Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      На следующее утро они были смущены. Оба. Когда проснулись в объятиях друг друга. Сильнее всего был смущен Тошинори, Саюки же, казалось, не испытывал вообще никаких эмоций. Казалось. Ведь как только его взгляд касался рельефных мышц и сильного торса Всемогущего, он тут же отводил глаза. И их жизнь поменялась. Не кардинально. Нет. Они так же проводили время друг с другом, но касались все чаще и чаще. Это время больше походило на прекрасную идиллию, что не должна была закончиться.       Несколько недель спустя. Тошинори Яги был окрылен. Он и подумать ранее не мог, что это чувство, которое люди превозносили как любовь, когда-нибудь охватит и его самого. Полностью погрузит в сладкие грезы, в свои объятия, словно воздушное одеяло. И ему было все равно, что его избранником был другой мужчина. Мысль о том, что он должен был за ним присматривать растворилась, как утренняя дымка, с первыми лучами солнца. Казалось, что все идет так, как и должно быть. Наконец был тот, кто его ждал. Тот, к кому хотелось вернуться. Такой трудоголик, как Всемогущий, все же смог найти свой маленький оазис спокойствия в этом мире. И единственный, кто был недоволен новым состоянием своего друга и коллеги был Ночноглаз. Именно поэтому Тошинори и решил познакомить его с Саюки, чтобы раз и навсегда тот смог убедится, что любовник Яги не несет для Всемогущего ничего плохого. — Мирай, я приглашаю тебя на ужин. — Что?       Ночноглаз оторвал взгляд от документов, которые в данный момент, в офисе, просматривал и с немалым удивлением обратил свое внимание на напарника. — Ты все время твердишь о том, что я сделал не правильный выбор, что я стал невнимательным, что чувства вскружили мне голову и Саюки мне не подходит, и что наши отношения это какая-то акция с его стороны. Так что, почему бы тебе самому не убедиться, что все в порядке и не успокоится? А просто порадоваться за меня.       Всемогущий, как и всегда, улыбался своей широкой голливудской улыбкой и был настолько уверен в своем обаянии, что Сасаки не мог отказать. Он лишь вздохнул, потер переносицу, приподнимая очки. Он не мог отказать Всемогущему, ведь сам был его фанатом номер один. — Хорошо. Убедил. Сам посмотрю на того, кто смог так сильно вскружить тебе голову.       На эти слова Всемогущий, казалось, вообще осветил своей улыбкой темный офис. За окнами солнце давно скрылось за горизонт. Тошинори хотелось, чтобы эти два человека, его напарник и его любовник, могли спокойно существовать в его жизни. В этом плане Всемогущий весьма эгоистичен. Он хотел, чтобы люди, что окружали его, жили в гармонии друг с другом.       Ночноглаз, Мирай Сасаки, видел как меняется его напарник. Сам Всемогущий. Если раньше его знаменитая улыбка, чаще всего, была дежурной, то с каждым днем маска всесильного героя ломалась, показывая миру его истинную улыбку, наполненную жизнью и чем-то еще. Его взгляд теперь всегда был обращен в сторону дома. Ревновал ли он? Да, безусловно. Но ревность эта была скорее платонического характера, чем физическая. Было ли ему интересно, кто же смог завладеть вниманием его кумира? Безусловно. Но в то же время он… почему-то боялся. Боялся узнать правду. В своих мыслях он уже выстроил образ того самого Кровавого Фантома, бесчувственного убийцы, которому промыл мозги Все за Одного. Он беспокоился за своего кумира. А боялся он того, что весь тот образ, который ранее возвел в своем сознании, рухнет. А значит, он окажется не прав. Значит он подверг под сомнение выбор того, для кого был фанатом номер один. В принципе, Ночноглаз не чурался этого своего звания. Но, если образ Саюки будет в его голове разбит, это будет значит лишь одно — он не знает своего героя так хорошо, как он думал ранее.       Для Ночноглаза было так странно видеть, как его напарник, Всемогущий, перед тем, как войти в квартиру его же дома, останавливается напротив двери, прикрывает глаза, вдыхает и выдыхает, после чего приводит себя в порядок. И, обернувшись на Сасаки, спрашивает у него: — Мирай, я хорошо выгляжу? Он как девчонка перед свиданием… Промелькнула мысль в голове героя и Ночноглаз, вздохнув, посмотрел в сторону, удерживаясь от того, чтобы не ударить себя по лбу. — Да, ты выглядишь прекрасно, Всемогущий. — Тогда, все отлично!       И, улыбаясь, Герой номер один открывает дверь его собственной квартиры. Сердце истинного фаната забилось сильнее, так как он наконец попадет в личные апартаменты своего кумира.       В квартире, с порога, его встретила какая-то уютная теплая домашняя атмосфера. Мирай, разувшись, прошел за Всемогущим, который, набрав воздух в грудь, крикнул. — Я дома!       То, что увидел перед собой Ночноглаз и в самом деле разбило весь тот образ коварного хитрого Кровавого Фантома, что хотел воспользоваться добротой Всемогущего, вдребезги. Перед ним, поднявшись с дивана главного зала, вышел молодой юноша. Нет, молодой мужчина. Алые волосы обрамляли овал лица, сам он был довольно худым, острые ключицы были видны даже из-под широкой футболки. На ногах шорты и тапочки с мордой кролика. ЭТО явно не был образ кого-то, кто должен был в своем коварстве предать в критичный момент главного героя. А еще глаза. Большие лазурные глаза, которые растеряно переводили взгляд с Всемогущего на Сасаки и обратно. — С возвращением, Тоши.       Если бы Ночноглаз не умел бы держать свое лицо, то точно схватился бы за сердце и отступил назад. Тоши. Так никто и никогда в его окружении не называл Всемогущего. Да и еще с такой интонацией. Сасаки, будто заглянул, с разрешения своего кумира, куда-то за кулисы, туда, куда никто другой не мог заглянуть. А в это время Всемогущий прошел вперед и, наклонившись вперед, все же разница в росте была весома, приобнял Саюки за плечи и посмотрел на своего напарника. — Саюки, это мой напарник. Его зовут Ночноглаз. Ну или Мирай. Ты не против, если он поужинает с нами? — Я? Нет. Не думаю, что я должен быть против.       И на губах у этого странного молодого человека появилась легкая улыбка. Почему странного? Потому что, только сейчас, когда Всемогущий подошел к этому парню, Сасаки смог осознать, что что-то в нем не так. Будто… Сасаки не мог объяснить это словами, но что-то не так. Саюки был асимметричен. Асимметричен в настолько мелких деталях, что глаз не мог ухватится за что-то одно. Однако, эта асимметрия не отталкивала, нет. Просто было ощущение, что что-то не так. Но это «что-то не так» не давало чувства тревожности. — Тогда отлично! Я пойду, переоденусь, а вы тут… ну… поговорите, наверное.       И, посмеиваясь, Всемогущий клюнул в алую макушку и ушел в свою комнату, которая, с недавней поры, стала их общей комнатой. Комнатой Тошинори и Саюки. Ночноглаз проследил за своим кумиром взглядом. Он даже не заметил, как к нему подошел виновник торжества. — У вас есть на что-нибудь аллергия или какие-нибудь предпочтения?       Его голос и в самом деле завораживал. Будто осколки зеркала. Зеркала? Откуда такая ассоциация?       Сасаки, поправив на переносице очки, лишь мотнул головой. — Нет и нет. В конце-концов, я у вас в гостях. — Тогда хорошо. Надеюсь не будете против салата, креветок в кляре и тыквенного пирога. Он как раз отдыхает. — Кто отдыхает? — Тыквенный пирог.       И Саюки уголками губ слегка улыбнулся. Ночноглазу оставалось лишь пройти вперед и сесть, словно натянутая струна, в кресло, чтобы иметь возможность периферийным зрением следить за Саюки. Гостиная зала и кухня были смежными, так что он мог прекрасно видеть то, как избранник Всемогущего хлопотал на кухне. — Вы не против алкоголя? — После рабочего дня пойдет.       Кивнул Сасаки, а сам, не заметив как, но начинал расслабляться. Эта уютная атмосфера полностью погружала в себя. Но Ночноглаз не забывал о том, что Кровавый Фантом получил свое название не просто так. Может ли это быть влияние силы его крови? Так сильно одурманить разум? — Вы играете в игры?       Внезапный вопрос и голос, раздавшийся совсем рядом с героем, заставили того вздрогнуть. Саюки, как оказалось, двигался очень тихо. Как и подобает убийце, что был левой рукой Все за Одного. Сейчас Фантом находился очень близко к нему, подготавливал журнальный столик для того, чтобы чуть позже здесь появились напитки и закуски. Ночноглазу потребовалось время, чтобы переварить заданный ему вопрос. — Игры? Компьютерные? — Любые. Мы с Тоши часто играем в настольные игры. Монополия или другие ролевые. Только вдвоем играть в ролевые довольно странно, ведь должен быть еще один человек, который был бы гейм-мастером. — И как тогда вы играете? — Роль гейм-мастера передаем друг другу и пишем историю.       Прикрыв лазурные глаза молодой мужчина тепло улыбнулся своим воспоминаниям, а Ночноглаз смог только с трудом проглотить вязкую слюну. — В детстве играл. С тех пор много времени прошло. — В таком случае, после ужина, присоединитесь к одной партии?       Ночноглаз только сейчас понял, что этот человек пытался выйти на контакт. Из того, что Сасаки слышал, Саюки был весьма замкнут и подпускал к себе только Всемогущего. А сегодня Всемогущий привел с собой другого человека. Неужели он… боится других людей? И идет сейчас на контакт лишь из-за того, что сам Всемогущий привел меня к себе домой?       Льстивая мысль посетила Ночноглаза, которую тот попытался отбросить в сторону, но она назойливой мухой продолжала ему надоедать своим присутствием. — Почему бы и нет? Да, я, пожалуй, сыграю. Но, если вы позволите вам помочь.       Вежливый тон. Сасаки положил свой портфель, который всегда и везде носил с сбой, рядом в кресло, после чего поднялся. Даже он был выше Саюки на две головы. Ночноглазу пришлось взять свои мысли под контроль настолько сильно, чтобы не позволить разуму расплести в голове только один вопрос: «КАК у этих двоих все происходит в постели», ведь Всемогущий был не только выше даже самого Сасаки, но и крупнее в габаритах, чем сам Саюки. — Я не против. В таком случае, давайте еще раз представимся друг другу. Я Саюки.       И молодой мужчина протянул свою хрупкую руку для рукопожатия. Ночноглаз, протянув руку в ответ, пожал ее. — Мирай.       И как только Ночноглаз посмотрел в лазурные большие глаза этого человека, он активировал свою причуду. Он хотел понять и удостоверится в том, что этот вечер пройдет без каких-либо сюрпризов со стороны Кровавого Фантома. Вот только… Что за…?       Статика. Это была телевизионная статика. Белый экран. Белый шум. При своей причуде он не видел будущего этого человека, что стоит сейчас перед ним. Именно это вызвало шок и холодный пот покрыл спину. Глаза расширились, а неожиданный голос Саюки заставил Сасаки выдернуть его же руку из рукопожатия. — С вами все хорошо? Вы побледнели.       Саюки, казалось, не обратил внимания на то, что рука была отдернута. Он с ничего не выражающим лицом смотрел на Ночноглаза, наклонив голову чуть в бок. В то время, когда Мирай, тяжело дыша, сделал шаг назад и едва смог удержать себя на ногах, не повалившись в кресло. — Д-да… просто… наверное переутомился немного…       Прошептал Ночноглаз, зажмурившись. Перед глазами все так же стоял белый шум.       Вечер проходил все в той же спокойной уютной домашней атмосфере. Легкий ужин с кухни перетек в распитие пива с закусками в виде креветок в кляре в гостиную. Легкая игра, монополия, рассказанные истории, инициатором которых становился в основном Всемогущий. Ночноглазу казалось, что он нашел в Саюки ту самую отдушину, которую не мог найти нигде больше. Однако сам Сасаки, каждый раз, когда закрывал глаза, видел этот чертов Белый шум и в его сердце поднималась тревожность. Вот только когда он вновь открывал глаза, эта тревожность уходила, как только он видел как, улыбаясь его кумир, приобнимал за острые плечи Саюки. Тот же, время от времени мог показывать редкую улыбку. Что же с ним не так? Почему моя причуда так себя повела?       Несмотря на одни и те же вопросы, вечер прошел… Ночноглаз решил, что вечер прошел приемлемо. Впервые за долгие недели он смог нормально расслабиться и улыбаться. Все же, что бы не было с этим Саюки, он и в самом деле приносил в окружение тепло. — Мне кажется, ты много выпил, Мирай. Оставайся. Да и время за полночь. — Я абсолютно трезв.       Вот только покрасневшее лицо Ночноглаза говорило совсем об обратном. И только тогда, когда он попытался встать, но вместо этого пошатнулся и упал обратно в кресло, которое облюбовал в этот вечер, все же решил согласится с напарником. — Да, я пьян. — Тогда я подготовлю для вас комнату, Мирай.       Саюки, как самый трезвый, поднялся с пола, на котором до сих пор сидел, как раз рядом с Всемогущим, вышел из зала. Тошинори проводил его заботливым взглядом. — Твои опасения развеялись?       Обратился он к Ночноглазу, на что тот, закрыв глаза, положил руку на свой лоб, пытаясь унять кружившие его вертолеты. — Если честно… я не знаю. Знаешь, Всемогущий, я, признаюсь, я попытался прочесть его ближайшее будущее.       И Ночноглаз, буквально ощутил, как на него Всемогущий посмотрел, настолько был тяжел его взгляд. На что Сасаки приподнял руку. — Но я не смог. Я не могу увидеть его будущее… Я не могу понять, что это означает.       Между Ночноглазом и Всемогущим повисла тишина. Тошинори вновь перевел взгляд туда, где скрылся Саюки. — Подумай об этом, Всемогущий. Он кажется… хорошим парнем. Я это признаю. Я не увидел в его действиях, жестах, мимике… во всем я не увидел и хоть капли желания причинить тебе вред, или мне, хоть кому-то. Но то, что я не могу прочитать его будущее это ненормально. — Саюки странный иногда, я согласен.       Произнес тихо Всемогущий, после чего вернул свой взгляд на Ночноглаза, который все же смог открыть свои глаза и посмотреть на своего напарника. — Возможно, ты можешь видеть будущее тех, кто осознает свою личность. Тех же животных ведь ты не можешь видеть. Людей с мутационными причудами, как, например, капитана полиции, ты можешь видеть, ведь они прекрасно осознают кто они. — Ты хочешь сказать, что Саюки, на уровне самосознания, как животное? — Это… неприятное сравнение, но возможно. Сколько бы времени не прошло, он не может понять кто он. Сколько бы сил на это он не тратил, сколько бы сил не тратил на это я, либо кто-нибудь еще. — Это ненормально, Всемогущий. — Однако, я верю, что мы с этим справимся.       И Герой номер один улыбнулся. Той самой вселяющей в сердце надежду улыбкой. Ночноглазу оставалось лишь улыбнуться в ответ и поверить. Большего он не мог сделать. Через несколько секунд после окончания разговора, к ним вышел Саюки. — Все готово. Тоши, поможешь Мираю дойти? — Хах, конечно! Ну-ка, напарник! Поднялись! — Я подготовил комнату недалеко от туалета, так что, если будет плохо, вы быстро сможете дойти, Мирай. — Д-да, спасибо.       Ночноглазу было стыдно за проявление своей слабости. Именно поэтому он опустил голову. Однако, небольшой рост Саюки сыграл с Сасаки злую шутку. Ведь как бы сильно Ночноглаз не опускал голову, Саюки прекрасно видел алеющие скулы мужчины. Из-за чего ободряюще улыбнулся и ушел на кухню.       Пока Всемогущий укладывал Ночноглаза, Саюки подготовил графин, наполнил его водой, добавил лимона и льда. После чего, взяв стакан, пошел в выделенную комнату для напарника Тошинори. — Ну, теперь все хорошо. Отдыхай, Мирай.       Всемогущий стоял над Сасаки, а тот, кивнув, повернулся на бок, при этом обнимая подушку. Яги помог ему переодеться. К этому времени в комнату зашел и Саюки, которого Ночноглаз приметил приоткрыв один глаз. Он нес в руках графин с стаканом, которые поставил на прикроватную тумбу. — Думаю, с утра вам это понадобиться, Мирай.       И лба Ночноглаза коснулось что-то холодное. Только в своих ускользающих мыслях Сасаки понял, что это были ледяные пальцы Саюки, что аккуратно погладили захмелевшего мужчину. Совсем скоро комната погрузилась в тишину.       Тошинори убирал монополию, в то время, когда сам Саюки мыл посуду на кухне. Посуды было немного, но лучше сейчас оставить порядок, чем с утра этим заниматься. — У тебя хороший напарник, Тоши.       Первым нарушил уютную тишину Саюки, складывая рядом с собой чистые мокрые тарелки. В ответ, когда Яги выпрямился и поместил настольную игру в шкаф, Тошинори произнес. — Согласен. Мирай хороший напарник и хороший друг.       После чего прошел на кухню и встал рядом с Саюки, помогая тем, что вытирал тарелки полотенцем. Только перед его глазами стояла картина, которую он не хотел воспринимать всерьез, вот только она не хотела уходить. То, как Саюки, его Саюки, аккуратно касается подушечками пальцев лба Мирая. — Он ведь изначально был против меня, не так ли?       Заданный вопрос заставил Тошинори посмотреть на Саюки. А тот, опустив голову, выключил воду в раковине и уже сам принялся помогать вытирать тарелки. — Я всегда честен с тобой, Саюки. Так что и в этот раз отвечу честно. Да. Сначала. Но не сейчас. Он самолично посмотрел на тебя и убедился, что ты не причинишь никакого вреда. — Это хорошо.       Кажется плечи Саюки хоть немного, но расслабились. И все же Тошинори не смог сдержать своего порыва. Он наклонился, обнимая за плечи, и коснулся чужого подбородка своими пальцами, заставляя посмотреть на себя. — Ты удивителен, Саюки. И ты ему понравился. Я уверен.       После чего накрыл губы мужчины своими.       Все же не стоило Ночноглазу так много пить. Именно поэтому Сасаки, почувствовав, что содержимое желудка лезет назад, открыл глаза. Зажав руками рот он, спотыкаясь, ринулся в туалет, на который ранее указывал Саюки. Ничего не видя и не замечая, он влетел в комнату, где его ждал унитаз. Но даже в таком состоянии он смог все же закрыть за собой дверь.       Несмотря на то, что его вырвало, в голове все это время был лишь приятный туман и ни капли намека на боль, что означает лишь одно — алкоголь был действительно хорошим. Просто не стоило ему смешивать напитки разной крепкости. Умывшись и прополоскав рот, Ночноглаз все же смог свободно выдохнуть. Теперь ему стало на порядок легче. И взяв в руки полотенце, вместе с ним, он покинул ванную комнату. Вот только когда он шел к выделенной им комнате, он услышал… что-то напоминающее скулеж. Где-то на подкорке сознания он понимал, к чему может привести, если он пойдет на этот звук ведомый любопытством. И Сасаки бы прошел мимо, если бы остатки хмеля до сих пор не витали бы в его разуме. Именно поэтому, сам не понимая как, он остановился напротив приоткрытой двери в другую комнату. Всемогущий не закрыл дверь. Или просто не было времени закрыть? Картина, которую Ночноглаз увидел в эту ночь отпечатается в сознании навсегда, это точно. Отпечатается то, с каким блаженством и восхищением в свете ночного города Всемогущий смотрит на Саюки, лежа на спине на своей постели. Отпечатается то, как Саюки, оседлав героя номер один, двигается, при этом закрыв свой рот рукой. Отпечатается, как из потемневших лазурных глаз стекают слезы, но несмотря на это Саюки продолжает двигаться. Отпечатается, как вторая его рука находится на его же животе, кожа на котором, будто вздувается, каждый раз, когда член Всемогущего полностью оказывается в этом, в сравнении с самим героем, маленьком теле. Отпечатается то, как Саюки, хныча, наклоняется к Всемогущему, и целует его, не прекращая свои движения. То, как их языки бесстыдно сплетаются. То, как сам Всемогущий, держа Саюки за бедра, пальцами впиваясь в бледную кожу, помогает ему, приподнимая и опуская на свой член. Они полностью поглощены друг другом, не замечают ничего и никого вокруг.       Ночноглаз, делая несколько шагов назад, поспешно, в тишине, ретируется в свою комнату, проклиная себя и алкоголь за то, что не смог усмирить свое любопытство. А когда оказывается в постели, пытается привести в норму сбившееся дыхание. Вот только каждый раз, когда он закрывает глаза, перед его взором вновь и вновь воспроизводится та самая картина, которую он видел ранее. То, как этот бесстыдный аловолосый дьяволенок скачет на члене Всемогущего. И только быстрая разрядка своей же рукой помогает успокоить быстро бьющееся сердце. Всему виной алкоголь.       Следующее утро встречает смущенным Сасаки, который все же может держать на своем лице безэмоциональную маску, жизнерадостным Всемогущим и, как ни странно, отдохнувшим Саюки. Они поднялись почти одновременно. Ночноглаз время от времени бросал взгляд на быстро организующего завтрак Саюки и внутри лишь удивлялся тому, как тот может спокойно ходить по квартире, после ночи. Всемогущий в этот момент просматривает утренние новости. — Хм, Злодеи вновь стали активными. — Да, я тоже это заметил.       Всемогущий посмотрел на своего напарника, после чего кивнул. — Вероятнее всего, я уеду на несколько дней, возможно на неделю. Говорит он Саюки, на что тот, кивая, прикрывая глаза. — Не переживай, со мной будет Мирай.       И вновь та самая улыбка, которая дарит миру надежду. Вот только Саюки, подняв глаза, смотрит не на Всемогущего, а на Ночноглаза. — Прошу, позаботьтесь о нем. — Хэй, со мной ничего не случится. Ведь я Всемогущий. Герой номер один! — Я не могу не переживать. Кстати, как ваша голова, Мирай? — Д-да, со мной все хорошо, не переживай, Саюки.       То, что Ночноглаз назвал Саюки по имени, заставило Тошинори улыбнуться.       Прошло действительно много времени. Чуть больше недели. Все это время Саюки следил за новостями и никак не мог найти себе место. Квартира казалась тюрьмой, но выйти на улицу без Тошинори он не мог. Почему-то этот ритуал, ритуал открытия вновь для себя окружающего мира, он мог проводить только если рядом было крепкое плечо Тошинори. И как только в новостях прошла весть о том, что Всемогущий был тяжело ранен, сердце Саюки пропустило удар. Он, действуя как-то автоматически, поднял свой телефон и тут же набрал номер Мирая. Гудок. Второй. Не получается дозвониться. Вот только Саюки, будто одержимый только одной идеей — дозвониться, вновь и вновь набирал один и тот же номер. Только с попытки тринадцатой, с другой стороны все-таки приняли звонок. — Где вы? — Больница номер три.       И все. На этом разговор был завершен. Саюки, поднявшись, положил руку на свою грудь. После чего выключил телевизор и посмотрел на свое отражение, на темном экране. Кажется, он что-то начал понимать. Он что-то начал видеть в своем отражении. Именно поэтому на его губах появилась улыбка.       Ночноглаз стоял напротив операционной. Это была именно та операционная, где одна из стен была открыта на обозрение стеклом. Он долгое время не хотел отвечать на звонки Саюки, вот только… его телефон разрывался вибрацией так жалостливо, что он не смог и дальше игнорировать попытки мужчины дозвониться до него. А теперь гадал, поступил ли он правильно? Вскоре к нему подошла одна из многочисленных медсестер. — Внизу находится молодой человек. Он утверждает, что вы его ждете и просит провести его сюда. — Имя? — Он назвался Саюки.       Ночноглаз, закрыв глаза, стиснул в руках телефон и кивнул. — Проводите его сюда.       Поклонившись, медсестра скрылась за дверьми, а Сасаки продолжал неотрывно следить за ходом операции. По прогнозам все плохо. Этот Злодей был слишком силен. Даже если все обойдется, Всемогущий пробыл слишком долго без кислорода, что означает одно — его мозг не будет функционировать так же как и раньше. Вероятнее всего он останется инвалидом, овощем. Ночноглаз спрятал свое лицо в руках. Как они только могли так сильно промахнуться с выводами?       Звук от шагов Саюки раздавался по пустынному коридору. Все врачи были сейчас на операции, помогали каждый чем только можно символу их мира. Даже, несмотря на звуки шагов, Ночноглаз не сразу заметил того, как рядом с ним оказался Саюки. Тот смотрел непроницаемым взглядом через стекло. Их окружила тишина. Настолько эта тишина была странной, что Ночноглаз посмотрел на Саюки. Несмотря на проигрышную ситуацию, эта тишина, которую принес с собой Саюки, была… успокаивающей. Будто сам Сасаки — маленький ребенок, а Саюки, точнее атмосфера, что витает вкруг него, мать, что успокаивающе обнимает и закрывает от окружающего мира, давая чувствовать себя в безопасности. — На сколько все плохо? — Прости, мы ошиблись с выводами. Злодей владел причудой связанной с кислородом. И его мозг долго был помещен в среду без воздуха. — Мирай, проводи меня к нему. — Нельзя, Саюки. — У меня причуда связанная на крови. Я могу поддержать внутреннее давление и обогатить мозг вновь кислородом, пропитать им. Это лучше, чем ничего. Это единственное, чем я могу помочь в этой ситуации. Мирай.       Саюки повернулся к Ночноглазу и посмотрел на него взглядом полного решимости. — Пожалуйста.       И поклонился. Этот поклон выражал все то отчаяние, в котором находился сейчас Саюки. Ночноглаз, закрыв глаза, только кивнул. Если это поможет спасти Всемогущего, символа мира и надежды, то он сделает все. — Но я буду рядом. — Конечно.       Их переодели в белые халаты, провели дезинфекцию и только тогда пустили в операционную, которая была наполнена металлическим запахом. Этот аромат оставался на кончике языка Ночноглаза. Он старался не смотреть на Всемогущего, которого препарировали, как лягушку на уроке биологии. Однако, ничего из этого не смущало Саюки. Тот прошел вперед, встал у головы Тошинори Яги, и положил свою руку на его лоб. Закрыл глаза. И кровь в теле Всемогущего, буквально, взбесилась. Лучшие хирурги на одно мгновение отступили, однако видя, как показатели на приборах начали показывать улучшение состояния их пациента, быстро вернулись к работе. Минута. Две. Три. Время тянулось слишком долго. Ночноглаз смотрел на Саюки и Всемогущего. Их дуэт, если бы они встретились в других обстоятельствах, они наверняка стали бы лучшим дуэтом Героев. Вот только сейчас — реальность. И они лишь те, кто могут помогать друг другу. Потерянный мальчик. И отчаянно бросающийся вперед Герой. — Состояние стабильно. Можем заканчивать. Последние штрихи.       Вынес свой вердикт хирург. И только после этих слов Саюки, опустив голову, отошел в сторону. Он пошел на выход, оставляя за собой капли крови на полу операционной. Капель крови, которые никто не заметил. Даже Ночноглаз, который смотрел на то, как Всемогущего возвратили, буквально с другого света. Он смог отмереть только тогда, когда дверь за вышедшим Саюки закрылась с тихим звуком. И он, обернувшись, последовал за Кровавым Фантомом.       Когда Сасаки покинул операционную на его губах была улыбка, а все лицо отражало облечение. Он увидел Саюки, стоявшего с опущенной головой, прислонившегося спиной к белоснежной стене. — Ты молодец, Саюки. И, спасибо тебе, за то, что помог.       Произнес он, вот только… Саюки не отреагировал. Он продолжал стоять возле стены с опущенной головой. Неожиданно внутри, казалось, взвыл Зверь, почуявший что что-то не так. Не было больше той атмосферы, которую нес в себе этот мужчина. Не было того успокоения рядом с ним. Не было… ничего. Ночноглаз быстро преодолел расстояние между ним и Саюки. И когда коснулся чужого плеча, будто в замедленной съемке увидел, как на груди Саюки разрастается, чертовым цветком, кровавое пятно. Тело Саюки сползало по стене, оставляя за собой кровавый след. Сасаки, поймав молодого мужчину, положил того на свое колено и с глазами, наполненными страхом, потряс его за плечи. И только сейчас он смотрел в лицо Саюки. Настолько бледного. А сам мужчина был холоден, как лед. И все же, на его губах была улыбка. Мертвые глаза смотрели в никуда. — Я… хоть что-то сделал… хорошее… в своей жизни… ведь так?       Руки Ночноглаза стали пропитываться алой кровью, что лилась нескончаемым потоком из пробитой груди Саюки. — Врача! Быстро!       Крик на который прибегает медсестра. И, видя картину перед собой, тут же скрывается за дверью. Начинается настоящая паника. — Мирай… я уже умер… несколько лет… назад… мне просто… дали больше врем…кхе…времени. Один… герой… пробил мою грудь… пулей из… воздуха… Я лишь хотел… сделать что-то… хорошее… правда… хотел… — Тише-тише, не говори.       Руки Ночноглаза впервые за его карьеру и жизнь дрожали. Он прижимал к себе тело Саюки, из которого стремительно уходила жизнь. Смешок. — Ты ведь… пытался… пытался увидеть… мое буд…ущее… верно? Но не… смог… кх… потому что… у мертвых нет… будущего… — Я не понимаю.       Пальцы Ночноглаза убрали пряди алых волос с глаз, в которых, казалось, больше не осталось жизни. — Спасибо… за… время…       Тело на руках Ночноглаза обмякло. Подоспевшие к этому моменту врачи проверили, первым делом, пульс. — Спасибо за дополнительное время.       Саюки смотрел перед собой, окруженный разбитыми зеркалами, и поднялся. Это был подросток семнадцати лет. Именно такой, каким его и убили. Он повернулся к тебе и улыбнулся лучезарной и доброй улыбкой. А рядом с ним стоял Незуко, его брат близнец. Они держались за руки. Это конец их истории. Все что ты можешь сделать - покинуть опустевшую комнату, возвращаясь в...