Пурпур, золото и персики

Цзинь Гуаншань страдал. Страдал он громко и напоказ, но более не пытался проникнуть на женскую половину ордена Гусу Лань. Откуда его очень быстро вышвырнули сами прекрасные девы. А, кроме того, в наказание ему ежедневно пришлось переписывать раздел правил Гусу «О благонравии», что каждый раз ранило его нежную душу, рвущуюся к прекрасным весенним садам. Сначала приглашенные ученики посмеивались над его неустанными завываниями, но спустя месяц Гуаншань достал всех, и его стали просто напросто избегать, все еще не рискуя применить физическое воздействие к наследнику великого (и очень богатого) ордена. Единственным, кто стойко переносил занудные душевные страдания молодого господина Цзинь, оказался наследник другого не менее великого (но не столь вызывающе богатого) ордена Цзян. Хотя среди учеников уже ходили байки, что поколебать спокойствие молодого господина Цзян не сможет и нашествие демонов. Он и их быстро усадит пить вино и решать конфликт партией в го. - Цзян-сюн, ну как, как можно так жить? Собственноручно отгородить себя стеной от возможности хотя бы любоваться прекрасными личиками, - снова завел свой плач Гуаншань, привычно терзая веер. – Я уже молчу, что даже в Цайи ни одного весеннего дома нет, ну приличного, по крайней мере. Не могу же я смешаться с торговцами и лодочниками. Ну, вот на рынке прекрасное создание цветами торгует. Так мне ее брат ноги переломать грозился. Я же ей честь оказал, обратив внимание, да любая в Ланьлине бы счастлива была. А тут что? Ну как жить то, Цзян-сюн? Остальные ученики поспешили обогнать их, и наследники великих орденов остались на дорожке, ведущей от учебных классов на тренировочное поле, совсем одни. Фэнмянь неуловимым движением сгрёб приятеля за воротник и прижал спиной к дереву. - Раз так неймется, может, и я сгожусь? - выдохнул он в удивленное лицо молодого господина Цзинь. - Если хочешь, приходи после отбоя. В ответ он получил то ли громкий выдох, то ли тихий стон и, выпустив воротник приятеля, продолжил путь на тренировочное поле. За его спиной Гуаншань молниеносно спрятал довольную улыбку за изящно расписанным веером. - Вот и вся твоя хваленая выдержка, Цзян-сюн, - прошептал он. Фэнмяню же было интересно, насколько далеко мог зайти Гуаншань в своих провокациях. У наследника Цзян было достаточно весомое основание предполагать, что интересы молодого Цзиня не ограничиваются девушками. Все же именно он года три назад на одной из ночных охот вполне успешно учил Фэнмяня целоваться. Сочтя его тогдашнюю неловкость при знакомстве с вероятной невестой исключительно отсутствием опыта в любовных делах. А не тем, что взглянув в глаза юной и прекрасной деве Юй, Фэнмянь подумал не о поцелуях, а о поединке. Скорее всего, смертельном. У Гуаньшаня же в глазах читалось любопытство, предвкушение и страсть, а губы оказались мягкими и податливыми. Тогда они не зашли дальше поцелуев, но теперь Фэнмянь был бы не против испробовать все удовольствия, которые могут доставить друг другу двое юношей. Тем более что в Облачных Глубинах никаких других развлечений не светило. Погрузившись в размышления, Фэнмянь чуть не сбился в сложной связке приёмов. Но Вэй Чансэ, с которым он по привычке встал в спарринг, вовремя среагировал, и наследник великого ордена не напоролся на собственный меч. - Господин, что-то случилось? – спросил Чансэ, обеспокоенный внезапной рассеянностью. - Все хорошо, просто задумался, - мягко улыбнулся Фэнмянь. – Но к вечеру мне понадобится пара кувшинов Улыбки императора и какие-нибудь закуски. Чансэ только озорно сверкнул глазами: - Я все подготовлю, не сомневайтесь. Вэй Чансэ развлекался в Гусу как мог, в первую же неделю найдя возможность выйти и войти незамеченным. Благодаря этому наследник ордена Цзян не терпел особых лишений и страдал только от чрезмерно раннего подъема. Когда Фэнмянь перед отбоем вернулся из купальни, в его комнате уже действительно все было подготовлено. На столе сладости, орехи и блюдо с персиками, кувшины Улыбки императора неприметно стоят возле стола, скрытые тканью, в курильнице дымятся лучшие благовония. Все на высшем уровне, но за персики он Чансэ отдельно выскажет потом. Хотя немного поразмыслив, Фэнмянь решил быть окончательно откровенным, и бутылочка с ароматным маслом заняла своё место у изголовья кровати. Гуаншань проскользнул в дверь, как только прошёл первый дозор, Фэнмянь как раз успел досушить волосы и заплести их в свободную косу, чтобы не мешались. - О, Цзян-сюн, неужели тебе настолько плевать на здешние правила? - потянул Гуаншань, лукаво улыбаясь. - Отчего же, я со всем уважением отношусь к вековой мудрости ордена Гусу Лань, - мягко ответил Фэнмянь, жестом приглашая за стол. – Но принимая такого гостя в своих покоях, пусть и на чужой территории, как я могу не предложить ему самое лучшее из возможного. Он откупорил вино и разлил по пиалам, его движения были плавные и уверенные, несмотря на внутреннюю нервозность. Впрочем, уже после первой пиалы Фэнмянь смог полностью успокоить свой дух. И некоторое время они поддерживали беседу, достойную двух молодых господ, ровно до того момента, пока Гуаншань не взялся за персик. Золотисто-розовый, покрытый нежным пушком плод в изящных пальцах Цзиня смотрелся невероятно притягательно, заставив Фэнмяня оборвать пустую фразу. Широкий рукав золотых одежд сполз, обнажая предплечье, когда Гуаншань поднес его ко рту. - Ну же, Цзян-сюн, ты же хочешь разделить его со мной? – прошептал он, облизываясь и протягивая надкушенный персик Фэнмяню. Тот поймал протянутую руку за запястье и медленно слизал капельку сока, потекшую по пальцам Гуаншаня. И наконец, впился зубами в предложенный фрукт, с удовлетворением замечая, как забился пульс под его пальцами. Фэнмянь поднялся и потянул Гуаншаня за собой, выбираясь из-за низкого столика. Тот легко подался навстречу, на губах все еще была эта его привычная лисья улыбочка, но потемневший, поплывший взгляд выдавал. Пусть все это было по большей части игрой, не особо умелыми попытками манипулировать друг другом. Чередой выверенных улыбок, слов и игры на публику. Они оба заигрались, и вспыхнувшая сейчас между ними страсть оказалась настоящей. Поцелуй - торопливый, жадный - со вкусом персика и вина, руки безошибочно потянулись к чужому поясу. Гуаншань легко справившись с поясом пурпурного ханьфу, тут же понял, что под ним больше ничего нет. Фэнмянь отстранился на шаг, сбрасывая ханьфу с плеч и позволяя себя рассмотреть, - Да ты бесстыдник, Цзян-сюн, - прошептал Гуаншань, скользя взглядом по обнаженному телу. А посмотреть было на что. Фэнмянь был идеально сложен – широкоплечий с тонкой талией и длинными стройными ногами. Покрасневшие от поцелуя губы были чуть приоткрыты, и он медленно ласкал рукой свой член. Гуаншань облизнул вмиг пересохшие губы и изящно выпутался из трех слоев одежд. Золотой шелк еще не успел упасть на пол, а Фэнмянь уже впился в его губы. Горячие руки скользнули по спине и огладили ягодицы, прижимая вплотную. Так, что их возбужденные члены соприкоснулись, заставив обоих застонать. Преодоление нескольких шагов до кровати заняло у них немало времени. Гуаншань, лежащий на белоснежных простынях в темном облаке собственных волос, выглядел потрясающе. Опущенные ресницы и тронутые румянцем смущения скулы манили невинностью. Алые от поцелуев губы, гордо стоящий член и призывно разведенные ноги уверяли в полнейшем бесстыдстве. Фэнмянь с нажимом огладил внутреннюю поверхность бедер, заставляя развести ноги еще шире. Одной рукой приласкал член, а второй пробрался между ягодиц, легонько дразня сжавшийся вход. Гуаншань задрожал под его руками, закусил губу и еще ярче вспыхнул румянцем. Фэнмянь надавил сильнее, внимательно наблюдая за реакцией. И заметив как Гуаншань непроизвольно зажимается под его руками, прекратил активные посягательства на самое ценное. Он лег сверху, позволяя почувствовать вес и жар своего тела, вовлекая Гуаншаня в медленный глубокий поцелуй, давая возможность успокоиться и расслабиться. - Шань-эр, ты доверишься мне, или поменяемся прямо сейчас? – спросил Фэнмянь, с трудом отрываясь от его губ. - Да, я хочу, сделай это, - срывающийся невнятный шепот. - Войти в тебя? - Да… - Тогда перевернись, - мягко попросил Фэнмянь и потянулся за маслом, попутно активировав талисман тишины. Гуаншань перевернулся на живот, пряча пылающее лицо в сгибе руки. Он не ожидал от всегда спокойного, можно даже сказать равнодушного к окружающим Фэнмяня такого напора и уверенности в своих действиях. А тот, оседлав поясницу Гуаншаня, отвел разметавшиеся волосы в сторону, покрывая легкими поцелуями обнажившуюся шею. По комнате поплыл тонкий цветочный аромат, Гуаншань ощутимо напрягся, но прохладное масло полилось ему между лопаток. Фэнмянь размазал его по всей спине и медленными уверенными движениями начал разминать напряженные мышцы, постепенно спускаясь все ниже. Когда он добрался до ягодиц, разомлевший Гуаншань только тихонько постанывал от удовольствия, пытаясь потереться пахом о простынь. Сжимая в руках белоснежные крепкие ягодицы, Фэнмянь с трудом удержался от искушения хорошенько шлепнуть по ним. Вместо этого он слегка прикусил нежную кожу, получив в ответ возмущенный вскрик и обещание мести. Фэнмянь только усмехнулся и потянул бедра Гуаншаня наверх, с облегчением замечая, что тот перестал зажиматься от каждого прикосновения. Он добавил масла, в этот раз уже в ложбинку между ягодиц, размазывая его по плотно сжатому входу. И одновременно медленными тягучими движениями лаская член Гуаншаня. Тот соблазнительно прогнулся в пояснице, ещё сильнее раскрываясь, и Фэнмянь надавил, проталкивая внутрь него первый палец. Так узко и горячо, что собственный возбужденный член требовательно заныл в предвкушении. Кое-как обуздав свое желание, Фэнмянь продолжил разрабатывать тугое отверстие. Когда в него уже входило три пальца, Фэнмянь нащупал простату и с нажимом провел по ней подушечками пальцев. Гуаншань застонал в голос, выгнулся и наверняка бы кончил, если бы его член не оказался пережат у основания. - Ещё, повтори, - потребовал Гуаншань, чуть отдышавшись. - Конечно, повторю, - мурлыкнул в ответ Фэнмянь, вытаскивая пальцы. – Только постарайся не зажиматься. Входить пришлось медленными мелкими толчками, крепко удерживая бедра Гуаншаня. Тот дрожал и тихонько поскуливал в подушку, но не требовал остановиться, явно намереваясь довести дело до конца. - Шань-эр, все хорошо, ты только дыши и попробуй расслабиться, - мягко заговорил Фэнмянь, останавливаясь и давая им обоим передышку. – Обещаю, я не наврежу тебе. Гуаншань не ответил, но послушался и стал дышать ровнее и вскоре уже сам подался бедрами навстречу. Войдя полностью, Фэнмянь притянул его к себе, почти усаживая на колени, прижимая спиной к своей груди, оглаживая руками шею и грудь. Болезненные ощущения почти исчезли, и Гуаншань попробовал двинуться на распирающем его члене. Вышло удачно, член прошелся по нужной точке, выбивая из Гуаншаня громкий стон. Фэнмянь поддерживал его за талию, помогая двигаться. - Шань-эр, хочу видеть твоё лицо, - срывающимся шепотом попросил он. Тот кивнул в ответ и соскользнул с его члена, ложась на спину. Позволяя жадно целовать и вбиваться быстрыми сильными движениями. Видеть, как вспыхивают его глаза, словно заболоченные озера под солнечными лучами, когда он кончил, даже не прикоснувшись к своему члену. Фэнмянь последовал за ним, едва успев вытащить член. Несколько минут они лежали неподвижно, только лениво целуясь. Потом Фэнмянь все же нашел в себе силы сходить за влажным полотенцем и тщательно стереть с Гуаншаня следы их страсти. Тот довольно улыбался, но как только попытался сесть – застонал и схватился за задницу. Фэнмянь обеспокоено поглядел на него и полез в ящичек с лекарствами, выуживая из него баночку с заживляющей мазью. - Поворачивайся, - скомандовал он. Гуаншань завозился, неловко перекатываясь на живот, и позволяя осмотреть пострадавшее место. Потом они пили вино прямо из кувшина, несмотря на то, что время было уже за полночь, спать не хотелось, а хотелось продолжить. Фэнмянь прошелся поцелуями по груди, животу, прикусил тазовую косточку и добрался до полувозбужденного члена. Облизал головку и скользнул губами по стволу, чувствуя, как тот наливается силой. - Готов продолжить? – спросил он, выпуская член Гуаншаня изо рта. - Мянь-мянь, хочу посмотреть, как ты готовишь себя, - капризно потянул Гуаншань. Тот фыркнул на подобное обращение, но, плеснув маслом на пальцы, развернулся и встал на четвереньки. Заведя руку за спину, он ввел в себя палец, сразу беря быстрый темп. Наверное, ему должно было быть стыдно, трахать себя пальцами под чужим жадным взглядом. Но не было, это только заводило ещё сильнее, заставляло желать большего. Он выгнулся, разводя внутри себя уже три пальца, и обернулся через плечо. Гуаншань смотрел, закусив губу и сжимая свой член рукой. Фэнмянь вытащил пальцы и лег грудью на постель, уже обеими руками разводя ягодицы. Предлагая себя максимально откровенно. Гуаншань коснулся пальцем растянутого отверстия, погладил изнутри нежные стеночки. Чужое прикосновение чувствовалось в разы острее, заставив Фэнмяня застонать. А потом в него толкнулся член, это оказалось больнее, чем он предполагал. Но возбуждение не отступило, и он сам подавался навстречу, незаметно стирая выступающие слезы. Скоро пугающее ощущение того, что его сейчас разорвет под чужим напором прошло. Остались поджимающиеся пальцы ног, бедра подающиеся навстречу каждому толчку, плавящее наслаждение. Он отпустил контроль, уже не пытаясь сдержать стоны. Гуаншань намотал его косу на руку, заставляя запрокинуть голову, и впился зубами в шею. Удовольствие тесно переплелось с болью, и Фэнмянь с криком кончил.