when you and i collide, you bring me to life

Юнги вздыхает и нежно улыбается. — Малыш, я знаю, что ты волнуешься, — заботливо отзывается он, — Но, я думаю, тебе стоит сказать ему сразу, как только вы придете. Я не обещаю, что он ответит на твои чувства взаимностью, хотя его глаза, — Юнги проводит ладонью по волосам на затылке Чимина, — Его глаза горят самым красивым золотом, когда он рядом с тобой. Я не обещаю, что он ответит на твои чувства, но я обещаю, что все будет хорошо. Если он действительно любит тебя, то будет дорожить тобой и любить тебя вне зависимости от того, любишь ли ты его в ответ. Он не бросит тебя, потому что ты для него действительно дорог, ты для него уже семья, любимый. И вы обязательно проведете вместе отпуск как друзья, если что. Это я тебе могу обещать, милый. Сокджин — прекрасный вампир, в этом я уверен, и могу тебе с точностью сказать, что он отнесется к твоим чувствам бережно и с пониманием. Может, он не производит вид высокого интеллектуального вампира, но он очень аккуратно относится к своим и чужим чувствам, так что… Я просто уверен, что все будет хорошо, и тебе нечего боятся, любовь моя, — Юнги целует его лоб и заглядывает ему в глаза с нежностью, — Ты мне веришь? Ты можешь довериться мне? — Конечно, я тебе верю, любимый, — улыбается Чимин расслабленно и более спокойно, ведь мнение Юнги насчет его волнений действительно придавало уверенности, — Я скажу ему в тот же день, как мы приедем, я уже говорил, вроде, что придумал, как сделать это так, чтобы ему понравилось с девяносто процентной вероятностью. Спасибо тебе, что ты принимаешь мои к нему чувства, мне это очень важно. — Ваше Величество, — за дверью раздается стук, — Можно? — Входи, милая, — улыбаясь, отвечает Юнги и поворачивается, когда девочка входит в спальню, — Доброе утро. Тебе кого? Что хотела? — Вас, — она тычет пальчиком в Чимина, — Его Превосходительство Ким Сокджин просил звать Вас трапезничать. Там в столовой уже подали завтрак. Он сказал, что вам скоро вылетать, и советовал вам торопиться. — Да, хорошо, он идёт. Спасибо. Можешь быть свободна, милая, — Юнги гладит Чимина по плечику, — Иди, любовь моя, Сокджин уже ждет тебя. Чимин прикрывается одеялом, на всякий случай, когда заходит служанка, и кивает ей, обещая спуститься вниз через пару минут. Он поднимается с кровати и подходит к шкафу, чтобы сразу надеть ту одежду, в которой будет удобно в аэропорту, а именно крадет у Юнги черный спортивный костюм с толстовкой с капюшоном. Одевшись, омега берет мужа за руку и ведет за собой в столовую. Юнги садится за стол, тут же закуривает, отпивая из бокала кровь. — Доброй ночи всем, — здоровается Чимин с улыбкой, проходя в зал и целуя в макушку уже сидящих там Намджуна и Сокджина, присаживаясь на свое место. — Доброй ночи, Чимин-и, доброй ночи, Юнги, — Намджун гладит Юнги по плечу, — Как ты себя чувствуешь, маленький мой? С тобой все хорошо? — Да, Джун, я в порядке, спасибо, — Юнги улыбается, а старший советник целует его в макушку и выдает тихое «ну, хорошо», доставая газету. — Сокджин-и, ты собрался вчера? — интересуется младший омега, — Ты обещал купить билеты и забронировать отель, если я правильно помню. Ты уверен, что я не напрягаю тебя своей поездкой, особенно учитывая то, что у тебя будет течка через пару дней? Он присаживается, на свое место и ему приносят яичницу с тем, что он обычно называл «человеческий бекон» — как бекон, но не из свинины, а чуть более вкусный и питательный — и большой стакан четвертой положительной — интересно, как она у них еще не закончилась, когда Юнги с Чимином пьют ее так много. Юнги поднимет глаза и ловит взгляд Сокджина, который, подперев кулаками щеки, влюблённо смотрит на завтракающего Чимина. Он подталкивает Намджуна локтем, а тот отрывается от газеты и тоже наблюдает за этой сценой. — Да ты втюрился, — выдает Намджун, а Сокджин дёргается, быстро хватая вилку со стола и начиная ковыряться в тарелке. — Что? Кто? Я? В Чимина? Не-е-ет, — тараторит Джин, тупя глаза в стол. — Юнги, скажи, что Сокджин втюрился? — подначивает старшего Намджун, а тот выпускает дым с губ и, важно и задумчиво прикрыв глаза, кивает. — Конкретно, — подтверждает он незамедлительно и безапелляционно. Сокджин прячет черное от смущения лицо и, встав из-за стола, говорит, что забыл что-то положить в чемодан. — Смотри на него, Чимин-а, — Намджун усмехается, — Он уже весь твой. — Он такой эмоциональный, когда дело касается тебя, — Юнги улыбается. Чимин почти давится от неожиданности, когда альфы посмеиваются над Сокджином и сам чернеет вместе с ним, хотя подшучивали над старшим. Было такое чувство, будто и над ним тоже смеются и выставляют его чувства даже раньше, чем он планировал, но он все же отговаривает себя от этих мыслей, быстро доедает и убегает наверх, чтобы проверить чемоданы, чмокнув Юнги в щечку. Омега быстро проверяет свои вещи в чемодане, куда слуги, как он и попросил, убрали его гель для душа, зубную щетку, пасту, шампунь и несколько полотенец, укладывает туда несколько чистых комплектов белья на каждый день, забирает у Юнги еще несколько футболок и убегает в коридор. — Джин-а-а, — кричит омега уже около выхода, обувшись, — Зай, я готов, если ты не спустишься, то я еду с кем-нибудь другим! — Джин-и, Чимин ждет тебя внизу, — сообщает Намджун, заходя в спальню, младший тут же бросается на него с кулаками, начиная колотить по груди. — Вы что с Юнги учудили! Два идиота! Не палите меня! Я вас не просил! Я планировал признаться ему в отпуске! Нормально признаться! А не сбегать с черными щеками из столовой! Чтоб вас обоих, блять.! — Приятно вам провести отпуск, Джин-и, — Намджун прижимает омегу к себе и целует в щеку, пока тот оборачивает его спину руками и укладывается щекой на грудь, — Я буду скучать. — И я, — чуть расстроенно говорит он, — У тебя же гон должен быть. Надеюсь, с тобой будет все хорошо. — Спасибо, милый. Я надеюсь, так и будет, — Намджун улыбается, — Тебе тоже хорошо провести течку. Уверен, Чимин не откажет тебе в помощи. Звони, как приедешь. — Обязательно, Джун-и, — младший улыбается и целует чужие губы нежно, хватает чемодан и сумку и спускается вниз, где его уже ждут Мины. — Пока, детка, — прощается Юнги, целуя Чимина в шею, притянув его к себе за талию. Он целует затем и Сокджина в щеку, улыбаясь, — Хорошо вам провести каникулы. Попрощайтесь с домиком. — Э-эй, я от тебя вообще-то на две недели уезжаю. Ты бы мне еще просто воздушный поцелуйчик послал, — недовольствует Чимин, усмехаясь, — Учись, как нужно мужа на прощанье целовать, — смеется он и тянется за нежным поцелуем, мягко сминая чужие губы, — Пока, дорогой, люблю тебя. Я буду скучать! — обещает он и машет рукой, — Пока-пока, домик! — Пока, Юнги, пока-пока, домик, — Джин берет Чимина за руку и тащит в машину к Хину, прося его самого закинуть их чемоданы в багажник. Чимин почти всю дорогу до аэропорта проводит в телефоне, успев выложить одну историю с их с Джином фотографией, подписав, что едут они в отпуск, полистать ленту, а потом и почитать немного о тех местах, куда можно было бы сходить в Милане. Их поездка проходит довольно спокойно, а уже в самолёте Джину приходит интересная идея, как избежать хотя бы части просмотра Сумерек. — Эй, лялька, давай посмотрим твои Сумерки, пока лететь будем, м? — он достает ноутбук из сумки. — Давай! — сразу соглашается Чимин и, натянув на голову мягкий капюшон, валится на чужое плечо, заглядывая в ноутбук, — У тебя плечико удобное, — хихикает младший омега и зевает, прося наушники, но засыпает буквально через десять минут, пуская слюни на чужое плечо — да, это немного не по-королевски, но ему можно простить, он же все-таки спит. Джин, как и Чимин, успевает уснуть за все время фильма, но его, слава Сатане, будет бортпроводница, и он просыпается ровно на пять секунд раньше Чимина, чтобы сделать вид, что он не спал. — Здравствуйте, не желаете перекусить? — интересуется стюардесса, от чего Чимин просыпается, но старается виду не подавать, а поэтому даже не удивляется тому, что они смотрят уже… Второй фильм? Кошмар, вот это он соня. — Да, спасибо, будьте добры, а не подскажете, сколько еще нам лететь? — интересуется он, забирая у женщины еду и вытирая слюни с щеки. — Еще два с половиной часа, еще чего-то желаете? — Да, будьте, пожалуйста, добры один бокал вина. Белого, сладкого, — просит Джин вежливо и, выждав девушку пару минут, забирает у нее бокал и, опустошив его, вновь возвращается к просмотру Сумерек с Чимином. Чимин с удовольствием съедает свою еду, не забыв, конечно же, предложить и Сокджину, от чего тот отказался. У Чимина в отличие от него, слава Сатане, был, как он это называл «двоякий аппетит» — мастер названий, — то есть он мог насыщаться как и человеческим мясом и кровью, так и обычными овощами, фруктами, мясом животных и обычной привычной большинству людей едой. Закончив с трапезой он, честно, пытается посмотреть фильм, но вновь не проходит и пятнадцати минут, как он начинает пускать пузыри изо рта, как самая настоящая лялька. На самом деле, Джину было плевать, что он пускает слюни на его дорогую рубашки из натурального шелка ручной работы, ему было важно, чтобы Чимин хорошо провел и перенес перелет, так что он только улыбается и поглаживает его по волосам. Джин тоже погружается в сон еще часа на два, до того, как его, а затем Чимина за плечо, оповещая, что самолет приближается, будит бортпроводница. Джин выглядывает в окно с тихим «вау», потому что город с высоты птичьего полета выглядел потрясающе. Они быстро доезжают до отеля и, вбежав внутрь, Джин превращается из серьезного сопровождающего в маленького ребенка, который обегает все комнаты и восторженно визжит. Он отодвигает чемоданы и плюхается на постель, довольно улыбаясь. На самом деле, ему было страшно. Он собирался признаться в чувствах Чимину, а поэтому слегка нервничал и всячески оттягивал этот момент. Уже в номере отеля, Чимин просто застывает в коридоре с открытым ртом, оглядывая их апартаменты на ближайшие две недели с тихим «ахуеть», после чего отыскивает кровать и плюхается на нее к Киму, «тестируя матрас». — Что ты хочешь поделать? — Джин вскакивает на постели, — Мы можем выпить и завалиться спать, если ты устал, может пойти поискать себе кого-нибудь на ужин. Мы можем пойти в музей моды! Или пойти в главный парк! Что ты хочешь? У меня столько планов! — и первым был, конечно, признаться в чувствах. — Это, конечно, не мягкая дворцовая перина, как у меня в спальне, но тоже не плохо, спать можно, — смеется Чимин и приподнимается на кровати вслед за старшим. Вот, Чимин, сейчас самое время действовать именно так, как ты задумывал. Нет, нет, слишком рано, он не готов, — Хочу выпить немного, я так устал от полета, мне нужно расслабиться, — Нихуя, блять, не нужно, я спал всю дорогу, мне просто нужно немного уверенности. — Выпить? Конечно. — Сейчас, пару минут, я схожу умоюсь, а ты пока найди, пожалуйста, мне красное вино. Лучше полусладкое! — просит младший и убегает в ванную. Чимин омывает свое лицо водой и опирается на раковину, зачесав волосы назад мокрыми пальцами. Блять, и как Юнги осмелился сделать ему предложение? Тут, блять, в любви признаться сложно, а он такое! Чимин находит в телефоне песню, которую нашел себе заранее и достает из рюкзака, который всегда брал, как ручную кладь, небольшую колонку. Честно, Джину и самому нужно было расслабиться, потому что последний час его буквально трясло от страха. Он находит в специальном шкафу-баре бутылку вина, открывает ее и пьет из горла, а затем ворошит волосы и ходит по кухне взад-вперед. Соберись, тряпка, просто признаться, и все! Чимин же не уебет тебе пощечину, если твои чувства окажутся невзаимными, верно? Блять, ты прыгал с парашютом и трахался в парке на лавочке, у тебя не должно быть страха перед обычным признанием. Он разливает алкоголь по бокалам, проходит в спальню и ждет Чимина. Блять, почему он такой трус! Почему он не может уже признаться? Просто сказать три чертовых слова, обычное «ты мне нравишься»! Они с Чимином столько раз говорили друг другу, что любят друг друга, а тут ему сложно сказать, что Чимин ему просто нравится… Что за ебаный бред? — Знаешь, мы как-то разговаривали с Франческой, она говорила, что ты хороший танцор и тебе это действительно нравится, — младший омега берет бокал с вином и отпивает чуть меньше половины. — Ох, э-э, ты… Говорил с Франчи, да? Мило, — Сокджин нервно сглатывает и отпивает вина. Франческа — одна из тех, кто громче всех кричит о полигамии и полиамории. Если Чимин говорил с ней, то она обязана была затронуть эту тему. Так, значит, Чимин готов к этому разговору. Отлично. Просто прекрасно. Джин посылает любовь Франческе, — Да, я просто обожаю танцевать, особенно с тобой. — Я недавно песню одну нашел, там размер, почти как в вальсе, вроде как. Не откажешь мне в одном танце? — спрашивает он с улыбкой и протягивает руки старшему, закрывая нужную позицию. Он включает музыку и отбрасывает телефон на кровать, — Ты ведь знаешь английский, верно? Джин поднимается с постели, укладывает одну руку на талию Чимина, а второй берясь за его руку. Он медленно кружится с ним, ступая в такт песне, нежно улыбается, по крупинкам разбирая слова. Они были такими душевными и трогательными, что весь страх перед Чимином и его реакцией у Кима куда-то пропадает. Чимин кружится в танце, следуя за Джином — он все еще не был самым лучшим танцором в плане парных танцев, но он очень старался и ему нравилось учиться, особенно с Джином и Юнги, хотя, по сути, ни с кем другим он и не танцевал. Чимин, признаться честно, знал английский на уровне «red wine, please, yes, I'm older then eighteen», а поэтому не мог даже понять, о чем в данный момент пелось в песне, даже не смотря на то, что видел перевод, а лишь ждет конца песни, чтобы признаться и увидеть чужую реакцию. Джин чуть наклоняется, ведь был выше Чимина — всего на пару сантиметров, но считал это милым, — утыкается лбом в его лоб и улыбается, покрепче перехватывает ручку младшего и подтягивает ее к своим губам, чтобы оставить на ней такой же нежный, как и его кожа, поцелуй. — Ты мне нравишься, — он смотрит Чимину прямо в глаза, — Я люблю тебя до чертиков, Чимин. Я хочу быть с тобой. Я хочу, чтобы ты был моим парнем. Пожалуйста, — задирает полный надежды и легкой невинной любви взгляд на младшего, дожидаясь ответа. Мин, если честно, достаточно сильно удивляется, когда старший целует его руку осторожно, а когда слышит признание, кажется, тут же улыбается самой нежной и радостной улыбкой, чувствуя, как в уголках его глаз скапливаются слезы. Ему требуется около пяти секунд, чтобы понять, что ему действительно не послышалось и от него ждут ответа, еще две, чтобы перебороть свое желание в шутку заколотить Джина за то, что тот признался первым, и запрыгивает к нему на шею, обнимая крепко-крепко. — Джин-и, — Мин все же не сдерживает своих слез радости и начинает плакать у него прямо около уха, — Ты тоже мне нравишься! Я влюбился в тебя по самые уши и очень сильно люблю тебя. Эта любовь что-то более глубокое, нежели любовь к брату или к другу, да даже к любовнику. Я… Подожди секунду! — Чимин быстро срывается к рюкзаку и достает из него аккуратное колечко с небольшим аметрином и возвращается к Киму. — Слава Сатане, — выдыхает Джин облегченно и заливисто смеется, расцеловывая чужие щеки, — Представляешь, как было бы неловко проводить остаток отпуска, если бы мы не… Ну, ты понял, — он внимательно наблюдает за действиями младшего удивлённо, а когда тот возвращается, то берет его левую руку в свои. — Сокджин-и, ты согласен быть моим парнем? — спрашивает тот. Да, не принято дарить кольцо в честь такого предложения, но Чимину сейчас было абсолютно все равно, ведь он просто хотел сделать Джину приятный сюрприз. — Бля-я, — сокджин чуть ли не визжит от счастья, — Чимин, это мне? Это мне, да? — Конечно тебе, — хихикает Чимин, надевая старшему кольцо на безымянный палец — не потому, что сделал ему предложение о свадьбе, конечно, просто чтобы показать, что этот омега занят, причем даже дважды. — Сатана, я люблю тебя, Чимин! Я буду твоим парнем, конечно! — Сокджин сгребает Чимина в охапку и валит на постель, обвивая руками и ногами, целует все его лицо, — Ты готовился заранее, да? Негодник, — он хихикает и, плюхаясь на кровать рядом с Чимином, переплетает с ним пальцы на руках, поворачивает на него голову, вздыхает очарованно и разглядывает лицо напротив влюбленно-влюбленно. — Конечно я готовился! Я хотел, чтобы тебе понравилось, и у тебя остались самые приятные воспоминания о том, как я признаюсь тебе в любви, а ты, чертенок, взял и испортил мой план, признавшись первым, — Чимин валится со старшим на кровать, так же звонко хихикая, как и он, и так же влюбленно смотря в его глаза своими ярко-розовыми. Джин протягивает руку к щеке Чимина и, уложив ее в ладонь, поглаживает большим пальцем, не в силах сдерживать улыбку. — Я люблю тебя. Очень сильно, Мин-и, — он подтягивает к губам руку Мина и целует, — Юнги ведь… Не против всего этого? Я должен знать, насколько сильно он надерет мне задницу. — Я тоже тебя люблю, Джин-и, если бы ты только знал, как сильно я волновался, перед тем, как сказать это тебе! — признается младший, а при упоминании Юнги тянется за телефоном и быстро пишет ему сообщение о том, чтобы тот позвал Намджуна, которое тут же оказывается прочитанным, — Юнги ни капельки не против! Он сказал, что рад за нас, если мы действительно счастливы вместе и просил позвонить, как только мы признаемся! — он тут же набирает уже наизусть выученный номер «поедателя вареничков», сразу включая видеосвязь и вытягивая руку так, чтобы их с Джином было видно, и переплетает вновь с ним пальцы. — Вау, Юнги не против? — почти шокированно переспрашивает Джин, хлопая ресницами. — Угадайте кто теперь встречается! — почти кричит Чимин, когда видит Юнги с Намджуном на экране телефона. Старший кладет голову на плечо Чимина и улыбается, машет в камеру, довольно улыбается своего лучшему другу и брату и своему мужу вместе с ним. — Приве-ет! Смотрите! — Джин демонстрирует переплетенные пальцы на их руках на камеру. — Вы теперь встречаетесь! — восклицает Намджун. — Ты угадал! — радостно отзывается Чимин, чуть ли не визжа от счастья, — Спасибо большое! Мы так рады! Я почти разрыдался, когда он, — он с прищуром смотрит на Джина, будто укоризненно, но на самом деле по нему было видно, что он лишь шутит, — Вы представляете, он признался мне первым! Как так можно, я же готовился! — Мы безумно рады за вас. Смотрите, кто еще хочет вас поздравить, — Юнги улыбается и подносит к камере котенка, чуть потерянно скулящего и мяукающего, но затем, когда он видит на камере Чимина и Джина, оживленно мяукает, вытягивая лапы, — О-ой, как он вам рад! Чимин смотрит на маленького котенка и умиляется. — Мои же вы котики, какие вы милые! Нам нужно дать нашему маленькому Мину свое имя, и ты обещал проверить его здоровье и сделать ему прививки! Потом, когда мы вернемся! — Хорошо вам отдохнуть, — желает весело Намджун и, послав вместе с Мином омегам воздушные поцелуи, отключается. Джин заваливается сверху на Чимина и покрывает поцелуями его шею, а затем, в замочек сложив руки на груди Чимина, укладывает на них подбородок. Чимин желает им тоже хорошо отдохнуть, и откладывает телефон в сторону, начиная хихикать от поцелуев в шею, задирая голову так, чтобы открыть к ней побольше доступа, а потом поглаживает омегу по волосам нежно, влюбленно смотря ему в глаза. — Мы забыли попрощаться с котиком, — вздыхает грустно Джин. — Да, но мы проснулись очень рано, а он спал. Мы с Юнги не решились его будить, — объясняет Чимин. — Надеюсь, Юнги не заебет там Намджуна до смерти с этим котенком. Он там наверняка такая сопля, — Джин усмехается и привстает на руках. — Юнги просто очень любит деток и котиков, а наш котенок — наш маленький сыночек. Ты кажется был увлечен немного другим делом, — напоминает Мин, намекая на поцелуи на своей шее. — Эй, — старший поддевает пальцами подбородок Чимина, — Раз уж ты теперь мой парень, да еще и омежка, я могу начать открывать тебе некоторые секретики. Ты не против первого секса в качестве парней? — интересуется он нежно, ласково, но с заметной наглой улыбочкой, пока проскальзывает под его толстовку пальцами. Услышав предложение о сексе, Чимин тут же воодушевляется, перекатываясь на кровати, наваливается на Джина всем тело, прижимая его тем самым к кровати и пошло облизываясь. — Детка, — медленно и шепотом произносит он, будто смакуя каждую буковку этого слова на языке, и проводит ноготком легонько по не покрытому рубашкой участку его кожи, начинает расстегивать пуговицы, — Я совсем не против секса, особенно с тобой, особенно в роли парней. Я, если честно, не знаю, какие секретики ты собрался мне открывать, ведь я хорошо знаю свое тело, но ты можешь попробовать, — хихикает он и стягивает с себя толстовку, начиная ездить по чужим бедрам через ткань, — Ты не против, если я вновь хочу оседлать тебя? Когда Чимин отзывается на его инициативу, Джин еще довольнее лыбится, стягивает с Чимина его толстовку насовсем. Он стягивает с него спортивки вместе с бельем, а затем тычет ему пальцем в носик аккуратно и хихикает. — Против. Не сегодня. Как я уже сказал, я обещал показать тебе несколько секретиков. Сегодня раскрою один из них, — Джин укладывает Чимина на постель. — Злючка, — обиженно отзывается Чимин, надувая щечки и складывая руки на груди, когда его перекладывают на кровать спиной, — Я люблю седлать члены. Я вообще люблю члены. Тебе говорили, что я шлюшка? Шлюшки любят седлать члены, — объясняет он. Джин же отправляется в ванную. Он возвращается с полотенцами, выключает свет, оставляя включенной лишь лампу, стоящую на прикроватной тумбе, хотя и это не имело смысла на самом деле, ведь они оба прекрасно ориентировались в темноте. Дело не в страхе перед своим или чужим телом, просто так как вампиры были ночными существами, так было лучше сконцентрироваться на ощущениях. Он, улыбаясь, подкладывает полотенце под поясницу и ягодицы Чимина, и тот уже хочет спросить, зачем ему подложили полотенце под бедра и поясницу, но его тут же затыкают поцелуем, хотя, он и не против. Во время поцелуя Джин дорасстегивает свою рубашку и откидывает ее, демонстрируя Чимину небольшого размера грудь, покрытую изящным кружевным бюстгальтером. Чимин дожидается, пока Ким снимет с себя рубашку и притягивает его к себе ближе, но после этого видит, как тот отдаляется и его взору является… Грудь? Очень красивая грудь… — На самом деле, ты ошибаешься. Я на протяжении двухсот пятидесяти лет экспериментирую со своим телом и всякими омежьими штучками и все равно каждый раз открываю для себя что-то новое, а тебе всего двадцать два, — Джин усмехается, — Ты даже одной сотой того, что со своим телом можно делать, не знаешь. Я, конечно, горжусь Юнги за то, что он активно тебя в это посвящает, это похвально, но иногда, знаешь, когда есть желание попробовать что-то новенькое, выпиваешь бокальчика два вина, заваливаешься на диван со всевозможными игрушками и делаешь со своим телом что хочется — час, два, три. Пока не выжмешь из себя все соки. Иногда из этого выходит просто хорошо проведенное время, а иногда открываешь для себя новые возможности организма. Некоторые приемчики приходят со временем, с ловкостью, а еще до них, как говорится, нужно додрочить, то есть ласкать себя где-то минут двадцать или полчаса. Вот только после этого ты действительно готов экспериментировать — когда возбуждение уже не жжется противно, ты удовлетворил желание организма, кончил раз или два, но все еще хочешь большего, вот тогда отличное время для экспериментов. И, я не спорю, у Юнги просто волшебные пальцы, член и язык, они просто… Вау, но иногда он забывает о том, что у нас с тобой, детка, как у омег, есть больше пространства для маневра, так сказать. В два раза больше. Потому что в наших с тобой омежьих организмах присутствуют, по сути, как женская репродуктивная система, так и мужская, так что… Нам есть, с чем играться. И раз уж мы с тобой оба омеги, а ты о своем прекрасном, потрясающем омежьем теле, я уверен, знаешь от силы процентов сорок, если не меньше, я собираюсь поласкать именно твою омежью натуру сегодня. Только давай договоримся, милый, — Джин переходит на шепотом и ухмыляется, — Это будет нашим маленьким секретом. Только ты и я. Договорились? Я обещаю, я сделаю тебе так приятно, что ты захочешь научиться делать это сам. Младший слушает монолог Джина о том, какой он глупышка, что так уверен в своих знаниях своего тела, как долго Сокджин экспериментировал со своим и как именно он это делал, чтобы открыть для себя что-то новое, но безумно приятное, но слушает лишь в пол уха, потому что взгляд его прикован к небольшой груди в чудесном кружевном лифе. Чимин, если честно, даже сам удивлен своей реакции. Грудь в его понимании была особенностью женского тела, а женщины его не привлекали совсем, но Сокджин… Сокджину очень шла грудь и с ней он выглядел просто чудесно, а у Чимина было лишь желание снять с него это чудное кружево и прикоснуться руками к нежной коже, после чего зацеловать соски. — Да, хорошо, только наш с тобой маленький секретик, — согласно кивает Чимин, даже не удосужившись оторвать взгляд от чужого бюста. Джин выпускает свой хвост и скользит им по губам Чимина, пока наносит на одну руку смазку и начинает мягко водить рукой по члену Мина, пока массирует его соски большим пальцем свободной руки. — Оближи его, — просит Джин ласково, — Я не смогу растянуть тебя и играться с тобой пальцами, так что мне понадобится, чтобы ты смочил мой хвост. Ты сделаешь это для меня, детка? Чимин послушно приоткрывает рот, обхватывая губами кончик чужого хвоста начиная посасывать и активно смачивать слюной, хотя машинально представляет вместо этого хвоста как раз таки чужую грудь, которую так и тянуло потрогать, но спросить, почему-то, было немного страшно. Джин внимательно наблюдает за реакцией Чимина, расплывается в улыбке. Он усаживается на его бедра и, заведя руки за спину, расстегивает бюстгальтер, оголяя грудь молочного цвета с чуть вздернутыми вверх сосками. — Нравится? — шепчет он, наклоняется к Чимину и, выскользнув из его рта хвостом, берется за его запястья и тянет к своей груди, укладывая на нее, — Хочешь поиграться с ней, малыш? Так удивленно смотришь. Еще не видел омег с грудью, да? С дебютом, — он усмехается, — Давай, поласкай меня. Ты ведь хочешь, верно? Все в порядке, можешь трогать. Просто в следующий раз говори вслух, мне нравится слушать твой сладкий голос, милый, — он с усмешкой размазывает согнутой ладонью выступившую смазку, — Так понравилась, м? У тебя тоже такая будет. У омег набухает грудь в предтечку и течку после того, как они получают сцепку. У тебя тоже будет милая маленькая грудь, — Сокджин закусывает свою нижнюю губу. — Она… Джин-и, она очень красивая, — признается Чимин облизываясь, так как у него просто слюни текли от желания прикоснуться, что ему не просто позволяют сделать, а очень явно и открыто намекают, сразу укладывая руки на грудь и осторожно проводя по ней пальцами, почти невесомо, прежде чем осторожно сжать в ладошке, стараясь не задеть ногтями, — Просто потрясающе, — шепчет он, чуть меняя положение рук, укладывая большие пальцы на чуть вздернутые соски и нежно разминая, — Ты такой красивый… А грудь такая мягкая, я не хочу видеть ее на тебе всего три-четыре дня в месяц, это слишком мало. Джин проскальзывает хвостом внутрь Чимина, но не в кишку, а во влагалище, направляясь в сторону матки. Основанием хвоста он давит на железу, выделяющую смазку, пока, оторвав руку от члена Мина, укладывает ладонь на низ его живота и разминает. Чимин изгибается в спине, почувствовав в себе хвост. — Джин-и, ты не туда полез, простата не там, — шепотом отзывается он с приглушенным мычанием — почему-то вся эта атмосфера сейчас казалась ему настолько интимной, что даже не хотелось говорить громче, чем шепот. — У тебя вот тут матка. Она наверняка достала тебя болью во время течки, но она не бесполезная, как и вся «женская» часть твоего организма. Мне нужно только найти твою чувствительную точку. Вот где-то здесь, — Джин потирается кончиком хвоста о верхнюю стенку влагалища на расстоянии где-то двух или трех сантиметров от его начала, — Вот так. У нас с тобой привилегии, сладкий, и дело не в родах, а дело в двойном удовольствии. Эту точку называют «женской простатой», потому что удовольствия от ее стимуляции столько же, но, как ты помнишь, обычная простата у тебя тоже сохраняется, — Джин делает хвостом небольшое кольцо, чтобы не отвлекаться от массажа другой точки, давит этим самым кольцом на простату, — А теперь я добавлю тебе немного трения, — он начинает совершать хвостом поступательные движения, похожие на толчки, стимулируя обе точки, сползает вниз, продолжает гладить низ чужого живота, но возвращает вторую руку на член Чимина, переворачивает кулак периодически, чтобы доставить больше удовольствия. Чимин громко вскрикивает, когда Сокджин находит у него, как он это назвал, «женскую простату», сразу же извиняясь за свою громкость. Он почти скулит, хотя почему почти, он именно скулит от удовольствия, когда Джин начинает двигать своим хвостом, причем так, чтобы задевать им каждый раз, как оказалось, две самых чувствительных точки Чиминового организма. — Джин-а-а, — тянет Мин жалобно, чувствуя, как слезы скапливаются у него в уголках глаз, — Поцелуй меня, пожалуйста-а, Джин-а, мне так хорошо, — стонет он, потрясываясь от удовольствия. — Тебе хорошо, малыш? Ты такой красивый маленький омежка. Тебе хорошо, мой маленький? Давай, иди ко мне, я тебя поцелую, — Джин тянется к Чимину и целует его, он уверен, жарко, мокро, грубо и грязно, держит рот открытым так, что и его, и Чиминова слюна текут по подбородкам, но это позволяет ему слушать сладкие стоны младшего, да и вообще он любил поцелуи по-французски. — Детка, блять-блять-блять, не останавливайся, пожалуйста, я хочу кончить, очень хочу кончить, — хнычет младший, пытаясь поджать ноги, что ему мешает сделать сидящий на бедрах Сокджин. — Нет, я не собираюсь останавливаться, милый, я доведу тебя до такого оргазма, что ты будешь плакать, — обещает Джин, наклонившись к уху Чимина. Он чувствует, как сильно дергаются бедра Мина под ним от сильного оргазма, потому что он кончает буквально через несколько секунд после своего предупреждения, бедра дергаются так сильно, что самого Джина даже подкидывает на чужом теле, но это показатель того, что Чимину действительно хорошо. В этот раз, к удивлению Чимина, оргазм ощущается гораздо ярче, нежели обычно, а сам он чувствует, как из его члена достаточно мощной струей вытекает, почти фонтаном бьет, какая-то жидкость, явно не похожая ни по количеству, ни по виду на сперму, которая тоже все же струится по его члену уже через несколько секунд после. Отдышавшись после бурного оргазма и осознав все, что сейчас произошло, и тут же чернеет от смущения, нервно сглатывая. — Д-джин… Что сейчас произошло.? Джин сначала замедляет движения рукой, чтобы дать Чимину до конца прочувствовать, а затем отойти от оргазма, но через двадцать секунд или полминуты вновь ускоряется, разнося по стволу сперму. — Какой хороший маленький омежка, — довольно шепчет Джин в ухо младшему, гладит его по бедру, а затем вновь переплывает ладонью на низ чужого живота, лаская матку сквозь кожу, прощупывая, надавливая пальцами и массируя, — Это был струйный оргазм. Или сквирт. У тебя есть специальные железы — железы Скина, которые и формируют эту жидкость — секрет. Это такой особый вид оргазма, который можно достичь только при стимуляции той самой «женской простаты». Поэтому я и хотел это показать тебе. Но я собираюсь сделать с тобой это еще несколько раз прямо сейчас, чтобы ты запомнил, как это хорошо. — Это было пиздецки потрясающе, Джин-и, — мычит Чимин еще более жалобно, ведь если в тот раз просто получал удовольствие, то в этот был еще и ужасно вымотан оргазмом, а на отдых и передышку ему дали всего несколько секунд, чего было крайне мало, — Мне показалось, что я… Я думал, что я правда обоссался, если честно. Ты напугал меня. — Не пугайся, малыш. Это чувство хоть немного и похоже на мочеиспускание по ощущениям, если ты помнишь, при возбуждении твоя простата набухает не только для того, чтобы ее с легкостью можно было найти, — он хихикает, — Но также она разбухает и для того, чтобы пережать мочеиспускательный канал. Но если вдруг она у тебя набухает недостаточно хорошо, чтобы такого не случалось, — он улыбается и легонько прикусывает мочку чужого уха и играется языком с сережками на ней, — Ничего страшного, милый. Ты главное не пугайся. Если тебе хорошо, то остальное неважно. Теперь давай заставим твой организм сквиртануть еще два раза. Покажи мне, какой ты хорошенький похотливый омежка. Ты хочешь показать мне, сколько секрета ты накопил для своего хена? У тебя его никто не выпускал, давай я помогу тебе. Покажи мне, что у тебя есть. Джин складывает хвост в еще одной кольцо, растягивая стенки чужого влагалища сильнее, давит одним кольцом на верхнюю стену, а вторым — на простату, быстро надрачивая младшему и утешающе шепча ему в ушко. — Тш-тш-тш, маленькой мой. Ты такой хороший маленький омежка. Ты покажешь мне, как тебе хорошо? Ты хочешь еще раз кончить для хена? — ласково спрашивает он. Чимин извивается на кровати от удовольствия и уже реально плачет. Сокджин знал его организм слишком хорошо, даже лучше него самого, именно поэтому, видимо, заставлял Чимина чуть ли не звезды перед глазами видеть. Он рефлекторно пытается поджать ноги, но это ему мешает сделать Сокджин, который, кажется и так еле держался, чтобы не упасть. — Сатана, мне очень хорошо, Джин-и, я хочу кончить для тебя, — плачет омега. Джин довольно наблюдает за тем, как Чимин плачет от удовольствия — он рад, что смог довести Чимина до такого состояния. Это стоило экспериментов на протяжении двухсот пятидесяти лет. — Очень хорошо, малыш. Давай, кончи для хена еще раз. Я хочу, чтобы ты хорошенько запомнил эти ощущения, — улыбается Ким, смотря на младшего, пока тот изливается ему в руку, одновременно с этим снова ощущая струйный оргазм и как слезы скатываются по его лицу, когда он почти кричит от удовольствия своему парню на ухо. — Пожалуйста, дай передохнуть, у меня звездочки перед глазами.! — просит он. — У-умница, вот так, какой миленький хороший омежка, — Джин ведет рукой, оторвав ее от низа чужого живота, размазывает еле белесую жидкость по бедрам и ягодицам младшего, даже по его животику и груди, заставляя их красиво блестеть на свету желтой лампы, — Какой ты красивый, мой маленький. Но я собираюсь продолжить. Он не сбавляет скорости движения руки, грубее толкается хвостом внутри, пальцем массирует уретру на чужом аккуратном члене, размазывая предэяккулят, пока наклоняется и посасывает соски Чимина. — Ты сделаешь это для меня еще раз? Покажешь хену, как тебе хорошо, а, малыш? Давай, насадись своими чудными бедрами на мой хвост. Тебе нравится, когда тебя так хорошо трахают? — За что? — хнычет Чимин жалобно укладывая руки ему на шею, и плывет ими выше, вплетая пальцы в мягкие волосы, — Джи-ин-а-а, это очень хорошо, но я хочу отдохнуть, — плачет он, но на самом деле позволяет это себе лишь потому, что знает, что старший не согласится остановиться. Мин подталкивается бедрами навстречу толчкам хвоста, как его и просят, кричит от удовольствия, надеясь, что они не нарушают сон других людей из соседних номеров. Чимин не знает откуда, но в какой-то момент у него появился кинк стонать своему партнеру прямо в ушко, ведь это казалось ему чем-то очень интимным да и к тому же возбуждающим. — Джин! — вскрикивает Мин, получая уже третий оргазм за последние несколько минут. Он бы ни за что в жизни бы не поверил раньше, если бы ему сказали, что матка может приносить не только боль во время течки, но еще и такое удовольствие, что если давить на нее рукой через живот и массировать небольшое чувствительно место, то можно сквиртануть. Да он даже слова такого не знал до сегодняшней ночи. — Вот, как мой малыш молодец, просто золото, — Джин ловит пальцами струю секрета, а затем ложится на Чимина и впивается в его губы. Он мокрыми до ужаса руками надрачивает себе, а второй массирует грудь, играясь с сосками — течка была довольно близка, поэтому Джин был очень влажным и возбужденным, ему просто необходима была разрядка. Чимин жадно целует чужие губы, пока ему наконец дают небольшую передышку, и проскальзывает языком в чужой рот, проводя языком по чужому ряду зубов, будто изучая. Он замечает, как старший пытается удовлетворить и себя, и отрывается от его губ. — Детка, давай я помогу тебе, — намекает он, — Иди ко мне, я хочу, чтобы ты оседлал мое лицо. Я хочу тебя вылизать, — объясняет он и помогает старшему усесться поудобнее. — Бля, Чимин, ты и так вымотан, — смеется Джин, но все же по чужому предложению устраивается на лице Чимина. Раз он предлагает, значит у него есть силы и и желание, так что все хорошо. Чимин будто на пробу слизывает ту смазку, что уже накопилась в складке между ягодицами и мычит довольно, — Блять, милый, ты так сильно возбудился, ты такой сладкий. — Если что, я тебя не… Ах-х! Заставляю, — Джин несдержанно простанывает, когда Чимина на пробу слизывает смазку, прикрывает рот рукой, смущенно синеет, — Блять, да-а, детка, ты выглядел так пиздецки хорошо, кончая, я просто не мог не возбудиться. Ты был таким горячим, когда сквиртил, Чимин, я клянусь, ты… Это было самое красивое, что я видел. — Детка, у меня всегда есть энергия на то, чтобы вылизать кого-то, — усмехается младший омега, — Это не такое уж и утомляющее занятие, которое к тому же довольно вкусное и приятное, — объясняет он, прежде чем прислониться ближе к чужой заднице. Чимин легонько шлепает Кима по заднице несколько раз и прижимает его к себе, тут же проталкиваясь в него языком, проводя им по спирали по чужим стенкам, собирая сладкую смазку, а затем, сильно надавливая, ищет простату, прислушиваясь к чужой реакции. Джин протягивает руку назад, вплетает пальцы в чужие волосы и, оперевшись свободной рукой на торс младшего, довольно мычит, кусая губы от удовольствия. Он раскрывает губы в немом стоне, а затем звонко и коротко стонет, чувствуя чужой язык в себе. — Да-а, зайка, ты такой хороший мальчик, пожалуйста, не останавливайся, — просит Джин сквозь стоны, хнычет, а затем скулит, когда Чимин добирается до его простаты языком. Чимин реагирует на чужой тихий скулеж, понимая, что все-таки нащупал простату, и сильно давит не нее языком, пока руками плывет на низ его живота, чтобы надавливать на матку через кожу — у Сокджина все-таки была предтечка, так что это точно должно было заставить его как-то отреагировать на такое действие. — Да-а.! Да-а, блять! Чимин-и! Чимин-и! Трахни меня своим языком, пожалуйста! Чимин-и-и! Пожалуйста, блять, не останавливайся! Прислушавшись у чужой просьбы, которая была еле различима между стонами, Мин ускоряется, начиная не просто вылизывать, а трахать старшего своим языком, запуская его внутрь на всю длину, после чего скручивает его и давит этой своеобразной трубочкой на чужую простату с еще большей силой. Он продолжает толкаться языком в чужое нутро, помогая старшему выжимать из себя все соки. Джин подвиливает бедрами, чтобы насадиться на чужой язык, не чувствует ничего кроме удовольствия, а поэтому оргазм настигает его слишком неожиданно. Джин вскрикивает и тянет Чимина за волосы, заставляя вжаться вплотную. — Бля-я, детка! — Джин изливается на грудь Чимина с хныканьем, а затем оседает, продолжая подрагивать. Он слезает с Чимина, хотя его ноги все еще дрожали, укладывается с ним рядом, пялясь в потолок. — Ебать, — выдает красноречиво Сокджин, а затем поворачивается к Чимину лицом, — Я так люблю тебя. Чимин поворачивает голову к нему, нежно улыбаясь, тянется к нему за маленьким поцелуйчиком. — И я тебя люблю. Я так рад, что мы наконец открыли друг другу свои чувства, — признается он, — Нам нужно помыться. Мне по крайней мере, — хихикает Мин, — А потом разложить вещи по шкафам, чтобы они не помялись в чемодане. У нас остались чистые полотенца или я испачкал все? — смеется он еще более звонко. — Я тоже рад. Если бы я не признался сегодня, то взорвался бы. И, знаешь, мне кажется, если бы существовало какое-нибудь соревнование на лучший римминг, то ты был бы достойным соперником для Юнги, — Джин смеется, — Знаешь, Юнги становится таким миленьким и разнеженным, если ему подарить римминг. Просто чудо, — он улыбается и, оперевшись на одну руку, наклоняется к Мину, чтобы нежно поцеловать его, — Пойдем в душ, я тоже ужасно грязный. Ты мне тут водопад устроил. — Э-эй, это ты меня до водопада довел! Я не специально! Я сам не знал, что так умею! — возмущается Чимин, но все же со смехом. Он тащит Чимина в душ, не удерживается и затягивает его в продолжительный поцелуй — похоже, это стало их ванной традицией. После этого они, Сокджин во всяком случае, завернувшись в мягкий махровый халат, вежливо предоставленный отелем, раскладывают все вещи, а Чимин выпивает таблетку обезболивающего — видимо, его матке слишком понравилось то, что с ней делал Джин, что она решила немного поиздеваться над ним еще, начиная побаливать. Развесив все свои вещи и заранее оставив дилдо на прикроватной тумбочке, чтобы помочь Сокджину, как только он егр попросит, Чимин натягивает на себя огромных размеров футболку, одолженную из гардероба Юнги, и валится к Киму спать после тяжелого перелета, естественно, в обнимку — другого бы себе Джин не позволил, — и ему все равно, что он и так спал весь полет. Ким любил спать не только в комфорте, но и красоте, а поэтому на нем были лоснящийся шелковый топ на тонких-тонких бретелях и шортики. — У тебя очень красивая пижамка, — улыбается Мин, поправляя бретельку от топа на его плече. — Спокойного дня, лялька, — он зевает, жмурится на просачивающееся сквозь шторы солнце, вжимается в шею Мина носиком, — Люблю тебя. — Сладких снов, милый, я тоже люблю тебя. Спи спокойно, тебе нужно отдохнуть перед завтрашним днем, — отзывается он, целуя старшего в макушку.

***

На утро дела, конечно, обстоят хуже — Джин подскакивает от резкой боли в животе и зуде в заднице, а затем понимает, что Чимин рядом с ним пахнет просто невозможно сильно. Блять, неужели он и ему течку вызвал? — Чимин-и, — жалобно хнычет Сокджин, забираясь сверху на Мина. Он ездит по его бедрам, потираясь складкой между ягодиц о чужой стояк, — Мин-и, просыпайся, ты мне нужен. Проснувшись и почувствовав сначала стояк, потом Джина, который уже пытался оседлать его бедра, а затем и жуткую боль в животе, Чимин успевает десять раз пожалеть о том, что согласился не откладывать поездку, пока у Кима не закончится течка. Блять, да он у Чимина ложную вызвал! Похоже, ближайшие пару дней им будет очень весело. — Доброго течного вечера, — выдыхает расстроенно младший омега, укладывая руки Киму на талию и спускаясь ими ниже ему за спину, проскальзывая под резинку шорт, — Ты мне тоже потом будешь нужен, твоя течка вызвала мне ложную. — Я-я помогу тебе, Мин-и, только, пожалуйста… Сделай что-нибудь, — умоляет Джин. — Иди ко мне, малыш, — Чимин легонько наклоняет Джина к себе, прося опереться на руки, чтобы не задевать его грудь, которая, он уверен, если была чувствительной уже в предтечку, то в течку и подавно, — У тебя животик болит, да, сладкий? Давай, я помогу тебе. Я могу стянуть твои чудные шортики? — Чимин стягивает с Сокджина пижамку, собирает уже вытекшую из него смазку и проверяет его растяжку сразу тремя пальцами, после чего тянется за дилдо с узлом, имитировавшим член настоящего альфы, только более интересного цвета, — Ты не против, если я помогу тебе не сам, а с помощью игрушки, верно? Джин сладко и высоко, сорвано скулит, чувствуя чужой хвост в себе. Ким толкается бёдрами назад, чтобы насадиться, разочарованно хнычет, когда Чимин вынимает свои пальцы. — Да-а, Мин-и, я хочу узел. Мне так нужен узел, пожалуйста. Я хочу ребеночка, — всхлипывает он. Сокджин обрушивается на грудь Чимина, когда младший осторожно приставляет игрушку к чужому сфинктеру и медленно проталкивает, чтобы он успевал привыкать к ощущениям. — Чш-чш-чш, детка, ты просто умничка. Молодец, малыш, ты так хорошо принимаешь игрушку. Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя и помог избавиться от боли в животике? Я хочу, чтобы ты сказал это вслух, — заявляет Мин. — Да! Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты помог мне избавиться от боли в животе, Мин-и! Трахни меня, Чимин-и, трахни мою задницу, пожа-алуйста! — Джин льнет плотно-плотно к Чимину, вжимается носом в его шею, вылизывает кожу и слабо прикусывает ее. Он трется членом о торс Чимина, стараясь принести себе больше удовольствия, тянется одной рукой к своей груди, пока вторую запускает в волосы младшего омеги. Он выпутывает руку из волосы Мина и тянет к своим ягодицам, оттягивая одну из них в сторону, позволяя Чимину протолкнуть игрушку. — Глубже, пожалуйста, глубже, Мин-и, — он подается назад, стараясь насадиться до основания, — Мне нужен узел.! Как же сейчас хотелось поменяться с Сокджином местами. Живот болел просто до ужаса, хотелось так же, как и он, залезть на кого-то, желательно на альфу или бету, и просто плакать о том, как сильно ему плохо, как болит животик, чешется задница и хочется члена внутри, но старшему сейчас гораздо хуже — он знал точно, не первый раз встречается с ложной течкой. Когда Сокджин чуть подуспокоится, после того как кончит, Мин обязательно заставит старшего трахнуть его одним из дилдо. — Моя ты умничка, — улыбается Чимин, чуть похлопывая рукой по чужой ягодице, за которую придерживался до этого, проталкивает в него дилдо вместе с узлом, — Ты у меня такой молодец, детка. Ты так хорошо двигаешься навстречу, такой открытый, возбужденный, такой послушный и такой мокрый. Ты даже не влажный, Джин-и. Ты мокрый. Мокрая, — он делает небольшую паузу, пошло ухмыляясь, — Возбужденная течная сучка, — самодовольно заявляет он, вытягивая из Кима игрушку и резко проталкивая ее обратно до узла. — Я такой мокрый для тебя, — уточняет Джин и обрывает свою фразу сладким стоном, — Это правда, Мин-и, я течная возбужденная сучка. Пожалуйста… Дай мне то, чего я хочу. Пожалуйста! — Оу, это все для меня? Правда? — удивляется наигранно Чимин с улыбкой, — Спасибо, детка, мне так нравится, какой ты мокрый. Чудесный подарок для лучшего вечера, — хихикает он. Джин в такт чужих толчков игрушкой стонет, закатывает глаза и кусает губы — ему в обществе Чимина было хорошо, ему было просто прекрасно. Он не знал, был ли Чимин таким изначально, или это Юнги научил его грязным разговорчикам, но он оценивает результат, а результат был впечатляющим. — Детка-а, ты такой красивый, — шепчет он, смотря на то, как Ким активно подмахивает бедрами навстречу его резким толчкам. Чимин ускоряет свои движения рукой, чтобы довести старшего до оргазма, а затем, задумавшись, укладывает два пальца свободной руки ему в рот, почти приказывая смочить их слюной, после чего тянется к его груди, подлезая под шелковый топик, смачивая соски этой самой слюной, и начиная играться с ними, вдавливая пальцами, а иногда просто будто щекотит, играясь с Джином. Он обсасывает чужие пальцы, смачивая их обильно выделяющейся у него во время течки слюной. Может, для кого-то это казалось противным, но зато во время течки Джин делал особенно головокружительные отсосы, и именно при этих мыслях он осознает, что сделает с Чимином, чтобы и ему помочь тоже. Чимин продолжает двигать игрушкой в чужом теле, меня иногда угол наклона, чтобы найти простату и доставить старшему больше удовольствия, что тому сейчас и было нужно. Джин задирает футболку Чимина, кусает губы в довольной улыбке, чуть сжимая в руке чужую грудь. — Какая… Прелестная, — отрывисто говорит он и сглатывает, двигается вниз, чтобы обхватить сосок вместе с ореолом губами, увлеченно посасывая, пока этой же рукой мнет грудь, чуть сдавливая именно набухшую молочную железу. — Стой, что? — удивленно отзывается Чимин в ответ на непривычные ощущения на груди, — Это что? Это… А-ах! Как? — Чимин уже и сам начинает стонать в ответ на чужую инициативу и выгибается навстречу пухлым мягким губам, будто призывая Кима не останавливаться, потому что ему было ну уж очень хорошо, — Блять, ты мне и течку запустил, и грудь вырастил, зайка, ты что со мной делаешь то? — хрипло смеется Чимин, после чего слышит слегка неожиданную просьбу. — Малыш, ты… Просто чудо! А-ах! Мин-и! Пожалуйста.! — Джин скулит, когда Чимин находит головкой игрушки простату, — Продолжай! Пожалуйста, выеби меня грубее! — Грубее, милый? Ты хочешь грубее? Точно уверен? — переспрашивает младший. — Да! Пожалуйста! Грубее! — умоляюще хнычет Джин. —Хорошо, — он ускоряеет движения рукой, стараясь двигать дилдо под тем же углом, плывет одной рукой на чужой аккуратный член, обхватывая его пальчиками и начиная водить по нему рукой, чтобы побыстрее довести Сокджина до оргазма, а тот стонет громче, звонче, отрывисто и высоко, трясется в его руках в ответ на ласки. — Я так близко! Я сейчас кончу, милый! — скулит Ким, — А-ах, блять, да-а! Он кончает на торс Чимин, почти вскрикивая от удовольствия. Джин отходит от оргазма пару секунд, а затем вытаскивает из себя игрушку с громким хлюпом, прикусывая губу и наблюдая за тем, как от кожи тянутся нити густой смазки. — Хороший мальчик, иди ко мне, зайка, я тебя поцелую. Ты так хорошо кончил для меня, детка, — Чимин осторожно притягивает его к себе, чтобы подарить небольшой поцелуйчик, — Джин-и, ты не поможешь теперь мне, пожалуйста? Я еле держусь, чтобы не кричать от боли, как резаный, от того, как сильно моя матка хочет ребеночка, пусть даже ей и внушили это, а не она сама захотела. Сокджин сползает с Чимина, укладываясь между его ног и закидывая себе их на плечи. — На своем опыте хочу сказать, что ребеночек это потрясающе, — с довольной ухмылкой заявляет Джин, проверяя своим скрученным в несколько раз хвостом его растяжку, — Особенно когда тебя трахают. — Я обязательно проверю это когда-нибудь на своем опыте, — обещает Чимин и жмурится от ощущения чужого хвоста в себе. Ему во время течки, даже ложной, любые ласки были приятны в сотни раз больше, нежели обычно, — Только вот в чем вопрос, ты будешь моим детям дядей или кем-то вроде отчима? Джин проталкивает внутрь младшего омеги игрушку, которая входит легко и из-за наличия его собственной смазки, и из-за изобилия Чиминовой. Он проводит языком по члену Мина, вылизывая от предэякулята начисто, а затем посасывает головку. Он заглатывает во всю длину, прикрывая глаза, начинает ритмично насаживаться и, когда он утыкается носом в чужой лобок, он до конца вводит игрушку в Чимина вместе с узлом. Чимин ахает, еще тогда, когда игрушка лишь немного проталкивается в него, а затем и машинально подбрасывает бедра, почувствовав на члене мягкие губы. Он полагался сейчас именно на ощущения, ведь все еще любил не видеть, что с ним делают, так же как и пристально наблюдать за этим самостоятельно или через зеркало, даже не понятно, как эти два желания боролись в нем постоянно. Как только Сокджин проталкивает в него игрушку на всю длину, Мин чуть ли не вскрикивает от удовольствия, изгибаясь в спине. Сокджину сейчас можно было позавидовать — смотреть на настолько разгоряченного Чимина пока удавалось лишь ему и Юнги, а сам он уверен, что выглядел в этот момент просто пиздецки сексуально и возбуждающе. — Твоя грудь выглядит так хорошо, сладкий, удели ей внимания, — Сокджин улыбается и довольно наблюдает за тем, как Чимин начинает ласкать свою грудь, — У тебя ведь такие соски чувствительные, разве ты не хочешь сделать себе приятно? Вот так, молодец, продолжай в том же духе. — Блять, Джин-и, — стонет он, перемещая свои руки на набухшую грудь и начиная осторожно ласкать проколотые соски для большего удовольствие, — Быстрее, пожалуйста, детка! И то и то быстрее, прошу-у! У тебя… Ах! Такое чудесное горлышко, ты знаешь, малыш? Просто прекрасное! Джин трется скулой о член Чимина, берет за щеку, потирая чувствительную головку о бархатную внутреннюю сторону щеки, ускоряет движения рукой. Свободной рукой он массирует пальцами основание — привык, потому что чаще всего делал минеты именно альфам. Он по чужой просьбе ускоряется, быстро-быстро насаживается горлом на член Мина, пока толкает в него игрушку с толикой — а может чуть больше — грубости так, что кровать под ними скрипуче ерзает по дорогому паркету и негромко, но звонко ударяется изголовьем о стену. — Какой хороший омежка, — подмечает Джин с довольной ухмылкой, — Маленький хорошенький течный омежка. Покажешь хену, как ты хорошо кончаешь? Чимин скулит почти жалобно и от боли в животе, и от удовольствия, и от того, как сильно хотелось достигнуть его пика, получив долгожданный оргазм. Почему долгожданный? Потому что даже ни разу толком и не прикоснулся к себе, полностью сосредоточившись на доставлении удовольствия Сокджину. Но сейчас же он наслаждается тем, как трахают игрушкой уже его, и не скупится на стоны, надеясь, что они ласкают слух Кима. — Да, я… Ах! Я очень хороший течный омежка, — соглашается Чимин, хныча, — Я из-за тебя течный, это все твои феромоны виноваты, они влияют на мой организм каким-то тайным секретным способом, — оправдывается он, хотя, скорее всего, выглядит сейчас немного неубедительно. Чимин массировал свои соски осторожно, слегка надавливая на них, потому что из-за того, что грудь увеличилась, те стали в разы чувствительнее и он банально боялся сделать себе слишком больно. Он сам слегка подается бедрами навстречу движениям Джина рукой, выпускает длинный язык и облизывает свои пальцы, чтобы было удобнее скользить ими по груди. У дилдо был один плюс — кончик был вздернут. Производители знали, что делали, когда придумали этот дизайн. Джин на секунду вытаскивает игрушку, чтобы вогнать ее именно во влагалище. — Этого хочет твой животик? Ребеночка, милый? — мурчит Джин, а затем грубо толкает игрушку, раздвигая почти девственно узкие стенки влагалища, пока вновь начинает ритмично скользить губами по чужому члену. — Мгм, ре.! Ребеночка! — еле отзывается Мин. Он и так уже, честно признаться, был практически на грани, чтобы не кончить, а когда Джин грубо толкается игрушкой прямо в сторону матки, Чимин громко вскрикивает, изливаясь одновременно с этим в чужое горло, только вот Сокджин снова довел его до сквирта, так что сначала в свое горло он получил именно порцию секрета. Немного успокоившись и отойдя от оргазма, Чимин чуть сдавленно смеется, оглядывая кровать, — Ты не принес полотенца, да? — хихикает он, понимая, что кровать они все же немного заляпали — все же, под свою сочащуюся смазкой задницу старший омега ничего не подсталил, да и член его тоже предэякулятом истекал. — Умница, хороший омежка, — хвалит его Джин, улыбаясь, — Прости, я совсем о них забыл, а еще даже не думал, что ты снова сквиртанешь, хах, — он усмехается, вытаскивая из чужого тела игрушку. — Я предлагаю пойти позавтракать, я бы не отказался от твоего какао, которое мне Юнги нахваливал, потом можно чуть отдохнуть и повторить. Предлагаю провести так следующие несколько дней, пока это все не закончится, а потом… Потом даже не думай, что я забыл, что мы не досмотрели Сумерки. У нас еще остался пятый фильм, и ты никуда от меня не улизнешь. — Завтрак — отличная идея, — соглашается он.

***

Следующие несколько дней они, без преувеличения, проводят в постели. Конечно, Джин не был идиотом, чтобы самоудовлетворяться самостоятельно, когда в помещении есть еще один течный омега, и не какой-то, а Мин Чимин собственной персоной. Сам же Чимин все эти несколько дней с Джина практически не слезает, да и его самого от себя не отпускает. Кажется, они даже несколько раз пропустили пару приемов пищи, потому что как только Джин собирался пойти на кухню, Мин притягивал его к себе на кровать и снова накидывался на него со своим желанием трахаться. Сокджин заваливается к нему посреди ночи, чтобы разбудить, целует в шею и выдувает воздух, чтобы слегка пощекотать. — Открывай глаза, спящая красавица, поцелуй меня, ведь нам это нравится, — хихикает Джин, — Чимин-а, у меня такие планы! Мы с тобой обязаны сходить в магазин за шмотками, а потом в клуб! Подцепим какого-нибудь альфочку и перекусим им! Как тебе идея? Встава-ай! Джин усаживается на бедра Чимин и игриво ездит по ним, щекочет его бока. — Я уже приготовил завтрак. Какао и омлет ждут только тебя. Ты встаешь? Младший омега приоткрывает глаза лениво, замечая, что боли в животе нет, что было просто прекрасной новостью, и замечает, как Джин начинает ездить по его бедрам и щекотать. — Ну Джи-ин-и, — тянет он, чуть хихикая, а затем резко валит старшего на кровать, нависая сверху, — Прекращай ездить по моим бедрам по утрам, а то я буду просить у тебя не омлеты, а минеты, — предупреждает он, а затем все же прижимается к чужим губам, мягко сминая своими, как его и попросили, ведь ему действительно нравились поцелуи с ним, — Но в клуб мы не пойдем так сразу, — заявляет он и присаживается на чужие бедра, запуская пальцы в свои волосы и чуть оттягивая их, — Ты вот это видел? У меня весь цвет вымылся, да и ногти некрасиво отросли. Если и идти в клуб и на шоппинг, то сначала мы идем в салон красоты и приводим меня в порядок. А сейчас пойдем завтракать, меня там, кажется, ждут, — усмехается он. После вкусного завтрака и благодарности новому парню за его приготовление, Чимин отправляется к шкафу, чтобы выбрать себе приличную одежду для похода в салон красоты и на шоппинг. Остановившись на кожаной розовой юбке карандаш, коротком черном топе без лямок и бретелек, белой рубашке поверх него и массивных розовых кроссовках он выходит в коридор и ждет Сокджина. Через пару часов, собравшись и позавтракав, они наконец выезжают в салон. — Знаешь, что я хочу сделать с волосами? — интересуется он, выходя из такси и взяв старшего за руку, — Я хочу нарастить их до поясницы. Мне кажется, будет ультра-секси, да и Юнги сказал, что он не против, если я это сделаю. А ногти я хочу нарастить почти как у тебя. — Мин-и, да ты будешь выглядеть просто умопомрачительно с длинными волосами и ногтями, — отзывается Джин, — Я… В общем, это будет просто восхитительно, я уверен! Тебе можно будет делать столько разных причесок! — восклицает он радостно, — А еще наматывать их на руку и оттягивать во время секса. — У тебя все к сексу сводится? — хихикает Чимин, — Я просто решил нарастить волосы, а ты уже представил как трахаешь меня, наматывая их на руку, или как я завязываю хвостик или пучок перед тем, как отсосать тебе, я прав? Я прав. У тебя это на лице написано. Чимин практически затаскивает Джина в салон красоты, воодушевленный своим предстоящим преображением, сразу же бежит к парикмахерам и кое-как, через переводчик, объясняет, что он хотел, а хотел он покрасить волосы в нежно-розовый и нарастить их до поясницы, если не длиннее, пока Джин совершенно спокойно отправляется обновлять свой маникюр. Чимин, закончив с волосами через долгих два с половиной часа и разобравшись с длинными розовыми ногтями еще через столько же времени, совсем не чувствует себя уставшим, а лишь довольно выбегает к Сокджину, практически пища от счастья, а тот, когда видит результат, чуть ли не роняет челюсть на пол. — Зай, зацени пиздато! —радуется он, даже позволив себе мат, ведь вряд ли кто-то в Италии понимал, корейский мат. Мин подбегает к старшему ближе, показывая длинные ногти с розовым дизайном и калиграфическими надписями «bitch» и «slutty» на средних пальцах, — Я считаю, что теперь я еще болеее пиздатый, чем был несколько часов назад, — хихикает он. — Чтобы меня Дьявол выебал, Чимин, да ты просто чертовски ахуенно выглядишь, — выдает он, аккуратно расчесывая его длинные волосы, —Тебе так идет! Ты выглядишь как бриллиант, — он пару минут рассматривет маникюр Мина, а затем, оплатив все, тащит его в какой-то модный дом. Там он набирает пару платьев, мерит их долго-долго, а затем, когда, наконец, находит нужное, заходит в раздевалку к Чимину. На нем было короткое бархатное красное платье с вырезами и лаковые красные туфли. — Ну, как тебе? По-моему, очень секси, — довольно заявляет Джин и наклоняется к зеркалу, — Еще бы красную помаду, и вообще шик. — Тебе… Очень идет, — подтверждает Мин, оглядывая наряд появившегося в его примерочной Сокджина. — А ты что-нибудь выбрал, Чимин-и? — он укладывает руки на талию Мина и пялится ему в глаза через отражение. Наматывает на палец одну из его длинных розовых прядей. — Я пока не нашел ничего, что меня бы зацепило, мне все не нравится, — чуть обиженно признается он, — Я померил несколько платьев, но они все на мне не смотрятся. — Мне кажется, тебе бы подошло что-нибудь шелковое, чтобы лоснилось, — рассуждает Сокджин, — Ты что думаешь, детка? Может, шелковое розовое мини-платье с большим свисающим вырезом в виде складки и с тонкими бретелями? И еще чтобы вырез на бедре был. Ой, если бы мы были сейчас дома, я бы тебе такое сшил. Знаешь, с чем нужно такое носить? С кружевным бельем. Или вообще без него, — Джин ехидно улыбается и задирает платье, под которым виднелась каемка красных кружевных стрингов, — Что-то типа такого. Омега наклоняется чуть ниже, чтобы разглядеть кружево, после чего хмыкает, поднимая подол своего платья, демонстрируя старшему свои кружевные стринги, но уже черного цвета. — У меня тоже такие есть, — довольно заявляет он. — Твои тоже просто прелестные, — отзывается Джин, улыбаясь. — Красивые стринги есть, красивый парень в красивых стрингах есть, а платья нет. Может… — Чимин пошло ухмыляется, и заглядывает в глаза напротив, пока его собственные мельком поблескивают, выдавая, что он что-то задумал, — Может, ты снимешь свое, чтобы мне не было так завидно, утешишь меня, а потом мы найдем мне розовое шелковое платье? Что думаешь, детка? Джин вновь улыбается, расстегивает платье, оставаясь в одном только белье. Он прижимает Чимина грудью к зеркалу, отводит его бедра, окольцовывает рукой его талию, пока второй рукой, протерев ее салфеткой, берется за свой хвост и облизывает его. Он мягко проскальзывает им в Чимина, чуть оттянув его стринги, усмехается в ухо. — Такой хороший маленький омежка, — урчит Джин, — Такой сладкий. Такой нежный. Тебе для утешения нужен мой член внутри, верно? Ты такая шлюшка, Чим-и, ты просто ужасно похотливая шлюшка. — Только не говори, что ты не успел понять, что я до ужаса похотливая шлюшка во время нашей течки? — хмыкает Чимин, — Неужели ты думал, что это она на меня так повлияла, а не я сам по себе такой? Оу, нет детка, я еще какая шлюшка. Меня утешают члены, и я их очень люблю. Может, маленький член для кого-то минус, но в сексе с омегами Джину нравилось то, что его партнеров не нужно было долго растягивать, достаточно было лишь довести их до состояния. Особого состояния. Чимин подается назад самостоятельно, пытаясь насадиться на хвост, чтобы получить еще больше. Он пробирается одной рукой под подол платья на себе, чтобы погладить, даже пощекотать немного свой член под головкой. Возможно, он уже привык, но сейчас для удовольствия ему не столько нужна была сама дрочка, сколько хотя бы небольшое прикосновение к своему члену. — Малыш, Юнги трахал тебя без растяжки когда-нибудь? — интересуется старший. — Он пытался, мне не понравилось. Помнишь, после венчания в храме? Ты тогда говорил, что мы идиоты, — напоминает Чимин тихо. — Наверняка он делал это неправильно. Без растяжки нужно трахаться знаешь когда? Когда ты доведен до предела. Когда ты уже кончил пару раз, но тебя продолжает колотить от возбуждения. Представь, ты лежишь минут сорок, тебя колотит от возбуждения так сильно, что ты стонешь от одного прикосновения и поцелуя, твоя омежья сторона дает о себе знать, и тебе хочется члена так сильно, что ты готов кончить от одной мысли. Просто представь, что ты лежишь, скользкий, возбужденный, доведенный до предела, растраханный языком, а Юнги наконец вгоняет в тебя крепкий член с набухшим большим узлом, — почти мурчит Сокджин младшему на ухо, а тот еле сдерживается от того, чтобы не заскулить жалобно от его слов. Он специально пытался возбудить его еще больше? Определенно да, — Резко и грубо. Так, что ты способен кончить от просто чувства наполненности и растянутости, просто от того, что до тебя снизошли и позволили наслаждаться членом альфы в себе. А потом тебя трахают. Пользуются тобой, как игрушкой, красивой, скользкой фарфоровой куколкой, растягивают большим членом твою тугую задницу и бьют прямо по простате. Ты знаешь, как это приятно, когда в тебя вбивается альфа вместе с узлом и без любой растяжки? Это просто адское наслаждение, Мин-и. Я обещаю тебе, ты будешь чувствовать себя таким использованным и растраханным, и ты будешь наслаждаться этим. — Мне не нравится чувствовать себя использованным, я такое не люблю, — отзывается Чимин, будто чуть обиженно и немного жалобно, — Мне нравится, когда со мной играют, или уделяют внимание и выражают любовь, дрставляя удовольствие, — поясняет омега, — Только играют не так, как мы играли с Юнги дома, а как я люблю, — он резко выдыхает, прикрывая дрожащие веки, — Ты пытаешься возбудить меня еще сильнее таким разговором? Если ты перестараешься, то у меня будет слишком много смазки, она будет хлюпать и нас засекут. Обогащая растяжку рассказом, Джин незаметно вынимает хвост и, раскатав презервативы по обоим членам, скользит внутрь Чимина, накрывая его рот рукой. — Будь хорошей омежкой, будь тихим, — мурлычет Джин, начиная быстро, но не грубо вбиваться в чужое тело. Мин еле держится, чтобы не возмутиться насчет презервативов — он все еще их ненавидел, — но он сам был инициатором секса в общественном месте, так что нужно было немного потерпеть, чтобы получить свое удовольствие и не запачкать одежду. Одно радовало — что, судя по ощущениям, презервативы были ультратонкие, хоть это радовало. Он согласно кивает в ответ на закрытый рот и отодвигает бера назад, будто это помогло бы Сокджину вбиваться в него глубже. — Такие куколки, как ты, обязательно заслуживают игры. Ты заслужил, чтобы тебя одели в красивую одежку и играли с тобой так долго, пока ты не перейдешь на «сухие» оргазмы. И, знаешь, может, просто сейчас ты не понимаешь этого. Это как дарить подарки, получать, конечно, приятно, но дарить — еще приятнее. Вот когда ты получаешь удовольствие, это прекрасно, а когда ты доставляешь его. Представляешь, какой ты красивый, когда с тобой играются? Когда тебя растягивают двумя членами и трахают твою милую задницу. Знаешь, как прекрасно выглядит твоя растраханная красная влажная дырочка после секса? Просто потрясающе. В следующий раз, когда мы с Юнги и Наму соберемся, чтобы трахнуть тебя, я вылижу твою задницу. Ты бы знал, как из тебя красиво вытекает сперма. Мне хочется затолкать ее всю обратно, чтобы ты не упустил ни капельки. — М, — хочет уже было сказать что-то Чимино, но, вспоминает, что его рот все еще накрыт рукой, чтобы он не был очень громким, — Джин-а, не возбуждай меня еще больше, чем я и так сейчас есть, — думает он, а затем вспоминает еще более интересный моментик — Джин читает мысли. Прекрасно, — Я люблю дарить удовольствие другим, милый, просто мне не нравится сама формулировка «пользоваться» по отношению ко мне. Это совсем разные вещи для меня. Это как расценивать нас с тобой, как парней, что кажется нормальным, или как братьев и сказать что это отчасти инцест. Какая формулировка приятнее? Лично мне нравится первая. Джин остервенело вбивается в чужое тело, и если бы не музыка, пусть и приглушенная, то стафф наверняка заметил бы шлепки двух тел друг об друга. — Ты такой хороший маленький омежка, принцесса. Просто чудо, — мурлычет Сокджин. Чимин самостоятельно подвиливает бедрами назад для своего удовольствия и, конечно же, удовольствия Сокджина, так же таким образом показывая ему, что он очень ненасытная шлюшка и полностью отдается процессу, что точно не могло быть плохо, ведь это показатель того, что ему нравится. — Хах, принцесса? Мне нравится такое прозвище, ты можешь звать меня так почаще, — тихо хмыкает Чимин. — Тебе нравится иметь член в своей заднице, верно? Мне кажется, ты бы не слезал с члена Юнги или моего, если бы не хотел есть и спать. Ты знаешь, что сделает Юнги с тобой в следующий раз, когда у тебя будет течка? Сделает из тебя куколку и будет играться с тобой, пока ты не начнешь умолять. Он доведет тебя до состояния, когда ты будешь боготворить прикосновения и течь на покрывала. Он будет играть с тобой так долго, он уделит тебе столько внимания, маленькая ты ненасытная шлюшка, что ты будешь стонать только его имя, да так часто, что забудешь свое. Тебе понравится, если Юнги будет звать тебя куколкой и будет играть с тобой всю ночь? Ты этого хочешь? Ты хочешь послушно принимать член господина в себя, пока он с тобой играет? Ты такой чудесный, Мин-и, просто сокровище, — признается Сокджин и игриво кусает чужое плечико. — Да, я хочу! — отзывается он с тихим мычанием, больше похожим на скулеж, — Очень хочу, я люблю играть со своим Господином! И с тобой, конечно же, тоже. Члены в моей заднице это слишком прекрасно и мне это безумно нравится. Жаль, что даже мой вампирский организм не может позволить мне сидеть на них круглосуточно. Ким спускается рукой по животику Чимина и трет его возбужденный член о кружево, чуть сминает в большой ладони вместе с яичками и массирует изнеженно. — Хороший мальчик, — Джин мимолетно косит глаза вниз и ухмыляется, — Ты такой мокрый, Минни. Так завелся от того, что тебя трахают как маленькую похотливую шлюшку в примерочной? А что если нас спалят? Ты будешь в глазах стаффа таким влажным и растраханным. Тебе нравится так выглядеть, верно? Посмотри на себя, — Джин смотрит на него исподлобья в зеркале, — Такой маленький жаждущий омежка. Чимин начинает двигать бедрами еще активнее, когда чувствует руку на своем члене, но в этот раз уже не просто подаваясь назад, а качая ими так, чтобы получить больше трения и сзади и спереди. — Знаешь, последнее время мне даже нравится мысль о том, что меня могут засечь, но разве это не дает тебе больше интереса потрахаться в людном месте? Как по мне, то это очень возбуждающе, ведь даже мой Господин говорил, что я люблю рисковать, — вспоминает Мин, а затем поворачивается к зеркалу, смотря на разгоряченного себя с рукой на губах, что тоже выглядело очень сексуально. Он, по сути, сейчас подчинялся Джину, что не могло не выглядеть сексуально, — Мне нравится, я считаю, что когда я такой растраханный я очень привлекательный, ты так не думаешь? Я всегда такой ненасытный и так жажду секса при любой возможности, мне даже было бы стыдно, наверное, если бы вы каждый раз не поощряли мои желания, — улыбается он незаметно для зеркала. — Мне нравится иметь способность читать мысли в такие моменты, — усмехается Джин. Был все же один минус в сексе в людных местах, который не мог не раздражать Чимина — презервативы. Как истинная шлюшка он любил чувствовать в себе чужую сперму, которая вытекает, струясь по ногам, но с презервативами это было, невозможно, ведь из-за отсутствия доступного душа, они должны быть максимально чистыми сразу после всего процесса, чего можно добиться только в резинках. — Заткни меня поцелуем, — почти приказывает омега, кусая старшего за руку, — Я сейчас кончу. Рука это слишком ненадежно. Чимин вжимается своими бедрами в чужие, упираясь руками на зеркало, насаживается на всю длину чужого члена, чтобы почувствовать, как сам тесно будет сжимаеться вокруг него, когда кончит. Его явно разбаловали, он всего за пару лет из мальчика, который прятал свое голое тело от чужого взгляда, даже несмотря на то, что это кто-то его трахал несколько минут назад, в ужасно ненасытную шлюшку, которой почти всегда хотелось члена в себе, флиртовать с мужем или уже парнем, чтобы получить этот самый член, а больше всего он обожал делать им комплименты и вести себя максимально по-шлюшьи, демонстрируя партнерам все свое тело и его возможности в гибкости. Чимин раскачивал свои бедра просто потрясающе — Джину казалось, что он седлал его прямо в воздухе, и, чего таить, выглядело это просто потрясающе. Джин негромко шлепает по чужой ягодице, а затем входит до упора, кончает в презерватив, продолжая усерднее ласкать Чимина, снимает руку с его рта, затягивая в поцелуй. Он сам заламывает брови от удовольствия и скулит тихонечко в чужой рот: ему резко вспомнилось, как Намджун зажал его в одной из примерочных. Он специально соблазнял его весь шоппинг, а затем пригласил в кабинку, чтобы тот поглядел на комплект кружевного белья, которое он хотел купить, а потом Намджун медленно, размеренно, мучительно долго трахал его минуток сорок, рычал на ухо и вгонял член до основания так, что у Джина ноги разъезжались, а сам он весь дрожал от восторга. Он тогда выглядел довольно жалко — Намджун не собирался помогать ему, а поэтому лишь доводил до состояния, пока струи смазки не достигали пола, стекая по длинным ногам омеги. Он помнит, что кончил прямо на зеркало, а потом Намджун заставил его вычистить зеркало языком, а потом трахнул его еще раз. А еще он помнит, как будучи под шафе потрахался с консультантом, пока Намджун и Юнги пили кофе в соседнем помещении. Да уж, не ему упрекать Чимина в том, что он шлюшка. — Это было круто, — загнанно выдыхает Чимин, скатывая с себя презерватив и быстро целуя Сокджина в губы, — Ты меня, конечно, утешил, что это платье мне не подошло, но мне нужно еще одно хорошее. После этого, Джин перерывает весь ассортимент магазина, чтобы найти именно то, что хотел, но все же приносит в кабинку Чимину коротенькое шелковое розовое платье с вырезом, висящей на груди драпировкой и на тонких бретелях. Через пару часов они оба уже были у нужного клуба с каким-то итальянским названием, которое Чимин даже не пытался прочитать, зная, что вывернет себе язык. Джин довольно вдыхает, наполняя легкие запахом их ужина. — Чувствуешь? Сатана, да тут как минимум трое с первой отрицательной. Пойдем скорее, а то я сейчас слюнями обольюсь, детка, — подмечает Джин и затягивает Мина в клуб, наполненный неоновым светом, громкой, бьющей музыкой и запахом крови, алкоголя, пота. — Джин, ради Сатаны, не упоминай при мне эту гадость, а то меня вырвет прямо сейчас, — не просит, а даже почти умоляет он старшего, тоже принюхиваясь, — Я лично чувствую минимум четырех с четвертой положительной, — довольно подмечает Мин, облизывая губы в предвкушении вкусной крови. Он утягивает Джина за собой, подводя к какому-то омеге, от которого сильно пахло его любимой группой. Может, он недавно поранился? — Не хотите ли прекрасно провести вечер в нашей компании? — интересуется Чимин с улыбкой. — Mi dispiace non ti capisco, — чуть смущенно отзывается незнакомец, на что Чимин тихо и красноречиво выругивается обычным «блять», вспоминая, что, скорее всего, они с Джином тут единственные, кто знает корейский. — Джин-а, любимый, милый, дорогой, предложи, пожалуйста, этому чудесному вкуснопахнущему омеге, на которого я уже наточил свои зубки провести с нами вечер, я не знаю ни одного языка кроме корейского и немножечко японского, я учил язык жестов, но не думаю, что он мне тут поможет, пожа-алуйста, — просит он, жалобно смотря на парня. — Это проеб, детка, это третья положительная, — хмыкает Джин, — Они пахнут очень похоже. Но это даже лучше. Компромисс. — Ой, да какая разница, третья или четвертая, главное, что не твоя отвратная первая отрицательная, — отзывается Чимин, и его даже передергивает, от мысли о том, что ему пришлось бы пить первую отрицательную, которую он не переносил, — Ты, главное, давай, соблазняй его, а то я со своими лингвистическими способностями могу только мило хлопать глазками и пошло облизывать губы и ухмыляться. Джин подходит к омеге, укладывает ладонь на его талию и мягко поглаживает. Как же Джин любил омежек, тем более таких смущающихся, таких, как раньше был Чимин. — Как тебя зовут? — сладко протягивает Джин по-итальянски, накручивая на палец чернявую лоснящуюся кудряшку омежки на указательный палец, мягко щекотит его пухлую медовую щечку длинным ноготком. — Эрнесто, — отзывается парень, краснея. — Эрни, значит, да? Мило, — Джин прикусывает свою губу и, уложив подбородок на шею омежки, мягко целует, — Не хочешь развлечься с нами, Эрни? — С вами? Втроем? — парень покрывается густым румянцем, пока Джин проскальзывает пальчиками под его шортики. — Да, детка, втроем. Это мой бойфренд, Чимин, а меня зовут Джин, — он подтягивает к себе изящную ручку паренька и целует, — Присоединишься, детка? — Д-да, конечно, — соглашается тихо омега, — Мы… — Поедем в отель, сладенький, — Джин поворачивается к Чимину, — Вызовешь Эрни такси? Я хочу поласкать его прямо на задних сиденьях, чтобы он потек. Хочу забраться ему под шортики пальцами и потрогать его, а потом в отеле кто-нибудь трахнет его, и затем мы им полакомимся. У тебя такая прелестная шея, милый. Хочешь, чтобы мы ее расцеловали, сладенький? — интересуется Джин, переходя на итальянский на последних двух предложениях, получая в ответ неуверенный кивок. Чимин, на самом деле, совсем не понимал, о чем говорил Джин с этим омегой, ведь итальянский совсем не был похож на корейский. Единственное, что он, возможно понял, так это то, что омегу зовут Эрнесто, ведь похожее имя он уже слышал, то, что его представили, и то, что Эрни согласился на вечер, ведь легонько и слегка смущенно кивнул, сказав все же известное Чимину «sì». — Конечно, дорогой, — отзывается Мин, вынимая из небольшой сумочки телефон и заказывая такси, — Скажи мне какую-нибудь сексуальную фразу по типу «ты такой хороший мальчик», чтобы я тоже не молча сидел, договорились? Напиши мне транслитерацией сообщение. — Sei un bravo ragazzo, — отзывается Джин, на что их новый знакомый реагирует тут же, — Да, да, это про тебя. Мой бойфренд будет называть тебя так сегодня. — Это мило, — отзывается оценивающе омега. — Да это просто охуительно горячо, мальчик, не умоляй, — улыбается старший омега. Такси приезжает буквально через пару минут и Чимин тут же утягивает всех в машину, усаживаясь с ними на заднее сиденье. Водитель спрашивал у него что-то, но омега отвечал ему лишь «sì», даже не зная на что отвечает на самом деле — Джин все равно поправит его при надобности, — а потом тут же начал осторожно, почти невесомо, водить ноготками по бедрам Эрнесто, пробираясь ближе к паху. — Как чувствует себя наш прелесный мальчик? — ухмыляется Чимин пошло, проводя пальцами по его члену через ткань его шортиков, — Хочет ли наш мальчик, чтобы кто-то из нас его трахнул, пока второй будет седлать его член, м? Ким закрывает перегородку между водительским сидением и пассажирским, забирается под шорты их спутника проскальзывая по его медовой коже, покрывающейся потом. Джин знал, что делает, когда нарочно выпускал феромон, заставляя омегу дрожать от возбуждения уже сейчас. Он переводит все, что говорит Чимин, и самый младший скулит. — Д-да, пожалуйста, я хочу, — хнычет парень, когда Джин припадает губами к его шее и вдыхает запах кожи и пота. Ему хотелось съесть его заживо, наслаждаться каждым кусочком его тела мучительно долго и смотреть за тем, как этот мальчишка бьется в истерике от боли. Но он заслужил умереть, как говорится, счастливым. — Хороший мальчик, — мурлыкает Джин и впивается в его губы, пропуска руку под его полупрозрачную рубашку. — 새이 운 브라부 라가조, — повторяет похвалу Чимин шепотом, когда видит насколько трясет младшего омегу от возбуждения, хотя сам еле держался, чтобы не трястись так же, ему на ушко так, как собственно запомнил эти слова. Возможно, у него был акцент, причем явный, но, наверное, ему можно было простить. — Оу, — Джин прикасается к его небольшой груди и улыбается, — Ты течный, сладенький? — спрашивает он, пока Чимин следит взглядом за этим, пока сам не перестает оглаживать член Эрни через шортики, и замечает, как тот тушуется в ответ на какой-то вопрос. Судя по тому, что он был задан уже после того, как Джин пробрался под рубашку, он вполне мог быть связан с грудью. — Н-нет, она всегда… Такая, — тихо-тихо отзывается омега. — У него что, грудь? — уточняет все же Чимин на всякий случай, тоже перемещая свою руку младшему под рубашку, — Бля-я, скажи ему, что она просто прелестная. Такая мягенькая. — Прелестно. Машина быстро подъезжает к нужному отелю, и Джин, выложив на ресепшн первую купюру, которая ему попалась, ведет двоих омег в номер, тут же закрывая дверь на ключ. Он пялится на омегу жадно, голодно, а его красные-красные глаза светятся в темноте. — Раздевайся, — командует Джин, и новый знакомый тут же в одну секунду стягивает с себя рубашку и шортики, а затем Ким толкает его на постель, стягивая милые хлопковые трусики с бантиком, — Смотри, какой прелестный член, Мин-и, я знаю, ты любишь седлать члены. Хочешь оседлать нашего милашку, пока я я буду трахать его? Джин стягивает с себя платье, усаживается между ног мальчик и скользит пальцами между его ягодиц, подмечая то, как он влажный. Да, Джин однозначно любил омег. Он проводит ногтями по пробке с бриллиантиков, красовавшейся между ягодиц, ухмыляясь. — Какой милый омежка, — улыбается, вынимая пробку, — Милый-милый-милый. Скажи моему парню, как будет по-итальянски «еще». — Аncora! — скулит омега, когда Джин толкается в него, входя до основания, — Più profondo! Per favore, vai più a fondo! — А это он попросил меня «глубже» и сказал «пожалуйста». Хорошие мальчики всегда говорят «пожалуйста», когда их собираются хорошенько вытрахать, — Джин улыбается. Увидев, что их новый друг раздевается, Чимин так же быстро сбрасывает с себя шелковое платье, после чего роется в сумке в поисках прикупленных резинок, чтобы собрать волосы в небрежный пучок, дабы они не так сильно мешались, усаживается ко всем на кровать, специально не снимая с себя чулки с кружевной каймой и кружевные стринги. — Очень миленький член, — улыбается Чимин, пошло облизываясь, а затем кивает на свое белье и чулки, — Любимый, спроси у нашего мальчика, не хочет ли он самостоятельно стянуть с меня все кружево? — просит он, а затем наблюдает, практически пожирает взглядом то, как младший трясущимися от возбуждения руками стягивает с него стринги, выпуская член и нарочно проводя по нему, а затем жестом просит его вытянуть ножки, чтобы стянуть все окончательно, — 새이 운 브라붜 라가조, — улыбается Чимин вновь. Он подвигается ближе к чужому члену, чуть получше его разглядывая — красивый, миленький, аккуратненький, самый что ни на есть омежий член в типичном его представлении. Мин собирает вытекшую смазку между своих ягодиц, после чего размазывает его по члену Эрнесто — какая же была экономия в сексе, где все учавствуюшие это омеги. Если тебе не хватает смазки, то можно просто взять ее у кого-нибудь, надавив на железу, чтобы ее было побольше. Чимин перешагивает через чужое хрупкое тельце, усаживаясь в позу обратного наездника, и, слегка потеревшись задницей о чужой член, приставляет его к своему входу, резко опускаясь на него одним движением и звонкро простанывая. — Мхм, если бы ты знал, Джин-и, как я люблю седлать кого-то, — тихо выдыхает он, начиная ездить по бедрам младшего омеги, — Закинь его ножку себе на плечико, я хочу укусить его, мне нужен доступ, детка. Омега поскуливает и изворачивается на простынях от удовольствия, чувствуя тугую задницу на своем члене и член, собственно, в себе. — Дай мне сюда свои ножки, сладенький, — Джин закидывает чужие изящные ножки на свои плечи и проводит вдоль подкаченных икр носом, — Прекрасно. Можно мы укусим тебя? — Укусите? — слегка испуганно переспрашивает омега, а затем стонет высоко. — Да, малыш, укусим, — Джин ведет языком по чужой ножке и впивается зубами в нежную кожу, входя в этот момент во всю длину. Он начинает жадно сглатывать кровь, пока самый младший вскидывает бедра в экстазе от толчков и грубого укуса. Чимин смотрит на задранные чужие ноги, почти поедая их взглядом. Проведя по ним руками он, кажется, даже чувствует, как под кожей в венах циркулирует кровь, которую безумно хотелось выпить — ему давно не удавалось попить крови из живого человека, не подогретой, а сразу горячей, так что для него это было сродни какому-то деликатесу. — Холодно! Холодно, — хнычет мальчик. — Он говорит, что ему холодно. Давай доведем его до оргазма, детка? — Его кровь будет такая густая-густая и сладкая. — Конечно, мы доведем его до оргазма, я хочу, чтобы он получил удовольствие по максимуму, и чтобы его кровь была жутко вкусной, — признается Мин, — Блядство, я так сильно хочу его обескровить. Я выпью все до последней капли, а потом отрежу себе небольшой кусочек его бедрышка, бля-я, мне кажется, оно будет таким вкусным. Чимин продолжает ездить по чужому члену, доставляя Эрни удовольствие — это наверное был его первый тройничок, раз он так неуверенно согласился на него. Он тихо усмехается себе под нос, понимая, что даже если и не первый, то точно последний. Когда младший омега кончает, Чимин ни слова не говорит ему против, ведь, во-первых, его бы просто не поняли, а во-вторых, этот мальчик не был особо похож на БДСМ-щика и уж особенно на того, кто мог догадаться, что у Чимина принято спрашивать разрешения, прежде чем кончить — исключением был лишь течный Сокджин. Ким губами присасывается к ранкам, из которых льется кровь по коже. — Ой, какой ты вкусный. Слабенький, — Джин улыбается, — Хороший мальчик. Чимин слезает с парня, еще раз назвав его хорошим мальчиком по-итальянски и идет за своей сумочкой, вынимая из нее серебрянный с небольшим рубином именной кинжал, подаренный кем-то на день рождения, и незаметно — в прямом смысле, ведь решил, что раз Эрни уже некуда бежать, можно и показать ему, что владеет невидимостью — пробирается в комнату, резко усаживаясь на его грудь к нему спиной и принимая привычный облик. — Прикажи ему слизать с меня всю его сперму, — просит Чимин старшего. Омега послушно тянется, чтобы слизать всю сперму с чужого тела, находясь в некой послеоргазменной прострации. Он трясется, когда внутрь него кончает Джин, дрожит и скулит, пока Джин, взяв какое-то полотенце, затыкает ему рот. Омега изворачивается на простынях, когда Чимин, а затем и Джин впиваются клыками во внутренние стороны его бедер, начиная жадно глотать его сладкую густую кровь, а затем по его щекам начинают течь слезы, когда Чимин мучительно медленно проводит кинжалом по его бедру, срезаая себе кусочек мяса, практически тут же очищая его от кожи, быстро съедает его, облизывая пальчики. — Ваше Превосходительство, не желаете ли отведать вкусных свежих бедрышек? — интересуется он с ухмылкой, отрезав еще кусочек и протянув его Сокджину прямо на ноже. Сокджин лакомится угощением, довольно урча. — Как же я люблю мясо с бедер, — подмечает он самозабвенно, — Всегда такое нежное. Особенно у омежек. Просто чудо. Уверен, у тебя еще нежнее. Сокджин усмехается, прося Чимина оставить ему немного, делит с ним трапезу, ухватывая губами ранку и начиная вытягивать горячую густую кровь бордового вишневого цвета, на вкус, кстати, вишней и отдавало. Через несколько минут Мин допивает, кажется, всю кровь, которая была в чужом организме, но даже сам не замечает, как случайно впрыскивает яд и тело Эрни медленно начинает свое обращение в вампира. — Это было очень вкусно. У тебя хорошая чуйка на вкусных, — улыбается Сокджин, после чего тут же оказывается поваленным на кровать Чимином, который игриво улыбается окровавленными губами. — Теперь я хочу, чтобы меня трахнул ты, детка, — заявляет он, — Но, знаешь, у меня такое хорошее настроение, так что давай-ка ты будешь снова звать меня Господином, и, если мне понравится, как ты будешь меня трахать, я даже не буду тебя бить и обзывать шлюхой и сукой. Будешь шлюшкой и сучкой. Ты согласен, милый? — интересуется он, приставляя серебрянный кинжал почти под горло Сокджина, но пока еще не докасается до кожи. — Трахнуть тебя? Знаешь, а я был бы рад, если бы делал все это со мной. Мне так нравится, когда мне бьют пощечины, если честно, я так завожусь от этого, — Сокджин сжимает рукой шею Чимина, толкается в него, входя одним движением во всю длину, — Хорошо, Господин, — ухмыляется, делая грубый толчок. — Да, детка! — тет де отзывается младший высоко. — Могу я вас укусить, Господин? Я не наелся, я хочу выпить вашей крови. Позвольте? Вашей шлюшке было недостаточно, — Джин поскуливает, чувствуя внутри пленящую узость, — Вспорите мне горло, Господин. Я хочу, чтобы вы мной полакомились. — Меня кусать нельзя, — отреазет Чимин, — Ты еще не заслужил, сучка, а вот мне, — он хмыкает, чуть отдаляя руку с кинжалом от шеи старшего, прокручивая в руке, — Ты уверен, что хочешь себе шрам на твоей чудной шейке? Это же серебряный кинжал, — напоминает Чимин. — Да, Господин, пожалуйста оставьте шрам на моей прелестной шее, — умоляет Джин, пока его кадык подрагивает под острием лезвия, но не от страха, а от предвкушения. Черт, как же ему нравится, когда с ним так обращаются, и он рад, что Чимин принимает участие в таком. Омега быстро целует старшего в щечку и отдаляется, хитро ухмыляясь. Он устанавливает кинжал перпендикулярно горлу Кима и упирается острием ему в кадык и одним резким ударом вгоняет его в чужое горло, после чего прорезает в разные стороны. — Детка… Ты и изнутри такой красивый, такой соблазнительный, так и хочется откусить от тебя кусочек, — мурлычет Мин, оглядывая свежую рану, из которой уже вытекала черная кровь, которую он тут же слизывает длинным языком, — Ты, кажется, хотел, чтобы я тобою полакомился, да, сучка? Ты же не будешь против, если твой господин тебя укусит и полакомится твоим мясом, верно? Такая хорошая шлюшка, как ты, ни за что не была бы против, я прав? Джин вздрагивает, а затем хрипит, когда его горло пронзают насквозь — кажется, Чимин задел голосовые связки, потому что говорить ему теперь ужасно больно. Он стонет еле разборчиво «бля-ять, да», когда младший водит языком по его горлу. — Хорошая… — еле отзывается Джин, пока его глаза закатываются от удовольствия. Он вплетает узловатые пальцы в волосы на затылке Мина и давит, не давай отстраниться. Чимин чуть отодвигает пальцем кожу на ране, чтобы откусить кучок чистого мяса, которое, пусть и не было теплым — понятное дело, Джин же вампир, он ледяной, — было безумно нежным и сочным. — Блять, сучка, какой ты вкусный, — мычит Чимин довольно, откусывая еще кусочек, — Давай, трахни своего господина грубее, и когда я кончу, ты получишь свою награду. Я разрешу тебе испить у меня крови и попробовать мои бедрышки, если ты будешь очень послушным, запомнил? — Го… Еще, — жалобно просит он и быстрее вбивается в чужое тело. Обычный анальный секс он мог провернуть и с Юнги, а поэтому Джин толкается именно во влагалище, чувствуя как растягиваются вокруг него бархатные, но рельефные влажные стенки. — Ах.! Тебе так понравилось, да? — Чимин старается оставаться непоколибимым и вести себя максимально сдержанно, продолжая дразнить Сокджина, но у него получается не так хорошо, как хотелось бы, потому что старший толкается именно во влагалище, видимо, запомнив, что на такие толчки Чимин очень бурно реагирует. Он снова тянется за кинжалом и, рыкнув тихое «не дергайся», отрезает себе кусочек мяса вместе с кожей, стараясь по форме сделать что-то похожее на сердечко. Мин зубами откусывает мясо от кожи, отдавая ее Сокджину будто небольшой «подарок». — По… Нравилось, — сипло отзывается Сокджин и послушно съедает предложенный ему кусочек кожи, — По… Целуй, — хрипит Джин, открывая рот послушно, чтобы Чимин запустил ему в горло свой язык, — Господин. Язык. Пожалуйста… — Поцелуй? — усмехается Чимин, — Ты хочешь поцелуй, да, шлюшка? Ты так хорошо стараешься для своего Господина, что заслужил его поцелуй, да, сучка? Да, малыш, ты очень хорошо стараешься, — улыбается он и, вплетая пальцы в волосы Кима, и приближается к его губам. Он целует совсем не мягко, как обычно любил целоваться с Джином, ведь, кажется, его пухлые губы были просто созданы для тягучих мягких поцелуев, он целует напористо, почти грубо. Мин вылизывает длинным языком всю чужую ротовую полость и проталкивает язык в глотку, чуть усмехаясь, когда вспоминает, что у Кима буквально дырка в горле, через которую он спокойно может высунуть язык. — Знаешь… Ах! Я хочу кое-что попробовать, — ухмыляется Чимин слабо, отдаляясь от чужих губ. Он наклоняяется ближе к шее Сокджина и запускает язык ему в рот, но уже через дырку в глотке, — Ну, как, шлюшка, тебе нравится? — усмехается Чимин про себя, надавливая кончиком своего языка на чужое нёбо. Джин буквально боготворит Чимина, и он не стесняется этого, но он делал это по-другому, не так, как Юнги это делал. Чимин был для него авторитетом, божеством, на которое он был готов молиться, и, хоть он и ненавидел светлые религии именно за унижение людей перед высшими и божествами, он хотел встать на колени перед младшим, молиться ему и делать все, чего он только захочет. Заслуженно и просто по высшей воле получать пощечины, обзывательства и другие жестокости, и он знал, что если Чимин очень долго будет обзывать его, бить и унижать, то он кончит, так и не притронувшись к себе ни разу. Он будет влажным, он будет жаждущим и покорным, готовым на все что угодно, как на адскую боль, так и на безграничное удовольствие. Наверное, за это его и любили Юнги и Намджун — за покорность. Когда Чимин проталкивает в его глотку язык, для Джина это почему-то становится спусковым крючком, и он, не успевая ответить, кончает прямо в Чимина, а потом скулит-скулит-скулит, когда Мин целует его. Заниматься сексом с Чимином — какое-то сладкое, ужасно вязкое безумие и беспредел, в котором Джин тонет. Он не хочет выбираться из постели и отпускать Чимина. Он хочет трахать его, хочет быть под ним, в нем и на нем, он хочет целовать его, делать ему приятно и больно, хочет, чтобы Чимин делал ему приятно и больно. Он чувствует, будто тосковал именно по такому сексу, тосковал по сексу с Чимином еще до встречи с ним. Наигравшись с чужим горлом, Чимин тянет свою руку к члену, начиная себе надрачивать, пока вторую укладывает на чужую грудь, разминая пальцами соски. Чувствуя, что разрядка близко, омега, недолго думая, впивается поцелуем в губы напротив, чтобы заглушить свой стон, после чего почти обмякает и валится сбоку от Сокджина. — Ты такой умничка, детка, просто золото, — комплиментирует Мин, оставляя звонкий чмок на чужой щеке, — Не хочешь попробовать моего мяса себе в награду? Я уже говорил, что ты будешь первым, кому я разрешу это сделать? — Г… Гос… По… Госпо… Дин, — еле выговаривает Джин, — Хочу. Я… Хочу. Я рад, что буду… Буду… Первым. Джин валит Мина на постель, забираясь сверху. Он пережимает рукой продолжающую кровоточить гортань, наклоняется к бедрам Чимина, выцеловывая их, закидывает его ноги на свои плечи и ведет языком по месту, которое хотел укусить, придерживая бедрышко Мин рукой. Чимин наблюдает за воодушевленным перспективой полакомиться чужим мясом Сокджином и даже не скрывает своей улыбки. Ему безумно нравилось то, как им нравится одно и то же — кусаться во время секса и причинять друг другу боль вперемешку с удовольствием. Да, с Юнги у них тоже было достаточно такого, но именно с Сокджином Чимин мог оторваться по полной, что самое важное, не получив за это секс без растяжки с двойным членом, как наказание, если переборщит. Казалось, что с Сокджином переборщить даже невозможно, ведь он был согласен буквально все. — Скажите, если, — он давится собственной кровью на секунду, — Слишком… Больно. Сделаю… — предупреждает он и вонзает зубы глубоко под чужую кожу. — Конечно, детка, не волнуйся, укуси меня быстрее, — просит Чимин, потталкивая Сокджина за голову ближе к бедрам. Джин кусается, посасывает, а затем все же стискивает челюсти, откусывая кусок мяса. Вкусно было дьявольски — мясо Чимина не было прогнившим, как бывает у вампиров, хоть и было холодным, оно все еще отдавало чем-то живым, ужасно вкусным. Оно было пьяняще нежным, терпким, сладким. — Блять, да, зайка, вот так! — стонет омега, укладывая руки на свои соски и начиная массировать их с нажимом, играясь с сережками. Ему было больно. Ему было безумно больно. Но ровно столько, сколько боли он получал, столько же эта боль приносила ему просто неземное удовольствие, заставляя стонать громко, сильнее вдавливая свои соски пальцами. Джин впивается губами в оголенное мясо, лижет и высасывает кровь, мокро целует, а затем поднимает взгляд на Мина. — Вкусно, — шепчет он, — Очень, — и впивается в губы омеги поцелуем. — Я надеюсь, теперь ты наелся, — ухмыляется Чимин, разорвав поцелуй буквально на секунду, после вновь прижимая старшего к себе ближе, мокро целуя, но отдаляется через пару минут, — Подожди секундочку, детка. Чимин достает из своей сумочки бинты, ватки, пластыри и антисептическое средство, чтобы заботливо обработать чужую шею, для меньшего дискомфорта во сне. Так же терпеливо, как и чужую рано, он обрабатывает и свою, на ноге, тоже перебинтовывая ее на всякий случай. Мин валится к Джину, обвивая его руками и целует его щечки, придерживая его за лицо, и осыпает его комплиментами. — Я люблю тебя, Джин-и, — улыбается он, укладываясь на его грудь, засыпая. — И я тебя люблю, — отзывается устало Джин, нежась в объятьях с омегой, — Безумно. Мне так понравилось. Это было просто потрясающе. Джин погружается в глубокий сладкий сон: таким приятным сон был лишь после секса, полного боли. И это было невероятно. Однако их идиллия длится недолго, ведь нечаянно обращенный Чимином Эрни будит их лишь через несколько часов. — Jimin, cosa c'è che non va in me? Perché ho le ali, una coda e due peni? — расталкивает спящего Мина младший омега, будучи в полном ужасе от произошедшего, и, как только Мин все же распахивает свои глаза, уставившись на него, то тут же падает на пол от страха, сваливаясь с Сокджина. — Блять, Джин, проснись! Я кажись обратил наш ужин! — визжит Чимин, ударяя Кима подушкой, чтобы тот проснулся. Ким просыпается от громкого визга Чимина, бьющего его подушкой, встает и пялится на их проснувшегося друга. — Ты впрыснул яд? — интересуется Джин и, схватив отброшенный Чимином кинжал, усаживается на бедро Эрнесто, — Извини, маленький, Чимин ошибся. Нам совсем не нужно, чтобы ты обращался, — Он втыкает кинжал в его сердце и ждет, ударяя еще два раза, — Вот так, — он поворачивается к Чимину и вздыхает, — Послушай, у тебя под клыками есть кожные мешочки, в которых находится яд. Не дави на них, когда кусаешь, не прижимай к ним кожу человека, иначе ты обратишь его. А нахуя нам вампир, который обратился против воли? — Прости, зай, я не знал, как это делается, — извиняется Чимин стыдливо, опустив голову. Было правда стыдно, ведь он испортил мясо, которое они могли есть еще пару дней, а теперь, это становилось невозможным — все вампиры, даже такие молодые, как Чимин, знали, что вампирским мясом если и можно было насытиться, то это было крайне сложно, пускай Эрнесто и был более приближен к человеческому строению организма, так как был вампиром шестого поколения. — Мы грязные. Давай мы сейчас сходим в душ, оденемся, и потом я позвоню одному своему знакомому и он поможет разобраться нам с этим… — он кивает на Эрнесто, — Недоразумением. Джин целует Чимина и направляется в душ, куда за ним правда, все же прибегает младший, причем меньше чем через минуту, заскакивая к нему под струи горячей воды, не желая оставаться одному в комнате. Через сорок минут Ким позволяет себе закурить шоколадный Чапман, опирается на тумбу и наманикюренным пальцем крутит диск на телефоне, наматывает на палец пружинчатый провод, пока Чимин сначала греется в полотенце на кровати, а затем переодевается обратно в свое платье, натягивает чулки и небольшой ремешок для именного кинжала на ногу. — Да, алло? Фурреско? Привет, милый, это Джин-и, — сладко протягивает Ким в трубку, — Да, я в Италии. М, да, мне нужна некоторая помощь. Мне и моему парню нужно помочь справиться с трупом. Поможешь, да? — Джин отпивает прохладное мартини из бокальчика, — Спасибо, сладенький, — он диктует адрес отеля, — Да, подъезжай сюда. Через полчасика будешь? Отлично. Когда же Джин вешает трубку, Чимин все еще немного стыдливо подходит к нему и обвивает за талию, укладываясь щекой на его плечико. — Сокджин-а, ты правда не злишься на меня, что я обратил его случайно? — будто с опаской спрашивает Мин, — Прости, пожалуйста, я, правда, не знал, что могу кого-то обратить ненарочно. — Я на тебя правда не злюсь, — мягко отзывается старший и целует своего омегу в макушку. Джин и Чимин едут справляться с их «проблемой», а знакомый Джина, который выглядел как мафиози — наверное, он им и был, потому что выглядел как гангстер, а шрам во все лицо добавлял брутальности, — поил их вьетнамским кофе. Остальные свои мини-каникулы в солнечной Италии омеги проводят просто потрясающе, гуляя по городу, магазинам и экскурсиям, иногда уезжая в другие города, что были ближе к морю, ну и, конечно, как же без секса, ведь основным условием их поездки было то, что Джин должен предоставлять его Чимину по его желанию. Во время одной из экскурсий, Чимин даже успел незаметно заскочить в табачный — он не удержался, витрина была очень красивой, а поэтому он купил себе какую-то парилку с ароматизатором черники. Самой сложной для него задачей было не палиться перед Джином, но это у него, вроде как, очень даже получилось. Одним из очень приятных дополнений к их отпуску оказалась новость о том, что они смогли найти оскверненную церковь, куда они успели дважды сходить по средам. — Как думаешь, им понравится мое, так сказать, преображение? — чуть смущенно спрашивает Мин у старшего омеги, теребя кольца на своих пальцах. Он собирает себе высокий пучок и отворяет перед ними дверь, пропуская Джина вперед. — Мы дома-а-а! — пропевает Джин, распахивая двери дома клана, — Ну-ка, где наши любимые альфы? Мы верну-у-лись! — Да, мы вернулись! Идите нас встречать! — зовет Чимин Юнги с Намджуном, но сам сначала обращается невидимым, чтобы Юнги не упал от его образа.