Глубоко в твоих мыслях

      (Год спустя)       Джемин спит на ходу. И так уже который месяц. На работе коллеги понимающе хлопают по плечу, начальник даже отпускает пораньше. Но ничего не помогает.       Потому что дома Джемина ждёт Джено с малышом Сонхуном на руках — здоровеньким омегой, чей аромат ещё не проявился в четыре месяца. Зато проявился вредный (явно Джеминовский, хотя Джехён грешит на Доена) характер.       Альфа заходит в дом и ставит туфли в углу. Он в полной тишине проходит в ванную, и только потом — в детскую, где и застаёт уснувшего Джено, обнимающего Сонхуна. Джемин мягко улыбается и проходит на кухню, ставит вариться кофе, вспоминает о запахе и закрывает дверь. Он садится на высокий стул и смотрит в окно, вспоминая минувший год. Главным событием которого оказалась беременность омеги. <       Тэиль широко улыбается. В его кабинете вновь витает тонкий аромат клубники, когда врач объявляет результат:        — На Джено, у тебя будет ребёнок,       И Джемин не понимает, кто из них двоих кричит от радости громче — он сам, или же Джено? Потому что с криков они переходят на объятия, танцы, хоровод с Тэилем и прибежавшим дежурным, который в растерянности не закрыл дверь и едва не подключил ко флэшмобу всю поликлинику. /       Потом пришла пора радовать родителей. Джено почему-то долго мялся перед аппой и решил направиться к Доену с Джехёном. Джемин так и не понял решения супруга, хотя тот несколько раз объяснял.       И вот, они вчетвером сидят за столом. Джемин непривычно широко улыбается, пока Джено смотрит на вдруг образовавшуюся дырку в носке, опасаясь взгляда Доена. Сам старший омега кривит губы в подобии улыбки, а Джехён подозрительно проницательно улыбается, источая аромат сладкого попкорна.        — Отец, аппа, — начинает Джемин, когда понимает, что они дальше не уедут, если Джено продолжит изучение потустороннего явления в одежде, — Мы ждём ребёнка,       Доен роняет вилку прямо на пол. Джехён на это с тихим 'твою мать' поднимается с места и кидает прибор в раковину с оглушительным звоном, после чего достает из запасника красное вино и ставит три фужера на стол.        — Вам настолько нечего сказать? — теряется Джено, ощущая внутреннюю тревогу,        — Есть. Я о***ть как рад, — заявляет старший альфа, доставая пробку из бутылки и уже разливая напиток, — Я просто понял, стоило тебе переступить порог. Готов поспорить, что будет омега — очень сладко,       Джено с Джемином шокировано смотрят на Джехёна, пока Доен опустошает первый бокал вина, не моргнув и глазом. На это его муж только приподнимает брови и наливает ещё.        — Я очень рад, — отмирает старший омега, когда Джехён не позволяет ему выпить и второй бокал, намекая бровями, что дети ждут реакции, — Я не знал до этого самого момента и… Я очень рад за вас, — Доен начинает плакать,        — Джеминни? — Джено хватается за локоть своего мужа, пока тот тихо смеётся        — Они, правда, рады, Джено-я. Просто в шоке немного, — отвечает альфа, наблюдая, как отец ухаживает за расчувствовавшимся аппой.       Уже дома, когда Джено устраивается под боком Джемина, они обсуждают прошедший день и завтрашний ужин с Тэёном. Потому что братьям, особенно Марку с его Донхеком, прямо сейчас говорить о долгожданной беременности не хочется. /       Тэён сидит в квартире сына и уплетает за обе щеки конфеты. Он переводит взгляд с Джено на Джемина и улыбается:        — Вы такие тихие. Что-то задумали?        — Аппа, — младший омега поворачивается всем корпусом в сторону родителя, — Я жду ребёнка,        — Донхек решил и тебя напрячь с Хисыном?        — Нет, я имею в виду… Я жду своего ребёнка,       Улыбка на губах Тэена замирает. Из его больших глаз, подведенных черным, неожиданно начинают литься слёзы. Он пару раз отрицательно качает головой, а потом спрашивает у Джемина:        — Это правда?       Альфа часто-часто кивает. Он поднимается на ноги и вытаскивает из кармана чистый платок, протягивая старшему омеге, который никак не может прийти в себя, утягивая сына в свои объятия.        — Мы не знаем, как сказать Марку и… Ну Джисон-и нас поймёт, — продолжает Джемин, когда двое омег более-менее приходят в себя.        — О, этот ребенок привёл мне на тех выходных омегу и заявил, что собирается просить его руки. А теперь вот вы. Надеюсь, что я доживу до следующих выходных без происшествий, — смеётся Тэён        — Джисон-и собрался жениться? — спрашивает Джено        — Ага. Ему предстоит ехать в другую страну, чтобы познакомиться с родителями омеги. Он такой, знаете, необычный мальчик, — старший омега рисует странные круги в воздухе,        — Ох, аппа, — Джено вновь падает в объятия родителя /       Донхек готовит сносно. Не на вкус Джемина, но вечно голодный Марк в восторге. Хисын пытается играть с едва научившимся ходить Убином в догонялки, пока чета На мерно поглощает еду. Марк сидит напротив Джено, перебарывая нервный тик. Донхек же не сидит на месте, то ставя новые блюда на стол, то отходя в зал, чтобы проследить за детьми. И вот, стоит заднице этого омеги опуститься на стул около своего альфы, как Джемин выпаливает:        — Мы ждём ребёнка,        — Что? — глаза альфы Ли широко раскрываются; но левый всё же предательски дёргается, когда омега рядом хлопает в ладоши и поднимается с места:        — Поздравляю! — Донхек уже виснет на Джено, часто целуя того в щёки, а когда отлипает, то заявляет, — Я передам вам всё необходимое! Поделюсь вещами и…        — Донхек! — осаждает супруга Марк, — У нас у самих Убин, которому что-то да понадобится. Давай лучше будем дарить донсену что-то новое и хорошее? … Маленький срок, да? Но я уверен, что будет омега, — продолжает альфа, переводя взгляд на брата        — Почему вы все так уверены? — Джено широко раскрывает глаза        — Ну, я по опыту уже понял — когда Донхек носил Хисына, от него веяло холодом и терпкостью, я уж потом понял — что это чай, горький чай. А от тебя так и тянет сахарной пудрой,        — Альфы скорее чуют своих детей, — с улыбкой замечает Донхек, занимая свое прежнее место /       Джено смотрит на свое отражение в зеркале, когда в спальню входит Джемин.        — Джеминни, — омега скидывает с себя ночную рубашку и падает на кровать, подзывая к себе мужа, — Понюхай ты и скажи: неужели, правда, сладко пахнет?       Альфа смеётся и с улыбкой усаживается на кровать, чтобы в следующую минуту нагнуться и коснуться носом ещё плоского живота своего омеги — два месяца маленький срок. Одну ладонь Джемин устраивает под пупком, мягко поглаживая нежную кожу. Он делает ещё один вдох, когда ощущает.       Вот оно.       Глаза альфы широко раскрываются и он поднимает голову на лицо своего омеги.        — Что такое? — Джено не на шутку встревожен реакцией супруга        — Он пахнет. Он, действительно, пахнет. Он сладкий, — Джемин проводит языком по нижней губе, будто ощущает сладость во рту всего от одного едва уловимого запаха.        — Неужели?        — Хочу сладкого омегу, — альфа целует живот мужа, чтобы потом, поддавшись инстинктам, начать вылизывать сладкую кожу, пьянея от новых ощущений /        — Так как вы будете называть ребёнка? — спрашивает молодой омега в регистратуре у Джемина        — Джено? Они хотят имя! Что мне делать? — в панике спрашивает альфа у своего омеги по телефону        — Боже, Джемин, мы обсуждали. Пиши: Дж~        — Я понял! — господин На сбрасывает вызов и говорит регистратору, — На Сонхун, /       Джено выгибает бровь, когда видит документы после выписки.        — Я, ну..., знаешь..., растерялся, — Джемин вжимает голову в плечи        — Хорошее имя, чего так переживать, — улыбается омега, — Разнообразие в написании. Всё хорошо, — его лицо вдруг озаряет секундная жесткость перед словами, — Как родится альфа, трубку отдашь регистратору!        — Хорошо, — пищит альфа и бросает взгляд на ребёнка в кровати, — От него пахнет теплым молоком,        — Это всегда так первые месяцы, — тепло улыбается Джено, укладываясь в объятия Джемина >       Дверь в кухню открывается. Джемин оборачивается и видит сонного Джено.        — Малыш, я тебя разбудил, — альфа раскрывает свои объятия, увереннее ставит ноги на пол, чтобы омега тут же устроился на его коленях        — Всё в порядке. Я проснулся из-за другого, — Джено тыкается носом за ухо супруга, вдыхая аромат освежающей мяты, — Сонхун пахнет карамелью,        — Что?        — Сахарной ватой или карамелью — очень сладко, я даже проснулся и жутко хочу пить, — омега встаёт на ноги, выключает конфорку с готовым кофе и наливает себе воды, — Пей меньше кофе,        — Ничего не могу обещать, — Джемин поднимается на ноги, наливает себе эспрессо,       Они стоят, касаясь плечами друг друга, глядя в окно, когда слышат плач ребёнка.        — Я пойду — хочу сам услышать запах, раз ты так плох в распознавании, — улыбается альфа, оставляя поцелуй на щеке супруга.       В детской, в самом деле, пахнет горячей карамелью. Джемин берет Сонхуна на руки и широко улыбается, прежде чем сделать это:        — АУИНЬ! — альфа дует губы и высоко поднимает брови, и его ребенок мгновенно успокаивается, пытаясь повторить улыбку родителя.       Джено стоит на входе, прислонившись плечом к дверному косяку, наблюдая, как супруг играется с сыном. Он вспоминает все их трудности, все радости. И омега даже жалеет, что так долго не хотел заводить детей от такого альфы — заботливого, ответственного, настроенного на своего омегу и своего ребенка, искренне и глубоко любящего. Джено улыбается своим мыслям и решается, что через пару-тройку лет обязательно родит от Джемина ещё одного ребёнка. Ещё двух, или трёх — сколько он сможет, и на скольких хватит большого сердца его альфы.