Цепи

      Очередной месяц выматывающей работы, с которым воровство по трудности и рядом не стояло. Служба Её Величеству отличается большим разнообразием мест и монстров, их населяющих. Эта охота выбесила девушку донельзя, и она фурией в чёрном плаще неслась во временные покои, надеясь по пути наткнуться на пару ещё небитых ваз, чтобы хоть чуть-чуть спустить пар.       Глэстин появляется из-за угла неожиданно, сталкиваясь телом с Ирэн и невольно поймав её, начавшую падать от столкновения.       — Плохая охота? — участливо спрашивает он, отпуская и отступая на полшага назад. Лицо Ирэн искривляется в ярости — хочется одновременно ударить его и завалить на ближайшую кровать.       — Не твоё дело, — сквозь зубы проговаривает она, пытаясь обойти фейри.       Глэстин хватает за запястья, разворачивая и прижимая Ирэн к стене. Он неотрывно смотрит глаза в глаза. Воровка позволяет читать себя, эмоции во взгляде.       Стена за спиной, как и свет вокруг, исчезает. Слышится лязг, и запястья охватывает холодный металл.       «Наручи?» — Ирэн на пробу дергает руками. Что-то тормозит движение через секунду после начала.       «Цепи».       — Глэстин? — вспышка света ослепляет. Проморгавшись, Ирэн оглядывается. Каменная кладка небольшой комнаты, достаточно чистой и просторной, чтобы вместилась…       «Дыба?!»       Ирэн за руки и за ноги прикована к прибору для пыток, поставленному с некоторым наклоном. По спине пробегает холодок.       — Мы в глубинах темниц Тауэра, Ирэн, — Глэстин выходит из-за левого плеча, появляясь из ниоткуда. Стоит ей моргнуть, как он исчезает, а голос шепчет в ухо:       — Где никто не услышит твоих криков.       Девушка не видит, но чувствует, как губы фейри растягиваются в улыбке.       Ирэн вздрагивает от неожиданности, когда колёса в основании дыбы начинают крутиться, повинуясь чужой магии. Худое тело вытягивается вдоль доски ровно по струнке. Шаг до дискомфорта, два — до боли.       Мелкий будто бы укус приходится на обнаженную кожу возле рёбер. Второй — на левую грудь.       — Глэстин? — он появляется на несколько секунд. На его пальце маленьким клубком концентрированная магия. И простые прикосновения становятся гиперчувствительными для того, кого касаются.       Сердце успокаивается. Она в безопасности, всё хорошо.       «Наслаждайся, Ирэн, пока можешь».       Фейри исчезает, чтобы его магия ударила током в оголённое плечо. Девушка рефлекторно пытается выгнуться, но тело, растянутое на дыбе, не гнётся. Она может лишь поджимать пальцы на ногах да закусывать губу, сдерживая крик.       Глэстин играет на её теле как на диковинном инструменте. Водит пальцами по оголённой коже, извлекая всё новые и новые звуки, играет странную мелодию на талии, касаясь между видимых полос рёбер, проводит по тонким косточкам ключиц, едва ощутимо дотрагивается до затылка и удерживает руку, медленно снижая концентрацию магии. Теперь не удар током, легкое прикосновение ладони. Но даже такое ослабленное оно разносится по всему телу, резонируя и возвращаясь обратно, пробирая от кончиков пальцев до самой маковки. Глэстин просто гладит, порой едва ощутимо, но ощущения от слишком чувствительной кожи очень острые.       Слышен лязг открывающихся замков, и с ног пропадает ощущение скованности. Под спиной появляется что-то мягкое, а ноги плавно сгибаются в коленях и разводятся в стороны, повинуясь чужой воле, открывая доступ невидимке. Там уже всё намокло, и растяжка проходит быстро.       С губ воровки срывается стон, когда фейри мягко входит до самого конца и тут же плавно выскальзывает обратно, выходя из лона, а после повторяет снова, и снова, дразня.       — Прошу, Глэстин, прошу, — дыхание сбивается от желания, внутри всё горит. Не будь Ирэн прикована сейчас, она бы набросилась на фейри, чтобы, уложив его на лопатки, оседлать, задать свой ритм. Но сейчас не она, любовник диктует правила игры. И ей остаётся только умолять, закрыв глаза.       К губам прикасаются другие губы, ловя каждый стон. Движения становятся резче, быстрее — теперь её ритмично вбивают в плоскую поверхность, вынимая с каждым ударом душу.       Ирэн срывается первой. Крепко сжавшись внутри, она взлетает до небес, с громким стоном теряясь в волнах наслаждения, накатывающих одна за другой. Нутро опаляет горячее семя, заполняя, казалось, до краёв, даря приятное чувство наполненности, а губу прикусывают чужие зубы. Язык невидимки тут же слизывает выступившую капельку крови, не позволяя той скатиться.       — Мы ещё не закончили, — опаляющий шёпот на ухо, и девушка чувствует, как руки фейри переворачивают её на живот, вновь приковывая за руки и задирая попу. Дыба приняла практически горизонтальное положение, но теперь на ней появились странные фиксаторы из стальных палок. Глэстин опускает один ей на ноги, прижимая практически под коленями, второй — под живот, вплотную к паху. Щиколотки вновь оказываются в кандалах. Сейчас Ирэн похожа на потягивающуюся кошку, за тем исключением, что кошка может пойти вперёд после потягиваний, а воровка — только чуть отклониться назад.       Девушка чувствует, как палец входит внутрь, смачиваясь в соке и семени, а после — прикасается к тугой дырочке.       — Расслабься, — второй рукой Глэстин придерживает её внизу спины, не давая выгнуться, прогибая под нужную позу.       Ирэн, глубоко вздохнув, постаралась максимально расслабиться. Палец тут же скользнул внутрь, остановившись. Мышцы рефлекторно сжались, но девушка тут же их расслабила, позволяя пальцу скользнуть ещё на фалангу глубже.       Шаг за шагом, Глэстин растягивал её, очищал магией.       Когда три пальца перестали приносить ей сильный дискомфорт, фейри вытащил их, заменяя собой. Головка, уже блестящая от смазки, медленно скользнула внутрь.       — Тужься, так будет проще, — Ирэн кивнула, выполняя указание и чувствуя, как в неё входят. Ощущения были необычными, не как при обычном сексе — чувство наполненности было совершенно иным, не дискомфортным, а именно другим.       Слегка покачав задом, Ирэн дала знать, что всё хорошо, и член внутри пришёл в движение. Выскользнув почти до конца, так, что внутри осталась лишь головка, он скользнул внутрь, повторяя движение раз за разом. Это было не так приятно, как несколько минут назад, но медленно и тягуче, словно вечерний прилив, начинало приносить удовольствие. Горячая рука на теле внушала чувство безопасности, позволяла расслабиться, несмотря на непривычную позу, и получать удовольствие.       Спустя минуту Ирэн стонала, положив голову набок на вытянутые руки и прикрыв глаза, будто довольная кошка. Тягучее удовольствие наполняло её, как вино бокал, терпеливо, неизбежно. Движения незаметно ускорялись, а палец, лёгший на клитор, двигался им в такт. Чувства, резонируя, затягивали приятным туманом разум.       Когда она кончила, то словно птицей взлетела, сорвавшись со струны. Волны удовольствия омывали её со всех сторон, выходя протяжным стоном из уст. Глэстин не останавливался, усиливая наслаждение. На этот раз семя опалило десятком секунд позже, так же наполняя.       Ирэн совсем не хотелось двигаться. Глэстин, уже ставший видимым, тихо усмехнулся. Взяв девушку на руки из растаявших оков, он перенёсся в её комнату, опуская Ирэн на покрывало и, немного полюбовавшись ею, исчез. Девушка, потянувшись, вытянулась на мягких одеялах, наслаждаясь чувством наполненности внутри и совершенно не обращая внимания на вытекающее на кровать семя, уже не удерживаемое магией Глэстина внутри.