Ночи в Евпатории

Начало двадцатого века Стройная смугловатая девушка в черном крестьянском платье и платке, медленно шла переступая грязь и лужи на дороге. Фрося несла ведро к колодцу, сегодня муж должен был поздно вернуться с работы, а она планировала приготовить ужин для него, и ещё пятерых детей. Но самое приятное ее ждало вечером, перед сном. Когда Муж ещё не должен был возвратиться, а дети уже спали… Опуская ведро в колодец с водой, она закусила губу, и усмехнулась. — Чего лыбишься, лучше бы постаралась хоть один обряд нормально сделать! — к ней подошла и поставила свое ведро статная брюнетка. Не смотря на возраст, морщины мало проявились на бледном лице, зелёные глаза сверкали как у подростка, крючковатый нос придавал особенность этой эффектной женщине в Черном. Ведьма Агнесса, славилась на весь Крым своим талантом к темным искусствам и благородным происхождением. Ее одну из немногих не тронули коммунисты, и она продолжала помогать людям из разных городов. Фрося по роду тоже являлась Ведьмой. Ее бабушку также знали по всей области, и умирая она попросила Агнессу позаботиться о внучке. Сначало, молодая девушка училась, потом ее стали интересовать похождения по мужчинам и способ выскочить замуж более удачно, и за кого то лучше своего мужа, простого солдата. — Обряды обряды, сегодня ко мне любовник придет! — вытащила Фрося ведро воды и усмехнулась. — Все тешишь свой пельмень? — с укоризной произнесла Ведьма. — сейчас лишь Ремесло может помочь нам не сгинуть. Новая власть пришла, империи больше нет. — К черту на всех. — махнула Она рукой. — зайду к тебе завтра! Вечером того же дня Дети уже спали, борщ дымился в кастрюле. Фрося обнималась со своим возлюбленным, взрослым мужчиной, рука которого то и дела ласкала ее половые губы под платьям. Неожиданное событие отвлекло их от взаимных влечений. В коморку вошла Агнесса. В одной руке она держала свечу, которая от рассерженного взгляда зажглась, в другой баночку с зельем. — Агнесса, это, это не то, Я просто помог тяжести перенести! — оправдывался мужчина. — Я ожидала чего угодно, от этой шлюхи. — ответила Ведьма. — но не ожидала от тебя, хоть и догадывалась, когда ты ходил куда то. — Попробуй рассказать это моему мужу! — выпалила Фрося. — Нет, это было бы слабое наказание, за то что ты сотворила со мной и с наследием своего рода — Агнесса погладила банку с зельем, словно свое дитя. Затем, Ведьма вылила содержимое на половицы, а свеча засверкала призрачным голубым пламенем: Будет проклят шлюхин дом, призрак в нем найдет свой кров, деды, шлюхи, и старухи, не имеющие дара, соберутся здесь все разом! Лишь придет сюда Ведьмак, и закончит этот ад, да не скоро то случиться, и в кошмар всем возвратиться! В доме что то заревело, ветер дул на улице и задувал фонари. Ставни домов стучали, а в доме вдруг открылся некий проход, который никто и никогда не смог больше закрыть… Через несколько десятилетий. — Ла, Ла, Ла, дерни за хуй ты крота!!! — играя на пианино, пела невзрачная женщина, в летнем платье. Дети с восторгом слушали свое учительницу музыки. Наталья Алексеевна уже много лет работала в школе, но мечтой женщины была стать артисткой с пианино. — Наталь Сеевна, сыграйте ещё свою авторскую песню! — просили дети. — Не стоит, скоро кто то зайдет, а в школе подобные песни запрещены. — вздохнула Наташа. Весёлый звонок сорвал всех с мест. Наталья пошла на обед в столовую, где ее уже ждала картошка с котлетами. Рядом присела эффектная женщина, брюнетка в пиджаке, юбке фиолетовых цветов, и туфлях на высоком каблуке. Виолетта Феликсовна являлась учителем русского и литературы, а параллельно писала свои статьи в газету, отчего считалась состоятельной женщиной. Но больше всего, она мечтала писать. Писать любовные романы и все что с ними связано. Но советская цензура не позволяла выпускать эротические рассказы, а особенно в отсталом городке курорте. Виолетта черпала свои сюжеты и с похождений с мужчинами. — Ой Наташкаааа, — проговорила женщина с наслаждением, — вчера с таким познакомилась! Член, ребристый как данька с восьмого класса, залупа словно камень откровений! Ох и засадил он в меня! — А я вот, со своим рассталась… А еще… — музыкант осеклась. — …Опять надо убить курортников? — продолжила Виолетта, обняв подругу. — Да. — Чего же ты паришься? Кто курортники? — — Парни, лет двадцать. Чертово проклятие! — рассердилась Наталья, — самое интересное, что мы никак не можем продать этот дом! Чертова ведьма пригвоздила весь мой род! — Это я уже слышала, — махнула рукой Виолетта, — а что за парни? Может, зайдем к тебе после работы? Крымская береза, трепетала своими листьями, а дамы с хохотом пили вино «Крымьепидорье». Молодые мужчины, рассказывали о себе, смешные истории техникума, и параллельно гладили ноги двоих женщин, делая неоднозначные намеки. — Что ты в самом деле, никитка! — сжимала губы Наталья, хихикая, — у нас так не принято! — Как это так, не принято, а? — очкарик усмехнулся, поглаживая ее ноги, тогда еще покрывающиеся варикозом, словно листья клены прожилками. Он сопел, как карпатский дудочник, и наклонился к ее пахнущей дегтем розе. Он начал ласкать вагину учительницы, отправляя ее на небеса. Виолетта к тому моменту, уже скакала на студенте, постанывая, хихикая, и приговаривая «коля, ну коля!». Обе женщины испытали удовольствие с молодыми мужчинами, и от друг друга, ведь две дамы стали более близкими подругами, наблюдая за соитием друг друга. Мальчики уснули, а обе женщины вышли во двор покурить. — Хороши жеребцы! — похвалила Наташа. — Да, и убивать жалко, 18 см и безотказных сейчас с трудом найдешь. — покосилась писательница на подругу. Затем, она оглянулась, и продолжила — а давай спасем их? — Да как же? Призраки хотят еды… Да и моя мама, с возрастом она становится все кровожаднее. — Мы сделаем им замену, а самих парней отправим ко Мне! Так, прошли годы. Красивые парни спасались от призраков, предусмотрительной Виолеттой заменяясь на проституток, гопников и прочий сброд. Затем изменилась и сама Виолетта. Она стала известной эротической писательницей, и теперь парни попадали в ее секс рабство. Наталья продолжила жить в проклятом доме. Ее мать Валя, постарев сама стала инфернальным монстром, в личине старушки с маразмом. Сейчас, обе женщины пили чай, смотря в окно, и думая о жизни. — Убери тряпку, — указала Наталья Серафиму, парень совершал уборку, злобно бросая взгляд, — да да, синюю теперь используй, чтобы мыть пол, а синей с рюшками вытираем стол. — А какой вытрем жопу? — дерзил парень. — Туалетной бумагой, но можно твоей футболкой, та, что с микки маус. — дама закурила. — Зачем, зачем ты ему сказала?! — Сима бросил в сторону метлу. — Пыль разлетится, покроет стол, потом убирать опять. Не кидай метлу. — покачала седой головой дама. — а зачем ты сосал ему в моем доме? — А что, нельзя? — надул губы Матвей. — А ты знал, что теперь он трахается с виоллетиным богданом? — он элегантно потушила сигарету в банке из-под консерв. — Что?! Что ты надела! Он бросился на старуху, и принялся бить ее лбом об стол, женщина не сопротивлялась, но когда испуганный парень отошел, усмехнулась. Матвей поспешил к Павлу. Виолетта была непредсказуемой дамой. Что могло прийти на ум старой извращенке, лишь чертям было известно. Виолетта отложила чай «Фея Феминизма», и встала с кресла. Ее стройную фигуру облегало длинное черное платье. На пальцах, немного морщинистых, блестели рубины и бриллианты. Она что взяла из стола, и вышла на лестницу. В ее гостиной царил мир. Внучка играла на пианино, когда то именно Наташа Баклажанчик научила ее музыке, секретарь Саша ставила на свое разукрашенное лицо фильтры, с трудом отрывая ресницы друг от друга, а София Дэвлинг рисовала очередной анус, вместе с Павлом. Богдан маячил здесь без дела. — Я бы хотела сделать заявление. Все повернулись к женщине. В этот момент, в комнату ворвался Сима. — Не тронь его! — крикнул парень. — не тронь… — А что происходит? — поправила София очки. — Вы все собрались здесь во время. — продолжила величественная хозяйка, спускаясь. — я люблю каждого из вас, ведь вы все, моя семья. Но я не терплю неверность. Самое страшное — это предательство. Саша мне все рассказала. — Сука! — кинулся к ней Матвей, и вцепился в рыжие волосы. Подбежавший Павел оторвал его от нее, у девушка пнула парня каблуком. — Ты виноват в этом, — спокойно сказал художник, — ты трахался с ней, и с этим педиком. — Я был со многими, особенно я люблю военных. — покраснел Серафим, — но ты, ты очень нужен мне! — Молчать. — Виолетта подняла пистолет. — я не виню вас, ведь главное зло в этой комнате… — Я не виновата! — прогнусавила Саша. — О нет, ты прекрасна, мне даже нравится твой трансвестит макияж. — просюсюкала женщина, — мне все дороги, и спасибо тебе, алекс, ты открыла глаза старой писательнице! Ее пистолет направился в сторону обнявшихся Серафима и Павла. — Лизочка, сыграй что то трагичное! — попросила женщина, и девочка кивнув, стала играть. — Предатель, ничтожество! Она резко повернулась и раздался выстрел. София упала в обморок, опрокинув на себя коричневые и черные краски, ее анус на картине упал прямо на нее. Саша отошла сторону, прикрывая полные губы руками. Богдан лежал на полу, истекая лужей крови. Строитель был убит. — Я взяла его, чтобы он даровал любовь пожилой даме, но она оказался таким же. — Виолетта сделала жест, и Саша подала ей сигарету. — Живите, мальчики. Я рада, что ваши разлучники убиты! В просторной спальне, горела лишь свеча. Ветер заставлял дрожать тонкие шторы. Серафима поглаживал себя, насаживаясь на член Павла. Сегодня обойдется без шоколадного фондана, оба это знали, ведь писательница предложила им свой дом, и Сима наконец промылся. — Оеее, мммм, — закидывал голову парень, позволяю Павлику завладеть собой. — Быстрееее, — причитал он вновь. В эту ночь, любовь скрепила их. И измены были неважны, важна была лишь их близость…