Худшая сделка

Сынмин отвлек Рию от перечитывания газет и попросил принести стулья из зала, после они расставили бутылки на них и отошли на достаточное расстояние. - Я мог бы выцелить это место и с крыши штаба, но… - Не придумывай, дом еле видно. - Мне доказать? Это будет долго и муторно, взлезать и выбирать удобную позицию, но я могу, если ты хочешь. - Сынмин-а, я и так знаю, что ты очень хорош в этом, окей? Давай просто повеселимся, не надо ничего мне доказывать, тем более, что ты только недавно с задания вернулся. Я слишком долго не видела тебя и была в одиночестве. - Не ври, никто бы не оставил тебя одну. Риа, ты пережила тяжелые времена и я постараюсь сделать так, что б ты была счастлива. - Хах, я не… – Девушка хотела сказать, что она не его младшая сестра, но оборвала фразу на полуслове, поняв насколько стала близка для снайпера. - Ну, договаривай. - Да, ничего, я забыла уже, что хотела сказать. - Значит глупость какую-то. - Наверняка глупость. – Атри прислонилась к парню, положив голову ему на плечо и грустно улыбнулась. И правда, как она могла сказать, что не его сестрёнка… Ведь они семья, лучшая, какую когда-либо имела девчонка. Ребята провели вместе день до заката, расстреливая бутылки, они расставляли их на стулья и стреляли, Сынмин залез на дерево недалеко от поляны, откуда хорошо видел цели и показал, как может разбить их и в подобном положении. В определенный момент Атрия кидала бутылку далеко вперед, благо, сила после тренировок позволяла, и парень стрелял в них на лету, когда они летели в той части поляны, которую застелили газетами. По итогу, Снайпер сам убирал все осколки, опасаясь, что девушка может пораниться, он просто собирал все газеты и спихивал их в мусорные пакеты. Когда он потянулся к стопке старых газет с траурными пометками, нарисованными в них, Рия окликнула его. - Эй, я же попросила оставить эти! - Это просто мусор, зачем они тебе? - Сама еще не знаю, но оставь, пригодятся. - Ты же никогда не была собирательницей мусора… Ладно, только что б они не валялись нигде. Забрав газеты, Атрия долго всматривалась в фотографии, все эти траурные черные ленты в углах фотографий, были неуклюже нарисованы черным маркером, просвечивающим на обратную сторону. Ни в одной, даже самой третьесортной газете, никто не упоминал имя жертвы, а интрига все росла. Было интересно, почему они лежали в оружейной, кто нарисовал эти полоски и, почему это все так привлекло внимание Рии. К ужину, девушка оказалась настолько заинтересована, что, сидя за столом, пялилась на лица ребят, думая, кто может ей помочь, но после вспомнила про свой телефон и интернет. Ночью, сидя в комнате, она забила дату, указанную в газетах и краткое описание «Погибшая женщина хх.хх.хххх год», почти сразу всплыли статьи, полностью дублирующие бумажные носители, но ценными здесь были комментарии. Сообщений от пользователей было очень много, некоторые были абсолютно обычными и выражали соболезнования, кто-то писал, что в последнее время было много преступлений, в том числе и убийств, были и комментарии, возглашающие «Когда же это закончится?!», но, самыми важными оказались другие: Старый гусь: «Это Госпожа Хван?» Заток города 1977: «Не Принято разглашать фамилии жертв!» Старый гусь: «Они приложили её фото! Не принято замалчивать информацию об убийцах, которых они покрывают!» Знаток города 1977: «Вы знаете, кто её убил? Так идите в полицию и расскажите» Старый гусь: «Они не полезут в дела мафии, они все заодно. Тем более из-за жены главы одной из организаций.» Знаток города 1977: «Не несите чепухи, она слишком молода, что б быть женой главы мафии» Это все выглядело как очень грустная и, может даже абсурдная история, но, когда Рия перечитала ветку комментариев, наконец поняла, что привлекало её внимание. «Госпожа Хван», эта девушка на фото с траурными лентами, была похожа на Хенджина. Она была здоровее, взрослее, изящнее и её лицо, на всех фото, которые прикрепляли, будто… было всегда счастливо. Она улыбалась, не вымученно, а искренне, будто живёт свою лучшую жизнь. Это единственное, что могло бы опровергнуть то, что они с главой Зет, родственники, ведь он никогда не выглядел так, даже улыбаясь, он выглядел измученным и уставшим от жизни, будто вовсе несчастлив от самого факта, что все еще не на том свете. Атрия не была уверена, кто эта женщина, но точно знала, что она как-то связана с Хенджином. Было самое очевидное и подходящее по времени предположение, которое было слегка страшно произносить вслух, не имея более весомых причин, чем схожесть лиц и фамилия. Не имея терпения, девушка посреди ночи пошла к тому, кто знает о Хване больше, чем он сам может помнить, к Бину. На удивление, в ответ на стук он открыл дверь с уставшим, но не сонным лицом, а за его спиной был виден рабочий стол с бумагами и включенной лампой. - Чего тебе..? – Он не успел договорить, прямо ему в грудь Рия пихнула газеты с теми самыми фотографиями и протолкнула самого парня в комнату, заходя и усаживаясь на его кровать. Чанбин взглянул на газеты и закрыл дверь, он какое-то время любовался на лицо женщины с фотографии, а после поднял глаза на Рию. – Откуда у тебя это? - Кто эта госпожа Хван? – Девушка уже знала, который ответ она ожидает, но очень хотела, что б он произнес его вслух. - … Мама, моя мама… – Бин сел на свой стул, пересматривая фотографии женщины. На вопросительный взгляд Атрии он тихо ответил. – Не родная. Это мать Хенджина, госпожа Хван и, просто наша мама. - Расскажи о ней. - Если хочешь узнать об этом, поговори с главой, с Хенджином, ладно? Он и так слишком долго ждет, когда ты заговоришь с ним. - Почему ты не хочешь рассказать? Она же и твоя мама. - Не родная, повторюсь. Она хорошо относилась ко мне, так, что я забывал, что мы не связаны кровью, но все равно, не я тот, кто должен рассказывать её историю. – Парень улыбался, глядя на фото, а его глаза заблестели. – Иди спать, а утром спроси у другого её сына, пора ему уже рассказать это кому-то. В секунду, когда на пороге комнаты, Бин отдавал газеты, он заговорил. - Атри, я оставлю одну? - М? Зачем тебе газета? - У меня не осталось ни одной ее фотографии, их было раньше очень много, но… Спроси у Хенджина, почему их больше нет. - А-а, для тебя это память о маме, да? Конечно, бери, они же и не мои. – Рия пыталась понять привязанность Чанбина, но не находила в себе примера, с которым могла бы связать его чувства. Возвращаясь в комнату, девушка продолжала думать о том, какими должны быть отношения с человеком, что б желать иметь что-то в память о нем. И, уже сидя на кровати, всматриваясь в кромешную тьму, она наконец смогла понять, что, думая, что Чан умирает, она тоже на миллисекунду захотела иметь что-то, связанное с ним. Сбросив одеяло на пол, Атрия продолжила думать, как оказалось, это очень интересное занятие, когда ты не вынужден выживать. Она осознала, что с каждым из членов блока её что-то связывает и, она хотела бы иметь нечто, что напомнит о них. От Кристофера ей досталась серая толстовка, Минхо дал зимнюю куртку и шапку, о Чонине напоминал телефон, настроенный именно им, но остальные… Они все были близки для нее. Воспоминания захлестывали сознание, так много всего, что произошло меньше чем за год: спасения, смех, тренировки, драки, вкусная еда, теплые руки и объятия, много разных запахов и текстур, много улыбок. Наверное, за прошлые 8 или уже 9 месяцев, Атрия жила больше, чем за 19 лет и она хотела помнить об этом вечно. Ночь лучшее время, что б вспоминать, размышлять и плакать. Близилось утро. Когда наконец-то поднялось солнце, Рия спустилась на кухню и преисполненная чувствами, решила приготовить еду на всех, хотя уже давно этого не делала. Даже будничные вещи, которыми она занималась зимой, сейчас казались такими далёкими. Замешивая тесто на блинчики, она отвернулась от кухни и чихнула, а открыв глаза, увидела, что на неё с лестницы смотрят Феликс и Минхо, которые в последнее время готовили без Атри. - Идите помогать! Вас восемь, а я одна, надо на всех готовить! Она на самом деле нашла себя счастливой этим весенним утром, рядом с двумя парнями, суетившимися на кухне. Минхо начал жарить блинчики, а Феликс с девушкой нарезали фрукты и готовили чай. В определенный момент Атрия решила открыть банку джема, но чуть не уронила её, благо, Солнышко оказалось рядом. - Ломай-ломай, мы же миллионеры! Новое купим! – Смеялся киллер, подкидывая блинчик на сковородке. - Но мы же правда… – Феликс не сразу понял шутку, а когда до него дошло, он мило улыбнулся и открыл джем, правда, понюхав его, все трое решили, что если бы Рия и разбила эту банку, это не было бы потерей. Пришлось вручную взбивать сливки к блинчикам из-за того, что единственная банка джема заплесневела. Атри, конечно попробовала сказать, что нужно просто снять плесень сверху и можно есть, но ей в таких вещах не доверяли, зная ее пристрастие к поеданию плесневелых помидоров «лишь бы не выкидывать». Почему вручную? Покупая технику для этой кухни, все сошлись на том, что даже если они и готовят сейчас, миксер и блендер им никогда не пригодится, хотя бы венчик они купили, хотя тут тоже мотивация казалась сомнительной. В блоке никогда не готовили ничего особо замудренного, даже с появлением Рии это не изменилось, но, венчик, похоже, входил в один из наборов посуды, потому и оказался здесь. Когда еда была почти готова, Атрия решила, что после всех её ночных душевных метаний и воспоминаний, она хочет создать еще больше совместных воспоминаний, потому она расставила тарелки и пошла на второй этаж, стуча во все двери. Когда по одному, парни высунули заспанные лица, она громко закричала так, что разбудила всех, в том числе и тех, кто только полз к двери. - Доброе утро! Идемте завтракать, как у нас в правилах и положено! Это было забавно, но к маю, жизнь мафиози стала очень расслабленной. Если раньше им приходилось ехать со всего города к шести-семи утра, что б посидеть с недовольными лицами за одним столом, сейчас они с удовольствием спали в своих теплых постелях, просыпались когда хотели и как получится, завтракали то, что готовили для них. Единственное, что было неизменно, это то, что нужно было работать, но с этим все они справлялись на отлично. Работы, бумаг и заданий стало только больше, но, когда атмосфера в блоке позволила не бояться за собственную жизнь, ложась спать, оказалось, что все не так уж и сложно. Сейчас, когда Хенджин из-за болезни и упадка духа, практически перестал следить за своими подчиненными, они сильно расслабились, превратившись в хороших соседей и коллег друг для друга. Чан занимался отчетами по заданиям и был строгим по отношению к выполнению обязанностей, но, видя, насколько изменилась жизнь в блоке и, насколько лучше все начали работать, он не хотел возвращаться к идиотским правилам Хвана, по крайней мере, пока он сам не вернётся к управлению, а там уже не будет выбора. Когда парни, только проснувшиеся и мятые, увидели то как воодушевлена Атрия, они не хотели портить то, что она начала. В доме пахло едой и теплом, если оно имеет запах. За окнами было свежее и сырое утро, зелёный лес и солнце, пробивающееся сквозь густые кроны. Всё вокруг выглядело и звучало так нереально, будто картинка из мечты о нормальной жизни, которую внутри себя лелеял каждый. Слишком хорошо и неестественно. Каждый, застыв в своей комнате или на кухне, подумал о том, достоин ли он подобного счастья, имеет ли право жить, а не существовать как прежде. Но, желание и давний сон об улыбках и удовольствии, пересилили самобичевание. И мир тоже был рад, зная, что каждый из этих парней и одна девочка, заслуживают своё маленькое счастье. На кухне за большим столом, сидели ребята, они знали, что так не будет вечно, но от этого еще сильнее наслаждались тем, что имеют. Хенджин, сидя во главе стола, оглядывал всех и не находил в себе ни капли злости или страха. Впервые… Он впервые обрел спокойствие, знал, что ненадолго, но это чувство тепла внутри, когда нет льда, замораживающего сердце, было непривычным. Он сощурился, пытаясь рассмотреть лицо девушки, сидящей по другую сторону стола, но никак не мог. Он рисовал его в своем воображении прекрасным и счастливым, а её волосы будто светились и сияли, под солнцем, попадавшим в зал через окно. Кристофер не понимал, почему, но еда была еще вкуснее чем когда-либо, одежда была мягче, а от ненависти не осталось и следа. Ни к себе, ни к другим. Он оставил мысли о том, имеет ли право, в своей комнате за крепко запертой дверью. Корсет поддерживал его почти восстановившуюся спину, а руки зажили и остались лишь маленькие и бледные, по сравнению с прошлыми, шрамы. Все следы плохого прошлого, остались на его теле яркими рубцами, как ожоги от сигарет и не только. Чанбин улыбался, глядя на то, как выглядел мир вокруг него сегодня. Синяки под его глазами показывали старание, с которым он не хотел возвращать Чану старую нагрузку, потому отделял часть документов каждый раз, отдавая ему отчеты, а потом занимался ими ночью, что б тот мог восстановиться. Так, он нашел для себя дело, которое может сделать только он и… это было лучше, чем похищения. Он никогда не любил свой род деятельности, но, просто продолжал, ведь так нашел для себя место и надеялся, что его не выгонят, но теперь, он чувствовал и знал, что находится там, где нужен. Джисон на удивление, вышел без наушников и ноутбука. Он слегка тревожно сидел, ища, куда деть свое внимание, пока не поднял глаза на Минхо. Их взгляды встретились и это было нечто совершенно новое. Киллер улыбнулся и молча кивнул на уже пустую тарелку хакера, а после переложил к нему один из своих блинчиков. Этот жест все встретили удивлёнными, вопросительными взглядами. - Он тощий и сейчас много тренируется, ему надо набирать массу и хорошо питаться. – Ответил Минхо и встал из-за стола, прошел на кухню, где была еще тарелка с блинами. Он поставил её по центру стола, между собой и Джисоном. – Если вы хотите еще, давайте тарелки, я вам тоже положу. Хакер хотел что-то ответить, но был ошарашен тем, что слова этого раздражающего и улыбающегося, подобно коту на солнце, парня, не были похожи на белый шум, как прежде. Обычно, оказываясь без наушников, Джисон чувствовал себя настолько уязвимо, что любые слова могли ввести его в ступор. От страха и волнения у него поднималось давление, а от него в ушах появлялся шум. Но сейчас, он не испугался. Наоборот, обрел какое-то спокойствие. Он отвернулся от Минхо и натянул капюшон, продолжая прятать глаза, но уже не от волнения, а от смущения, которое испытал из-за этого дурацкого проявления заботы. Киллер понимал, что делает его таким. Эта атмосфера, будто все хорошо, она порождала в нём желание жить и делать что-то хорошее, наверное, дело было в этом. А может быть и в том, что он хотел перестать быть собой из прошлого, тем, который никогда и никому не доверял. Или в некоей симпатии к потерянному и переживающему парню, сидящему напротив. Они были давно знакомы, пришли в это место одновременно, но настолько боялись жить, что даже не говорили друг с другом. Хотя, Минхо давно наблюдал за Джисоном, что б тот не попал под горячую руку главы. А тот в свою очередь, ни разу не отказывал в помощи на задании лишь киллеру. Он всегда старался найти для него максимум информации и обезопасить его. Но, они никогда не находили возможности или желания поговорить напрямую, будто знания, что они могут помогать, уже достаточно. Чонин в особенности чувствовал себя необыкновенно. Неприятно по-особенному, всё вокруг было одновременно таким прекрасным и таким не правильным и искусственным, будто театр теней, где все играют милых и добрых, а через секунду свет снова погаснет и парень окажется в кромешной тьме, где и был всегда. Он никак не мог расслабиться, ведь знал, что хочет быть начеку в тот момент, когда мир вновь решит его раздавить. Но, прямо сейчас, пусть и настороженно, он получал удовольствие от еды и не мог скрыть улыбку. Сегодня Сынмин был на удивление молчалив, он вспоминал вчерашний день и сопоставляя это с сегодняшним утром, боялся проснуться ото сна, в котором задержался. Он так давно не чувствовал подобного, с тех пор, как в последний раз завтракал со своей семьёй и был безгранично уверен в том, что всегда будет так же. Снайпер осторожно щипал себя за руку и потирал глаза, но никак не мог проснуться и, окружающая идиллия казалась от этого еще более хрупкой. Феликс сам не понимал почему, но всё время поднимал взгляд на Рию, он не знал, что происходит с ним и хотел вернуть обратно ту невидимую стену, которую они оба воздвигли между собой. Со стороны девушки стеклянное полотно было непоколебимо, она будто знала, что не имеет права влезать в жизнь Солнца. Может потому, что она больше соответствовала луне, а скорее от того, что этот парень имел слишком счастливое прошлое и не должен был погружаться в мир отчаяния, который скрывался за пережитым Атрией.