***
— Добрый вечер, Дамиано. Рад снова тебя видеть, как твои дела? — Встречая на пороге дорогого ресторана и по совместительству отеля, своего друга, начал Валентино. — Добрый вечер, Валентино. Всё прекрасно, спасибо. Ты сегодня отлично выглядишь, а где твоя синьорина? Кажется, Виктория? — Давид делал вид, будто бы и не знаком с ней. Будто не знал, что она его любит, будто их поцелуя в библиотеке не было. Будто бы он сам в неё не влюблен. — Не важно себя чувствует, осталась в поместье, — Мацони провел друга за стол, — Располагайся, я пойду встречать гостей и далее, — Валентино ушёл, оставляя брюнета со всеми остальными гостями, сидевшими в зале. Давид, со скуки, принялся осматривать и изучать каждого присутствующего. Темноволосый испепелял взглядом каждого, кто попадался в его поле зрения. Дамиано изучал каждую деталь одежды, манеру общения, взгляд и выражение лица. Большинство ему казались лишь глупыми показушниками. А в совсем противоположном углу собрались девушки и, по всей видимости, незамужние. Как Давид это понял? Все просто. К ним постоянно обращались на "синьорина", у них были достаточно короткие платья и глубокие вырезы, не было берета.¹ И, что ещё гораздо более удивляло Дамиано, что Валентино очень часто крутился возле этих дам. Кокетничал, смеялся, улыбался, проявлял знаки внимания. Это же не уважительно по отношению к Виктории. — Дамиано, там очень весело, в кругу дам, может присоединишься к нам? — Валентино подошёл к столу, чтобы захватить ещё пару бокалов шампанского для себя и двух других девушек, с которыми он веселится. — Нет, спасибо, я пас. Что-то нет настроения, — Болтая виски в стакане, выдал Давид. — Выпей побольше, станет легче и я тебя уверяю, пойдёшь в пляс! — Блондин удалился обратно к девушкам, оставляя парня наедине со своими мыслями.***
— Синьорина Виктория, Вам стало лучше? — Тихо спросила Марта – домработница в поместье Валентино. — Да, Марта, спасибо. Врача не надо вызывать. Уже поздно. — Виктория стояла у окна и рассматривала заснеженное озеро, которое было так хорошо видно из окна поместья. На улице хоть и ночь, но свет луны ярко освещал озеро. Лучи Дианы отражались в воде, что безумно нравилось блондинке. Эта атмосфера, такая уютная, спокойная, ночная, очень привлекала и манила душу Де Анджелис. — Måneskin... — Тихо, буквально шёпотом выдала восторженная Виктория. Девушка задвинула плотный тюль и легла обратно в свою постель. *** Время приближалось к полуночи. Какие-то гости, приглашённые на приём, уже давно ушли, а какие-то важные иностранцы, приглашённые для обсуждения торговли, поднялись в специально выкупленные Валентино на ночь номера отеля. Завтра, прямо с утра, Виктория и Валентино будут вести переговоры на счёт их сотрудничества с датчанами. Это Давид понял из разговоров всех людей, что были на этом вечере. Для Дамиано, кстати, был выкуплен отдельный номер, чтобы ему не пришлось ехать достаточно долго до дома, так ещё и в ночь. Допив последний стакан виски, где-то пятый по счету, брюнет отправляется в свой номер. Парень неспеша поднимается по лестнице, рассматривает интерьер места, где ему предстоит провести ночь. Дамиано дошёл до своего номера и остановился, обыскивая карманы в поисках ключа. Из-за двери, что находилась прямо за его спиной, доносился звонкий женский и мужской смех и, как показалось Дамиано, мужской точно принадлежал Валентино. Отрицая этот факт, списывая это все на обычное "показалось", "слишком много выпил", брюнет заходит в свой номер и, спустя какое-то время, ложиться спать.***
Выспавшийся, протрезвевший Давид спускается вниз. Его уже ждёт завтрак, состоящий из кофе и тирамису, и Валентино, в компании со своей будущей супругой. Виктория выглядела как никогда прекрасна. На ней красный берет, локоны убраны в идеальную причёску. Юбка была кроваво-красного цвета и доходила до самых стоп. Она идеально подчеркивала её талию и ягодицы. Да, возможно делать такие комплименты практически замужней даме просто стыдно и не позволительно, но Давид мог отметить это в своих мыслях. Туфли белого цвета, на лёгком каблуке. Сверху рубашка, с красивыми манжетами, рукавами и воротником. Её кисти скрывали перчатки из белой вуали, с небольшим узором в виде горошка. Блондинка непринуждённо улыбалась, пила кофе и ложка за ложкой уплетала тирамису. Такое хорошее настроение Виктории заряжало позитивом не только рядом сидящего Мацони, но и Дамиано. Он был счастлив, что девушка улыбается. Давид допил свой кофе и, было хотел отойти в уборную, но буквально напротив него сидели две девушки и бурно что-то обсуждали. Да, подслушивать нехорошо, особенно мужчинам, но если это касается твоего друга и может как-то касаться его девушки, а по совместительству и дамы сердца не только Мацони, но и Давида, подслушивать очень даже нужно было. — Как он прекрасен в постели... Виктория просто дурочка, что не подпускает его к себе так близко. Я б на её месте брала себе такого красавца как можно скорее. — Допивая кофе и одновременно глядя на пару Виктории и Валентино, говорила сидящая напротив Дамиано девушка своей подруге. Задело ли это брюнета? Ещё бы! Его друг, которому он доверял, вчера просто взял и унизил Викторию, переспав с другой девушкой. Изменил своей возлюбленной. Это просто ужасно... Дамиано не терпелось рассказать обо всем Виктории, чтобы она ушла от Валентино, чтобы тот больше никогда не унижал её. Но вдруг Вик подумает, что-то все было подстроено специально? Вдруг блондинка подумает, что это был план Дамиано вырвать её у Мацони? Да, это, скорее всего, и останавливало парня. В своих размышлениях кариеглазый не заметил, как Виктория, стоя под руку с Валентино, уже мило беседовала с представителями датской стороны. Это был какой-то старый мужчина и... Рядом с мужчиной стояла та самая девушка, которая только что на чистом итальянском обсуждала с подругой, каков Мацони в постели. И пока мужчина с Викторией говорили о чем-то на датском, эта синьорина и Валентино часто переглядывались и мило улыбались друг другу. Ужасно противно на это смотреть. Давида накрыла обида за любимую девушку. Она ничего не знает о человеке, с которым планирует связать свою жизнь. От этого Дамиано становится паршиво. Брюнет собирает свои вещи и уезжает к себе в поместье, собираясь провести в своей комнате ближайшие два дня до Рождества.***
— Сын, ты не выходил их комнаты уже два дня, на тебя это просто не похоже. У тебя все хорошо? — Приоткрыв дверь в комнату сына, спросил Давид старший. — Да, пап, все нормально. Оставь меня пожалуйста наедине. Сегодня Рождество, я буду с Вами, только дай мне немного времени ещё, чтобы побыть одному. — И отец ушёл, давая сыну возможность разобраться в себе, своих чувствах и мыслях. Давид понимал, что оставить эту ситуацию без внимания будет равносильно сокрытию самого ужасного преступления. Парень, оглядывая свою комнату, останавливает свой взор на листе бумаги, чернилах и пере. Письмо, да, это идеальный вариант! Он расскажет обо всем в письме. Расскажет об измене, о своих чувствах. Обо всем. И, немедля ни минуты, Дамиано садится за стол и начинает писать письмо, вкладывая в него все свои эмоции, свою душу, свое сердце, буквально сгорающее от любви к этой блондинке. Просто прийти к ней без подарка, так ещё и в Рождество, Давид просто не мог, но что подарить – он не знал. Долго думая, как сделать приятно Виктории, брюнет заметил шкатулку, стоящую на камине в его комнате. Шкатулка его матери. Эта шкатулка когда-то принадлежала Коралин и хоть женщина оставляла её после смерти сыну, парень, спустя уже восемь лет после ухода матери, ещё ни разу не открывал её. Но сейчас кариеглазый точно знал – настало её время. Золотая гравированная шкатулка была в его руках. Открыв её, Дамиано увидел все украшения, которые носила его мама. На глаза Давиду попался тот самый кулон, который ей подарил муж в тот день, когда Коралин подарила ему сына. Золотая цепочка, а на ней красивый камень. Янтарь, привезнный с берегов Балтики. Почему янтарь? Глаза Коралин, как и глаза Дамиано, при падении на них солнца становились ярко-янтарного цвета. Этот камень, своего рода символ. И именно поэтому брюнет аккуратно упаковывает свой подарок, хватает письмо и направляется в поместье друга. Прямо пешком, в снег и холод. Дамиано было все равно, он просто хотел сделать приятно любимой девушке и, возможно, освободить её из лап чудовища.***
— Виктория, синьор Валентино, перед уходом попросил Вам передать, чтобы на этот вечер Вы примерили на себе исключительно белый цвет, поэтому платье для Вас уже весит выглаженное в гардеробе. — Спасибо большое, Марта. С Рождеством тебя, кстати, — Блондинка искренне улыбалась женщине, которая так о ней заботилась. Пожалуй, Марта единственная, кому Вик могла доверять в этом доме. — И тебя, Виктория. — Старушка искренне улыбалась в ответ и удалилась из комнаты, продолжая подготовку к празднику.***
Он был на месте. Осталось совсем чуть-чуть, буквально пару шагов, и он уже будет на пороге дома, в котором живёт его любимая. Постучав пару раз в дверь, её открыла Марта. — Здравствуйте, синьор. Вы к кому? — Здравствуйте, могу ли я пройти на пару минут к синьорине Виктории? — Синьор Валентино обычно запрещает пускать к ней кого-либо, но если у Вас что-то срочное и очень быстрое, то тогда проходите. — Женщина дала парню возможность войти в дом. — Спасибо Вам огромное, синьора. — Не за что, второй этаж самая дальняя спальня, там сейчас она. — Давид, немедля ни секунды, поднялся на второй этаж и, сделав глубокий выдох, вошёл в спальню. — Здравствуй, Виктория, — Блондинка развернулась, — Я пришёл, чтобы поздравить тебя с Рождеством. Но, к сожалению, помимо подарка, тебе придётся получить ещё и грустную весть. Прочти моё письмо, пожалуйста, — Давид протянул девушке конверт. Де Анджелис с опаской его взяла и, открыв, стала читать написанное:"Виктория Де Анджелис.
Я должен сообщить тебе две вести.
Хочу до тебя донести, что ты – девушка, в которую я безумно влюблен. Я думаю о тебе днями, ночами. Я задыхаюсь, если плохо тебе. Твоя улыбка, словно кислород для меня, но есть преграда, что не даёт мне ровно дышать, что забирает у меня воздух, наступает на груди и сердце. Валентино...
Когда был вечерний бал, а ты осталась дома одна, по причине плохого самочувствия, произошло самое ужасное преступление, в Ваших с Валентино отношениях. Парень изменил тебе, с девушкой, которая является дочкой вашего датского коллеги. Синьорина употребляла в своём диалоге, который, к сожалению, я подслушал, слова, что очень бы вас оскорбили, но зато льстили твоему будущему супругу. Это ужасно.
Я не могу оставить это без внимания, просто потому, что твою честь опорочили. Ты больше не смогла бы чувствовать себя счастливой, перекрывая мне кислород. С тобой умер бы и я..."
Виктория подняла свои голубые глаза на брюнета. Он видел, как в них собирались слезы. Слезы обиды, боли и разочарования. Девушка присела на кровать, выпуская письмо из рук.Похоже, сейчас у неё случится истерика...