Детка, я кумир подростков

Колючие снежинки начала осени… Это еще даже не совсем и снежинки. Они неровной формы, словно разбитое стекло окна. Рваные, треугольные, иногда даже просто прямые. Они колются и обжигают, когда попадают на кожу. Зимние снежинки совсем не такие. Они мягкие, ажурные, невесомые… Здесь точно как и с людьми — одни способны сжечь своим существованием, спалить дотла, а другие обнимают одним взглядом и оберегают. А сейчас ведь была середина осени… Ноябрь, вроде? Так почему же лицо гладят те самые зимние снежинки? Хоть они и тают моментально, когда смешиваются с багровым, теплым, вязким… Но они кружат прямо здесь, над тобой. Надо мной. И словно оберегают. Мы летаем вместе. Теперь точно не сгорю… POV Марк Девушка Сереги плакала. Потому что я назвал ее дурой. А разве можно считать умным человека, который предлагает отложить до завтра?! И ладно бы речь шла о мытье полов или о покупке молока в ночном супермаркете. Только не тогда, когда я нашел то, о чем мечтал и страдал столько времени… Сергей сел за руль, то и дело косясь то на мои поочередно сжимающиеся кулаки, то на навигатор, вырисовывающий полчаса езды по свободным ночным дорогам города. Я был на взводе — очевидно. Хотя даже так описывать мое состояние было неправильно. Я буквально горел всем телом — меня кидало то в жар, то в холод. Мозг проецировал картинки одна страшнее другой. И я не мог, как не пытался, заставить себя успокоиться. Интересно, я и правда выгляжу настолько сумасшедшим в последние дни, что окружающие считают, будто я не понимаю, что происходит? Еще на подходе к небольшому синему «Поло» друга, тот набрал на телефоне номер Александра и попросил его срочно выехать по одному «известному» адресу. Наверное думает, что я окончательно рехнусь, случись там чего неладное… И, честно, он прав. Если с головы Таисии упал хоть один шоколадный волосок, то не сносить головы тому, кто это сделал. Я уничтожу мразь и втоптаю в грязь. Я заставлю его плакать кровавыми слезами и молить о смерти. Я никогда в жизни еще не чувствовал себя настолько озверевшим… Волкову я конечно же оставил дома, не до чертиков же рехнулся. Не хватало там ее писка и, не переведи Боже, чтобы и она пострадала. Слишком много людей уже натерпелись в этой истории. Пусть лучше сидит и успокаивает рыдающую Софу. Так всем будет лучше. А потом я привезу ей Таю — целую и невредимую. Хотя нет. Теперь я ее уж точно не отдам никому и на шаг от себя не отпущу. Но, для начала, нужно ее вытащить. Серега уже поменял колеса на шипы. Они все шуршали и шуршали. Пока я облокотился плечом на пассажирскую дверь и натирал пальцами подбородок, бездумно сверля темноту за окном, звук металлических шайб на шинах стал более шумным. Мелкие камешки выскакивали из-под кузова так и норовя отколоть где-нибудь краску. Мы въехали на гравийку. Вокруг — частный сектор, одни дома, глухие заборы, лай собак на участках. Почему-то теперь я четко ощутил холодные лапы паники, покоящиеся где-то под лопатками. Сразу же вспомнились все самые ужасающие истории о маньяках, что держат женщин в подвалах, а потом съедают их за ужином. О таком бы не стоило даже думать — ненароком может вывернуть. Минут пять петляния по перекресткам посёлка и механический голос объявил «вы приехали». От самой диафрагмы до паха что-то ухнуло, будто все органы устали держаться на своих местах и упали вниз. На соседней стороне не самой широкой дороги стояла машина Саши. Секунда осознания, и я пулей выскочил из теплого салона и захлопнул дверь. Холод моментально пробрал до костей и подхватил мотивы трясущихся в волнении мышц. Я остановился напротив плотного забора из красного кирпича, словно осматривал неприступную крепость. Ворота слегка поскрипывали, подначиваемые порывами ветра. В этой картине вроде и не было ничего жуткого, но казалось, что я стою на пороге комнаты страха. На плечо легла чья-то ладонь, вырывая из забытья. Саша молчаливо обозначил свое присутствие, будто подбадривая, намекая, что я не один в этой яме. Я встрепенулся, напрягая тело, дабы окончательно не затрястись и сделал уверенный шаг вперед. — Стой! — остановил рыжий друг. — Давай без резкости. Знаю я тебя. Вполне возможно, что это совсем не то, что нужно, и ты напугаешь какую-нибудь мирно спящую старушку, которая вызовет ментов. Второй раз вытащить тебя из-за решетки будет не так уж и просто. — Может лучше мы, Марк? — подхватил Серега. Я стиснул зубы и на секунду прикрыл глаза. Никто нахер, абсолютно никто не сможет понять то, что я ощущаю! Я не жив и не мертв все эти дни — просто тело, мясная оболочка. И я так долго шел к этому, чтобы найти ее, прижать к себе и понять, что теперь ничто нам не помешает. Ради этого? Чтобы сейчас взять и все просрать?! Нет уж, пусть в меня хоть выстрелят дротиком с транквилизатором, но я не уйду отсюда без Таисии! — Нет… — наконец прохрипел я, в пол-оборота глядя на парней. — Вы останетесь здесь, а я разберусь сам… — Марк! — Не чуди! Что там еще сетовали друзья я уже не услышал, ибо уверенно перелез через кованную калитку, цепляясь за выступы металлического рисунка. Острые пики на решетке зацепились за одежду, оставляя на куртке нещадные дыры. Тем не менее, я даже не заметил этого, настолько сейчас было плевать на всякие мелочи. Неловко спрыгнув вниз, я еле удержал равновесие и в последний момент поставил трясущуюся ногу на колено. Осмотрев, а после отряхнув ладони от кусков дорожной грязи вперемешку с веточками, я поднялся и попытался привыкнуть к образу силуэтов во мраке. Во дворе было слишком мрачно и тихо. Только вода в искусственном пруду булькала от слабого фонтанчика. Как только удалось хоть немного сконцентрироваться, я стал изучать всякую деталь. С виду и правда — совершенно обычный участок какой-нибудь среднестатистической семьи. Кругом кусты с уже опавшими цветами, каменные фигурки и вымощенные тропинки. Дом буквально дышал своим спокойствием и дружелюбием. На момент я и сам усомнился в правильности поступка и вообще того, что я делаю верные шаги. Но отступать поздно — это, возможно, единственный и последний вариант, за который можно зацепиться. Осторожно, стараясь издавать как можно меньше звуков, я подобрался к стенам дома, все ближе и ближе подшагивая по направлению к окнам. Задачей это было весьма тяжелой, ибо масса, состоящая из жухлых листьев, шишек и сучков, опавших с близстоящих деревьев, так и норовили похрустеть пошумнее. Вдалеке за забором я видел свет от экранов телефонов моих друзей, всеми силами пытавшихся контролировать ситуацию, чтобы ненароком кто из припозднившихся соседей не набрел на эту престранную картину и не оборвал все так и не начавшись. Оконные рамы располагались довольно высоко, но достаточно, чтобы я мог заглянуть в них, приподнявшись на носках. Тусклый свет дальнего фонаря игрался с бликами на стеклах, из-за чего рассмотреть что-то внутри было практически невозможно. По ту сторону я видел лишь свое немного напуганное и смятенное отражение. «Блять…» — невольно крутилось в голове как заевшая пластинка. Таким образом я обошёл вокруг весь этот злосчастный дом, который буквально и правда как крепость был защищен со всех сторон. Никакой летней кухни, запасного выхода, балкона… Еще раз растерянно оглянувшись, я понял, что иного выхода, кроме как идти напролом у меня не остается. Я медленно ступал вверх по ступеням широкого крыльца, сжимая в вспотевших кулаках последнее здравое, что во мне осталось. Сейчас все решится и останется одно из двух — либо победителем я уйду, либо убегу поражённым. Еще буквально мгновение и короткий вдох, палец ложится на кнопку дверного звонка, и она скрипит, уверенно поддаваясь. И я даже слышу, как по ту сторону играет ненавязчивая, но такая неподходящая в данной ситуации мелодия. И хоть я далеко не из робкого десятка, но в этот момент сам признал, что сердце буквально рвалось из груди. Помимо всех переживаний и стресса, сейчас я чувствовал себя каким-то бандитом и разбойником, явившимся грабить мирных людей во мраке ночи. Однако время на успокоение у меня было, поскольку прошло уже не менее половины минуты, но никакого ответа так и не последовало. Теперь-то на смену беспокойству пришло раздражение. С новой силой я выжал кнопку до предела, даже не собираясь ее отпускать. Звон механических колокольчиков барабанной дробью отдавался в висках, зубы неприятно скрипнули, сжимаясь друг с другом. Звонок. Еще один. Я трезвонил раз за разом уже потеряв всякий страх. И я готов поклясться, что сейчас же забарабанил бы в эту дверь ногами, но, к моему шоку, замок щелкнул так резко, что я и сам того не заметил, даже забыв убрать палец с кнопки. Так же внезапно эта самая дверь распахнулась. Изнутри на меня тут же пахнуло запахом гари вперемешку с какой-то сыростью. Теперь звонок я слышал точно так же, как его слышали и жильцы дома, звонко и раздражающе — только это напомнило о том, что пора бы остановиться. Где-то во дворах снова залаяли собаки. Несколько мгновений, и темнота пространства в глубине дома озарилась светом люстры в прихожей. Я тупо осматривал жильца дома, пока тот делал то же по отношению ко мне. Это был парень, молодой, возможно, моего возраста. Его запахнутый синий халат показался мне каким-то неопрятным и засаленным. Да и сам незнакомец выглядел странно. Будто еще только вчера блистал на обложках глянцевых журналов, а сейчас пропил всю карьеру и доживает свое угасающее существование. Светло-русые волосы растрепались торчащими локонами, еще недавно уложенными гелем, под глазами — две чернеющие дыры, а нос и вовсе распух, дополняя весь его образ неплохого размера ссадиной посредине. Только я попытался заглянуть в коридор дома через его плечо, как тот сузил глаза и поджал губы, плотнее закрывая своим телом проем. — Здравствуйте… — попытался начать я охрипшим от долгого молчания голосом, как тут же был перебит. — Что надо? — огрызнулся тот, и на мгновение мне показалось, будто он знает меня, и я являюсь самым главным врагом в его жизни. — Я хотел… — и снова попытка заговорить. — Быстрее! — уже не скрывая неприязни оскалился тот, а затем пошатнулся и, уперевшись рукой в косяк, шикнул от боли прижимая ту к груди. Только теперь я заметил, что вся его ладонь густо была перемотана уже изрядно загрязнившимися бинтами, и сверху всей этой «красоты» расплывается багровое, явно кровавое пятно. Парень, заметив мой изучающий взгляд, тут же одернул руку за спину и вновь одарил меня взглядом бешеных зеленых глаз. — Если ничего не надо, то проваливай отсюда! — уже откровенно зарычал тот и попытался закрыть перед моим носом дверь, но я уверенно подпер ту рукой, нагло продвигаясь ближе к порогу. — Что с Вашей рукой? — сам не зная по какой причине меня это так смутило, задал вопрос. Жилец дома испуганно расширил глаза, но лишь до тех пор, пока снова не нахмурился. Почему-то я чувствовал себя словно загонщик перед подбитым зайцем, который погрыз всю морковку на моем участке. Можно было бы счесть парня обычным наркоманом или алкоголиком и оставить его в покое, придумав глупую отмазку о том, почему и как оказался у него на участке, но что-то задерживало меня здесь, буквально порывало зайти внутрь. — У тебя будут проблемы, если сейчас же не провалишь. — не сдавался тот, а я все же поддался истеричному рассудку и шагнул за дверь, своим напором заставляя собеседника попятиться. — Сначала расскажи, что с твоей рукой! — словно умалишённый процедил я. — Я вызываю полицию, урод! — он стал шарить по, судя по виду, пустым карманам халата, и тут-то я понял, что он блефует. Весь его трясущийся вид заставлял задуматься. Если я и мудак, и с Таисией этот человек никак не связан, то это не отменяет того факта, что скрывать в доме ему есть что. И у меня только один шанс это проверить. Не теряя времени, я бортанул мужчину плечом и нагло прошагал по коридору, оказываясь в просторной комнате, посреди которой тлели поленья в камине и вокруг него, что и создавало эту ужасную дымовую завесу. Света почти не было, горел лишь какой-то слабый торшер, и мне не сразу удалось найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться. Сзади послышались быстрые шаги, и жилец метнулся за мной в комнату. Я повернулся в его сторону и уже сам чуть не отшатнулся от его взбешенного взгляда. Всем своим видом он дал понять, что еще пара минут и драки не избежать. Но уже поздно. — Ты… Я тебя… — пытаясь отдышаться, плевался он проклятиями. И в эту самую секунду, в эту самую, сука, секунду, произошло то, что выбило из легких весь воздух! Буквально на долю секунды, на одно несчастное мгновение, я перевел взгляд за его спину, где на комоде, в нещадном хаосе, я обнаружил знакомую белую сумку. С такой же сумкой Тая ходила на учебу последние насколько недель. Это я прекрасно помнил, так как сам часто закидывал ее в машину, когда мы катались с девушкой по городу. Из-за непрерывного немигающего взгляда глаза заслезились, а дым только усугублял положение. Я приоткрыл рот, не зная, что говорить дальше. Эта вещь не могла оказаться здесь по стечению обстоятельств. У этого парня нет жены и у нее нет такой же сумки. Таких совпадений просто не бывает. — Что это?... — только и смог прошептать я, неотрывно разглядывая белый кожзам, запачкавшийся в некоторых местах свежими следами пыли и грязи. Мозг дал сигнал шевелиться, когда боковым зрением отметил приближающуюся фигуру. Он все понял — понял, что уже не отвертится. Теперь-то мы будем говорить по-другому. Все же совсем вовремя опомниться я не успел и меня грубым толчком впечатали в стену, а после взяли за горло под самый кадык. Не смотря на раненную руку, противник был отнюдь не слаб и с остервенением готов был разрывать на куски. Мелькающие мысли про его рану на руке, его бешенство и грубую силу тупым ножом резали сердечную мышцу, когда я подумал о том, что пережила с ним Таисия. Это-то и придало, наконец, сил. — Тварь… — прорычал я и скинув с себя чужие руки, оттолкнул этого урода в сторону, на что тот пошатнулся и загремел прямиком на стол, с которого тут же звонко поскакали все предметы. Такого грохота мои друзья точно не могли не услышать, и я боялся только того, что они придут и остановят меня раньше, чем я придушу уебка. — Где Таисия?! — заорал я, наклоняясь над ним и тряся за грудки. — Ты ее не получишь, урод! Она только моя! — полное безумство в его глазах и чуть ли не летящая пена из рта сбивали с толку, но я не намерен был останавливаться теперь точно понимая, что я оказался прав. Внезапный удар ногой пришелся прямо под дых, заставляя согнуться пополам. За ним же прямо по сгорбленной спине мне прилетело что-то очень неприятно болезненное, будто на меня свалился шкаф. Не справившись с дыханием, которым я пытался хоть немного заглушить боль, колени подкосились, и я еле заставил себя не упасть окончательно. Если бы я помедлил еще немного, то вряд ли бы пришлось сладко, ибо в руках у соперника я обнаружил очередной стул, который направлялся прямиком к моей голове. Со всех сил напрягая свое тело я, не разгибаясь, кинулся вперед, сбивая того с ног. Стул с грохотом повалился на пол, как и мы двое. На грани взрыва, я всем предплечьем навалился на его горло, второй рукой колошматя ужасную морду. Лицо мужчины все больше становилось похожим на кровавое месиво, но он упрямо кричал что-то мерзкое и ужасное, никак не собираясь отключаться. — Мразь!... — удар. — Я убью тебя! И еще удар. Не помню, когда в последний раз я настолько терял рассудок. В голове не переставая звенели мысли о Тае и о том, что я должен как можно скорее расправиться с этим и найти ее. Удар. И наконец тишина… Смотря на нечто, уже слабо напоминающее человеческое лицо, я поднялся пошатываясь, пытаясь отдышаться. Обтерев полностью окровавленные руки о когда-то идеальную и любимую куртку, я плюнул на лежащее в искореженной позе тело, даже не собираясь проверять его на наличие жизни. У меня слишком мало времени. Я кидался из помещения в помещение. И тут и там был ужасный беспорядок, будто месяцами тут устраивали погромы. Вещи в хаотичном порядке были разбросаны на полу, повсюду застоялые тарелки с непонятным месивом вроде еды. Мной начинала завладевать паника. Этот дом казался нескончаемым лабиринтом, в котором никогда не окажется конца и счастливого финала. И только пройдя в самую глубь, куда никогда не забрел бы случайный гость, я наткнулся на последнюю дверь — последнюю свою надежду. Ручка не поддалась, замок был заперт на ключ, и тут стало понятно, что именно сюда мне и надо. Никакая ранняя боль уже не интересовала. Я отошёл буквально на несколько шагов, а затем с усилием впечатался согнутым плечом в крепкое дерево двери. С первого раза она не поддалась, да даже со второго лишь скрипела всеми своими гвоздиками. Еще один удар изо всех сил, и я чуть ли не скатился кубарем с крутой лестницы. Это был подвал… Стремглав перескакивая ступени, я пытался глубоко дышать ртом, лишь бы сердце не остановилось от этих перебоев. Оказавшись внизу, я не смог сдержать истеричного стона… Без всяких движений, на какой-то ржавой железной койке, лишь издали напоминающей кровать, лежала моя Таисия. Худая как спичка, полураздетая в этом сыром и холодном помещении, она свернулась клубком, скрывая лицо за пеленой слипшихся клочками волос. Моя девочка недавно сияющая, полная жизни и красоты, сейчас напоминала лишь ее старую тень. Слезы одной непроизвольной горячей дорожкой скатились по щекам, когда я кинулся к ней, опускаясь рядом на коленях. Руки било дрожью, когда я откинул некогда блестящие шоколадные волны волос, и прикоснулся к артерии, проходящей на ее шее. Каково же было облегчение, когда я почувствовал слабый пульс, бьющийся в девичьем теле. — Боже, милая моя, что же он с тобой сделал… — все ее тело было усыпано сине-желтыми мраморными разводами синяков, тут и там ссадины покрытые запекшейся кровью. Я заставил себя подняться и ради нее одной приказал телу не трястись. «Это закончилось, закончилось!» — мысленно обещал я и ей и себе. Без труда уместив исхудавшее тело на руках, я рванул на выход. Бежал лишь с одной единственной мыслью, что сейчас мы покинем это чудовищное место, и моя Таисия наконец навсегда окажется в безопасности. Осторожно прижимая бессознательное тело к себе, я уже преодолел коридоры и почти шагнул к выходу, как вдруг ощутил жгучий удар между лопаток. Так не бывает когда тебя бьют кулаком, да даже битой. Так бывает, когда… Чувствуя, как ослабевают руки, я из последних сил попытался удержать тело Таи, лишь бы не потерять ее, когда только подошел к завершению. По спине побежали теплые струйки, скатываясь и каплями разбиваясь о плитку на полу. Только теперь-то я понял, что если не отпущу Таисию, то упаду вместе с ней и все кончится еще более ужасно. Из последних сил пытаясь отпустить ее тело на пол как можно осторожнее, я развернулся в ту сторону, откуда пришелся удар. У стены, еле держась на ногах, стоял тот, кто посмел отобрать у меня мое счастье. В этот момент я готов был орать навзрыд из-за того, что сразу не убил эту мразь. Из груди вырвался кашель, я согнулся, испытывая новый прилив ранее невиданной боли, отхаркиваясь кровью. Напротив послышался мерзкий, истеричный смех, переходящий в хриплые вздохи. Я пошатнулся, пытаясь дотянуться до изливающейся кровью спины, но от этого лишь свалился, успев прислониться к стене и соскользнув по ней на пол, падая рядом с Таей. — Так не доставайся же ты никому! — заорал тот, вновь сплевывая кровь, уже почти на четвереньках стоя на земле. Не знаю, померещился ли мне тогда визг полицейских машин и красно-синие отблески мигалок, ведь глаза так и накрывало темной пеленой тумана. Еле приподняв руку, я дотянулся до головы Таи и, слабо улыбнувшись, дотронулся до ее щеки, которая была все такой же нежной и мягкой. Я провел по ней костяшкой, ощущая себя счастливым только от того, что снова могу к ней прикоснуться. — Мое солнце, я так люблю тебя… Не бойся, теперь все будет хорошо. Честно-честно… — прошептал я, что было сил, и услышав крики где-то вдалеке, закрыл глаза… Конец POV Марк Колючие снежинки начала осени… Рваные, треугольные, иногда даже просто прямые. Колются и обжигают. Жаль, что вы не такие же мягкие и пушистые, как зимние снежинки. Но сейчас ведь ноябрь, верно? Так и должно быть. Когда настанет зима, то ты все поймёшь. Они будут кружить и гладить нас с тобой, прикасаясь к твоим щекам. А когда коснуться твоей кожи, то моментально растают, оставляя прозрачные капли воды. Они будут кружить прямо здесь, над тобой. Надо мной. Но только не сейчас. Вот увидишь, я обещаю…