Худшая сделка

На печальной, но лёгкой ноте они закончили этот день. Рия просто промыла в душе свою рану от стекла и заклеила пластырем, расстраивало только одно-новые штаны пострадали, дырка была достаточно заметной. Благо, набор для шитья, как и навыки уже имелись. Шов оказался не самым идеальным, пальцы не слушались из-за нервов, обнажившихся во время разговоров, но жить можно. Начиная с этого октябрьского вечера, Сынмин перестал избегать девушку и собственное прошлое. При взгляде на неё больше не всплывали печальные гудки, лишь тёплые воспоминания. Утро следующего дня порадовало, Минни вместо будильника, короткий разговор о том, как спалось и лёгкая рука в пластырях, поглаживающая Атрию по растрёпанным волосам. Его отношение к ещё недавно незнакомой девушке стало очень уютным и комфортным, ведь именно ей он смог довериться впервые за четыре года. Именно она говорила с ним, как любимая сестра. На кухне как обычно уже суетился Феликс, с момента, как его представили «Солнечным парнем», этот образ оставался единственно верным, каждый взгляд на это очаровательное лицо лишь подтверждал факт. -Доброе утро.-Она потянулась к своей тыквенной кружке, чтобы налить воды и зевнула, парень тоже зевнул. Сюда она вышла ещё в пижаме из шорт до середины бедра и футболки, на общий завтрак она переодевалась в обычную спортивную одежду, в которой после и ходила весь день по блоку. Феликсу понадобилась минута, чтобы заметить пластырь на ноге, невероятно внимательный, хотя увидеть на лодыжке большой кусок пластыря, больше похожий на скотч, было не сложно. -Что случилось? На вчерашней тренировке поранилась? -Он что-то перемешивал в кастрюле, не отрывая взгляда от ранения. -А-а, нет, не страшно.-Всё тело и сознание находилось в напряжении, неспособное отойти после вчерашнего. Каждый шаг и движение давались с трудом, тем более разговоры. -Так как умудрилась-то? -Интонация была такой заботливой, будто он говорил с собственным ребёнком. -Просто стекляшка, всё в порядке. Не хочу об этом говорить.-В этот момент по коридору шел Сынмин, он встал напротив входа в кухню, завис на пару секунд, посмотрел на её ногу, потирая израненные руки и пошел дальше в зал, Солнышко заметил. Тогда же Солнышко заметил, заклеенные пластырями от основания кисти и до кончиков пальцев, руки снайпера, который обычно очень ими дорожит. За завтраком как всегда сохранялась тишина, морда Минхо не появлялась в поле зрения уже три недели, ещё не понятно, это норма или нет. Когда все разошлись, а Рия ушла с посудой на кухню, Феликс дождался, чтобы остаться один на один с Чаном. -Кристофер, можем поговорить? -Это была неожиданная просьба, но отказываться причин не оказалось.- Сынмин же был наказан из-за девушки? -Нет, из-за того, что не выполнил задание, но оно было связано с ней, а что? -Он мог навредить ей в отместку? -Мог, но не навредил. Я наблюдал за ними весь прошлый месяц, он скорее избегает её, чем собирается вредить. -Её правая лодыжка, заклеено большим пластырем. Она сказала, что поранилась стеклом. У снайпера все руки в пластырях. Странное совпадение, они одновременно поранились каким-то образом. -Уверен? Она та ещё заноза, в самом деле могла просто пораниться. -Не уверен, потому и говорю тебе, а не главе. Если она пострадает из-за кого-то из нас, а другие умолчат, вряд-ли мы сможем всё замять. -Я разберусь, продолжай работу и не думай о моих задачах. На том и разошлись. Атрия уже начала мыть посуду на кухне, когда туда зашёл Чан, он прошел к ящику с аптечкой, взял её и подошёл к девушке. -Остановись. Закатывай правую штанину. -Что случилось? -Это я у тебя спрашивать должен: Что случилось и почему ты ничего мне не сказала? -Всё в порядке, ничего плохого не произошло. Парень уже опустился на колено и сам поднял штанину. Одним движением он сорвал пластырь на котором была кровь. Рия успела только вскрикнуть от боли и достаточно сильно пнула Криса в колено босой ногой, он пошатнулся, но подобные детские выпады были ему не интересны. -Ага, «ничего не произошло», десятисантиметровое, кровоточащее, резанное ранение, задеты только мягкие ткани, не обработано. Это «ничего» по твоему? -Он был очень зол, за пять минут обработал рану и наложил бинт из-за того, что пластыри кончились. Поднимаясь, он крепко взял Атри за плечи и смотря в глаза начал, чуть ли не крича- Я должен объяснять, что твоё тело не принадлежит тебе? Должен сотню раз повторить, что твои ошибки станут нашими наказаниями? Должен объяснять, что любые ранения это опасно? -Не надо мне это повторять, я сама всё это прекрасно знаю: я больше не принадлежу себе, моё мнение ничего не значит, мои чувства не важны. Ты же мафиози, а я просто глупая малолетка, но это не значит, что я настолько тупая! Сама могу позаботиться о теле в котором живу, пусть оно уже и не моё! Только с этим я не собираюсь соглашаться.-Девушка не поняла в какой момент перешла на крик, когда чувства сорвались. Чан заботился о ней много дней, но с самого начала всё это ощущалось, как ошейник и тяжёлая цепь. Былая грубость и дерзость уже зарылись в землю, почти каждый разговор с главой был русской рулеткой, где в самом деле можно было умереть, а Бан Чан казался самым приятным посредником, который не воспринимает никаких глупых шуток всерьез. Он оставался кем-то вроде союзника в этом сером царстве. До этих криков. Всего пара предложений и весь уютный шарм, который создавался месяц, разбился об эго слабого человека, который ещё не настолько опустился. Даже местонахождение ниже плинтуса ещё не достаточно, чтобы позволять так с собой обращаться. Тарелка, которую она взяла в руки чтобы мыть, со всей силой полетела на кафельный пол кухни, прямо под ноги Кристофера. Разлетевшись на много мелких осколков, частью она оцарапала босые ноги девушки.- Мне здесь станцевать, чтобы ты понял, насколько мне плевать? Сколько не говори, что отныне я не принадлежу себе, власть над телом всё ещё моя, я буду вредить себе столько, сколько потребуется, чтобы до тебя, до вас всех, дошло. Я слабая, но не настолько. Парень стоял посередь осколков в тапочках, смотря в тёмные, серые глаза. Было понятно, она не ценит собственную жизнь, ей важна только свобода. Что сейчас не скажешь, она не успокоится, не расскажет о случившемся с ногой, не воспримет нормально. Тяжело общаться с подобными людьми, которым плевать на собственное тело. -Ладно. А сейчас просто не двигайся, выполни это и я оставлю тебя в покое. Его злость ещё не прошла, но Атрия в разы слабее физически и упрямее морально, проще отступить, чем она в самом деле начнёт серьёзно вредить себе, чтобы портить жизнь другим и показать власть. Чан сделал шаг, наступая на осколки, поднял девушку на плече и вынес с кухни, было очень больно от впивающихся сквозь подошву острых кусочков керамической тарелки, но это был единственный вариант. Он поставил Рию на холодный пол прямо перед её комнатой. — Я виноват- Принять свои ошибки самое тяжёлое, особенно, когда ты не знаешь, мог ли поступить иначе. Он просто вернулся на кухню, снял тапки, подошва которых была усеяна воткнувшимися осколками. Носки пропитались кровью. Крис обработал все раны, наложил повязку и убрал всё, в том числе и остатки разбитой тарелки. Слишком много работы, чтобы обижаться, слишком много пережито, чтобы винить ребёнка, который с рождения не имел никаких прав, а попав сюда потерял и иллюзорную свободу. Больше смысла имеет говорить с тем, из-за кого она получила ранение. Чан вызвал Сынмина в тир, где сейчас никого больше не было. Он заблокировал лифт, что б ни одна душа не могла помешать разговору или подслушать. Парни стояли среди бетонных колонн. -Что произошло? -Злость после разговора с девочкой ещё не пропала, это ощущалось в каждом жесте и звуке. -Можете конкретнее? Я не совс… -Что ты с ней сделал? -Крик перебил слова Минни.-У неё глубокая рана на ноге, все твои руки изранены, странное совпадение, не правда ли? -Чан толкнул парня со всей силой к колонне, врезавшись в неё спиной, он вновь ощутил всю боль от перелома ребра.-Будь на моём месте Хёнджин, ты бы уже умер. Он предупреждал, если решишь выместить на ней злость за наказание, будет в разы хуже. Предупреждений тебе не хватило?! -Дайте объяснить, я всё могу объяснить.-Парень закашлялся и сполз вниз по колонне, сев на пол. Он держался на рёбра. -Уж потрудись, иначе мне придется донести всё на верхний этаж. Сынмин начал рассказывать. Подробности об их беседе и объятиях решил умолчать, слишком личная информация. -Я вспомнил про то, как погибли мои родные, в порыве злости разбил рамку с их фото, а осознав, что сделал, впал в истерику и изрезал все руки. Она услышала и хотела как-то помочь. Поранилась, когда успокаивала, а потом помогла обработать раны, на этом всё. Я не вредил ей, наоборот, мы разрешили все недопонимания, благодаря её помощи. Я.я. могу совершить ошибку, но сознательно нарушать приказы не собираюсь. Тут Чану стало не по себе. Из-за собственной агрессии, он навредил человеку, даже не разобравшись в ситуации. Собственной злости и мысли о том, что Сынмин виновен, стало достаточно для самосуда. Появление этой девушки вызвало в нём странную импульсивность, хотя раньше каждое движение было четко выверенно. По спине пробежал холодок. Слова после были максимально искренними и сами срывались. -Я снова виноват. Сегодня совершил уже две ошибки, а день только начался. Извини, пожалуйста. Я так устал от того, что должен всё контролировать, но ощутил это только с её появлением. Прости, понимаю, это не изменит того, что я уже сделал, но это единственное на что я способен. Он протянул Сынмину руку и помог подняться. Атмосфера была странной для их блока. Они оба впервые говорили о чем-то кроме работы за четыре года, которые живут и работают вместе. Они, пусть и коротко, рассказали о своих чувствах, которыми здесь делиться не принято.