* * *
Эта странная цепочка событий запустилась после того, как однажды утром в квартиру Ника Груздкова позвонил чрезвычайно восторженный Вася Звёздкин. Они давно не виделись лично, и увидеть на пороге собственной квартиры такого бодрого с утра Васю с зачем-то осветлёнными волосами было крайне странно. Звёздкин поприветствовал Ника, вручил ему бутылку пива, открыл свою и после того, как они под алкоголь обменялись свежими новостями, Вася вдруг осторожно положил на журнальный столик конверт. — Это что? — вопросительно поинтересовался Груздков, тут же вскрывая конверт. Оттуда выпало четыре куска плотной бумаги. — Приглашения на мою свадьбу. Для тебя и для всей твоей группы. — О, поздравляю! — Ник крепко хлопнул Звёздкина по плечу, — спасибо, мы обязательно... И замер. — Стой. С кем свадьба? — С Остеном Найтом, — казалось, Вася был предельно серьёзен. — Хах! А я тогда Питу Вентцу член сосал! — Груздков засмеялся, — да ладно, тьфу, сам гей, плавали, знаем, ничего страшного, парень и парень. Но всё-таки, кто на самом деле? — Ник, — Вася покачал головой, переворачивая приглашение. На нём вполне себе чётко (под именем самого Ника, которого приглашали, и рядом с именем Васи) стояло имя Остена Найта. И подписано оно было определённо его рукой — Груздков даже бросил взгляд на случайно доставшуюся ему в каком-то розыгрыше и подписанную участниками группы пластинку “Waterparks”, висевшую на стене, чтобы в этом убедиться. Ник проверил все остальные приглашения, предназначавшиеся Гоше, Жекису и Илье. Нет, он не ошибся. Это действительно было имя Остена Найта и его роспись. — Вась, это пиздец. — Что именно? — То, что ты мне не сказал! Ты просто взял и... взял и... — Я и Никону не говорил. Он до сих пор не верит, что у меня свадьба. И Антону. Я никому, кроме мамы и Саши, вообще не говорил. Так что... — Нет, я не обижен, — Груздков замотал головой, — просто... Так, ради интереса — кто берёт чью фамилию? — Мы спорим об этом который день, — Вася засмеялся, — я уже просто двойную хочу. Остену, правда, не предлагал пока. — Тогда предлагай. Как это будет? Звёздкин-Найт или... — Звёздкин-Найт, — пока-что-Звёздкин кивнул. — Ну ты там долго?! — в дверь постучали, — нам к часу надо ехать заказывать костюмы! — А вот и он, — Вася широко улыбнулся, — мне, наверное, надо идти. — Постой! — Ник вскочил, — можно мне с ним познакомиться? — Без фотографий, — пригрозил Вася, — мы пока не планируем никому говорить и делать так, чтобы это странным образом всплывало. — Как скажешь. Звёздкин на минуту исчез в коридоре. Дверь открылась. До этого момента Груздков верил Васе лишь наполовину. Вторая половина «веры» махнула яркими крашеными волосами, стоя на пороге его гостиной, пока Звёздкин обнимал за плечи действительно Остена Найта. Ник (в майке и в пижамных штанах) вскочил, путаясь в чуть длинных штанинах и предлагая Остену руку. Тот засмеялся и пожал её. — Никита Груздков, для друзей и фанатов просто Ник. — Остен Найт, Остеном и буду, — на довольно хорошем русском, пусть и с акцентом, ответил Найт, — а если ты мой фанат, я могу тоже звать тебя Ником? — Ох... да? — парни расцепили рукопожатие и оба уставились на пластинку на стене. — “Greatest Hits”, — наконец вынес свой вердикт Остен, — у тебя хороший вкус, Ник. — Спасибо. — Так ты говорил, мы опаздываем? — Вася усмехнулся, кладя руку Найту на плечо и тоже смотря на пластинку. — Есть такое, — Остен засмеялся, — что ж, Ник, ждём тебя на свадьбе. И твою группу, «Шоколадный Торт», так? — Так, — Груздков засмеялся, — придём, возьмём и подарим вам здоровый шоколадный торт всей группой. — Боюсь, мы умрём от передозировки сахаром, — трагично произнёс Вася, но вскоре улыбнулся, показывая, что эта идея ему нравится. Остен кивнул. — Мы пойдём, спасибо, — Найт взял Васю за руку, — приходите обязательно! Когда дверь за гостями закрылась, Груздков громко рассмеялся. Ну какого себе Звёздкин парня отхватил, а!* * *
Нет, Нику не было стыдно за то, что даже у Васи на свадьбе он заменил пиджак кожаной курткой — он всё равно выглядел достаточно презентабельно, как он думал. Одна херня лучше, чем Никон в джинсах и футболке, который, кажется, до последнего поверить не мог, что Вася выходит замуж. Ника усадили рядом с его группой; в первых рядах сидели редкие родственники, а через проход — Саша, Никон и Антон (Никон ворчал, упорно не желая признавать, что облажался, но радостно улыбался). Наконец на соседний стул с Груздковым опустился, казалось, незнакомый ему парень. У него на лице была приятная улыбка, на нём самом — удивительно подходивший ему тёмный костюм с зеленоватым отливом и такой же галстук, тёмные волосы были немного встрёпаны, и он, садясь, кивнул длинноволосому парню, садившемуся рядом с Сашей и, смеясь, толкавшему того под локоть, чтобы все перестали спорить. В длинноволосом Ник без труда узнал барабанщика “Waterparks”, Отто Вуда. И ему кивнул парень в зеленоватом костюме, который сел с Груздковым рядом. Стоп, тогда его сосед, должно быть... Джефф Виджингтон, верно. Ник уставился на него так, как будто увидел восьмое чудо света, и оторваться его заставило только то, что церемония, кажется, начиналась. Нет, безусловно, так пялиться было не вполне прилично, но это был участник нравившейся ему группы, так что такое поведение с натяжкой казалось бы нормальным. Но ведь он не смотрел так на Остена. Возможно, потому, что он был женихом его друга (уже практически мужем), а, значит, это знакомство было вполне обычным. А, возможно, и потому, что Остен был уже занят. Груздков был, пожалуй, известен среди своих друзей тем, что без зазрения совести пялился даже на незнакомых ему привлекательных парней — в барах, например. Однажды он даже за это отхватил: какой-то чересчур гетеросексуальный парень решил, что Нику было бы неплохо набить морду за взгляды, которые он бросал. И вот сейчас Груздков так же таращился на Джеффа (а это был действительно он, судя по тому, что Отто к нему обратился), а затем быстро отвернулся. Он же, чёрт возьми, на свадьбе своего друга. Пялиться на друга уже мужа (краем глаза Ник заметил и усмехнулся тому, как Остен и Вася поторапливали церемонию) своего друга... было странно. Это был просто ещё один привлекательный парень. Ничего такого в этом нет. Всё, Ник уже отвернулся.* * *
Нет, ну что-то всё таки было не так. Во-первых, в тот момент, когда официальная часть уже закончилась и все были готовы наброситься на еду, к Нику подошёл Саша и быстро пробормотал ему на ухо: — Джефф — самый гетеросексуальный гетеросексуал, которого мы только видели. — Это ты к чему? — непонимающе пробормотал Груздков. — К тому самому. Я не слепой, видел, как ты на него посмотрел. — Саш! — Ник фыркнул, — я на всех так смотрю, кто мне хоть как-то внешкой нравится. — Я знаю. Просто... предупреждаю, — Беличенко кивнул, отходя к столу. К Груздкову подошли его согруппники, действительно несшие огромный шоколадный торт (они вчетвером честно пытались его испечь, но в итоге заказали), и Ник, подхватив ещё один край подноса, повёл «процессию» к столу, за которым сидели Вася и Остен — чуть в стороне от и так немногочисленных гостей. — Чёрт, не стоило! — Остен рассмеялся, — мы его правда не съедим! Но спасибо. — Съедим всей свадьбой, — Вася улыбнулся, — спасибо за торт и спасибо, что пришли, поставьте туда, — уже Вася Звёздкин-Найт указал на стол рядом с ними, куда торт успешно и водрузили, — что ж, мы сейчас придём. Вы, я полагаю, одни из последних подошли, но остальным было неудобно говорить, что мы пытаемся передохнуть, — Вася рассмеялся. — Вася! — Остен хлопнул своего новоиспечённого мужа по руке. — О, сюда идёт мой двоюродный дядя, — Вася тяжело вздохнул, ероша свежевыкрашенные цветные волосы, — давай посмотрим, чего хочет он. Ребята, подождёте нас у столов? — Без проблем, — ответил Гоша, отходя первым. Жекис и Илья последовали за ним, а Ник отошёл последним, всё ещё не в состоянии выкинуть из головы слова Саши. Во-вторых, когда все наконец уселись за еду, каким-то образом с Груздковым рядом снова очутился Джефф. С другой стороны от него сел Гоша, тихонько подталкивая его в плечо и говоря: — Ну хоть познакомься, а. Он совсем прямо гетеро, по нему видно, но... — Я познакомлюсь! — недовольно перебил Ник, — и не потому что что-то... Груздков обернулся и встретился глазами с Джеффом, что-то усердно жующим. Виджингтон уставился на него в ответ, а затем проглотил еду и заговорил (конечно, по-английски): — Здравствуй, полагаю, что мы не знакомы. Джефф Виджингтон, — Джефф протянул Груздкову руку. Ник инстинктивно всунул в неё кусок хлеба, который собирался съесть. Виджингтон рассмеялся. — Ой, — Груздков тут же осознал свою ошибку, забирая хлеб обратно. Теперь всё выглядело так, как будто он отобрал у Джеффа хлеб. Ник стукнул себя по лбу, пока Виджингтон продолжал смеяться, и наконец пожал предложенную ему руку. — Никита Груздков, можно просто Ник. Друг Васи. И я знаю, кто ты. — Догадываюсь, — Джефф улыбнулся, — ну, как тебе свадьба? — Простенько и со вкусом, — ответил Ник, оглядываясь, — знаешь, — Груздков обратился к собравшемуся уже было повернуться к сидевшему рядом с ним Отто Джеффу, — я же тоже музыкант. — Тоже! — Виджингтон снова посмотрел на Ника, вскидывая брови, — что ж, нам есть, о чём поговорить.* * *
— ...ну и мы всё-таки поехали в тур тогда, — закончил Ник очередную историю, на этот раз о том, как его группа уходила с лейбла. Джефф кивнул. — Что ж, это круто. К этому моменту, сорок минут спустя, Груздков и Виджингтон оказались вместо сидения за столом стоящими где-то в саду, где проходила свадьба, недалеко от банкетного зала, Ник обнаружил у себя в руках бутылку пива, которую у себя чуть ли не из-под полы вытащил Жекис (на самой свадьбе алкоголя практически не было), а Джеффа он нашёл весьма интересным собеседником — пусть тот и молчал большую часть времени, но делал толковые ремарки и смеялся над шутками Груздкова (хотя тот и изрядно намучился, переводя ему анекдот про улитку и бар, но это того стоило). Было похоже, что Ник может уйти отсюда с возможностью дальнейшего общения с Джеффом, что звучало довольно интересно. — Так, а где вы выступали? — поинтересовался Груздков, отпивая пива, — ну, в смысле, может, были какие-то интересные места... события... — Мы ездили с “Warped Tour” пару раз, — чуть подумав, ответил Джефф, — и это было... интересно. Всё вместе. Я не знаю, что можно выделить оттуда. — Ого! Нет, в смысле, я об этом слышал, но... ого, — заключил Ник, — это круто. — А вы? Было что-то интересное? — спросил Джефф. Ник замолк. Всё, о чём он обычно говорил, казалось неуместным — его выступления с голым торсом, шутка про петарду, которую он вытаскивал у себя из задницы, матерные анекдоты. Груздков почему-то спустя всего сорок минут знакомства уже думал, что ему бы не отпугнуть Виджингтона. Ник сделал вид, что усиленно думает, как вдруг... — Однажды нас оштрафовали за разбитую сцену в клубе, — на кривом английском раздалось из-за спины Груздкова. Там стоял Гоша: сказав это, он хлопнул Ника по плечу и продолжил, — Ник просто очень сильно ебашил (это слово он специально сказал по-русски, видимо, не найдя лучшей альтернативы) по ней гитарой. А затем Зенков ушёл, посмеиваясь и крикнув Груздкову вслед — уже по-русски: — Мы уходим скоро, я полагаю! Но ты можешь пока остаться здесь. Не забудь, что новый тур начнётся через две недели! Не задерживайся так уж надолго! — пошутил напоследок Гоша, поправляя галстук и снова скрываясь за деревьями. Ник стоял в ступоре. Джефф рассмеялся. — Чёрт, — пробубнил Груздков, тяжело вздыхая. — Подожди, ты... я правильно понял твоего согруппника? Ты разбил сцену, пока бил по ней гитарой?! — Ага, — мрачно ответил Ник, — да чего ты смеёшься?! — Это очень... по-панковски, — ответил Виджингтон, стирая рукавом пиджака выступившие от смеха слёзы, — и я считаю, что это в своём роде просто великолепно. — Ох... да? — Груздков вскинул бровь. — Именно, — Джефф улыбнулся ему. Широко. Так искренне, как, кажется, ему не улыбался ещё никто. Именно в этот момент Ник наконец решился спросить у Виджингтона, как с ним можно связаться и продолжить общение.* * *
Ник в который раз задумался о том, что если бы не носил специальную гарнитуру, то сто раз бы уже бесповоротно оглох. Шум создавали инструменты, толпа и, конечно же, сам голос Груздкова: да и в его голове шума было достаточно, правда, мысленного. Ужасно громко распевая очередную песню, Ник думал о том, что произошло за последние два месяца. О внезапной свадьбе Васи (интересно, хоть кто-то ей не удивился?), знакомстве с Джеффом Виджингтоном и том, как этот самый Джефф Виджингтон ни в какую не хотел вылезать из его головы. Груздков быстро подставил микрофон толпе, чтобы они пропели несколько следующих строчек, пока продолжал усиленно думать. Джефф. Хм. Ну, всё, что приходило ему на ум — этот парень ему сразу понравился. Ник не верил в то, что с первого взгляда можно заиметь к человеку какие-то чувства. Нет, конечно, можно посмотреть на кого-то и сразу подумать «а он неплохо выглядит» или «пиздец, как он горяч», или что-то в таком же духе. Но когда такое ощущение остаётся на два месяца (вместо того, чтобы через полчаса выскочить из головы, как обычно бывало у Ника), занимает добрую часть мыслей и касается уже не только внешности, но и того, какой человек по характеру, например... Груздков яростно взмахнул волосами, отбрасывая лишние мысли, поднёс ко рту микрофон и буквально прокричал следующие слова песни. Так много думать о парне, которого он видел один раз в жизни, пусть и сейчас поддерживает с ним активную регулярную переписку (а так и вышло), было странно. Потому он и не собирался. Но тут же его мысли соскочили на его шутку в сторону Джеффа, выданную в начале тура полтора месяца назад: Ник предложил ему как бы между делом прийти на один из концертов «Шоколадного Торта»; конечно, Виджингтон только посмеялся и сказал, что как бы сильно ни хотел послушать, какую музыку играют «ребята Ника», из Америки он просто так сейчас уехать не мог. Точно, вспомнил Груздков. Америка. Потому обернул всё в шутку. Хотя действительно был бы рад увидеть гитариста Waterparks (а ещё больше — просто Джеффа, вне зависимости от того, кто он такой, но это Ник яростно отрицал у себя в голове) на концерте своей группы. И сейчас Груздков, как влюблённая девочка, которая вечно думает, что она в подростковой книге, где всё происходит очень просто и все парни во главе с парнем мечты упадут к её ногам, вглядывается в толпу, ища там знакомое лицо. Вместо этого он видит нескольких девушек с яркими цветов волосами, парня в мерче «Шаров», какого-то бородатого мужчину, пьющего пиво... Наконец его взгляд останавливается на довольно высоком парне в капюшоне, опущенном по самые глаза; на лице у него чёрная медицинская маска и очки, руки зарыты в карманы и он держится чуть вдали от толпы, хотя продолжает энергично кивать головой в ритм песни. Ник смотрит на него несколько секунд. Парень, вроде как, смотрит в ответ — Груздков не может сказать точно, так как не видит его глаз полностью, — и тогда Ник продолжает петь. Что-то здесь не так, думает он. Возможно, то, что толстовка парня ярко-красная. Он не уверен. Пару песен спустя концерт уже заканчивается. Группа привычно выходит на бис, и люди начинают расходиться, понимая, что уже ничего не будет; Груздков это тоже знает, хотя хотел бы играть ещё хоть час, но чёрт. Он устал. Зрители тоже. Пока Ник ищет свою рубашку, которую где-то снял, он грешным делом думает на то, что забыл её на сцене. Потому снова выходит, ожидая увидеть пустой клуб и, возможно, кого-то за уборкой. Чего он точно не ожидает, так это парня в красной толстовке, стоящего всё там же. — Эй! Концерт закончился, ты спишь, что ли?! Не думал, что мы настолько скучные, — подколол парня Груздков, тихо посмеиваясь. А вот и рубашка, думает тут же Ник, наклоняясь к предмету одежды и, подобрав, накидывая его себе на плечи. Парень вскинул голову, стряхивая с головы капюшон, а затем опустил маску и снял очки. Ник обомлел. На него смотрел Джефф Виджингтон. Груздков тут же попятился задом, натыкаясь на стоявшую на сцене колонку и переваливаясь через неё с громким грохотом. — Ты в порядке?! — тут же вскрикнул Джефф (естественно, на своём родном языке), приближаясь к сцене и рывком запрыгивая на неё. Очки висели теперь на воротнике толстовки, волосы растрепались сильнее, чем в прошлый раз, и Виджингтон протянул Нику руку. — Да, да, всё круто. Груздков схватился за ладонь Джеффа и, подтянувшись, уселся на колонку, тут же оказываясь головой примерно на уровне пояса Виджингтона и смотря... почти что прямо туда, куда обычно не смотрят. Джефф как-то странно посмотрел на него — ещё и сверху вниз. Ник присвистнул. — Опа. Интересный вид, м, как думаешь? Стоит ли говорить, что Груздков не особенно думал, когда выдавал эту фразу? Он лишь через несколько секунд понял, кому и что он сказал. Перед Ником стоял один из самых интересных людей, которых он встречал. Такой, что за два месяца переписки Груздков старался не ввернуть дурацкую шутку даже сильнее обычного. И вот теперь, когда он второй раз встретился с Джеффом... — Ох, — Виджингтон попятился и снова натянул маску на лицо. Ник хотел было извиниться и замять эту тему, но... — Краснеешь, да? — спросил Груздков с хитрой ухмылкой. А затем сразу: — Ладно, извини, это уже слишком. — Мгм... — выдавил из себя Джефф, переминаясь с ноги на ногу, и прибавил, — мне понравился концерт. Правда, я ни слова не понял... Но у вас хорошая музыка, и... — Как ты здесь оказался?! Я думал, ты понял, что я шучу! — А, то есть... — Джефф приподнял бровь, смотря на Ника как-то... даже грустно? Груздков тут же осознал свою ошибку. — Нет, нет! Я хотел, чтобы ты пришёл, просто... Америка... Россия... — Брось, я и так был тут по делу. Остен настоял на том, чтобы следующий альбом, хотя бы в черновом варианте, мы записали здесь, а потом привезли это на студию в Америке, чтобы осталось совсем немного работы, вот я и приехал. А тут у вас концерт. Остен просто не хочет сейчас... ну... — Мужа своего тут бросать, я понял, — Ник рассмеялся, — так ты не жалеешь, что пришёл? — Конечно, нет, — Виджингтон снял маску, демонстрируя чуть порозовевшие (от жары, приструнил свои разгулявшиеся мысли Груздков) щёки и улыбаясь. Как тогда, на свадьбе. Только, кажется, ещё более ярко и искренне. Ник улыбнулся в ответ. В эту секунду он решил, что перестанет ограничивать себя в мыслях о Джеффе. Всё равно скоро это наверняка уйдёт.* * *
Блять, думает Ник, делая бармену жест, чтобы он повторил напиток. Это не уходит. И сейчас, спустя ещё три месяца (два из которых, после тура, он регулярно виделся с Джеффом в Питере, где “Waterparks” действительно взялись за написание и запись нового альбома), Груздков с готовностью мог сказать, что испытывает к Виджингтону симпатию такого толка, которую к друзьям обычно не испытывают совершенно. Груздков недовольно залил в себя содержимое очередного стакана и схватился за телефон, не зная, что ему сейчас делать. Он напивается — один, в заполненном людьми баре — и даже не смотрит на людей вокруг. Ему неинтересны все те парни, что раньше цепляли его взгляд, ему интересен лишь один. Абсолютно ему недоступный. Нику уже пару десятков раз сказали (причем разные люди), что Джефф до мозга костей гетеросексуален. Это ему подметили и все его согруппники, и согруппники Васи, да даже Отто, с которым он мельком встретился, пока ждал Джеффа из студии, чтобы позвать его поужинать, максимально мягко намекнул ему, что Виджингтона парни, «вероятнее всего», не интересуют. Даже Вася задумчиво почесал в затылке на вопрос Ника о том, что он думает про ориентацию Джеффа, хихикнул и выдал, что более гетеросексуального парня он в жизни не встречал. Единственными, кто ничего не говорил, были Остен и сам Джефф. Первому, вероятно, просто негде было вставить слово: со свадьбы Груздков его толком и не видел. Второго Ник не спрашивал; да, было бы очень неловко спрашивать своего друга, который тебе симпатичен, о таком. Да и как? «Ну, Джефф, помнишь, я говорил, что я гей? Ты, случаем, парнями тоже не интересуешься?». Да, Груздков благодаря своему никак не могущему закрыться рту совершил каминг-аут совершенно случайно; Виджингтон абсолютно спокойно его принял, даже улыбнувшись и обняв Ника, что последний списал на банальную дружескую поддержку. Чем это, разумеется, и было. Джефф вообще очень много улыбался, особенно Нику (но, возможно, ему это выделение из остальных только казалось). Много смеялся даже над не очень смешными шутками, обнимал Груздкова и, кстати, отвечал на его дурацкие, с грехом пополам скрытые и даже случайные попытки флирта не руганью и просьбой так не делать, а тем, что мигом отворачивался и что-то бубнил себе под нос. А однажды по пути на электричке за город (в тёплый день Ник с Джеффом договорились съездить прогуляться) Груздков задремал и проснулся, лёжа головой на плече Виджингтона. И тот едва заметно улыбался. Но все же говорят, что он гетеро. И ведь так, наверное, и есть. Просто очень тактильный гетеро, считающий Ника замечательным другом. А сейчас Груздков из-за этого мучился в этом чертовом баре. Решив, что с него хватит, Ник поднялся со стула и тут же чуть не упал; надо бы кому-то позвонить, чтобы его забрали. Кому угодно уже. Васе, Гоше, может, кому-то ещё. Груздков вышел на улицу, попутно доставая телефон и набирая чей-то номер — чей, он разбираться не стал. — Алло! Бля... забери меня? Пожалуйста? Раздалось вопросительное хмыкание; на заднем плане кто-то что-то сказал. Ник воспринял это как просьбу сказать адрес и пробубнил название улицы и номер дома, затем зачем-то несколько раз повторил это и сбросил. Остаётся надеяться, что кому бы он ни позвонил, а этот человек приедет как можно скорее. Груздков опустился на асфальт, прикрывая глаза и проваливаясь в полусонное состояние. Он слышал какие-то голоса на улице, звон стаканов в баре через открытое окно, чувствовал какой-то странный запах и думал о том, было бы легче, если бы он признался Джеффу. Признание! Звучит так просто, но одновременно так тяжело... Была бы возможность, ага. Ник просто не может это на него вывалить. Виджингтон заслуживает не этого. Вообще он заслуживает куда большего, чем придурковатый музыкант, который, однако, готов за него жизнь отдать. Но Джефф заслуживает красивого и приличного признания, а не ляпнутого между делом «кстати, ты мне давненько симпатичен, может, даже больше, такие дела». Но Груздков просто не мастер такого. Он к этому не привык. Он не привык к тому, что один и тот же человек пять месяцев кряду не выходит из его головы. Мысли Ника прервал подъезжающий автомобиль. Хлопнула дверь, и кто-то подхватил его под мышки и крепко тряхнул. Груздков открыл глаза. Ему нервно улыбался Джефф. — Бля, а ты тут что делаешь? — Ну, ты мне позвонил, — Виджингтон потянул Ника, помогая ему подняться на ноги, — я сидел с Остеном на студии. У меня были заняты руки, так что я поставил телефон на громкую связь, а Остен услышал тебя и перевёл твои слова. Я понял, что нужно, записал адрес и вот я здесь. — Хах, ну... я не совсем тебе звонил, но... Раз уж позвонил, — Груздков захихикал, — подбросишь до дома? — Ну... да, конечно, — Джефф помог Нику сесть в машину, сам занимая водительское сиденье и снова заводя, — это машина Остена, правда, но права у меня есть. — А почему не Остен?... Раз машина его. — Ну, — Виджингтон легко улыбнулся, — позвонил-то ты мне. — Ага, — Ник назвал Джеффу адрес, который тот попросил его забить в навигатор в телефоне; Груздков со смехом и бормотанием в духе «смотри, Джефф, клавиатура куда-то уплывает» сделал это только через пару минут. А затем откинулся на спинку кресла. Виджингтон тронулся в тишине. — Спеть хочется, — наконец выдал Ник. — Так это... спой! — Джефф улыбнулся, — певец же. Только ремень пристегни сначала. — Ладно, пап, — пошутил Груздков, пристёгиваясь. Спеть? Ага. Споёт, подумал Ник. И, зная, что Виджингтон не поймёт ни слова, глубоко вдохнул и — наверное, ужасно фальшиво, а как ещё петь выпившему, пусть и певцу? — запел «Самую крутую вечеринку». Единственные вещи, которые Груздков ужасно не любил в этой песне — то, что она написана будто бы для девушки и то, что ему было некому её спеть. А теперь он нашёл такого человека. Джефф же всё равно ничего не поймёт, да? И Нику стало совсем наплевать, насколько фальшиво он пел, когда Виджингтон быстро посмотрел на него, лишь на секунду отвлекшись от дороги, и улыбнулся. А затем они доехали до дома Груздкова — в полной тишине после того, как Ник закончил петь — Джефф остановил машину, повернулся к Груздкову и поинтересовался: — Ну, до встречи? И вместо «да», или «спасибо», или «извини» (за дурацкое поведение, за просьбу забрать из бара посреди ночи), Ник повернулся, протянул руки, крепко схватил Джеффа за воротник рубашки и... Нет, это не было прямо-таки поцелуем... но всё же было: Груздков лишь на несколько секунд прижался своими губами к губам Виджингтона, крепко зажмурившись, а затем его пьяный мозг на секунду начал мыслить рационально, и Ник, отстранившись, громко выругался, открыл дверь, выпрыгнул из машины и оглянулся напоследок на Джеффа. Тот сидел с широко распахнутыми глазами и немного приоткрытым ртом, как бы вопросительно смотря на Ника; Груздков решил, что он не выдержит больше нескольких секунд смотреть на Виджингтона, растерянного и наверняка злого, так что развернулся и метнулся к своему подъезду. Уже не оборачиваясь.* * *
Ник проснулся на полу в коридоре своей квартиры с ужасным похмельем. Попытался сквозь головную боль продраться к вчерашним воспоминаниям. И тут же пожалел о том, что пошёл в бар вчера и о том, что не проверил, кому звонил, чтобы его забрали. Чёрт возьми, он поцеловал Джеффа. Своего очень гетеросексуального друга. И теперь... что теперь? С ним перестанут говорить? Общаться? Или Виджингтон просто посмеётся и скажет, что всякое бывает? Спишет всё на алкоголь? В любом случае, это всё было одинаково плохо. Чувства Груздкова ничего из этого взаимными не сделает. Ник попытался подняться, но понял, что без минералки и таблеток от головной боли это бессмысленно. Так что он нашарил рядом с собой телефон (который был уже почти разряжен) и набрал единственный номер, что пришёл ему на ум. — Ник! Сейчас девять, мать его, утра, — проворчал в трубку Вася Звёздкин-Найт максимально сонным голосом, — я надеюсь, это что-то важное. — Я набухался. И проебался. Можешь приехать? — Я могу захватить с собой Остена? — спросил Вася. Груздков взвесил все «за» и «против». — Да, — решил Ник, — это даже было бы неплохо.* * *
Уже через час Груздков, почистив зубы и сменив рубашку, сидел за кухонным столом и устало вздыхал в стакан минералки. Таблетка медленно, но верно действовала: Вася мерил шагами кухню, а Остен сидел напротив Ника и обеспокоенно смотрел на него. — Так что случилось? — поинтересовался Вася, останавливаясь около стола. — Я напился. Позвонил куда попало и попросил, чтобы меня забрали... — ...и дозвонился до Джеффа, я знаю, рядом сидел, — Остен кивнул. — Он мне об этом сказал, да. — А потом что?... — настороженно спросил Вася. — Я поцеловал его. И сбежал. А он мне нравится, — это Нику уже пришлось выдавить из себя. Вася посмотрел на Груздкова охуевшим (лучше слова не придумаешь) взглядом и выругался. Остен вскинул брови. — Так? И в чём проблема? — поинтересовался последний. — В том, что Джефф гетеро, быть может?! Остен замер. А затем громогласно рассмеялся. — Что смешного?! — Ник вскочил, встряхивая Остена за плечи, — что, блять, смешного?! — Ник, — сквозь смех пробормотал тот, — Джефф Виджингтон — что угодно, но только не гетеро! — Что?... — Груздков отпустил Остена и тут же уселся на место, хватаясь за голову, — нет, ты мне врёшь! — Ник, я знаю Джеффа уже лет так пятнадцать. У него за всё это время была всего одна девушка и целых шесть тщательно скрываемых им парней, обо всех которых знал только он, я — потому что он не может никому, кроме меня, довериться в этом плане, ему страшно, — и те самые парни! Ник тяжело вздохнул. — Мои чувства это взаимными всё равно не сделает. Остен фыркнул. — Неужели ты не видел, как он на тебя смотрит? И все эти маленькие жесты, ну, знаешь, я кое-что видел... он же это не просто из вежливости или по-дружески. Я его знаю. Я знаю, что это всё значит. Блять. Неужели всё это время всё было так просто?! — Мне надо с ним поговорить, — решил Груздков, снова вскакивая и допивая залпом содержимое стакана. — Мы можем отвезти тебя на студию, сегодня мы кое-что записываем, вот только... — Остен оглядел Ника, покачав головой. — Что? — Груздков тяжело вздохнул. — Надень штаны, — Вася со смешком кивнул на голые ноги Ника. Груздков вспомнил то, что зайдя домой, он каким-то образом ещё умудрился стянуть с себя джинсы, — и мы ждём тебя в машине, она у нас прямо у подъезда стоит. С этими словами Вася первым вышел из кухни и ушёл, видимо, чтобы завести машину; Остен пошёл было следом, но в гостиной на секунду остановился. Пошедший за ним, чтобы найти штаны, Ник чуть не врезался в него. Как оказалось, Остен уставился на висящую на стене пластинку “Greatest Hits”. — Это же твой альбом! — Груздков рассмеялся, — ты что, обложки никогда не видел? — Да нет, — Остен улыбнулся, указывая на пластинку, но на этот раз — прямо на Джеффа, — у тебя хороший вкус, Ник. И с этими словами Остен вышел. Ник рассмеялся снова. На секунду он подумал, что теперь всё будет совсем просто.* * *
Нет, просто не оказалось, но исключительно потому, что Ник ужасно нервничал. В студию он входил на трясущихся ногах; ему на шею повесили какой-то пропуск, кто-то из сотрудников спросил у кого-то «а не тот ли это странный панк, или кто он там, ну, вот та группа, которая?...», но Груздкову было на это всё сейчас наплевать. Остен повёл их с Васей по какому-то коридору и, наконец, приоткрыл дверь. — Отто! — позвал Остен, — нам надо съездить за кофе. — Но здесь же... — Вуд подошёл к двери и встретился взглядом с Ником, — да, надо. Отто выскочил из комнаты, кивая Груздкову и затем тихо говоря: — Джефф мне всё рассказал. А Остен добавил: — Я, конечно, верю в твою искренность, и ты, похоже, хороший человек. Но если вдруг так случится, что ты сделаешь Джеффу больно... Заканчивать фразу Остен не стал. Ник кивнул. — Хорошо, всё будет в лучшем виде. Остен, Вася и Отто быстрым шагом удалились к концу коридора. Груздков отворил прикрытую Остеном дверь и вошёл. Джефф, сидевший на диване в небольшой, как понял Ник, комнате отдыха и смотревший в пол, поднял голову и встретился глазами с Груздковым. Ник нервно сглотнул. Виджингтон вскочил. — Эм, я... — Ну, я... Ник посмотрел на Джеффа. Джефф — на Ника. — Ты первый, — выпалил наконец Груздков. — Нет, ты, — нервно пробормотал Виджингтон. Повисла неловкая тишина. Ник прочистил горло, помолчал ещё несколько секунд и выдал: — Ты мне, это, нравишься. Больше, чем друг. Вот. Джефф улыбнулся. — Я догадываюсь. — Откуда?! — Груздков аж поперхнулся от такого ответа. — Ну, во-первых, люди не целуют своих друзей просто так. А, во-вторых... та песня, которую ты пел. Ник ошеломлённо посмотрел на Виджингтона. — Я поинтересовался переводом ещё с тех пор, как услышал её впервые. И, оказывается, не зря. Вот я тогда и решил, что это не случайно... и оказался прав. — Джефф, прежде, чем ты что-то скажешь, — быстро заговорил Ник, не давая Виджингтону вставить больше ни слова, — я бываю таким идиотом, да что уж говорить, я такой постоянно. У меня отвратительный юмор, я постоянно просыпаю, могу очень много ругаться матом, кажусь многим людям чересчур выпендрёжным и резким. В общем-то, я не совсем тот человек, которого... — Ник, — Виджингтон мотнул головой, — пожалуйста, замолчи. И, в два шага преодолев расстояние между ними, Джефф наклонился, положил ладонь Нику на затылок и поцеловал его. Сначала Груздков на секунду замер, обрабатывая происходящее, а затем, обняв Виджингтона за шею и приподнявшись на носочки, начал отвечать. Очень в манере Ника было делать поцелуи кусачими, такими, что потом губы болели, но сейчас это казалось очень неуместным. Позже Груздков ещё задумается о том, что этот поцелуй был самым осторожным и самым, считайте, невинным, что у него был — но сейчас он просто наслаждается моментом, тем, как Джефф близко, тем, что все его страдания по парню, которого он сейчас целовал, окупились, тем, как приятно было, чёрт возьми, с ним целоваться! И в какой-то момент Виджингтон на секунду отстранился, чтобы прошептать: — Ты мне тоже нравишься, Ник. И эти твои «недостатки», о которых ты говоришь... ты ведь нравишься мне именно таким. Так что... похуй. И русское ругательство так забавно прозвучало из уст Джеффа, что Ник очень долго смеялся, прежде чем поцеловать его снова. (А пока Груздков смеялся, Виджингтон с широкой улыбкой предложил тому с ним встречаться. Так что потом Ник целовал уже своего парня).