Герои? Злодеи? Пф! Деньги! И дайте жить спокойно!

      Знаменательной ночью, когда Венера Вашингтон лишилась своего разума из-за испытываемой боли, улицы ее района не патрулировали ни герои, ни полиция, никого из тех, кто мог бы услышать ее крики и прийти к ней на помощь. Силы правоохранительных органов были отправлены на подавление разборок в гетто, впоследствии чего развязалась настоящая бойня, стенка на стенку. Людей гетто могут трогать только сами люди гетто, а не кто-то из вне. Тех нарушителей порядка, которых все-таки схватили полиция и герои, и отправили за решетку до окончания разбирательства, на следующий день… выкупили. Пастор Морис внес за каждого залог о досрочном освобождении, благо сейчас у него были на это деньги. А так как все участники были из гетто, а гетто это гетто, полиция решила закрыть дело о ночном разбое. Никому не хотелось ввязываться.       Саюки с Тейлором вернулись лишь под утро. Пастор Морис, не сомкнувший минувшей ночью глаза, встретил их с нетерпением. И получил первое наставление от Саюки. — Пастор. Проверьте свой счет. На него зачислена хорошая компенсация за вашу помощь. Мне правда жаль, что подобное случилось с вашими… нет… с нашими людьми. Освободите их и направьте деньги на благоустройство гетто. Я верю в вас.       Парень сидел на том же диване, напротив него пастор, Тейлор же, быстро задремав, развалился на диване рядом с Саюки. — Я… уже получил информацию о пополнении счета. Но, господин Саюки, это очень большая сумма… — Я знаю, что вы осознанно ее потратите. Вы заботитесь о своих людях и обо всем районе. Это самое важное. Однако, мне потребуется еще ваша помощь. Или помощь одного из ваших прихожан. — Слушаю. — В багажнике Тейлора сейчас находится наша королева ментафамина… Тейлор… кхм… в общем, он сделал так, чтобы она больше никому не навредила. Только у меня есть договоренность с одним человеком, который находится в Японии. Она причинила и ему серьезный вред. Нужна… как бы сказать… помощь в незаконном перевозе человека. — Хм… на все воля Божья. Но, я вам помогу. Есть человек, который возит контрабанду в контейнерах через океан на судне. — Тогда, я доверюсь в этом вопросе вам, Пастор Морис. И еще раз, спасибо большое. Так же, если вы не против… я смою сегодняшнюю ночь в душе и немного посплю. — Конечно. Мой дом — ваш дом. А я наведаюсь в полицию и внесу залог за каждого, кого скрутили этой ночью. — Еще раз, спасибо.       Саюки поднялся с дивана, из-за чего облокотившийся до этого момента на его плечо задремавший Тейлор повалился, однако не проснулся. Взглянув на мужчину, Саюки так и хотел сказать: «Наелся и спит». Парень вновь перевел взгляд на пастора. — Могу я посмотреть документы? — Они… будут готовы к сегодняшнему вечеру. — О, отлично. Очень хорошо. — Из-за ночных разборок пришлось отложить эту задачу. — Понимаю, но все же это очень хорошо. Потому что я хочу внести корректировку. — Какую? — Пусть ваш… хм… специалист пока не вносит данные в паспорт и визу. Я покину Америку в другом обличье.       Пастор Морис, чернокожий мужчина с благородной сединой в волосах, с удивлением посмотрел на подростка, после чего поднялся с дивана. — В каком, позвольте узнать. — В женском. Поэтому я попрошу приобрести для себя платье, женские босоножки, косметику, линзы, черные капроновые колготки и блондинистый парик. А так же корсет. — Понимаю. Чтобы покинуть страну незамеченным. — Все так, пастор. Все верно.       И с улыбкой Саюки кивнул, после чего пошел на второй этаж. Пастор же, кинув взгляд на разомлевшего и спящего малыша Тейлора, вздохнул и покинул свой собственный дом. За ближайшие шесть часов нужно было многое сделать.       Из-за всего пережитого Саюки спал очень плохо. Он то засыпал, то просыпался в холодном поту, липкие пальцы пережитого кошмара цеплялись за его разум и не хотели отпускать. Впервые в жизни, точнее, впервые за свои обе жизни Саюки пошел по такому радикальному пути. Навредить кому-то физически, стоя лицом к лицу, видя мучения другого человека… раньше такого бы не произошло. Он бы попытался решить все мирно, в крайнем случае через чужие руки, как это произошло в прошлом, когда Саюки с Буллом избавились от верхушки Вашингтонов, однако в данной ситуации этот путь не приемлем. И, что самое страшное, Саюки сам это понимал. Это было его решение. Сам понимал и пошел по пути Линчевателя. Потому что это обычный мир, такой же, в каком Саюки жил ранее. Он не простит ошибки или слабости. Таких людей не изменить, как бы не пытался. И власти над ними — бессильны. Лежа в постели, после очередного пробуждения, Саюки понимал — в нем сломалась та самая граница из морали и нравственности. Саюки не оставалось ничего, кроме того, чтобы принять эту часть себя.       Это мое решение. Я сам этого захотел. Не нужно отрицать или оправдываться. Это я… поэтому… нужно прекратить жалеть себя.       И как только он ее принял… сон вновь забрал разум подростка в свои объятия. И на этот раз… Саюки спал без резких пробуждений. Адаптация прошла… слишком быстро. Была ли заложена в нем такая жестокость изначально?       Пробуждение выпало на вечер. По-странному отдохнувшим, парень поднялся с постели. Одевшись в ту самую черную робу пастора, Саюки спустился на первый этаж. И как только подросток сошел с лестницы, он тут же обратил свое внимание на кухню, где за плитой стоял пастор. Мужчина, услышав как спускается юноша, повернулся к нему и сразу оценил внешний вид паренька. Пастор беспокоился о том, что подросток будет плохо спать из-за всего того, что с ним произошло, однако… его удивило, что Саюки стоял в его обыденном аутфите. И казался отдохнувшим. — С пробуждением. — Спасибо. Смотрю, Тейлора уже нет. Куда-то ушел? — Да, он отправился в порт, совсем недавно. Сказал, что увезет тот мусор, который лежит в его багажнике. — Понятно.       Саюки прошел по кухне и встал около пастора, облокотившись поясницей о кухонную тумбу и скрестил руки на груди. — Как дела в полиции? — Все разрешилось как ни кстати лучше. Они предпочитают не затрагивать гетто. — Хорошо, я рад, что никто сильно не пострадал. А по моей просьбе? — Нам придется вместе съездить к моему человеку. Нужно фото. — Понимаю…       Саюки покивал, смотря на то, как пастор ловко орудует лопаткой и переворачивает ароматные блины на сковороде. — Ах да, я приобрел то, что вам нужно. Мог ошибиться с размером платья, а косметику одолжила моя знакомая. — У тебя из-за этого не будут проблемы? — Ахах, не переживайте. В свое время, чего я только не просил у нее. Это не самое странное. — Хах, поверю на слово.       И с улыбкой парень повернулся к раковине. Взяв стакан он открыл кран и наполнил его водой, после чего, довольно быстро, осушил. — Я оставил пакет с необходимым на диване. — Спасибо.       Кивнув, Саюки вернул стакан на свое законное место, после чего прошел в гостиную, забрал ничем не примечательный пакет и вновь поднялся на второй этаж, где в спальне принялся переодеваться.       К пастору, который приготовил легкий ужин, спустилась «девушка». Голубое легкое платье с закрытой грудью, дабы скрыть то, что наличия груди у парня нет, таких девушек мужчины называют плоскодонками, стройные ноги в черном капроне, блонд под каре, темные глаза с белым зрачком, которые подчеркивают легких макияж и в туфлях не невысоком каблучке. «Девушка» подошла к мужчине. — Как я выгляжу? — Определенно точно в вас невозможно узнать того паренька.       Усмехнулся седоволосый мужчина и пригласил к столу.       А дальше события шли своим чередом, как говорится, дело техники. Пастор Морис с Саюки на машине мужчины поехали к тому, кто занимался документами для юноши. По пути Саюки связался с контрабандистом, и сообщил в какой порт везти «груз», а так же попросил, разумеется с оплатой, чтобы этот самый «груз» подсоединили к парентеральному питанию, павшую королеву ментафамина никто кормить в пути не собирался, а ей нельзя умереть с голоду. Сразу по окончанию разговора он связался с Буллом и передал ему всю необходимую информацию. Якудза должны знать, где встречать «груз».       «Оформление» документов прошло быстро. Оставалось лишь фото и паспорта с другими бумагами были уже на руках юноши. И только после этого Пастор Морис повез юношу в аэропорт. А дальше… долгая и нудная бюрократия. — Куда полетите?       Доброжелательная, но вымученная и усталая улыбка девушки была адресована Саюки, и тот, не моргнув, дал ответ. — Россия. Москва. — Подождите минуту.       И Саюки получил заветный билет на руки. С собой он взял лишь небольшую барсетку, в которой были вышеупомянутые документы, деньги, новый телефон и, теперь уже, билет.       Ждать долго не пришлось того момента, как начнется посадка. Ожидая своей в очереди, «девушке», в один момент, захотелось оглянуться и Саюки не отказал себе в этом. И как только он совершил задуманное, его брови, в удивлении, приподнялись. Вдалеке стоял Тейлор. Мужчина, скрестив руки на груди, усмехнулся, как только их глаза встретились. И, отсалютировав, этим, видимо, желая удачного пути, линчеватель развернулся и довольно быстро скрылся в толпе.       И все же… он странный. Надеюсь, с ним все будет хорошо… и он не сойдет с ума окончательно.       Прикрыв глаза Саюки усмехнулся, вновь повернувшись к очереди.       Америка осталась позади.       Первый пункт — Москва. В московском аэропорту Саюки, после того как самолет из Америки приземлился, почти сразу пошел вновь к стойке регистрации. На сей раз он приобрел билет до Челябинска. Жаль, конечно, что сразу из Америки не получилось улететь прямым рейсом, так бы Саюки сэкономил очень много времени. Зато, пока Саюки ожидал самолет до Челябинска, он прошелся по магазинам одежды, однако еврейская душа парня не позволила ему приобрести ничего, кроме солнцезащитных очков. Цены слишком были завышены. Сначала он хотел купить себе какие-нибудь джинсы, футболку и кроссовки, но… не срослось. К тому же из-за полдэнса каблук, на котором ходил все это время Саюки, ему не особо мешал. Танцевал он на каблуках и побольше.       Хоть Саюки и казался внешне спокойным, однако внутри него все скручивалось в какой-то тугой ком и узел. Он одновременно хотел увидеть свою родину, но в то же время… неимоверно боялся. Боялся не узнать. А еще боялся не справится с собой.       Второй пункт — Челябинск. Город, в котором была назначена встреча с Вальхаллой. И это был город, в котором провел Саюки, нет, Мария большую часть жизни. В этом городе она получала образование, повышала квалификацию, обзаводилась друзьями и знакомыми, получила первый опыт в работе. Не ее родной город, но значимый в ее жизни. Так что не было ничего удивительного в том, что не открывая в браузере информацию по гостиницам, она сразу вбила в приложении для вызова такси нужный адрес. Сердце Саюки пропустило удар. Эта гостиница существовала и в этом мире. И пока Саюки ехал в салоне автомобиля, он с жадностью всматривался в этот город, желая подметить хоть какие-то изменения. Изменения, конечно, были, но они были настолько незначительными, что… сильнее защемило в груди.       Выбор пал именно на эту гостиницу, в которую заселился Саюки, по двум причинам — буквально в метрах пятистах располагался один из крупных торговых комплексов. А так же, район в котором стояла гостиница, Саюки знал как свои пять пальцев.       Как только дверь гостиничного номера закрылась, Саюки прижался к ней спиной и шумно выдохнул. Против воли его глаза намокли, ведь впереди было окно. А за окном… был вид на двор. Вдоль двора стояла девятиэтажка, а за двором пятиэтажка. Обычная пятиэтажка, в которой Мария когда-то снимала комнату. Саюки до сих пор помнит… третий подъезд, третий этаж. Еще раз шумно вдохнув и выдохнув полной грудью, Саюки зажмурился и ударил сам себя. Пощечина.       Соберись!       После чего парень взял в руки телефон и посмотрел на время. А времени у него было еще предостаточно. Именно поэтому, еще раз кинув взгляд на окно, сглотнул и покинул гостиничный номер.       Сначала торговый комплекс. Непередаваемые эмоции испытывал Саюки, когда шел по улице и слышал такую знакомую и понятную речь на русском языке, видел людей абсолютно разной национальности, которые спокойно жили и работали бок о бок друг с другом, и неосознанно на его губах появилась улыбка.       В торговом комплексе он первым делом пошел в магазин одежды. Худи и джинсы. Все унисекс. Вторым делом магазин обуви. Все почти тоже самое. Почти. Названия магазинов были совсем другими. Но что приятнее всего согрело русскую душу Марии, так это то, что героической символики в торговом центре, да и вообще на улице, было намного меньше, чем в той же Японии или Америке, где эту профессию возвели в абсолют.       Хоть что-то не изменилось… русским все так же пофиг на жизни других.       После покупок, Саюки зашел в такой старенький, но узнаваемый всеми русскими детьми ларек с банальным названием: «Мороженое». Без каких-либо пафосных вывесок и прочего. И, не сдержав себя, приобрел вафельный стаканчик с пломбиром.       В гостинице Саюки переоделся, но блондинистый парик с линзами не снял. Будет довольно странно для работников гостиницы, что въезжает к ним девушка блондинка, а из ее номера выходит аловолосый парень. Взяв с собой мелочи, юноша покинул номер вновь и пошел на остановку, которая так же располагалась рядом с гостиницей. Осталось лишь сесть на маршрутку и поехать в центр, где и была запланирована встреча с Вальхаллой.       Площадь революции. Площадью была, площадью и осталась. Вокруг туда-сюда снуют люди, каждый занят своим делом. Саюки же, стоя напротив памятника дядюшке Ленину, смотрит на него снизу вверх.       И все же… правы были люди, говоря, что все возвращается на круги своя. — Честно, я удивлена. Думала придет парень, а не… хм… нечто среднего рода.       Саюки повернулся на голос. И увидел перед собой девушку. На губах появилась улыбка. Крашеные блондинистые волосы, челка, короткая стрижка, пирсинг и черные-черные глаза. Невысокая, ниже Саюки на сантиметров десять, большая грудь, которую не скрывает даже бесформенная футболка оверсайз с изображением рокерской группы, широкие бедра и панковский прикид. — А я думал ты повыше. Прости, низко так шутить.       С улыбкой парировал Саюки, на что девушка, усмехнувшись, хохотнула. — Хорошо. Хорошо. Отвечать значит можешь. Итак, я так понимаю ты… — Давай для начала прогуляемся по арбату. Я только прилетел, даже не обедал. Купим шаурмы? — Заманчиво. Какой лаваш предпочитаешь? — Сырный. — Хороший выбор. А сама начинка? — Курица. — Ахах, классика. Я тоже угораю по классике. Пойдем.       Махнула рукой девушка и пошла вперед, однако Саюки довольно быстро ее догнал, в конце-концов он был выше ее, а значит и ноги подлиннее. — Знаешь, мы выглядим, как лесбийская парочка. Интересно, кто из нас был бы сверху? — Кто знает-кто знает. По внешнему виду редко можно определить. — А ты уверенно идешь. Бывал в Челябинске раньше? — Хм… я скорее скажу так, я знаю эти места… из прошлой жизни. — Ммм, какое сравнение. И кем ты был в прошлой жизни? — Не думаю, что кем-то важным. Наверное, просто человеком.       Даже не зная истинные имена друг друга двое, парень и девушка, шли по арбату и беседовали абсолютно ни о чем. О каких-то отвлеченных темах. В конце-концов, они знали друг друга около лет пяти-шести, Саюки ведь об этом даже не задумывался. Просто ворвался однажды в жизнь другого человека и вот они впервые встретились.       Закупившись шаурмой в сырном лаваше и по инициативе самого Саюки колой, оба направились к набережной реки Миасс. И в этом были различия с прошлой жизнью Саюки. В том мире Миасс мельчал с каждым годом, иссыхал. А здесь река… и в самом деле река. Огромна. Так что не удивительно, что здешние рыбаки по берегам сидят с удочками.       Сев на берегу, девушка принялась за обед, как и Саюки. Некоторое время молчали, а после блондинка все-таки протянула руку. — Я Вальхалла, как ты можешь понять. Но зовут меня в жизни Катя. — Саюки. Просто Саюки.       Оба пожали друг другу руки и снова принялись есть. — Классный путь ты прошел. Я, если честно, до последнего не верила, что сможешь. — Люблю обламывать людей. — Хах, заметила. И все же… вот мы встретились, Сидим на берегу реки, едим шаурму и пьем колу. Так… к чему это все? — Я думаю оставить тебе деньги, чтобы ты открыла здесь свое дело. IT-технологии нужно развивать.       Катя, как укусила шаурму, так и подавилась ею. Саюки дал ей время прокашляться, продолжая смотреть на реку, а девушка, наконец спокойно выдохнув, посмотрела на спокойного парня. — Ты… что? — Мне повторить? — Ну… может я ослышалась. Я не понимаю. Ты отдаешь мне такие баснословные деньги для того, чтобы я открыла свое собственное дело? — Верно. Ты ведь отличный хакер, знаешь и сечешь обо всем в мире IT-технологий. — Ничего, что у меня умений по организации ноль? — Ну, я даю тебе возможность, а свою группу, я думаю, ты сможешь собрать. Самое главное — финансы у тебя есть. К тому же у меня есть знакомый из Китая, который поможет разобраться тебе с техникой. Разумеется, если ты согласишься. — Пф, я разбираюсь во всем этом только из-за моей причуды.       Вальхалла, фыркнув, посмотрела на реку и вздохнула. — До двенадцати лет я вообще не подозревала, что у меня есть хоть какая-то причуда, хоть врачи и утверждали обратное, она никак не показывала себя, пока мне не купили компьютер. Понимаешь, я захожу в сеть с помощью своей причуды и, как бы сказать, хожу там… я — хозяйка техносферного и техногенного мира, вот только… это лишь причуда. — А не хочешь развиться? Деньги есть, это не повлияет в деструктивном плане ни на что, даже если первый блин будет комом. — Знаешь русские пословицы, значит… Ну… если подумать, у меня есть подруги, которые разбираются. — Хех… Вальхалла и валькирии… Интересно.       Саюки улыбнулся, доедая шаурму. Катя же продолжала на него смотреть искоса, явно не веря и не понимая. Поэтому и задала вопрос. — Почему ты мне доверяешь такие деньги? И вообще, почему ты уверен, что я справлюсь? — Хах, Кать. Мы знакомы больше пяти лет, хоть и общались в основном, как клиент с исполнителем, и ты ни разу меня не подводила. Твоя причуда — прекрасна и ты с ней ни разу не попалась властям, значит у тебя есть определенные навыки. А деньги… эти деньги — результат грязной игры. Они в крови и страданиях. И лучше их будет направить в русло, которое улучшит наш мир. Ты так не думаешь? — Мф… не думаю, что ты делаешь это все по доброте душевной. — Конечно нет. Я буду иметь свою выгоду. Хм… пятьдесят процентов всей прибыли в будущем. Как тебе? — Не жирно? — Нет, абсолютно нет. Я предоставил тебе… сколько там миллионов? Думаю, это щедрые проценты. — Хех… ну если разворачиваться в сторону IT-структуры… главное составить план… — Если нужна будет консультация или будут какие-либо проблемы, можешь звонить, можем обращаться по видео-связи… я могу помочь в этом плане. — Хех… китаец значит есть знакомый… — Да. Знаешь, я был в Китае недавно. Учился там. Завел пару знакомств. Один из них работает сейчас в филиале Акацуки в Китае. А другой… видимо держит на меня обиду. Но я дам тебе его контактные данные, когда все будет более… ну, понятно. Сейчас это лишь идея… буду ждать ее реализации.       И Саюки улыбнулся девушке. Катя же нервно усмехнулась. А после вновь посмотрела на реку. Они еще несколько часов провели беседуя друг с другом, а потом просто вызвали такси и разъехались. Но перед тем как сесть в машины Вальхалла и Саюки скрепили договор по просьбе самого парня. Скрепили кровью, из-за чего хакер поморщилась, смотря на свою пораненную руку. После чего посмотрела на милую и довольную улыбку подростка и, фыркнув, махнула рукой и села в такси. На этом и разъехались. Катя — домой, Саюки в гостиницу. Из-за всей этой ностальгии парню пришла одна авантюра. На следующий день он выехал из гостиницы и направился на автовокзал, где купил билет до Екатеринбурга. До родного города.       Саюки стоит напротив частного дома такой знакомой-не знакомой улицы. И смотрит на него. Безотрывно. В этом доме живут совсем другие люди своей жизнью, а внутри Саюки происходит буря. Только сейчас… Саюки отпускает прошлую жизнь окончательно. Он и раньше его отпускал. Постепенно. Сначала одну часть. Потом вторую. А сейчас… он отпустил последнее, смотря на чужих людей, не видя никакого знакомого лица. После бури приходит пустота. И дышать становиться легче. Видимо все эти годы, где-то на подкорке сознания билась мысль о том, что он хочет приехать сюда. Чтобы просто в очередной раз убедиться.       Усмехаясь, Саюки поворачивается к частному деревянному дому спиной и уходит. Ему нужно вернуться в Японию. Домой.