличиваю, — отрицает Юнги, мотнув головой, — Это буквально моя обязанность, если я уважаю и люблю тебя. Тем более, я бы не отказался ни за что в жизни, — Юнги чуть припуганно смотрит на Чимина, тычется макушкой под его ладонь, позволяя погладить его по голове. Дрожь от этого действа, конечно, никуда не пропадала, но Юнги хотя бы чувствовал себя комфортно. Юнги придерживает рукой бедро Чимина несильно, начиная покачивать головой и ритмично насаживаться горлом на чужом член, пока свободной левой водит кулаком по основанию — это была одна из самых нечувствительных частей во время минета, но Юнги брал во всю длину лишь ради того, чтобы позволить мужу почувствовать бархатную стенку своего горла. — Милый, пожалуйста, убери ручку, — просит омега, — Я хочу трахнуть твое славное горлышко, ты не против? Я буду очень аккуратным. Он кивает, позволяя Чимину управлять процессом, прикрывая глаза и расслабляет горло, чтобы муж мог спокойно толкаться бедрами. Юнги иногда не понимал, почему у него до сих пор осталось непринятие и негативное отношение к поглаживаниям по голове, а потом вспомнил, что это его негодование активно поддерживал Намджун, когда они играли вместе. Говорят, чем спокойнее человек, тем страшнее он может быть в гневе, и Намджун был страшен. Он мог вытворять самые жестокие вещи, не моргнув глазом. Но его любимой забавой было хвалить, а потом бить. Он мог заставить сесть Юнги на колени, гладить его по голове, а потом влепить самую сильную пощечину, которая Юнги только доставалась, и обозвать его. И Юнги нравилось. Очень нравилось. Может, в нем откликалось что-то из детства, но он давно признался для себя, что ему нравится такое. Чимин сильнее стискивает пряди под пальцами, чтобы управлять головой мужа так, как ему захочется. Он фиксирует его голову и резко толкается вперед так, что Юнги упирается носом ему в лобок, гортанно простанывая. Омега начинает ритмично двигать бедрами, одновременно с этим приближая Юнги к себе за голову, делая ему тихие комплименты, о том какой он хороший чертенок, какие у него прекрасные губки и бархатное горлышко. — Ты ведь не против, если я кончу тебе в горло, любимый? — уточняет он, хотя на самом деле знал, что тот никогда ему в такой не откажет, — Ты можешь помычать в знак согласия, если ты не против. Юнги рычит утробно, передавая вибрации прямо на чужой член — Чимин толкался в близости к голосовым связкам, а поэтому наверняка очень хорошо их чувствовал. — Какой ты хороший, блять, Юнги-и-я, — стонет Чимин, продолжая насаживать мужа на свой член, чуть ускоряя темп, — Юнги, я так близко! Я так близко, Юнги! Юнги-и! — омега кончает с именем мужа на губах прямо тому в горло и устало дышит, даже не смотря на то, что может жить и без воздуха совсем. Альфа пару раз проводит языком вдоль всего ствола, а затем поднимается на вытянутых руках, вытирая носовым платком краешки губ. — Как ты, любимый? — интересуется он, наклоняясь к омеге и целуя его в щеку рядом с губами, — Чисти зубки, а как закончишь, позови меня, я принесу тебе мантию и крем, хорошо? Тот тянет к Юнги руки, чтобы обнять его за шею и целует в щечку. — Все прекрасно, спасибо большое, я побежал в ванную. Омега почти подскакивает с кровати и убегает в ванную в максимально хорошем настроении — он едет на свою первую Мессу и получил минетик от мужа, как только проснулся, еще бы ему не быть довольным. Убегает в ванную Чимин абсолютно голый, что его, в принципе, ни капли не смущает, а если и смутит кого-то другого, то это явно не его дело, — им все равно нужно ехать на Мессу, а на ней все обнажены, так что смысла в том, чтобы переодеваться по несколько раз, достаточно мало. Чимин чистит свои клыки и залезает в ванную, чтобы отмыть с себя все следы их вчерашней оргии, такие как застывшая на груди и заднице сперма и несколько капель смазки Сокджина и его собственной. Он негромко зовет Джиэ, так как видел, что та максимально стеснительно потупив взгляд в пол, пришла к ванной вслед за ним, и просит ее позвать Юнги из комнаты, чтобы тот пришел укутать его в полотенце и намазать вонючим кремом. Уже смущенная Джиэ, очевидно, увидевшая обнаженного Чимина, находит Юнги в спальне, но тот смущает ее еще больше тем, что ровно в тот момент, когда она вошла, он кончал на свою грудь. Да, немного неловко вышло. — Ой! Ваше Величество, там... Там, — запинается она, закрыв лицо ручками, колышется на месте, — Там Его Величество Вас... Вас... Звал. Он хочет, чтобы Вы... Вы... — Да, милая, я понял, — кивает Юнги, чуть отходя от оргазма, он вытирает кожу и руки салфетками, одевается и подходит к девочке, вставая прямо напротив нее, — Все хорошо. Чимин зовет меня, да? Я понял. Я сейчас приду к нему. А ты, — он аккуратно снимает руки с лица девочки и нежно чмокает их, поглаживая, — Не бойся меня, милая, я же не злодей. Хорошо? Не бойся меня, я не собираюсь делать тебе больно или что-то в этом духе. Здесь иногда будут появляться голые вампиры, и ты можешь заставать их просто обнаженными, за сексом или самоудовлетворением, я знаю, это смущающе, но ты привыкнешь. От того, что кто-то раздет, ничего не произойдет — тебя никто не наругает и с тобой ничего не случится. Тебя не будут трогать против твоей воли здесь, хорошо? Так что не пугайся так. Мне сказали мои гувернантки, что ты хотела покрасить волосы, — он улыбается, — Можешь покрасить. Я не имею власти над тобой, как тебе выглядеть, это только твое решение. Просто соблюдай дресс-код для слуг, а во всем остальном можешь экспериментировать. Я не буду против. Но обязательно покажись мне, когда покрасишься, ладно? Мне интересно увидеть это. — Хорошо, — девочка слабо кивает и давит смущенную улыбку, кланяется, складываясь почти пополам, — Спасибо, Ваше Величество! — Не за что, милая. Давай, ступай, уверен, у тебя еще много дел, — Юнги захватывает с собой подсвечник с длинной стройной свечой и жестяную баночку с кремом и направляется в ванную к мужу. Он стучится на всякий случай — его улыбало от воспоминания о том, что в первые дни после секса с Чимином, он все равно просил Юнги отворачиваться, когда переодевается, — Детка? Ты здесь? Я могу войти? — Любимый, это ты? Заходи, должно быть открыто, — отзывается Чимин, расчесывая свои волосы, стоя перед зеркалом, а затем сам довольно топает к мужу по теплому ванному коврику, — Я тебя заждался уже, — тихо хмыкает он, принимая из чужих рук свечу и поднимая локти, чтобы Юнги мог укутать его в полотенце, — Джиэ так долго шла к тебе или ты долго собирался? — шепчет он слегка хихикая. Юнги выключает свет, прикрывает дверь, вручает свечу Чимину и вынимает из шкафчика большое красное полотенце, кутает в него Чимина, хорошенько вытирает всего его и чмокает в щеки, останавливает его напротив зеркала, пока снимает крышку с жестяной банки. — Задери свою голову чуть-чуть, — просит шепотом Юнги, прижимаясь к Чимину сзади. Он чуть подталкивает подбородок мужа вверх, начинает втирать мазь в шею мужа, — Вот так. Умница. Ты у меня просто восхитительно красивый, ты знал? — это был риторический вопрос. Наверняка Чимин знал. Юнги повторял ему тысячи раз и готов прямо сейчас опять повторить, — Ты у меня просто потрясающий, — он вымазывает чужую кожу на ключицах тщательно, а затем переходит на грудь. Омега поднимает подбородок, наблюдая за старшим через зеркало, и иногда опускает взгляд на колышущееся пламя свечи. — Знаешь, иногда я думаю о том, что ты и дня не продержишься без того, чтобы не сделать мне ни одного комплимента, — опять же шепотом признается Чимин, ведь все еще помнил, что это все же ритуал и надо постараться соблюдать тишину. — Это чистая правда. Как я могу перестать делать тебе комплименты хотя бы на час, если ты у меня такой красивый? — интересуется Юнги с тихой усмешкой, — Мы в этот раз устроим оргию прямо в храме. Не придется никуда ехать. Хорошо, мальчик мой? Ты ведь поучаствуешь с нами, верно? — он целует его в скулу рядом с ухом. — Да, душа моя, я планировал остаться с вами в этот раз и поучаствовать, я, кажется, уже говорил вчера, что не собираюсь больше пропускать ни одну, — он решает не упустить свою маленькую возможность пошутить, — Если в этот раз ты все таки не решил замариновать меня. Юнги смеется — вот Чимин вспомнил, — и переходит рукой на торс мужа, оглаживая живот и низ живота. — Я рад, что ты решил остаться. Надеюсь, ты знаешь что тебя не принуждают участвовать в плане активных действий? Ты можешь просто посидеть, выпить и поглядеть на происходящее, можешь просто подрочить и все такое. Просто напоминаю на всякий случай, любимый, — он вымазывает мазью спину, а затем присаживается на колени, чтобы провести ладонью по его бедрам и икрам, разворачивает его, чтобы повторить то же самое на передней стороне его ног. Юнги поднимается в полный рост, берет со шкафа принесенную им же черную мантию, отложив мазь, накидывает ткань на плечи омеги, — Если я когда-нибудь решу замариновать тебя и съесть, то обязательно посоветуюсь с тобой, — усмехается он. — Ваще Величество, я польщен, что вам так важно мое мнение по поводу такого важного вопроса, — театрально отвечает Чимин, стараясь не рассмеяться. Юнги около минуты возится с застежкой на шее, расправляя капюшон сзади и ткань, чтобы та равномерно струилась вдоль чужого тела, а затем разворачивает мужа лицом к зеркалу, целуя его за ухом, — Прекрасный. Тебе так идут мантии, дорогой, они сидят на тебе, как влитые. Мне тоже нужно переодеться. Подождешь меня буквально пару минут? Чимин разглядывает мантию в зеркале довольный и поворачивается обратно к Юнги, опираясь на столешницу. — Да, конечно, одевайся. Будет странно, если ты один поедешь в костюме, когда все будут обнажены, — хмыкает он. Юнги расстегивает свою рубашку и брюки, стягивает и белье вместе с этим, откидывая в корзину для грязного белья. Он накидывает такую же черную мантию на свои плечи, быстро расправляется с кнопкой и поворачивается к Чимину, беря его руку в свою и нежно целуя. — Пойдем, милый, Хин уже ждет нас внизу. Я попросил захватить его пару гемаконов, чтобы мы перекусили в машине, — объясняет он и тушит свечу, взявшись за горящую нить пальцами. Он спускается с Чимином по лестнице на улицу — Юнги набирает полные легкие ночного влажного прохладного запаха, который он любил больше смерти. — Ваше Величество, — около машины стоит Хин, выряженный в такую же мантию, — Доброй ночи. Прекрасно выглядите. Вы готовы ехать? — Доброй ночи, — Юнги улыбается, — Спасибо, ты тоже неплохо выглядишь. Да, мы готовы, ты же захватил гемаконы, верно? — Конечно, Ваше Величество, — водитель нежно улыбается в ответ, открывая для Минов двери машины. Юнги пропускает Чимина вперед. — Доброй ночи, Хин, — здоровается омега и усаживается в машину, как обычно игнорируя то, что у машины сзади несколько дверей, присаживается рядом с Юнги, вновь переплетая с ним пальцы и укладывая голову ему на плечо. — Вау, Чес, доброй ночи? — Юнги наклоняет голову, высматривая на переднем сиденье девушку, пьющую кровь из термоса, в такой же черной мантии, — Чимин, знакомься, это Чес, жена Хина. — Ой, Ваше Величество, здрастье, доброй ночи, — девушка перевешивается через сиденье, протягивая омеге руку, — Меня зовут Франческа. Можно просто Чес. Можно Франчи. Я наконец вытащила этого негодяя на Мессу, — она тычет пальцем на Хина. — Давно пора, — кивает Юнги, улыбаясь и протягивая Чимину гемакон, — Сто лет его на Мессе не видел. Ты молодец. Девушка плюхается на сиденье довольно, когда ее муж заводит машину и та трогается с места. — Оу, приятно познакомиться, Чес, — улыбается омега, пожимая нежную руку, — Я Чимин, но, думаю, ты уже знаешь, — неловко усмехается он, почесывая затылок. Он забирает у мужа гемокон, проделывает в нем небольшое отверстие, надрывая за край, и желает самому себе приятного аппетита, наслаждаясь третьей отрицательной. — Конечно, я Вас знаю! Вас все знают, — он улыбается, смотря на Чимина через плечо, пока Юнги закуривает, — Вы же тут в клане местная знаменитость. — Ой, да ну тебе, я не такая уж и знаменитость, — отмахивается Чимин, — Я всего лишь соблазнил и влюбил в себя Принца Тьмы. Это было, м-м, не сложно, ведь я такой прекрасный, чудесный и красивый, верно, любовь моя? — смеется он, задирая голову назад и целуя Юнги в круглый носик, мило улыбаясь. — А про то, как Вы ловко завлекли Его Величество… "Всего лишь"? — переспрашивает Чес, — Вы знаете, сколько омег пытались его соблазнить? Да вы просто чудо! — восклицает она, отпивая кровь из своего пластикового стаканчика, пока Чимин слегка смущается и задумывается. — Так, то есть, как я понял, мы все вместе едем, верно? А Сокджин с Намджуном едут? — заинтересованно спрашивает Чимин, выпивая еще немного крови. — Сокджин и Намджун едут в другой машине, — Юнги кивает, затягиваясь, — Они бы не поместились в эту. — Ой, вы про советников, да? Бля, я тебе тысячу раз говорила, купи уже лимузин, — он испуганно прикрывает рот рукой, — Ой, извините, мне же можно материться, да? А то я ляпнула с дуру ума. — Можно-можно, — отмахивается Юнги с улыбкой, — Ты заболталась. Что с оргией? — Будет очень здорово, если мы там будем все вшестером, — отзывается Чимин, — Из всех вампиров я комфортнее всего чувствую себя с вами, а с Чес мы еще обязательно успеем познакомиться. Дорогая, ты была вчера на празднике? Как тебе торт и бал? Вы успели потанцевать вчера? Сокджин так вчера закружил меня, что мне приходилось смотреть ему прямо в глаза, пока я с ним разговаривал, а то я бы просто свалился. Оргия прошла хорошо? Мы вчера уснули вчетвером у нас в покоях, и забыли спуститься к вам потом. — Бля, да, все, черт меня подери, — она смеется в свою ладонь, ставит стакан с кровью в подставку, перекидывается через кресло, цепляясь за него руками. Она демонстрирует свои алебастровые ключицы, грудь и изящные плечи, покрытые веснушками, на которые спадали длинные черные волосы, а смотрела она на Чимина заинтересованным взглядом ярко-салатовых глаз, — Так вот... Бал был вчера был просто потрясающим! Я была там и так долго танцевала, что вернулась домой почти без ног, — она усмехается, — Во-первых, торт — это просто что-то! Я не очень люблю сладкое, но Хин-и упросил меня попробовать. Я не пожалела! А Его Превосходительство и правда хороший танцор. Он обычно дольше всех танцует. Странно, что он так рано с танцев вчера ушел... Но оргия прошла просто отлично! Все было очень мило и нежно. Жалко, что Вас там не было. Вы же останетесь с нами на оргию после Мессы? Все так ждут Вас там. Госпожа просто не умолкала, говоря о том, как хочет провести Мессу с Вами. А Вы хорошо отметили? Вам было хорошо на празднике? Юнги в это время отпивает кровь из гемакона, параллельно затягиваясь и поглаживая младшего по бедру через мантию. — Я очень рад, что тебе понравился бал, и, да, я тоже хорошо провел вечер, правда я "случайно", — Чимин делает воздушные кавычки, — Возбудил Сокджина, что он потек прямо во время танца, и убежал менять белье и брюки. Я, конечно, потом получил небольшое замечаньеце, что поступил неправильно, и пообещал возбуждать его только прямо перед оргией. Он, возможно, потанцевал бы еще немного, но мы с ним ушли распаковывать подарки и решили устроить себе, так скажем, "закрытую вечеринку" , ну, просто оргию, но в закрытом помещении, правда нам помешали. А вообще, получилось просто чудесно, Сокджин проспорил мне отпуск. Сегодня я тоже планирую остаться на оргию, я не собираюсь их больше пропускать. Знаешь, когда я раньше слышал слово оргия, будучи человеком, мне казалось что это адское порево, где в итоге кто-то обязательно умирает и все купаются в крови, злобно хихикая, начиная затрахивать кого-то другого, но, оказалось, что это такое потрясающее занятие! Один из наипрекраснейших опытов пробования чего-то нового в моей жизни! Омега разваливается на сиденьях, допивая кровь из гемакона и, извинившись, решает чуть вздремнуть, так как все еще чувствовал себя жутко усталым. — О, Хин, кстати, тоже был максимально против оргий, когда был человеком. У меня тогда была девушка — а сейчас прекрасная жена, кстати, — я его наверное раз двести уговаривала на тройничок. Он тоже говорил, что оргия это какая-то дичь. — Ну, уговорила же, — пожимает плечами Хин. — Совместными усилиями со своей женщиной! Так бы ты никогда не уговорился, — она улыбается, — Но я рада, что вы прекрасно провели вечер! Надеюсь, и эта оргия вам тоже понравится.

***

Через полтора или два часа машина паркуется в темном лесу — Чимин уже был здесь, когда их венчали в церкви, но Юнги не ждет от него того, что он вспомнит. — Просыпайся, любимый, мы приехали, — оповещает Юнги, мягко целуя Чимина в лоб, когда Хин и Чес обещают ждать их в церкви, — Все уже там. — Уже? — удивляется Чимин и почти подскакивает на месте от радости, — Побежали ко всем скорее! Я так хочу их всех увидеть! — радуется он и выходит из машины вслед за мужем. — Юнги! Чимин! Вы приехали! — восклицает стоящая в окружении нескольких вампиров Пакпао, — Не против объятий? Я по вам двоим так соскучилась! — Мы виделись вчера, — Юнги плюхается в объятия Госпожи, улыбаясь. — А я все равно взяла и соскучилась! — протестует она, сжимая в руках и Чимина, и Юнги, а затем целуя их в макушки. — Доброй ночи, Госпожа, я так рад вас видеть, — омега обнимает женщину в ответ, несильно прижимая к себе, чтобы не нарочно не сделать ей больно. Следующей в очереди на объятия была Богён, которая обвивает руками талию Юнги, пытаясь поднять его в воздух с напряженным мычанием — казалось, все служители Оскверненной церкви относились к Юнги, как к ребёнку. — Юнги-я! Привет, малыш! Извини, я вчера не смогла приехать, — извиняется она. Она смотрит на Чимина и протягивает ему руку, улыбаясь, — Доброй ночи! Меня зовут Ким Богён, я Жрица в Оскверненной церкви. Прости, я пропустила твой бал вчера, но, я уверена, вы хорошо отметили! С прошедшим! Чимин так же лучезарно улыбается и второй женщине, что подходит к нему и протягивает руку, чтобы познакомиться, которую он тут же целует в тыльную сторону ладони, как и подобает джентльменам. — Приятно познакомиться, я Мин Чимин, Принц Тьмы и муж Юнги, — представляется он в ответ, — Оу, не волнуйтесь, ничего страшного. Я не обижаюсь, и, уверен, что Юнги тоже, но спасибо за поздравление. — Можно немного обнимашек? — слегка смущенно интересуется Богён. — Против обнимашек я никогда не бываю, — хихикает Чимин в ответ, и женщина аккуратно оборачивает руками Чимина, стискивая в объятиях. —Ой, люблю вас всех, сил моих нет. Вы такие красивые оба. Ужас! Это наши Мастер и Жрец — Донги и Джэхи, — бета и альфа, стоящие позади них, кивают головой Минам. Чимин поворачивается и на Мастера со Жрецом, когда их ему представляют, нервно сглатывает, увидев двух очень даже симпатичных накаченных мужчин выше него ростом больше, чем на голову. Не то, чтобы ему очень хотелось бы очутиться под ними во время одной из следующих оргий, которую он посетит, но, да, хотелось. И как это он не обратил на них внимание во время венчания? — Ам... Эм... Здравствуйте, я Мин Чимин, Принц Тьмы и муж Юнги, — признается он уже, кажется, спутавшимся языком, сглатывая слюну. — Приятно, наконец, познакомиться с Вами лично, — отзывается Донги — бета, — жмет руку Чимину вслед за Жрецом, — У нас, к сожалению, были дела в храме вчера, так что мы не успели прийти на основную часть. — Но мы успели на оргию, — отзывается Джэхи, расплываясь в улыбке и целуя нежно руку принца — мужчина мужчиной, но Чимин был еще и омегой, — что потом повторяет и Донги, — Было мило. С прошедшим Вас. — Спасибо, м-мне тоже б-безумно приятно с вами п-познакомиться, — отзывается омега и, скорее всего, его щеки покрываются синим смущенным румянцем, когда старшие целуют ему руку нежно. — Пойдемте в храм, там уже все собрались! Сокджин-и и Намджун-и уже там. Пойдём, пойдём, — Богён тянет Чимина за руки в храм, — В этот раз ты тут не задохнешься, — она хихикает. Чимин, заикаясь, обещает встретиться с мужчинами после самой Мессы, если они захотят еще немного поговорить, и уходит в храм. Вероятно, со стороны могло показаться, что Чимин очень испугался Мастера и Жреца — конечно, он же трясся как осиновый лист на ветру, пока с ними разговаривал, — но, похоже, Чимина просто нельзя знакомить с красивыми высокими подкачанными мужчинами. — Извините, я на секундочку. Он оглядывает храм в поисках Франчески, так как вспоминает, что ему было очень важно кое-что у нее спросить. Он замечает девушку в другом конце помещения и направляется туда, по дороге здороваясь с другими вампирами. — Франчи, извини, если отвлекаю, можно с тобой поговорить? — окликает он ее, нежно укладывая руку на плечо, укрытое мантией. — О, Ваше Величество, — Франческа отвлекается от разговора с кем-то, чтобы выслушать Чимина, заинтересованно хлопает глазами. — Извини за вопрос, но ты говорила, что у тебя есть жена, — вспоминает опега их сегодняшний в машине разговор. — Да-да-да, моя чудесная леди. Вы что-то хотели о ней спросить? — все так же заинтересованно спрашивает она. — Я хотел спросить у тебя, у нас в клане разрешено иметь больше одного брака? Просто, мы однажды обсуждали эту тему с Сокджином, но он сказал, что чтобы выйти за него я должен развестись с Юнги, а я совсем не хочу, — пытается объяснить Мин, — Я ведь люблю его больше жизни, и Сокджина люблю. Я не готов бросать одного, если захочу замуж за другого. — Конечно, разрешено! — она расплывается во влюблённой нежной улыбке, —Сатанизм поощряет любую форму любви, будь то моногамный или полигамный брак. Если служители церкви знают, что у вас хорошие отношения, то с удовольствием обвенчают вас. Ведь если Вы очень любвеобильный, и если эту Вашу энергию никуда не девать, то она может перетечь в негативные эмоции и последствия. Поэтому мы все за полигамию и полиаморию. Я думаю, Сокджин очень хороший вампир и весь клан будет рад, если Вы выйдете за него, — она поглаживает омегу по предплечью, — И вам для этого не нужно ни с кем разводиться. Его Превосходительство просто довольно... Вертлявый и подленький слегка. Поэтому он вполне мог такое сказать. Но, я думаю, если вы станете его мужем, Его Величество Мин Юнги и Его Превосходительство Ким Намджун не будут против! Они очень снисходительны к таким вещам. — Оу, правда? — уточняет омега с горящими глазами и широкой улыбкой, — Спасибо тебе, дорогая, мне было очень важно это узнать! Особенно от тебя, так как ты знакома с этим лично! А насчет того, что Джин-и очень вертлявый и подленький, это да, думаю, это правда про него, — хихикает Чимин, — Мы с ним поедем в небольшой отпуск скоро, я обязательно с ним поговорю. Еще раз спасибо тебе, милая, передавай от меня привет своей любимой. Познакомишь меня с ней в следующий раз, ладненько? Я побегу к Юнги, он, наверное, потерял меня уже. Не хочу, чтобы он волновался. Был рад с тобой поболтать. — Я рада рассказывать об этом, — отзывается довольно Франческа, — Знаете, немногие действительно понимают суть и чувственность таких отношений, так что я рада, что Вы заинтересовались, — она улыбается, отпивая что-то из потира, — Я обязательно познакомлю вас! Она просто прекрасная. До того, пока я не встретила Хина, она была единственной лучшей в мире, теперь у меня двое таких, — она машет ему, — Бегите! Мне тоже было приятно поболтать! Чимин прощается и извиняется перед собеседниками Чес, что прервал ее ненадолго своим разговором, и уходит на поиски Юнги и Намджуна с Сокджином, которые, вероятно, были вместе. — Милый, а мы уже скоро начнем? — нетерпеливо спрашивает Чимин, пристраиваясь рядом со старшими и беря в свою ручку руку Юнги. — Скоро, скоро, любовь моя. А тебе, я смотрю, понравилась Франческа. Скажи, она милая? Болтать с ней — одно удовольствие, — Юнги улыбается. — Франчи и правда очень милая, и я был рад обсудить с ней то, что меня интересовало, — отзывается Чимин с улыбкой, — Она пообещала мне, что познакомит меня со своей женой в следующий раз! — он присаживается к остальным. — Я видел, что ты немного... Некомфортно себя чувствовал себя рядом с нашими Жрецом и Мастером. Не бойся их, они очень милые. — Да он их не боится, он хочет, чтобы они его оттрахали прямо на этом алтаре, — вклинивается Сокджин, наклоняясь вперед, чтобы его было видно за Юнги, — Ты их видел, блин? Два огромных двухметровых мужчины с огромными членами, я бы тоже хотел, чтобы они меня оттрахали, — и он удачно пропускает мимо ушей тихое Намджуновское "так трахали же уже", — Не бойся их, да. Тебе нечего их бояться, тем более, что они очень хорошо могут трахнуть тебя с двойным проникновением. — Джин-и, — Чимин бьет Сокджина локтем в бок, как только тот решает озвучить им всем его мысли, — Закрой, пожалуйста, нахуй свой чудный ротик, Юнги у меня это спросил. Но насчет последнего я запомню. Юнги закатывает глаза, тоже ударяя Сокджина по колену, когда на небольшой подиум перед ним взбираются все служители церкви. Пакпао ждет, пока все рассядутся и утихнут, а затем поднимает правую руку в воздух, опирается на одно бедро, пока часть мантии сползает по ее плечу, оголяя все ее тело, минимум, большую ее часть. — Я буду спускаться до алтарей в аду, — произносит она, услышав идеальную тишину, в которой ни сердцебиений, ни дыханий, чертит в воздухе рукой пентаграмму. — К Сатане, жизни дарителю, — отзывается Богён, стоящая рядом. — Отец наш, сущий на небесах, — начинает хором толпа, а Юнги сильнее сжимает руку Чимина, успокаивает, чтобы он не волновался — невозможно наизусть выучить все молитвы и песни за раз, так что он все понимает, — Да святится имя твое на небесах, как это есть на земле. Дай нам этот день нашего экстаза и предай нас Злу и Искушению, ибо мы — твое королевство на Эоны и Эоны. — Пусть Сатана, всемогущий Князь Тьмы, — вступает Донги, — И повелитель Земли удовлетворит наши желания. — Князь Тьмы, услышь нас! — вновь начинает паства, — Я верю лишь в одного Князя, Сатану, кто правит всей Землей и в один Закон, который торжествует над всем. Я верю в один Храм — наш Храм Сатане, Оскверненную церковь, и в одно Слово, которое торжествует над всем — слово экстаза. И я верю в закон Эона, который есть жертвоприношение и позволение крови, для которого я не проливаю слез, так как я воздаю хвалу моему Князю, несущему огонь, и предвкушаю его царствование и его вожделение! Пакпао целует Мастера, а затем поворачивает в сторону вампиров. — Пусть Сатана будет с вами! — желает она. — Veni, omnipotens aeternae diabolus! — Джэхи, лежащий на алтаре, призывает Дьявола на латыни, прикрывая глаза, пока Госпожа целует его в губы. — Словам Князя Тьмы, я воздаю хвалу. Мой Князь, несущий просвещение, я приветствую тебя, кто заставляет нас бороться и искать запретное, — говорит она, когда Мастер повторяет призыв на латыни еще раз, — Блаженны сильные, ибо они унаследуют землю, — Пакпао аккуратно отбрасывает фиолетовую мантию за широкие плечи Джэхи, чуть привстав, оставляет поцелуй на сильной груди, — Блаженны гордые, ибо они поразят богов! — она присаживается на колени и целует чужой член около основания, проводя по нему рукой аккуратно, — Позвольте скромным и кротким умереть в их горе! — она поднимается с колен, целуя Мастера, который, в свою очередь, целует Богён. Та спускается с подиума, чтобы раздать каждому сидящему в храме нежный поцелуй в губы. Она мягко обводит рукой подбородок Чимина, нежно прикасаясь к его губам своими — это даже не было полноценным поцелуем, просто прикосновением губ к губам. После обхода по всему храму — да, это занимало время, но было нужным и важным, уделить каждому внимание, — берет с алтаря дискос с медовым пирогом, стоявший рядом с несколькими потирами крепкого вина, передавая его Пакпао. — Хвала тебе от сильных мой князь и возлюбленный. Через наше зло мы имеем эту грязь; нашей смелостью и силой, это станет для нас радостью в этой жизни, — она принимает дискос, поддерживая его над телом лежащего на алтаре Джэхи. — Приветствуем тебя Сатана, Князь жизни, — отзывается паства громко. — Suscipe, Satanas, munus quad tibi offerimus memoriam Recolentes vindex, — произносит Пакпао, ставит на тело Джэхи дискос, предлагая Сатане взять их скромный дар. Она плавно ведет вдоль чужих накачанных бедер, начинает размеренно водить рукой по чужому члену, пока восхваляет тело Сатаны на латыни. Юнги берет в руки ладоши Чимина, подсказывая ему, что сейчас нужно будет хлопать, и паства действительно хлопает в определенный ритм, пока Донги и Пакпао вновь повторяет призыв на латыни. Пакпао опирается бедром на алтарь, активнее двигает рукой, и Джэхи кончает, тяжело дыша, пока пирог, стоящий на дискосе, окрапляется белесыми каплями его спермы. — Пусть дары Сатаны будут всегда с вами! — Богён передают пирог, и она вздымает его в воздух перед паствой. — Как они есть с тобой, — кивают все сидящие в храме. Пакпао возвращает дискос с пирогом на чужое тело, берет с алтаря один из потиров с крепким вином. — Хвала тебе, мой Князь, от неповинующихся через наше высокомерие и гордость. Мы имеем это питие, пусть оно станет для нас эликсиром жизни, — она опускает пальцы в алкоголь, чтобы окропить сначала Джэхи, а затем и всю паству, возвращает потир на алтарь, продолжая, — С гордостью в моем сердце я воздаю хвалу тем, кто вбили гвозди и вонзили копье в тело Иисуса, Самозванца. Пусть его последователи гниют в своем отклонении и скверне. — Отрекаетесь ли вы от Иисуса, великого лжеца, и от всех его работ? — спрашивает Мастер, на что паства отвечает согласием, вторяя его словам, — Подтверждаете ли вы Сатану? — паства повторяет свое согласие, и тогда он, дождавшись низкого сопровождения скрипок, флейты и барабанов, начинает петь "Святого Сатану", пока Пакпао берет дискос с пирогом и поворачивает к сидящим в храме. — Я радость и вожделение жизни, которых люди всегда искали, пришла показать вам свое тело и свою кровь, — она отдает пирог Богён, а затем, осторожно расстегнув пуговицу на ее мантии, снимает ее с нее, — Помните ли вы, которые здесь собрались, ничто не красиво кроме человека, но самое красивое это женщина и омега, — Богён отдает пирог обратно Госпоже, и та режет его на небольшие кусочки, раздает каждому по потиру с вином и кровью и кусочку пирога. Кусочки были небольшие, и Юнги выбрал для Чимина специально тот, что без белесых капель — все-таки, непривычно, ему может такое показаться не очень приятным. Он привыкнет и поймет. Просто не в первую Мессу, — Смотрите, это грязь земли, которую скромные будут есть! — Пакпао поднимает другой дискос с пирогом и, отщипывая от него небольшие кусочки, бросает на пол, чтобы паства смогла растоптать их. Она хлопает в ладоши три раза, приковывая к себе внимание, — Танцуйте, я приказываю вам! Все встают, чтобы закружиться в довольно плавном хороводе против часовой стрелки, провозглашая Сатану дважды, ведь каждому неглупому было известно, что Бог любит троицу, пока Богён останавливает каждого, отводя в сторону, мягко прикасается губами к их лицам и снимает с них мантии, пока Пакпао стоит посередине хоровода, вскинув вверх руки. — Пусть церкви самозванца Иисуса разрушатся в пыль, пусть все отбросы, что поклоняются гниющей рыбе страдают в горе и отрицании! Мы растаптываем их и плюем на их грехи! Пусть будет экстаз и тьма, пусть будет Хаос и смех. Пусть будет жертвоприношение и борьба, но прежде всего, пусть мы наслаждаемся дарами жизни! Она дает сигнал Богён, чтобы та остановила танец и выцепила себе кого-нибудь, а затем приглашается всех на оргию. Чимин завороженно смотрел за всем происходящим светящимися от интереса глазами — пока что он еще ни разу не пожалел о том, что пришел сюда. Он не знал когда, но он успел полюбить тусклое освещение и довольно душную атмосферу с практически обжигающе горячим воздухом, но от этого в храме ему становилось лишь комфортнее и спокойнее. Омега, правда, чуть корил себя за то, что не выучил все молитвы, но обещал выучить их в ближайшее время, а потому отвечал лишь на легкие вопросы Мастера о отречении от Иисуса и подтверждении Сатаны, соглашаясь и вторя его словам. Скорее всего, как сам Чимин думал, ему больше всего понравилось именно взаимодействовать со всеми служителями церкви. Просто наблюдать, конечно, было тоже интересно, но ему понравилось, что и он сам может что-то сделать: он улыбался, когда Богён останавливала его или просто подходила, чтобы мягко поцеловать, довольно отвечал на вопросы Донги, с радостью в глазах хлопал, когда это было нужно, танцевал и с удовольствием съел предложенный ему безумно вкусный пирог, запив вином. Под конец Мессы Чимин, все еще не сожалеющий о том, что решил выбраться в храм, спускается в мрачный, но довольно приятный, подвальчик, держа мужа за руку. — С кем ты хочешь провести вечер, любимый? — интересуется заботливо Юнги буквально за секунду до того, как позади Чимина возникают Донги и Джэхи, которые рядом с низкими Минами кажутся еще выше и габаритнее. Чимин немного стесняется ответить на его вопрос насчет оргии, так как думает, что, возможно, Юнги хотел провести ее с ним, а он сам хочет лечь под Мастер и Жреца. Его проблема решается сама собой, когда их голоса раздаются у него за спиной: — Ваше Величество, Вы не против, если мы составим компанию Вашему мужу? — интересуются Джэхи, осторожно укладывая большую руку на плечико Чимина и мягко поглаживая. — Не против. Я даже за, — Юнги расплывается в улыбке — он рад, что у Чимина есть потенциальная компания на вечер, тем более та, которой он безоговорочно доверяет, — Ты как думаешь, милый? Хочешь провести с ними оргию? Или хочешь подыскать кого-то другого? — Хочу с ними, — быстро-быстро кивает Чимин, уложив свою ручку на плечо, поверх чужой большой руки, — А ты правда ни капельки не против? — Я правда-правда ни капельки не против, любимый, — подтверждает Юнги с улыбкой. Он целует руку Чимина напоследок, — Если что, я буду рядом. Хорошо тебе повеселиться, любовь моя. — Спасибо, милый, — улыбается Чимин и успевает быстренько чмокнуть мужа прежде чем уйти к дивану со своими партнерами на эту ночь, а может и не только на эту, кто знает, сколько раз еще они предложат ему провести оргию вместе, и сколько раз он согласится. Юнги присаживается на кресло около стены, напротив дивана, закуривает, наблюдая за тем, как Жрец и Мастер ведут Чимина на длинный кожаный диван, укладывая его на него. Донги ложится на спину, укладывая на свою грудь Чимина, пока Джэхи покрывает шею Чимина поцелуями. Он просит кого-то, кто был ближе к шкафчику, подать им смазку. Чимин укладывается на чужое тело сверху спиной, ощущая весь рельеф мышц под собой и еле сдерживаясь, чтобы не ляпнуть тихое "ахуеть". Он также отмечает про себя немаловажный приятный моментик, что его укладывают в одну из тех позиций, которая успела ему полюбиться. — Вы такой красивый, Ваше Величество, — признается Джэхи, улыбаясь. Он припадает к груди Мина, оставляя на ней влажные чувственные поцелуи, пока гладит его по ребрам. — Спасибо, мне очень приятно, — смущается Чимин, чуть синея, и... Блять, Чимин, скажи честно, тебе лет сколько? Двенадцать? Ты когда перестал смущаться от комплиментов, если они были не от Юнги? Откуда у тебя сейчас этот румянец на щеках? — Пощекочем его? — с улыбкой интересуется Джэхи, смотря на Мастера. — Щекотать? Вам придется меня держать, я очень боюсь щекотки, — предупреждает Чимин старших и, видимо, совсем не зря. Донги довольной лыбится — знал о фетише знакомого, но против абсолютно не был, это было даже довольно интересно, скорее это даже было их общим увлечением. Он проводит невесомо по коже на ребрах Мина, начиная еле ощутимо щекотать его кожу, пока старший, смочив пальцы смазкой, проскальзывает в него одним, пальцем, пока двигает кулаком по его члену. Омега начинает тихо хихикать, извиваясь под сильными руками, когда те мягко ведут по его телу, щекоча, но хихиканье прерывается громким стоном, когда Джэхи проталкивает в него палец, начиная двигать рукой по члену. Теперь Чимин будто бы хныкал от всех этих прикосновений, хотя сам для себя знал, что, даже не смотря на щекотку, ему было очень хорошо. — Будьте громким для нас, Ваше Величество, — просит Донги на ухо омеге, толкаясь по его бедру вставшим членом, — Вы будете хорошим мальчиком для нас, да? — Громким? Вы по адресу. Я обожаю быть громким, — отзывается Мин через свои полувсхлипы, — М-м, я буду просто потрясающе хорошим мальчиком для вас. Вы будете очень довольны. Мальчик любит быть громким и очень любит когда в нем два члена, очень хочет почувствовать в себе ваши, пожалуйста, — он продолжает чуть тихо скулить от непрекращающейся щекотки и извиваться всем телом, но все же старается вести себя более сдержанно, чтобы ему, не дай Сатана, не причинили боль не нарочно от его извиваний. — Это отлично, Ваше Величество. Нам очень нравятся хорошие мальчики, которые хорошо принимают по два члена, — урчаще отзывается Донги снизу. Он ведет язык по чужой ушной раковине и урчит довольно. — Если Вы будете хорошим, то мы прекрасно трахнем Аас двумя членами. Вы ведь не против, верно? Вы хотите два члена в себе? — интересуется Джэхи так ласково, заботливо, проталкивая два пальца внутрь омеги, пока бета продолжает мягко щекотать ребра Мина. Он осторожно растягивает кольцо мышц, оправдываясь, — Нам придется потратить некоторое время на Вашу растяжку, чтобы доставить Вам исключительно удовольствие. Согласны? Чимин кивает в ответ на вопрос насчет растяжки и сдавленно дышит, сладко мыча. Донги тихо рычит в чужое ухо, переходит пальцами к соскам Чимина, массируя с нажимом, а затем ему в голову приходит идея, и он, оттянув пальцами подбородок омеги нежно, укладывает пальцы на его нижнюю губу. — Оближите их? — спрашивает он, — Если мои пальцы буду влажными, то мне будет легче играться с Вашими сосками. Чимин, даже не удосужившись ответить, выпускает длинный язык, обхватывая им пальцы Мастера, чтобы обильно смочить слюной, и начинает активно их посасывать прикрыв глаза. — Донги, будь осторожен, пожалуйста, у меня очень чувствительные соски, — предупреждает он и чувствует, как ему в нос уже бьет его собственный запах, так как, судя по всему, его уже достаточно возбудили, чтобы он начал течь. — Да, Ваше Величество, мы обязательно будем осторожными с Вашими сосками. Мы будем предельно осторожными, правда, Джэ? — он оттягивает мокрые пальцы, между которыми натягивались нити чужой слюны, а затем разносит его же слюну по его груди, начиная играться со скользящими под пальцами сосками. — Правда. — Спасибо, буду очень признателен, — отзывается Чимин и практически жмурится от удовольствия, резко выдыхая с открытым ртом, когда Донги начинает играться с его грудью. — Мне очень нравится, когда у омеги чувствительные соски, такие, как у Вас. Маленькие и прелестные, — Джэхи улыбается. — Рад, что вам нравится. Пока что всем моим партнерам нравились мои соски, и они часто делали мне комплименты на их счет, — хихикает Чимин. — Оу, — Жрец улыбается, начиная замечать, как хлюпают его пальцы от переизбытка смазки, — Вы уже потекли, Ваше Величество. Какой вы милый, — он снимает с себя свои очки, чтобы не мешались, укладывает руки Чимина на свою грудь, чтобы ему было куда деть руки. Он вынимает из Чимина пальцы, обводит их языком, — И сладкий. Вы почти приторный, Ваше Величество, Вас так легко раззадорить. — Да, я... Я и в этом плане довольно чувствительный, и меня довольно просто возбудить, — признается омега. — Дон, не поможешь мне? Ваше Величество, — Джэхи сводит ноги Чимина, прижимая его колени к его груди, — Подержите свои ножки вот так, хорошо, будьте послушным мальчиком. Омега поджимает ноги и облизывается в предвкушении еще большего количества пальцев в себе, ведь, чем больше пальцев, тем скорее он получит и оба члена, верно? — Да, конечно, — отзывается бета, проскальзывает в Мина двумя пальцами после того, как Джэхи заводит внутрь свои три, — Расслабьтесь, Ваше Величество, мы сделаем Вам очень хорошо, — шепотом говорит он и мягко прикусывает кожу на шее Чимина, конечно же, не ради метки — Юнги бы убил его. Чимин мычит тягуче, когда в него проталкивают даже больше пальцев, чем он ожидал, рефлекторно сжимаясь, но расслабляется, после напоминания, что ему тут, вообще-то, удовольствие доставить пытаются. Джэхи подгибает пальцы, мягко поглаживая чужую матку, пока Донги давит одним пальцем на железу на входе, а другим — на простату, пока свободной рукой продолжает играться с его соском. — Давайте, Ваше Величество, будьте громким, покажите, как вам тут хорошо, — просит ласково Джэхи, берет Чимина за подбородок и тянет вниз, — Откройте свой прелестный ротик, Ваше Величество, — он сильно давит на его матку, толкаясь пальцем в стенку, за которой она располагалась. — Ай-ай-ай! Ах, блять..! Что же вы со мной делаете? Вы где... Вычитали про такое? — стонет он, кажется, настолько громко, что все вампиры в подвале могли услышать, насколько ему хорошо, — Почему это та‐а-ак приятно-о? — удивляется он, и то понятно, ведь матку ему не стимулировали еще ни разу. Максимальное комбо — вчерашняя оргия, когда ему задевали простату, сосали член, ласкали соски, а на язык капала сладкая смазка Сокджина. — Оу, у нас тут один милый омежка с чувствительной маткой, да? Как мило, — улыбается Джэхи, демонстрируя ямочки на щеках, — Потрясающе, Ваше Величество. — Наверное, Ваша матка расположена ближе к стенке кишечника, поэтому Вам так хорошо, — объясняет Донги, — Но это нам только на руку. Мы ведь хотим доставить Вам максимум удовольствия, верно? — Верно, — откликается альфа. Он вынимает пальцы из Мина и, потираясь членом о его бедро, усмехается в его ушко, кусает сережку. — На самом деле, я вообще ни разу не слышал о том, что ласкать матку так приятно, а уж тем более на себе не чувствовал, — признается Чимин сбито дыша. — Вы уже достаточно растянуты для одного члена, Ваше Величество, — оповещает его Джэхи на ушко, — Давайте войдем в Вас и сделаем вам хорошо, да? — Да, пожалуйста-пожалуйста, дайте мне член, сделайте мне очень хорошо, прошу, — и, блять, да. Чимин умоляет. Донги приставляет член и осторожно проталкивается внутрь до основания, гладит омегу по животику, пока Джэхи проскальзывает между чужими плотно сжатыми бедрами, чтобы дотронуться до чужого требующего внимания члена, пока второй рукой успокаивающе поглаживает Чимина по ягодицам. — Вы молодец, Ваше Величество. Примите меня вместе с узлом? — интересуется Донги, вгоняя в чужое тело еще и утолщение на основании члена, — Очень хорошо, Ваше Величество. Теперь нам нужно еще немного растянуть Вас. Чимин сопровождает этот толчок сладким громким стоном, глаза закатывая, пока старший начинает плавно двигаться, а Джэхи скользит двумя пальцами внутрь, в дополнение к чужому члену. — Отлично, Ваше Величество, позвольте нам растянуть Вас, хорошо? Уверен, крепкое красное вино сыграло свою роль, но нам нужно, чтобы Вы были максимально расслабленным. — Да-да-да, конечно, мальчики. Чем лучше вы меня растянете, тем приятнее будет нам всем, согласны? — Чимин прикусывает губу. — Нам будет лучше, если мы вообще не растянем Вас, но нам не нужно, чтобы Вы плакали, — заботливо объясняет Джэхи, пока бета выходит из Чимина, нежно оглаживает пальцами кольцо мышц. — Не хочу огорчать, но я никому не позволяю трахать себя без растяжки, даже мужу, — отзывается Чимин, — Можно сказать, что это своеобразное табу, которое распространяется абсолютно на всех, кто хочет меня трахнуть, — поясняет он. Донги делает свои толчки размашистее, входит и выходит во всю длину, постанывая низко на ухо омеге. Тот же отводит руку назад, вцепляясь пальцами в плечо Донги, и пытается самостоятельно подталкиваться бедрами навстречу для того, чтобы лучше насадиться на член и пальцы, выпуская высокие стоны. — Ах..! Сатана, как хорошо! — стонет он, — Джэхи, можно я закину ножки тебе на плечики, пожалуйста? Блять, вы такие хорошие, — не унимается Чимин, практически захлебываясь в слюнях от удовольствия. — Да, конечно, если Вам так будет удобнее, Ваше Величество, — Джэхи забрасывает ножки Чимина на свои плечи, когда Донги вновь осторожно проскальзывает в него. Чимин укладывает свои ножки на чужие широкие плечи поудобнее и удивляется тому, насколько его стопа выглядела маленькой по сравнению с чужой головой. Он быстро оглядывает помещение, чтобы проверить, что Юнги тоже чувствует себя очень хорошо и, судя по тому, как увлеченно он трахал какую-то девушку, тоже чувствовал себя просто потрясающе. — Я точно еще недостаточно растянут? — обнадеженно спрашивает он, чуть ли не скуля, — Я очень хочу еще один член, пожа-алуйста. — Вам нужен второй член, Ваше Величество? — интересуется Донги, опаляя воздухом ушко омеги и прикусывая его мочку, — Джэ, дашь нашему повелителю то, чего он просит? — Да, пожалуйста, мне нужен второй, — почти хнычет Чимин, — Джэхи, пожалуйста, войди в меня, мне нужны оба ваших члена, Джэхи, пожалуйста, я прошу тебя! — Конечно, — довольно отзывается альфа и, обводя ножки Чимина руками, приставляет головку члена к кольцу мышц и плавно входит, стискивая челюсти и тихо рыча. Он стискивает под пальцами бедра Мина, пока Донги продолжает массировать его соски, — Блять, Ваше Величество… Чимин высоко и довольно громко простанывает, когда Жрец толкается в него, а Мастер разминает соски. Он мычит в губы от удовольствия, пока старшие делают ему комплименты, и изгибается в спине изящно, навстречу рукам Донги. — Превосходный, просто превосходный, — тараторит бета снизу, — И такой тугой. — Нам можно звать вас шлюшкой, Ваше Величество? — интересуется Джэхи, проталкиваясь до основания. — Нельзя, — отрицает омега важно, — Шлюшкой меня могут называть только муж и любовник. Донги, пожалуйста, дай мне свои пальчики, мне кажется, что они у тебя высохли и их нужно смочить еще раз. — Нельзя? Тогда, может, мы станем Вашими любовниками? — ехидно интересуется Джэхи, ухмыляясь, — Хотите, будем приезжать к вам в замок, когда захотите, и делать вам приятно? Что думаете? — Любовниками? — переспрашивает Чимин, — М-м, в принципе, я не против. Дайте мне свои номера, перед тем как я уеду домой, чтобы я мог позвонить вам, когда вы мне понадобитесь, — усмехается он. Донги тянет подбородок Чимина вниз, чтобы проскользнуть пальцами внутрь его рта. — Оближите их хорошенько, — просит мягко Донги, усмехаясь ему на ушко, — Вы ведь умеете хорошо работать языком, верно, Ваше Величество? Уверен, умеете. — Да, маленькие послушные шлюшки обычно очень хорошо работают язычком, — Джэхи поворачивает Мина за подбородок на себя, — Покажите нам, какая Вы хорошая шлюшка. Джэхи дает минуту или две Чимину, чтобы тот привык к размерам и количеству членов в нем, а затем начинает размеренно толкаться бедрами, громко дыша себе под нос. Донги вынимает пальцы из чужого рта, чтобы не мешать стонам вырываться с губ Мина, возвращает ее на сосок, теребит его между пальцами, "перекатывая" между ними, а затем защипывает и чуть оттягивает, пока свободной рукой добирается до бедрышка Чимина и щекотит его, пока альфа начинает ускоряться. Он ждет некоторое время, а затем начинает тоже двигаться, подстраиваясь под чужие толчки так, чтобы одновременно толкаться вместе с Джэхи внутрь, растягивая стенки. Омега громко отзывается на все это, все еще с пальцами во рту, но когда Донги опускает их на один из его сосков он начинает стонать в разы громче, даже не удосуживаясь собрать потекшую на его подбородок слюну. Он начинает хихикать в перемешку со стонами, когда Донги начинает еще и щекотать его бедра. Стоны Чимина вливаются в общий хор, и Джэхи, и Донги это невероятно нравится — когда слышишь столько людей, которые также получают удовольствие, невольно заводишься, а сладкие вскрики Мина очень даже хорошо сливались с общим наслаждением. — Я пощекочу Ваш милый член, Ваше Величество? — Донги тянет руку вниз и пальцами щекотит "прыгающий" от толчков член омеги под головкой, начинает невольно и соски щекотать тоже. — Ай! Ай-ай-ай! Донги, хи-хи! Донги, ах..! Мне же и так щекотно! Ай! — омега продолжает хихикать от щекотки и стонать от толчков, но все же кивает согласно, разрешая старшему себя защекотать еще больше, — да, Чимин пытался выскользнуть из-под его рук, но это были лишь рефлексы, а на самом деле, чем-то это было все же приятно. Интересно, как много еще удивительных и приятных вещей он откроет для себя в сексе за всю ближайшую вечность? — Ай! Ха-ха! Блять, мальчики! С вами так, хи-хи, так хорошо! А-ах, бля-ять... Ускорьтесь, пожалуйста! А еще, раз мы любовники, зовите меня на "ты". — Но нам нравится называть Вас на "Вы", — объясняет альфа, пока Донги лижет венку на шее принца. — Вы же наш повелитель, Ваше Величество, нам хочется звать Вас на "Вы", пока мы трахаем Вас, — объясняет бета, — Нам нравится так. Вы не против, Господин? — Хорошо, называйте на "Вы", раз вам нравится, но "Господин" нельзя, пожалуйста, вы меня смущаете, меня не надо называть "Господином", когда я об этом не прошу. Я не хочу лежать почерневшим от смущения, это непривлекательно, — Чимин вновь начинает звонко хихикать вперемешку с такими же звонкими стонами, перемещая руки на обивку дивана, и сжимая ее пальцами, возможно, он даже чуть повредил ее ногтями — ничего, у них есть деньги, чтобы заменить обивку, если это потребуется. — Нет-нет-нет, Ваше Величество, Вы будете прекрасно выглядеть смущенным, — протестует Джэхи, — И это просто адски привлекательно. Смущение это не стыдно, хорошо, повелитель? — Мы готовы Вас еще тридцать тысяч раз заставить смутиться. Нам нравится видеть Вас таким, — поддерживает Жреца Донги, не прекращая щекотки. Ему нравилось видеть, как его партнеры непроизвольно мешают смех со стонами от удовольствия, и он, почему-то, просто заранее вычислял людей, которые были чувствительны к щекотке. — Наш принц такой чувствительный к твоей щекотке. Мы должны дать ему больше? — интересуется Джэхи, опуская руки к бедрам Мина, пока Донги кивает и возвращает руки на груди омеги, щекочет, ведя вверх до нее вдоль тела, пока альфа подыгрывает другу, тоже начиная щекотать бедра омеги, — Мы должны трахнуть Вас жестче, Ваше Величество? Вот так? — Джэхи грубо двигает бедрами, резко вбиваясь в чужую задницу с громким шлепком, — Вот так, Ваше Величество? Мы должны трахать Вас так быстро и грубо, как маленькую грязную похотливую шлюшку, верно? — Да, Джэхи, пожалуйста, жестче, — соглашается омега, начиная стонать активнее, почти в такт новым, более резким толчкам, — Да, именно, быстро и грубо, как грязную похотливую шлюшку. Джэхи начинает ритмично размашисто вбиваться в чужие бедра вместе с узлом, пока Донги останавливается, сосредотачивается на щекотке — раз Чимин был таким чувствительным, то просто обязан был кончить без рук. Все знают, что хорошие послушные шлюшки кончают без рук. Он ждет, пока альфа найдет удобный для себя темп, которого придерживается, начинает двигаться ему в такт так, чтобы когда он входил до сумасшествия глубоко, он в этот момент почти полностью выходил, а затем резким толчком вгонял член обратно, когда Джэхи покидал тело правителя. Очень было приятно, еще и Чимин такой открытый, полностью в процесс погружается, так громкий и искренний, что аж глаза закатывались. Чимин жмурится и очень широко размыкает свои пухлые губы, продолжая активно стонать от удовольствия, ведь, да, Сокджин был чертовски прав, когда говорил, что Донги и Джэхи могут просто прекрасно трахнуть его с двойным проникновением. На стену хотелось лезть от того, насколько Джин был прав, а Мастер с Жрецом подтверждали его слова. Донги прекрасно видел, как от сильных толчков чужой возбужденный до невозможности член бился о живот, но даже не думал о том, чтобы к нему прикоснуться — он получил свою порцию ласки в видео щекотки, этого хватит. — Ваше Величество, дайте мне сюда Ваши прелестные ручки. Омега практически поднимается над телом Донги, изгибаясь в спине так, что опирается на него лишь бедрами и макушкой. Он чувствует, как в уголках его глаз скапливаются мелкие слезинки, — блять, неужели он действительно готов уже заплакать от удовольствия? Нет, не сейчас. Пока что, он уверен, это еще не тот пик удовольствия, до которого старшие могли его довести. — Ручки? Да, Донги, конечно, — отзывается Чимин сквозь стоны, протягивая старшему руки назад, — Ты что удума..? — собирается спросить он. Донги берет руки Мина за запястья и, уложив их внешней частью ладони на диван, прижимает их затылком к дивану, укладывает руки на его грудь, а затем двигает пальцы на впадинку под чужой подмышкой, начиная также увлеченно щекотать, то невесомо касаясь, то скребя пальцами по чувствительной коже, не останавливая толчков, пока Жрец в это время двигает пальцы на соски Чимина, разминая их и также легко щекоча, двигаясь от них в радиусе десяти сантиметров в разные стороны, заходя щекоткой то на кожу около подмышек, то на ребрышки, то на ключицы. Чимин смеется и просто хихикает, кажется, в два раза громче, чем пару минут назад. — Блять, ха-ха! Перестаньте, щекотно же! — смеется он, но, чувствуя, что медленно приближается к оргазму, его смех, больше становится похожим на хныканье, чем это, скорее всего, и можно назвать. — Нет, мы не перестанем, Ваше Величество, Вам же это нравится, — объясняет Джэхи. — Мальчики, а-ах..! Да, пожалуйста, просто прекрасно! А-ай, ебучая Лилит, я очень близко! Очень-очень близко! — он закусывает губу до крови, вновь громко простанывая. — Вот, мы знали, что вам хорошо, — Джэхи расплывается в довольной улыбке, — Так зачем же нам прекращать? — Вы близко, Ваше Величество? Тогда давайте мы Вам поможем, — предлагает бета, не прекращая толкаться с бешеной скоростью внутрь и щекотать чужую впадину под подмышкой. Джэхи переплывает пальцами на бедра омеги, одной щекочет указательным пальцем прямо под головкой его члена, а второй — внутреннюю сторону бедра, прямо около мошонки. Чимин кончает на свою грудь. Он расслабленно, разваливается на чужой груди, пытаясь отдышаться. — Чудесно, Ваше Величество, просто чудесно, — комплиментирует Джэхи, щекочет пальцем чужой член, пока Чимин не кончит до конца на свою грудь, а затем еще пару раз проводит рукой по его члену. — Пожалуйста, поцелуйте меня кто-нибудь, — скулит омега, — Я был очень хорошим мальчиком, как и обещал, и очень хорошо кончил. Я заслужил хотя бы один поцелуйчик, верно? Первым кончает Джэхи — он выходит из тела омеги и, потеревшись членом бедро Мина, кончает на его живот, наблюдая за тем, как струи его густой спермы скатываются по чужой коже. Он улыбается и отходит в сторону, пока Донги продолжает толкаться в него, затягивает в поцелуй, повернув его голову на себя, слизывает кровь с его губ, продолжая водить пальцами еле ощутимо по его телу. Он кончает куда-то на его бедро, осторожно выскользнув, пока на диван возвращается Джэхи с ручкой. — Не двигайтесь, Ваше Величество, — он пишет на груди Чимина два номера телефона, а затем припадает губами к его шее, пока Донги выцеловывает его губы, — Позвоните нам как-нибудь. Вам же было хорошо, верно, повелитель? Вы в порядке? Чимин размякает на чужой накачаной груди, продолжая хихикать, так как щекотать его не прекращали, но уже делает это гораздо тише, так и сами движения рук Донги по его телу были плавнее, и он сам был в некой прострации после оргазма. Он отвечает на поцелуй, с тихим мычанием от удовольствия, легонько кивает Джэхи, когда тот просит не двигаться. — Я в полном порядке, мне было с вами очень хорошо, — признается Чимин, наконец отрываясь от чужих губ, — Обязательно позвоню вам, когда захочу еще с вами поразвлечься. Мне очень понравилось. Донги, будь зайкой, выпусти мои ручки, — он чуть разминает свои руки и переворачивается, укладываясь на Мастера грудью и обвивая его руками, — Вы не против если я немного полежу, а вы можете меня целовать и обнимать, мне нужно немного нежности после таких игр. — Надеюсь, мы увидимся с Вами на следующей Мессе, верно? — уточняет ласково Джэхи, оставляя несколько нежных поцелуев на задней стороне шеи Мина. — Да, Ваше Величество, мы вас тут так ждали, так ждали. Надеемся, Вы не откажете нам в следующем визите на Мессу? — улыбается Донги. — Оу, я обязательно приду еще раз, но, думаю, не в ближайшее время, — отзывается Чимин легонько и задумчивая поглаживая грудь Донги указательным пальчиком, — Еще один мой любовник проспорил мне двухнедельный отпуск, так что я буду в отъезде, — поясняет он, — Но, как только я вернусь и наступит среда — я сразу сюда на Мессу. Мне понравилась и сама Месса и то, что было после. Вы очень хорошенькие. Я буду рад еще провести время так с вами, и не только после Мессы. Его новоиспеченныйе любовники некоторое время — может, минут пять, семь или даже десять — в любом случае, торопиться им было некуда, — целуют и оглаживают тело Чимина, проявляя максимальное количество нежности. Чимин между ними, правда, выглядел, как десятилетний мальчик, но это было даже мило отчасти. Через минут пятнадцать к ним подходит Юнги, присаживаясь на край дивана. — Соизвольте, Ваше Величество, мы удалимся, — предлагает Донги, и он, и Жрец целуют щеку Чимина, а затем они оставляют по поцелую на внутренней стороне его запястий. — Было приятно провести с Вами время, — отмечает Джэхи и улыбается, вставая вместе с бетой с дивана. — Да, конечно, идите, если хотите, — отзывается Чимин поднимаясь с Мастера, чтобы выпустить его, и усаживается на диване рядом с Юнги, — Взаимно, — улыбается он, провожая старших взглядом и протягивая мужу руку, чтобы переплести с ним пальцы по обыкновению. Юнги улыбается, гладит Чимина по волосам и целует внешнюю сторону его ладони, протягивая его за нее к выходу. — Пойдём искупаемся, ты очень грязный, — он кивает на его грудь и живот, — А ты расскажешь мне как ты и как провел время, договорились? Идем, любимый. — Да, родной, пойдем, я действительно слегка испачкался, — хихикает он, поднимаясь с дивана и следуя за Юнги. Юнги вытягивает Чимина на улицу, подхватив обе их мантии, закуривает, пока они заворачивают за храм, в небольшой лесок, похожий на тот, в котором они катались на лошадях — такие же мрачные высокие сосны и синий туман. Чимин задирает голову вверх и прокручивается пару раз, наблюдая за тем, как высокие сосны "кружатся" вокруг него, тихо хихикает себе под нос, а затем вновь берет мужа за руку, прижимаясь к нему плечом, смотрит себе под ноги — кто бы знал, что прогулка до озера ночью после Мессы обнаженными с мужем, будет казаться ему настолько романтичной, что даже говорить не захочется, чтобы не нарушать такую интимную тишину лишь для них двоих. Они добираются до небольшого озера, окруженного прилеском и освещенного лунным белым светом. Юнги оставляет мантии где-то на ветке, заходит в воду и вытягивает руки к омеге, предлагая ему зайти к нему в воду. — Иди ко мне, — просит ласково он, — Так как ты провел время? Было хорошо? — Лови, — смеется Чимин и сильно отталкивается ногами, взмывая в воздух, делает несколько оборотов и, обратившись розовым мышонком, ныряет в воду, отталкиваясь от воздуха крыльями для большего ускорения. Он задерживается в воде на несколько секунд и, приняв обратно человеческое обличие, резко выныривает, забрасывая голову назад, чтобы откинуть мокрые волосы, — Ты меня не поймал, — хихикает он и подплывает ближе к Юнги, закидывая руки ему ему на плечи и сцепляя их в замочек у него за головой. — Я старался изо всех сил, — оправдывается Юнги, улыбаясь, — Так как ты развлекся? — Было очень хорошо. Мне казалось, что меня было слышно всем, кто был с нами. Я не знал, что щекотка во время секса это довольно... Интересненько. А еще Донги с Джэхи меня засмущали, потому что называли меня Господином и повелителем, хотя я просил этого не делать, но они сказали, что им так нравится. Но, в целом, было просто потрясающе. А ты как, милый? Как ты провел время? — Ты у меня самый красивый, ты знаешь? Ты самый восхитительный человек, которого мне довелось встретить, и самый невероятный вампир, с которым я имел счастье быть вместе, — он мягко расчесывает волосы Чимина и гладит одной рукой его торс, смывая с него засохшие подтеки чужого и его семени, пока выслушивает рассказ о его вечере. Он, на самом деле, не мог представить, что когда-нибудь будет настолько счастливым: он тысячу раз ходил на Мессы, десятки тысяч раз, купался в этом озере и гулял в лесу, но без Чимина он уже не мог представить себе свой смерти, а поэтому воспоминания уплывают, оставляя за собой лишь горьковатый осадок, и тот растворяется в розовых глазах напротив бесследно. — Да, любовь моя, я знаю, — отзывается Чимин с улыбкой, потирается своим носиком о нос Юнги чуть мурлыча, — Ты всегда мне это говоришь, и я рад, если ты действительно так считаешь. — Тебя было действительно слышно, милый, но это отлично, это значит, тебе было хорошо. Оу, они показали тебе прием с щекоткой? Да-а, они любят это. Да и, я смотрю, тебе тоже понравилось. Это чудесно, — он мычит, — Я прекрасно провел время. Недавно одну девочку инициировали, буквально пару дней назад. Хотел помочь ей расслабиться. Хорошо провел время. Она была слегка пьяненькая, — он усмехается, гладит Чимина по щекам. — Мы уже домой сейчас поедем, да? Или будет что-то еще? — любознательно спрашивает Чимин, — Ты обещал показать мне красную комнату, потом я собирался перетащить все подарки в свой новый кабинетик, а ночью мы планировали съездить с Хином, Намджуном и Сокджином на охоту, помнишь? — Да, я помню, малыш, я не смогу такое забыть, особенно про красную комнату. Мы сейчас немного отмоемся с тобой и поедем, хорошо? Еще чуть-чуть, а то я, по правде говоря, тоже слегка запачкался. Через пару минут, когда они уже, будучи абсолютно чистыми, сидели в машине и ехали до замка, Чимин прости Хина опустить перегородку, чтобы поговорить еще немножко. — Прости, я очень люблю вспоминать, как мы познакомились, и сравнивать это с тем, что у нас с тобой сейчас, — шепчет он, сверля взглядом одну из тату на внешней стороны ладони Юнги, державшего его за руку, — Мы оба так сильно поменялись, в лучшую сторону, конечно же. В первую нашу встречу я так сильно хотел разозлить тебя, потому что ты показался мне противным злюкой, а ты так сильно хотел побыть в одиночестве, чего я не давал тебе сделать, потому что прилип как банный лист, а сейчас, — он коротко хихикает, нежно улыбаясь, и роняет голову на его плечо, — Сейчас я счастлив даже просто молчать рядом с тобой в тишине. Как, например, когда мы засыпаем. Не знаю, как бы жил дальше без тебя, если бы не та ситуация в баре. Как думаешь, мы бы вообще узнали, что мы истинные, если бы не встретились, и ты не забайтил меня пойти на бал? Ты уже знаешь это, милый, но я люблю тебя. Очень сильно люблю тебя и безумно тобою дорожу. Ты моя семья и с тобой я чувствую себя максимально защищенным и очень комфортно, а главное, что я чувствую себя любимым. Хин довозит их до замка довольной быстро, и Чимин подзывает к себе Джиэ, вновь безумно смущенную, с черными щеками, потому что Чимин вновь объявился перед ней голышом вместе с мужем — а как еще он мог приехать после Мессы? — чтобы та забрала его мантию и спросила у других слуг, как ее стирать, чтобы не и портить ткань. Они спускаются по одной из лестниц вниз и оказываются прямо напротив большой двери в полуподвальном помещении, находящемся в длинном коридоре с еще пятью такими же дверьми. — Подождешь пару минут, хорошо? Мне нужно переодеться, — оповещается Юнги, открывая дверь — хорошо, что внутри был выключен свет, и Чимин бы просто не успел ничего разглядеть, хотя там нечего разглядывать — напротив двери только кровать. — Да, родной, конечно, — отзывается омега, застывая перед дверью, — Джиэ! — Да, В-ваше Величество, — гувернантка прибегает почти сразу же, прикрывая личико руками, — Вы меня звали? — Милая, принеси мне, пожалуйста, какие-нибудь черные спортивки быстренько, — просит он, смотрит на то, как убегает Джиэ и уже скоро к нему возвращается с черными спортивными штанами — Чимин специально попросил именно их, так как знал, что все черные спортивные штаны у них в гардеробе принадлежат Юнги — и розовыми стрингами. — Ваше Величество, я ведь правильно запомнила, что это стринги? — спрашивает девочка смущенно, но уже с большим энтузиазмом, нежели говорила с ним в прошлый раз. — Да, милая, это именно они, спасибо большое, — улыбается Мин, забирая у девушки одежду, и говорит ей, что она свободна, натягивая на себя всю принесенную одежду ровно к тому моменту, как отворяется дверь красной комнаты. Юнги приоткрывает дверь через пару минут, поправляя на себе пиджак и расстегивая первую пуговицу на рубашке, а затем ворошит свои волосы и натягивает на руки кожаные перчатки. — Итак, детка, я все. Прости, я сейчас не в лучшем виде, — он улыбается. — Блять, не преуменьшай, по шкале от "секси" до "секси" выглядишь на "очень секси", — заявляет младший. — В любом случае, малыш, как говорится, добро пожаловать, — Юнги отпирает дверь, позволяя Чимину пройти внутрь, — Как видишь, мы тут в шахматы не играем, — Юнги улыбается, опираясь на косяк двери и проскальзывая пальцами в карманы своих брюк.