Глубоко в твоих мыслях

      Джемин падает в кресло в углу зала. Четверг выдался отвратительным — начальство что-то требует, напарник ушёл на больничный, сеансы с Накамото подошли к концу, аппа опять выведывает их дела с Джено, которого, кстати, ещё нет дома. Альфа бросает взгляд на шкафчик, в котором хранится спиртное и уже хочет подняться, как слышит щелчок ключа входной двери.        — Джеминни, я дома!        — Привет, малыш! — отзывается Джемин, когда видит в дверном проёме Джено        — Я сейчас в душ — были опыты у биологов. Дождись меня, хорошо?       Альфа кивает, и омега скрывается за дверью. Джемин вновь бросает взгляд на шкафчик, но ему так лень идти куда-то, поэтому он просто отводит взгляд в окно, подперев ладонью подбородок.       Джено выходит из душа горячий, влажный, с мокрыми волосами, одетый в один только длинный синий халат. Джемин невольно переводит на него взгляд и сглатывает:        — Джено-я, у меня сегодня был отвратительный день,       Омега молча подходит к альфе, замирает лишь на пару мгновений, прежде чем закинуть одно колено на кресло, второе, вытянуть руки и запутаться пальцами в волосах супруга, чтобы потом сесть на его бедра:        — Рассказывай,       Джемин рефлекторно обхватывает супруга за талию и начинает рассказывать о своём откровенно хреновом дне; и когда он доходит до звонка аппы, то ощущает пьянящий аромат персиков. Альфа шире раскрывает глаза:        — У тебя всё в порядке?        — Я хочу кое-что попробовать, — улыбается Джено, выпуская феромоны так, будто у него сейчас течка        — Джено-я? — голова Джемина падает на спинку кресла, чем его супруг и пользуется, принимаясь целовать открытую шею, не спрятанную воротником и галстуком, — НоНо?        — Узнал у биологов, что омега тоже может глушить феромонами, если очень захочет. Только альфа глушит гневом или страстью, а омеги — любовью, доверием, открытостью. Поэтому так редко получается,        — Ты потрясающий, ты знаешь? — альфа закатывает глаза, когда ощущает на языке тягучесть мёда, — Ты так сильно любишь меня?        — Я долго думал о Доене-аппе, его пьянящем аромате, а ты напомнил сейчас; да и биологи эти, — отвечает омега, поднимаясь губами к щеке мужа, — У тебя был плохой день?        — Мгм, — почти стонет Джемин        — Я устрою тебе хорошую ночь, — Джено целует губы своего мужа мягко, трепетно, будто не он только что пообещал им долгий секс.       Альфа утопает в сладости своего омеги. Разум плывет. Ощущения, будто падаешь в воду спиной — только в мёд, сладкий, тягучий, из которого не выбраться. Джемин чаще дышит, сильнее прижимая к себе Джено, и умоляет:        — Держи меня, не отпускай, пожалуйста!       Омега сладко улыбается и отвечает:        — Это ведь ты меня держишь, Джеминни,       На это альфа даже не пытается возразить — ему всё равно кажется, что он тонет, захлебывается, а во влажных губах мужа — его спасение. Пусть кружится голова, конечности не поддаются контролю, Джемин продолжает отвечать на поцелуи Джено, уже не чувствуя себя, не ощущая своего запаха и власти альфы — он сдался и покорился, и это так прекрасно — уйти в бессознательное без алкоголя и сигареты, а от такой любви.        — Минни, — всхлипывает Джено, — Возьми меня, Минни,       Джемин несколько секунд приходит в себя, прежде чем подхватить супруга под ягодицы и унести на кровать.       Альфа раздевается, путаясь в пуговицах, потому что видит только своего омегу, который бесконечно доверяет ему. Джемин в последние дни заметил, что их секс немного изменился — будто они нашли общий ритм — но он даже не догадывался, что всё дело в его уверенности, уверенности в себе Джено, полном взаимном доверии — когда даёшь пистолет в руки и поворачиваешься спиной, зная, что выстрела никогда не последует. Малыш Джено научился отдавать также, и даже больше — больше самого себя, своей любви — выматывая альфу, который совсем не против даже умереть, только бы слышать в последние минуты сквозь слёзы и стоны омеги слова его любви.       Джемин, словно в пьяном бреду, стягивает с Джено халат и разводит ноги того, ощущая подступающее возбуждение. Омега резко садится, сталкиваясь лбами с мужем:        — Я люблю тебя, — затягивает меж своих губ верхнюю альфы, — Схожу с ума от тебя, из-за тебя, — проводит кончиком языка по нижней, — Хочу быть отцом твоих детей, — ощущает, как язык Джемина вторгается в ротовую полость, лаская небо и десны.