Детка, я кумир подростков

POV Марк Дед отвез меня домой, где я тут же забрался под тугие теплые струи душа, в намерении вымыть из себя всю ту черноту, полученную за последние несколько дней. Хотя эта чернота поселилась во мне несколько раньше, и именно не на мне, а во мне, в самой глубине души. А выйдя из запотевшей комнаты и лишь на секунду опустившись на кровать, меня вырубило мертвецким сном, которого у меня, казалось, так давно уже не было. Поздним вечером, наконец прийдя в себя, я двинулся к колледжу, рядом с которым несколько дней назад осталась одиноко куковать моя машина. Я стоял в курилке за воротами учебного заведения и сверлил взглядом несколько горящих теплым светом в непроглядном вечернем сумраке окон. Удивительно, но даже в столь позднее время некоторые студенты еще во всю грызут гранит науки. Возможно, сейчас бы и я мог вкладывать в их тугие головы знания, например, на паре у моего третьего курса, украдкой подглядывая за активно трудящейся Таисией. Но сейчас не время предаваться меланхолии и горевать о своих неудачах, я намерен забрать свое авто и любыми способами попасть в квартиру Захаровых. Я устал от этой неизвестности и бездействия окружающих. Меня выводил из себя тот факт, что прошло уже столько времени, а расследование пропажи девушки будто повисло на мёртвой точке. И пусть Захаров хоть задушит меня или выстрелит из дробовика в упор, но я переверну комнату его дочери вверх дном, пока не найду хоть маломальскую зацепку. Окна в аудиториях колледжа одно за другим потухали, в одном лишь освещенном коридоре замаячили темные фигуры. Когда редкие группки усталых, ссутулившихся студентов рассыпались на главной лестнице, я кинул окурок на асфальт, придавливая его ногой, на что тот выдал сноп ярких искр. Опустив продрогшие руки в карманы пуховика, я зашел на территорию учебного заведения, направляясь к стоянке, но в нескольких метрах напротив заметил знакомую фигуру, что семенила к выходу опустив голову, не обращая внимание ни на что вокруг. Ноги будто приросли к земле, я выдохнул, выпуская изо рта облачко пара. — Волкова! — воскликнул я, и личность напротив замерла, вздрагивая, как будто ее вытащили из глубоких раздумий. Несколько секунд она просто тупо пялилась на меня, ее щеки густо порозовели то ли от мороза, то ли от встречи со мной. А затем она так удивила меня, что я потерял дар речи. Подбежала и бросилась ко мне на грудь, вцепляясь руками в ткань куртки на спине и всхлипывая. Оцепенение медленно, но все же отходило, и я неуверенно приподнял ладни, аккуратно приобнимая ее в ответ и поглаживая по спине. Отчасти я понимал ее, все же для нее Таисия тоже далеко не посторонний человек, и я даже завидовал ей, ведь выпуская чувства наружу, переносить все это гораздо легче. — Ну чего ты? Не рыдай. Все нормально будет. — старался проговорить максимально подбадривающе. — Марк Сергеевич… Я правда старалась… Правда… — не переставала пускать слезы студентка. — Я так боялась, что я не смогу… Я приотпустил ее, заглядывая в красные, но бьющиеся естественной зеленцой глаза. Несколько зевак покуривали в сторонке, с интересом наблюдая за всем происходящим. Не удивительно, я уверен, что весь колледж буквально гудит из-за случившихся событий. И большая часть из них наверняка уверены, что именно из-за страшного и ужасного преподавателя педофила и серийного убийцы пропала одна из студенток. Возможно, они даже боятся меня и всерьёз уверены, что это будет не единственная жертва. Именно поэтому сейчас смотрят на меня как на призрака. Отчасти я их понимаю и не могу судить, это событие и впрямь довольно резонансное и выходящее из ряда вон. — Светлана, давай успокоимся? О чем ты говоришь? Что у тебя должно было не получиться? — дабы не подогревать любопытство толпы, я осторожно повел девушку в сторону своей машины. Она как и всегда ища успокоение, сделала несколько глубоких вдохов и на несколько секунд прикрыла глаза. Удивительно, как за такой короткий период я успел неплохо выучить все повадки не только Таисии, но и ее лучшей подруги. — Когда Вас отпустили, в тот день я была в участке. Я говорила со следователем, который ведет Ваше дело. Я искала хоть что-то, что могло бы помочь найти Таю, а потом поняла, что даже найди я что-то, мне это не поможет. Потому что одна я не справлюсь, я не смогу найти ее или помочь как-то еще. И полиция тоже не поможет, я знаю это, потому что… Потому что мой брат… — она замялась, будто не в силах пояснить свою мысль. — В общем, тогда я поняла, что никто кроме Вас не сможет помочь Тае. Поэтому я бросила все силы на то, чтобы вытащить Вас из заключения. Я так боялась, что могу сделать хуже, вдруг бы то, что я им предоставила сработало против Вас?! Я весь день как на иголках… Я так счастлива, что Вы тут, даже не верю… — Все-все, успокойся. — сказал я, однако смятение поднялось теперь внутри меня самого и скрыл я это за неловким почесыванием затылка. — Ты была в участке? Что такого ты сделала, что сейчас я на свободе?… Мне почему-то мало верилось, что моему освобождению могла поспособствовать именно эта скромная, вечно неуверенная в себе студентка. Из-за этого даже и представить теперь было сложно, как я должен быть благодарен молодой девушке. Светлана сбивчиво изрекала свои объяснения, запутанные логические цепочки, что, по всей видимости, не давали уснуть ей уже ни одну ночь. Стоять на месте в окружении хоть и немногочисленных, но лишних глаз, больше не было сил, поэтому я аккуратно тянул под локоть непрерывно глядящую студентку в сторону автомобиля. Казалось, будто я отсутствовал не часть недели, а все несколько лет. Быть вольным в своих действиях, сесть за руль родной машины — все это сейчас казалось каким-то неестественным. Речи Волковой давно ушли от конструктивности, поэтому я уже пропускал звонкий голос сквозь уши, вновь вернувшись в давящие тяжким грузом размышления о возвращении Таисии. Тихо жужжа мотором, немецкий конь отогревал запотевшие стекла, только вот от тремора в руках это не избавляло, ибо я даже не был замерзшим. — …Марк Сергеевич? — вырвал из раздумий уже замыленный голос. — Что? — я встрепенулся, осознавая, что пропустил добрую порцию вопросов, адресованных мне. — Что мы будем делать теперь? Стиснув зубы до неприятного скрежета, я тронул автомобиль с места, не отрывая взгляда от пространства в воротах, ознаменовывающих выезд с территории колледжа. — Сейчас мы осмотрим комнату Таисии. — напряжение в горле новым потугом еле толкало слова наружу. — Но полиция там уже и так все вверх дном перевернула, и они так ничего и не нашли. Из-за чего-то я взглянул на собеседницу с еле скрытым раздражением. Успокоить самого себя с каждым мгновением становилось задачей все более непосильной. Однако, она совсем не та, на кого нужно спускать собак, а даже наоборот — та, кого стоит благодарить и боготворить. Поэтому я спустил пар, от бессилия наклоняя голову вбок. — Полиция сделала уже много всего — и все напрасно, не находишь? Ты уже начала собственное расследование, вытащила меня из-за решетки и теперь готова дать заднюю? Признай сама, даже твои действия оказываются более эффективными, чем действия представителей закона. Мои аргументы явно сработали и, с чуть запоздалой реакцией, девушка все же кивнула в ответ. — Теперь я возвращаюсь в игру и совместными усилиями мы найдём твою подругу. Ты и дальше со мной? — я коротко взглянул в ее сторону, отмечая напряженно вжатое в сиденье хрупкое тело. Света дышала громко, через нос, втягивая огромные порции кислорода и выпуская не менее огромные порции углекислого газа. Это сопение так и подмывало раздражиться еще больше, но этого так и не происходило. — Вы же правда любите ее, Марк Сергеевич? — сглотнула девушка, и я боковым зрением отметил ее опасливый взгляд на мой профиль. Выворачивая руль то туда, то сюда, уже по знакомому маршруту в сторону обители Захаровых, подначиваемые ее невинным вопросом, в голове ярко мелькали прожитые в недалеком прошлом моменты. Сердце от чего-то свернулось клубком, в который так и норовили натыкать острых спиц. — Даже не представляешь насколько… — хрипло и тихо, стискивая обтянутый искусственной кожей пластиковый круг до боли в запястьях. Девушке явно хотелось знать больше, услышать больше, но это все, на что я был способен. Мне не объяснить того, что чувствую связной речью. Все, что я могу — это скомканные признания. — Я недавно смотрела документальный фильм. — теребя между пальцев язычок от молнии. — Там рассказывали историю мужчины, который убил свою жену и двоих их дочерей и долгое время запутывал следствие, отводя от себя подозрения и пытаясь помочь полиции в поисках своей семьи. Если так она пыталась разрядить обстановку — то вышло откровенно паршиво. Мое смутное, нахмуренное лицо отразило для Светланы данное мнение. — Вы не подумайте, что я намекаю на Вас и в подозреваю в подобном! Я это к тому, что мне кажется, что у всех сейчас именно такое же мнение. — она поджала губы. — У меня нет. Я Вам верю. Странно, но до этого момента я не осознавал, что нуждаюсь в подобных заявлениях. Храбрясь, думая о благополучии других, можно легко забыть о своих собственных чувствах. Оказывается, я и сам нуждался в поддержке. Я потерял Таисию и потерялся сам. Остался один на этой тропе войны, ограничиваясь недосоратниками в виде деда и друзей. Но их мало волновала проблема непосредственно Таисии, их волновало только мое благополучие. Волкова оказалась тем единственным человеком, что в этой ситуации понимала меня «от» и «до». Остаток пути для самого себя я провел в молчании, ибо Светлана на соседнем сидении уже отвлеклась на телефонные разговоры с неким «Лешей», почему-то объясняя ему происходящее и тихо, чтобы я не услышал, что было глупостью, находясь от меня на расстоянии нескольких метров, уверяла собеседника в том, что со мной она в безопасности, и я точно ничего ей не сделаю. Добрались до дома Захаровых мы уже ближе к детскому времени сна, и окна в квартирах одно за одним избавлялись от света. Железная дверь, сломанная мной в прошлый раз, так и не поддавалась ремонту, что было весьма странно для элитного района, но весьма удачно для нас. Преодолевая этажи на лифте, я коротко проинструктировал студентку и, когда мы оказались на нужном этаже, и та уже жала кнопку звонка, я тенью остановился позади двери. В груди все колотило мелкой дробью, хоть и чувства страха я не ощущал. Точно также я слышал стук сердца Волковой, перетаптывающейся с ноги на ногу в ожидании ответа. Быть может, это был не страх, а предвкушение окончания этой страшной истории? Только спустя целую минуту на той стороне послышались шаркающие шаги, а после, отварился замок и дверь распахнулась. Георгия Семеновича я пока не видел, но отчетливо ощущал тянущий запах перегара из-за отварившейся двери. — Светлана?… — недоумевающе протянул невидимый мужчина. — Я… Мне… — стушевалась девушка, так и не удостоившись «Оскара», поэтому настало время мне вступить в сцену. Как только несобранный взгляд ранее солидного, вызывающего уважение мужчины, а теперь помятого и сломленного, оценил все происходящее и передал нужные импульсы в мозг, он тут же попытался захлопнуть дверь перед моим носом. Но вовремя поставленная в проем нога решила все проблемы. Света ловко шмыгнула в квартиру из-под руки мужчины, с выпученными глазами обнимая себя за плечи и ожидая дальнейшего развития событий. Так мы и столкнулись — два взбешенных по-своему волка, готовясь к атаке. — Ты… — прорычал Захаров, хватая меня за грудки. — Да как ты смеешь! Встряска для меня сейчас — не самое худшее, что можно было бы ожидать, даже, я бы сказал, отрезвляющее и проясняющее. В глубине коридора тихо всхлипнула Волкова, прикрывая рот ладонью и уже намереваясь двинуться в гущу событий. — Светлана, пройти в комнату Таисии, пожалуйста. — процедил я, не отрывая взгляда от мутных глаз напарника по неудачному спаррингу. Девушка, немного замявшись, боком удалилась в нужном направлении, до последнего не отрывая глаз от наших фигур. Как только за ней захлопнулась дверь, рука Георгия Семеновича вздернулась, и в мою скулу прилетел кривоватый, слабо болезненный удар. На несколько секунд удалившись из реальности, я все же проверил челюсть на правильность ее анатомического положения, и вновь с вызовом уставился на мужчину. — Успокоились? — нагловато поинтересовался я. — Как ты смеешь заявляться сюда? Как смеешь вести себя, будто ничего не натворил?! — с отчаянной болью взревел тот. Я не злился, ни капли. Прекрасно понимал, что ощущает в данный момент этот мужчина. Сам однажды теряя, уже ни с чем не спутаешь эту внутреннюю боль. Злиться на него не было смысла — он тот, кого запутали чужие мнения и предрассудки. — Было бы мне плевать на Вашу дочь, сделай бы я с ней то, в чем меня обвиняют — я бы и в глаза Вам смотреть не посмел. — уверенно, даже гордо отстоял я. — Выметайся отсюда!!! — Захаров вновь схватил меня, на этот раз в районе плеча, одновременно пытаясь открыть захлопнувшуюся дверь. — И не подумаю. — прохрипел я в ответ, упрямо упираясь взглядом в его, заплывающие слезами, глаза. — Ты и ногой не посмеешь ступить туда, где стояла моя дочь, чудовище! — и снова удар, на этот раз прямиком в нос. Теплая жидкость медленно потекла к губам, оставляя во рту металлический привкус. Мне к такому не привыкать, щекотка выглядит более устрашающей, по сравнению с этим. Будь я лет на пять младше, непременно дал бы сдачи, но не сейчас и не в этой ситуации. — Да хоть всю морду мне расколошмать, только я не уйду вот так просто, когда твоя дочь находится хер знает где и хер знает с кем! Можешь и дальше слушать многообещающие речи полиции, пока с ней делают неизвестно что. Можешь пырнуть меня ножом несколько раз или разбить об мою голову всю посуду в этой чертовой квартире, но пока я не найду в это доме хоть что-то, что поможет мне выйти на след, я не покину его. — свой же демонический голос, раздававшийся из недр груди, пугал. Повисла тишина, где-то на кухне гудел холодильник. Казалось, будто взгляд собеседника на какую-то долю мгновения стал ясным, осознающим, понимающим. Но лишь на мгновенье, пока эту паузу не прервал навязчивый звонок чужого мобильного. Давая брейк сражению, мужчина отступил на несколько шагов, снимая гаджет с тумбочки. Взгляд его, направленный на экран, ввел в странное чувство ощущения беды. — Что?… Это точно?... Я буду через десять минут! — теперь-то Захаров точно окончательно протрезвел. И как же хорошо, что звук на его телефоне был выкручен до максимального, и я удостоился чести хоть и тихо, но услышать весь разговор. Сердце вновь ухнуло в пятки, мне захотелось избить самого себя похлеще, чем получил несколько минут назад. Дрожащими руками я вытащил свой мобильный из кармана, до хруста зажимая кнопку питания. Ну как я мог не включить его с самого утра! С минутной задержкой, не обращая внимания на мельтешащего в скорых сборах по квартире Захарова старшего, потерявшего ко мне всякий интерес, я с резью в глазах наблюдал за кучей появляющихся уведомлений. Но по-настоящему только одно из них имело смысл: «Абонент «Таисия» появился в сети 28/11 в 22:35» Я окончательно потерял управление над своим телом, с грохотом приваливаясь к холодному металлу двери. Растерянный взгляд упал на приближающегося хозяина квартиры. — С дороги! — провозгласил тот, выдавая внутреннее бешенство и неадекватность. Я оторвался от опоры, но с места не сошел. Хотелось зареветь навзрыд, уничтоженным зверем. Один шанс, упущенный так глупо. Один шанс, который я бы еще мог восстановить. — Они не помогут. — отрешенно констатировал. — Что ты несешь?! Живо проваливай отсюда, ты и теперь хочешь загубить все, урод! — меня попытались грубо оттолкнуть, но теперь уже и я сам будто обезумел. Прижав мужчину к стене, локтем навалившись на его кадык, я отчеканил в самой злобной манере. — Они не помогут. Телефон снова отключен, местоположение отслеживается только при питании аккумулятора. Вы, блять, фильмы про криминал смотрите? — мужчина захрипел и только тогда я осознал, что надо бы дать ему доступ к кислороду. Тот быстро схватился за шею, растирая пострадавшее горло. — Не тебе об этом говорить, сволочь. Не пытайся сделать вид ангела отпущения, мы найдем мою дочь, а ты сгниешь за решеткой! — Георгий Семенович схватился за свой портфель, ускакивая к выходу. — Вы правда хотите помочь своей дочери? — повернулся я к тому, останавливаясь у выхода напротив. — Тогда не теряйте время бессмысленно. У меня есть друг, который может сделать хоть что-то в этой ситуации. Последнее столкновение взглядами, перед последними брошенными ядовитым плевком словами. — Катись к черту… Дверь захлопнулась, я осел на тумбу, прижав руку к скованной груди, к саднящим легким. Паршиво… Как же паршиво я себя чувствую… Она так близко и одновременно невозможно далеко. Это расстояние давит невидимым грузом и даже смутные надежды не в силах тому помочь. На шатких ногах, но я все же поднялся и заглянул в комнату из которой раздавались тихие шорохи. На миг порыв знакомого, уже чуть позабытого запаха, опьянил разум. Волкова, казалось, этого даже не заметила, остервенело перебирая многочисленное содержимое шкафов своей подруги. Я медленно приблизился, осматривая непривычный для вечно собранной и консервативной Таисии кавардак в комнате. Поднял с кровати одну из цветастых тряпок, в чем с трудом идентифицировал ядерно-зеленую майку, которая косвенно и привлекла мое внимание к этой девчушке, отплясывающей в клубе. — Волкова… — выдавил из себя, не выпуская предмет одежды из рук. — Ой! Вы меня напугали… Как там у вас?… — вздрогнула, поворачиваясь ко мне лицом с очередной папкой, сплошь забитой какими-то бумажками. — Собирайся, нам надо срочно ехать. — я двинулся на выход, но обернулся в проходе на голос студентки. — Я тут… Кажется что-то нашла. — она подняла со стола небольшую черную бумажку, протягивая. В несколько шагов преодолев расстояние, я выхватил картонку из пальцев Светы, вчитываясь в смысл. Дойдя до сути, я еще долго не мог сложить «два и два». — Психолог? — обратился я к девушке, будто надеясь, что она знает ответ. И, похоже, она и правда его знала. Тихо выдохнув, она опустилась на край перины, отводя в пол смущенный взгляд. — Я не все Вам рассказала… Когда я собирала сведения для полиции, я залезла в компьютер Таисии в аудитории, пошарилась в ее чате. Там не было ничего нужного, но висело одно неотправленное сообщение, адресованное мне. — Что за сообщение? — нетерпеливо перебил я. — Сейчас… — Волкова скрылась в коридоре и вернулась уже с поклажей в виде портфеля, выуживая из него помятые листы. — Вот, держите… Я несколько раз перечитал не очень-то и емкое сообщение, написанное абсолютно точно в стиле Таи, в отличие от тех бутафорских писем, созданных явно, чтобы подставить меня. Мне стало неприятно. Мне стало больно. Вера в собственную совершенность, расчет на то, что я идеально знаю ту, что стала для меня так дорога, разлетелись в пух и прах. Внутри нее было столько зияющих пустот, истекающих кровью, многие из которых когда-то наковырял ей я сам, что она в тайне от всех искала зеленку и пластыри на стороне. Если бы я только знал тогда… — Как думаете, это могло бы что-то значить?… — донеслось из-за плеча. Я осушил полость рта, сглатывая несчастные остатки слюны. — Для меня это значит только одно. Мы не все знали о Таисии… Конец POV Марк Как же приятно сидеть на высоком столе, болтая ногами! Когда все так радостно и беззаботно! Наконец, все экзамены позади, диплом успешно защищен. Когда рядом он… Меня обхватывают сзади, сжимая в плотное кольцо рук. Я бы даже могла вскрикнуть от неожиданности, начать брыкаться и отбиваться, но я прекрасно знаю, кто решил в очередной раз побаловаться. Я с трудом, но все же отлепляю от себя крепкие пальцы и поворачиваюсь к обидчику лицом, седлая парту коленями. Напротив, на меня смотрят два светящихся глаза, два кусочка льда. Осматриваю каждую крапинку в них, все, что стало так дорого. Марк Сергеевич властно захватывает где-то под ребрами в свой привычный плен, и я скольжу по деревянной поверхности, цепляя колготки за каждую занозу. Да и все равно. Сейчас, когда я прижата к его груди, мне, черт возьми, так все равно! Утыкаюсь носом между кадыком и жилкой на шее, вдыхая до боли в легких щекочущий пряный запах эфирных масел в перемешку с табачной гарью. Все тело ослабевает, в животе все клокочет от распирающих чувств, и я оставляю легкий поцелуй на этом месте. Мой подбородок заставляют задраться и настойчиво ловят взгляд. Надеюсь, там он не увидит, насколько я слаба перед ним. По щеке легким ветерком проносится костяшка чужих пальцев. Затем она же смахивает несколько надоедливых локонов с виска. Не могу терпеть его близость, когда она не запредельно близка. Поэтому даю слабину и первая тянусь к желанным губам. Так ведь не правильно, да? Все с самого начала было не правильно. Он — мой учитель, я — его ученица. И мы просто не имеем права целоваться на парте в учебной аудитории посреди бела дня. Да, абсолютно точно не имели права до сегодняшнего дня. Теперь я официально окончила учебу. Теперь все будет иначе. Теперь, я никогда не отпущу его. Никогда не предам. Никогда не полюблю сильнее. В волосах путаются чужие пальцы, ладони. Губы горят от жгучих прикосновений. Низ живота готов взорваться, когда юбка оказывается на уровне живота. Я тяну куратора за лацканы пиджака и мы с грохотом падаем на шаткую конструкцию. От чего сразу же заходимся в смехе. Я смотрю в его голубые омуты снизу вверх, очерчивая острым ноготком все черты, чтобы теперь уж наверняка их выучить. Никогда. Не полюблю. Сильнее. Дзззззззззззззззз… Дзззззззззззззззззззззз… Агрх, кто включил будильник?! Что-то мокрое вокруг… Почему так холодно? Вся спина отдалась напряженной, натянутой болью после попытки активизировать мышцы. Снова спутанность сознания, снова ничего не понимаю. Какого черта вообще творится последние несколько часов?! Или не несколько? Или уже даже и не в часах мерится этот непонятный сумбур? Опять с трудом и «охами» поднимаю верхнюю часть тела, в голову стреляет и перед глазами летят звездочки. Я хватаюсь за затылок, приваливаясь к холодной поверхности позади. Ладонь мгновенно теплеет, это приятное ощущение после всеобщего озноба. Но лишь до того момента, как обнаруживаю липкую вязкость между пальцами. Наверху слышны шорохи, в помещении рядом со мной что-то капает. Кап-кап. Ужасно давит на и без того больную голову. В темноте не могу рассмотреть себя и понять общее состояние, зато отлично понимаю и узнаю подвальное помещение, где провела уже будто вечность. Когда шаги и шорохи сверху становятся намного ближе, в мозгу всплывает ураган воспоминаний вчерашнего дня. Как я бью Ивлева по голове; как втыкаю отвертку в его руку, и она с мерзким хрустом проходит сквозь плоть; как сижу на подоконнике и намереваюсь сделать прыжок. И как впоследствии с немалой силой падаю головой об пол. Все паршиво. Мне конец. Все, Таисия, хватит с тебя, смирись. Полоска света проникает внутрь затхлой комнатки. Скрип лестничных половиц отчего-то заставляет вздрагивать каждый раз, но на самом-то деле мне уже давно не страшно. Я уже давно смирилась. Умирать совсем не страшно. Страшнее не умереть, переживая этот позор. — Здравствуй. — сухое, какое-то неестественное. Психолог, с еле различимой в полутьме гримасой отвращения ходил взад-вперед вокруг кушетки, на которую благочестиво уложил меня после вчерашней ночи. — Поднимайся, ты должна поесть и мне надо осмотреть твои раны. — наконец, замер тот в нескольких шагах. Глаза не закрывались, не хотелось даже моргать, я просто тупо пялилась куда-то вверх, от этого-то наверное они и заслезились. — Что же, тогда придется самому тебя поднять. — кряхтя, тот принялся всовывать руки мне под плечи и колени, доставляя очередные порции боли. — Ничего… Скоро все наладится. У тебя стресс после переезда. Акклиматизация. Еще немного повредничаешь и будешь хорошей девочкой, так ведь? Меня подняли в воздух, голова безвольно упала вниз. Еще немного, и я могла бы подмести волосами загаженный пол. Просто смирись… Ивлев грузно ступал наверх. Будь я немного в другом состоянии, возможно, предприняла бы еще одну попытку к побегу. Но уже не сейчас, уже не теперь. Резкий свет ударил в глаза, когда мы очутились в помещении сплошь окаймленном белой плиткой. Душевая комната — я помню ее. Попытка поставить мое отказавшее тело на ноги не увенчалось успехом, именно поэтому, меня как тряпку закинули прямиком в ванную. Дрожь пробежала по всему телу, когда чужие пальцы коснулись разбитой головы. —Тише, милая, тише… — похититель обхватил мои щеки, превращая свой голос в подобие ласкового шёпота. — Все пройдет… Ты плохо себя вела и поэтому была наказана. Понимаешь? После, надавив на плечи, меня заставили опуститься на стенку керамической посудины. Ивлев критично оценил мой видок. — Никуда не годится. Ты вся грязная и рваная! — с видом сумасшедшего стилиста, тот подпер голову рукой. — Надо срочно отмыть тебя и переодеть! Когда холодные пальцы коснулись краев верхней одежды, я, кажется, наконец нашла в себе силы моргнуть. Несколько соленых капелек выпали из глаз и растворились в небытие. — П-пожалуйста… Не… Не надо… — я не узнавала свой голос, разбитый и скупой. В хлам разодранной рукой я вцепилась в предплечье психолога, заглядывая в ненавистные глаза. — Ну что такое, любимая? Почему не надо? Неужели ты хочешь ходить в таком виде? Мое молчание он, видимо, счел за согласие и все же стянул с дрожащего туловища кофту. Пытаясь прикрыть грудь в измазанном кровью нижнем белье, я забилась в угол ванны, пытаясь сбежать от вездесущего маньяка. — Я… Я… Хочу… Домой… Казалось, на секунду тот смутился и не совсем понял, что я имею в виду. А после, как ни в чем не бывало, принялся расстегивать молнию на штанах. — Ты и так дома, милая. О чем ты говоришь? С мерзкой полуулыбкой тот и дальше принялся расправляться со своим делом. Я не нашла ничего, что могло бы помочь мне теперь. Не сейчас. Пора смириться. Так больно. Так отвратительно. Так стыдно… POV Марк — Да, да, конечно… Проходите. — Сергей, с заспанными глазами, в наспех натянутых шортах, неловко почесывал плечо, глядя на замерших на его пороге растрёпанных друга и его спутницу. — Прости, это очень срочно. Сможешь отследить один телефон? Я заплачу, сколько скажешь! — сумбурно нес я. Мы замерли в дверях одной из комнаты квартиры Сереги, гостиной с целой коллекцией виниловых пластинок на стенах. Друг непонимающе посмотрел на бешеного полуночника. — Ты издеваешься? Какие деньги? Я другу, что ли, не помогу? Давай номер и вводные. Мы уселись за стол, уставленный железом, подстать настоящему хакеру. Мы с Сергеем учились в одной группе, только после выпуска наши рабочие пути слегка разошлись. Мой — в преподавание, а его — в хардкорное программирование. В начале его карьеры — даже не всегда законное. И я был безмерно благодарен Вселенной и самому Сергею за эту возможность. Пока я объяснял парню, что от него вообще требуется, в гостиной появился новый персонаж — девушка, с собранными в пучок волосами, наспех запахнутая в шелковый халатик с удивлением оглядела происходящий цирк. — Соня, чего ты встала? — оторвался от компьютера друг, нежно обращаясь к полусонному созданию. — Ты ушел, я услышала шум и решила проверить. А что, вообще, происходит? — на правах, видимо, хозяйки, поинтересовалась та. Серега размял напряженный лоб, и я услышал его тихий вздох. — Марк… — затем он взглянул на Волкову, одиноко бороздящую кожаный диван. — Света. — помог я. — Марк, Света, знакомьтесь — это София, моя девушка. Софочка, мне срочно нужно помочь другу. Тебя не затруднит, если ты не собираешься сново ложиться спать, напоить Свету чаем? — таким ласковым Серегу я видел последний раз на первом курсе, когда он нежился с кошкой Бусей в гостях у одного нашего одногруппника. Прозванная Софой сдержанно кивнула и уманила Волкову за собой. Друг принялся вновь напряженно колотить клавиши. — Собирался вам рассказать… — Забей, я все понимаю, не объясняйся. — пресек я оправдания. Время неумолимо бежало, перевалило за три ночи, а результатов не было от слова совсем. Я вновь и вновь следил за бегающей строкой загрузки на мониторе. — Ты сам понимаешь, телефон отключили через каких-то пять-десять минут. Если переадресация не пошла дальше, то… — аккуратно объяснял парень. — Я знаю! — сам того не желая, огрызнулся, опускаясь на кулаки, выбивая из головы негативные мысли. — Ты найдешь ее Марк. Как бы не повернулись события. — Ну да, скажи еще — живой или мертвой! Мы замолчали, друг поджал губы. Он не обидится, я знаю, он все понимает. Дверь комнаты тихо щелкнула, за ней выплыли Софочка и Света. — Ну как? — поинтересовалась девушка друга. Видимо, ее пытливость заставила мою студентку расколоться. — Пока ничего… — вздохнул Сергей. Девушка уселась к нему на колени, коротко взглянула на экран, потом сочувственно — на меня, а после углубилась в вычесывание волос своего парня успокаивающими жестами. Дабы не нарушать идиллию двух влюбленных и не раздражать в очередной раз свое сердце, я увел взгляд обратно к экрану. Что-то изменилось. Я не сразу осознал что. — Серега! — вскочил я, роняя табуретку и всем весом наваливаясь на стол, дабы разглядеть все поближе. Друг встрепенулся, девушка на его коленях обернулась, Света вскочила с дивана. Все мы уставились на экран, выдавший четкий «ай-пи-адрес», не веря своим глазам. В эту секунду все в этой комнате осознавали, что произошло. — Мы… Нашли ее… — прохрипел я.